Дневник 14-15. 05. 23

     Это всё. Хорош. Я писала три часа. Три страницы. И я их не сохранила. Я молодец. С меня хватит.
     «Мне обидно» - это не то слово. Я не понимаю, как так могло получиться. Но раз оно так вышло, так тому и быть. Всё.

     …Вечером, гуляя с Никой, уж не помню зачем, но точно не чтобы посмотреть время, достаю телефон, автоматом отодвигаю заставку и успеваю взглядом схватить цифру. Смеюсь, возвращаю время: 20:20. Меня забавляет, как игрушка ребёнка. Само собой, я не играю в это, я вообще об этом не помню, пока не встречаю «круглую» (повторяющуюся) цифру. Или число? Да, число. Повторяющиеся цифры. Стою на улице, смотрю в экран телефона и радуюсь развлечению.   

     На следующий день, заметив одинокий цветок мать-и-мачехи, - я люблю фотать цветы, - вытащила телефон и улыбнулась: ах, ну на минуту раньше! 14:13. Посмеялась, сфотографировала цветок, сунула телефон в задний карман джинсов, иду, думаю о своём. Иду, думаю. Иду. Решаю написать брату сообщение. Достаю телефон. 14:14. Улыбаюсь и удивляюсь, потому что прошла я, по мне, ну никак не на две минуты…
     Вечером, валяясь на кровати, уж не помню, зачем, может, просто порыться в сети, беру в руки машинку – 19:19. Чмоки-чмоки. Или это было на улице, когда я гуляла с Никой? Точно, кажется, на улице… («точно, кажется» – ха-ха).  В любом случае – чмоки-чмоки. Немногое, что меня развлекает.   
     А вообще мне не очень весело. Мне больно. И больно давно. Но раньше боль скрывалась за мишурой. Теперь мишуры нет. Я не могу так жить, это точно. Это слишком больно и тяжело. Я держусь. Ещё пока.

     Написала это, легла перед сном пошариться ещё в телефоне, полистала ленту, посмотрела чуток два ролика, удивилась, как люди могут меняться, особенно артисты, вспомнила, что нужно ставить будильник, вышла из ю-туб: 23:23. Вуаля! Вот только что об этом поговорили, да? И сегодня третий раз за день.
     Мням-мням. Какая прелесть. Я спать. Может быть, завтра мне станет лучше. Или послезавтра. Или когда-нибудь. Когда-нибудь точно станет.
     Сегодня, присев на коленках на кухне – меня «скрутило», но не от сильной боли, а от этой постоянной мудотени внутри, которую хрен знает как описать, до боли в мышцах, но не острой, а какой-то тянущей нудной почти не ощутимой, только в качестве «душевного» груза, словно отражающегося в теле, - я давно задавалась вопросом, депрессия от тяжести или тяжесть тела от психики? – спросила себя: когда это кончится… И подумала, что кончится точно. Но я пока не хочу, чтобы оно кончалось именно тем образом, которым оно уже непременно кончится, и для всех одинаково. С психикой вроде всё в порядке уже. Осталось тело вытянуть из этой остаточной боли. Если это возможно. Если нет, то я на выход, такое состояние непереносимо. Если учесть, что оно уже долго тянется.
     Когда я спросила врача, это может быть КПТСР, про депрессию, он задал вопрос: а у вас картины перед глазами? – и добавил про то, как это бывает у воевавших. Картин у меня нет. И не было. Но у меня были ситуации, которые…  Картин не было.
     А сегодня я подумала. Что просто я очень глухо всё «заблочила». Я ведь умею прятать от себя свою боль с детства. И тот ужас я – «заблочила». А так бы у меня тоже были картины… 
     И ещё я стала рисовать линию жизни с этими провалами, и это… это как зигзаг, который уходит всё глубже. Тебя «провалили», ты выравниваешься, но не успеваешь, тебя провалили снова – я не говорю о мелком, я о значительном, о глубоко травмирующем. И наглядно тогда видно, как одна твоя часть, мирно живущая под стать всем близко к поверхности, а другая в глубине… и между ними разрыв. Между глубиной твоего  страдания, о котором ты не знаешь, и поверхностной жизнью.   
     И вот тогда ты понимаешь, чего тебе стоило – жить, и в какой степени ты сильный, оказывается, человек.             
     Нажму «сохранить», чтобы всё опять не похерить.
 
14-15.05.2023