Сальери, друг, это ты выломал ставню?

Капает воск на белый лист. Выдох тушит масляный огарок. Стол накрывает тьма и холод, стучит углом о стену незакрытая выломанная из рамы ставня. За окном синяя полярная ночь, вьюга рвётся в комнату. Ставню вставляют обратно, вьюга чуть утихает. Снова скрипит стул, чиркает спичка, зажигается огарок. Сзади открывается дверь. Не оборачиваясь, говорят: «Это ты, друг?». Следует три шага и совсем рядом за спиной раздаётся: «Нет, это Сальери». Сальери достаёт нож и вскрывает чужое горло. Капает кровь на белый лист.
Перекидывается красный мячик из одних рук в чужие и обратно. Двенадцать, тринадцать, четырнадцать... Мячик выскальзывает из коченеющих пальцев. «Надень перчатки». Мячик перестаёт прыгать по доскам, покрытым инием, и катится обратно к ногам – неловкое детское лето в деревне