Две истории

История первая.

Марью Ивановну Довгань не любил никто из соседей. Являясь самой старой на улице: без малого девяносто лет, и проработав полвека бухгалтером, она возомнила о себе нечто грандиозное. Марья Ивановна без стеснения учила соседей жизни и вообще всячески «цеплялась» за всё, что торчит. Вполне естественно, что соседи плюнули на старуху и перестали её замечать, между собой называя «довганутая». Подобная реакция обозлила старую ведьму. За слащавой улыбкой затаила она лютую ненависть. Больше всего бесили её соседи справа, в чьей семье жила такая же престарелая женщина, чей возраст, благодаря уходу, приближался к сотне. В отличие от Довгань старушка получала всё необходимое: уход, врачебный контроль (дочь работала доктором) и личную комнату.
 В распоряжении Марьи Ивановны находился небольшой дом, по которому она металась, как тигрица в клетке. Дети навещали редко, не говоря уже о том, чтобы забрать её к себе.
Высовываясь за ворота при каждом звуке, она иногда наталкивалась на равнодушный взгляд соседей. Яд зависти и злобы выжег мозг старухи. Однажды она пошла на кухню и сварила рисовую кашу. Работа увлекла ведьму, и она не ошиблась в количестве варёной тыквы и крысиного яда. Выбрав самую красивую тарелку и наложив в неё кашу, Довгань телефонным звонком вызвала ровесницу и попросила выйти на улицу. Собаки во дворе разрывались от лая. Старушка вышла за калитку и забрала кашу со словами благодарности.
- Утром верни тарелку! Приятного аппетита! - предупредила Марья Ивановна.
Дочка выругала мать за дружбу с Довгань и ушла на работу. Вечером вымыла пустую тарелку с условием впредь у довганутой ничего не брать. Вернуть тарелку у старушки не получилось. Захворала и слегла, а к полудню забрала её скорая помощь.
Довганутая прочла на рождественском календаре, записанный ручкой, номер телефона участкового.
- Магомед Магомедович, здравствуй! Соседи, таки, отравили свою бабушку. Что? В больнице, но шансов нет. Посадить их за это мало! Возьми, пожалуйста на карандаш - разберитесь! Потом почти шёпотом добавила: участок большой, без малого девять соток, машина. Если что, добрыми соседями будем. Хороших людей так мало!  И еще: как их арестовывать будете, ты с пистолетом приди и собак того…! Лают, спать не дают! Не сможешь? Жалко! Ну, тогда «живодёрку» вызови! Ты милиционер, тебя послушают.
Вечером мимо её дома проходил грязно одетый мужчина.
- Слышь! - окликнула она бездомного, - погоди, я тебе каши вынесу. Вкусная каша, с тыквой. Свеженькая, не отравишься!
Она упёрлась руками в колени, поднялась с лавки и пошла в дом. Положила в миску рис и тыкву. Мужик занял место ведьмы и огляделся по сторонам.
Марья Ивановна вышла за калитку, помешивая кашу.
- Для хорошего человека ничего не жалко!
Она смотрела, как мужик ел, а затем сказала:
- У ворот, вон там, - указала она на соседские ворота, - деревянный «козёл» стоит. Довольно прочный. Ты ночью приди, да пошарь в доме. Много чего нашаришь. Но только, когда я скажу!
Довганутая с ехидной улыбочкой подмигнула бомжу.
- Прогуливайся в наших местах. Я тебе сигнал подам.
Бомж вернул миску и встал со скамейки.
- Приду! - вместо благодарности сказал он.
- Здоровайся только! Да погромче здоровайся!
Мужик поковылял по направлению к дороге.
- А то они не здороваются, понимаешь! - зло проворчала старуха.

История вторая.

Василий Максимович Пушнов прожил со своей женой Томой тридцать пять лет.
Сначала ярко всё было, нарядно. Каждый день - особенный! Познавали жизнь, много нового узнавали о себе. Постепенно серые будни стёрли из памяти былые краски и к своей пенсии Василий Максимович заскучал. Опостылел ему коровник, поперёк горла стали куры и старый козёл Миша. Тамара Евдокимовна не обращала внимание на скорбь мужа и привычно занималась хозяйством. Как-то пришёл Пушнов в поликлинику с жалобой на сердце, и, вообще, на всё, за что в больницу кладут. Как известно, что все болезни от нервов, а нервничал Василий Максимович давно и много.
Анализы вышли соответствующие. Направили в стационар. Попрощался он с женой Томой и пошёл лечиться. В терапевтическом отделении увидел дед красивую молодую женщину в белом халате. Ему сразу полегчало. Будто камень свалился с сердца.
- Как вас зовут, доктор? - спросил он пышнотелую красавицу.
- Людмила, - улыбнулась она, - только я не доктор.
- Неужели, а кто?
- Я медсестра, буду делать предписанные доктором процедуры.
- Правда? – обрадовался Василий Максимович.
- Правда! - ответила Людмила и обворожительно улыбнулась, - идёмте со мной на укол. Сможете сами?
- Конечно, - выпятил грудь Пушнов.
Василий Максимович Пушнов прожил со своей женой Томой тридцать пять лет.
Сначала ярко всё было, нарядно. Каждый день - особенный! Познавали жизнь, много нового узнавали о себе. Постепенно серые будни стёрли из памяти былые краски и к своей пенсии Василий Максимович заскучал. Опостылел ему коровник, поперёк горла стали куры и старый козёл Миша. Тамара Евдокимовна не обращала внимание на скорбь мужа и привычно занималась хозяйством. Как-то пришёл Пушнов в поликлинику с жалобой на сердце, и, вообще, на всё, за что в больницу кладут. Как известно, что все болезни от нервов, а нервничал Василий Максимович давно и много.
Анализы вышли соответствующие. Направили в стационар. Попрощался он с женой Томой и пошёл лечиться. В терапевтическом отделении увидел дед красивую молодую женщину в белом халате. Ему сразу полегчало. Будто камень свалился с сердца.
- Как вас зовут, доктор? - спросил он пышнотелую красавицу.
- Людмила, - улыбнулась она, - только я не доктор.
- Неужели, а кто?
- Я медсестра, буду делать предписанные доктором процедуры.
- Правда? – обрадовался Василий Максимович.
- Правда! - ответила Людмила и обворожительно улыбнулась, - идёмте со мной на укол. Сможете сами?
- Конечно, - выпятил грудь Пушнов.
Он прошаркал за Людмилой в процедурный кабинет.
- Ложитесь на живот и приспустите штаны.
Медсестра пустила струйку из шприца, пошлёпала деда по попе и воткнула иголку.
- Ой, - вскрикнул Василий Максимович!
- Что, больно? - спросила медсестра и ввела лекарство.
- Что вы? - повернул голову в сторону Люды Пушнов, - а можно ещё?
- А вы, однако, храбрец, - улыбнулась медсестра, -  хорошего понемножку!
- Чего уж там! - самодовольно улыбнулся Василий Максимович.
Людмила с любопытством глядела на пациента.
- Можно попробовать, - подумала она, - а там, кто его знает?
- Вечером получите таблетки! - сказала медсестра.
- От вас, хоть яду, - театрально воскликнул Пушнов.
- Не будем торопить события! - засмеялась Людмила.
К моменту выписки Василий Максимович уговорился с Людой, что домой он не вернётся, а заедет прямо в её двушку. К тому моменту женщина рассталась со своим «бывшим» мужчиной. Серьёзного предложения не поступало, а жить в одиночку Людмила не привыкла.
- Ну и что, что дед? - подумала она, - умелой рукой, да голубой таблеткой и мёртвого поднять можно. За его-то пенсию!
Надо сказать, Люда в этом деле преуспела: утром чай с булкой, днём «Доширак» с хлебом для сытости, вечером таблетка «Виагры». Протянул на такой диете Пушнов с неделю. Как-то утром, когда Люда была на дежурстве, с ужасом обнаружил, что ног у него, как будто и нет вовсе. Поелозив задницей по постели, он свалился на пол, и пополз к выходной двери. С трудом дотянулся до ключа и, перевалившись через порог, выпал на лестничную площадку. На его счастье квартира находилась на первом этаже, и он вскорости очутился на улице. Шурша кустами, дед с криками и стонами, пробирался к дому Тамары Евдокимовны. Раннее утро, людей никого. Минут за сорок пять Пушнов дополз до дома и упал без сил перед калиткой.
- Тома, Тома! - едва слышно проговорил он.
Козёл Миша подошёл к забору и тупо уставился на Василия Максимовича.
- Тома! - выкрикнул из последних сил Пушной.
- Это ты, Миша? - не поняла Тамара Евдокимовна. Она отставила ведро с зерном и подошла к калитке.
- Батюшки мои! - всплеснула она руками, - бл**ун!
- Тома, помоги! Я умираю! - взмолился Василий Максимович.
- Умирать красиво надо! А ты где-то трусы потерял!
- Тамара, прости! Меня в больнице таблетками отравили. Сам не знал, что творю!
Тамара Евдокимовна прикинула, что раздел дома при разводе себе дороже выйдет и затянула Пушнова за руки во двор.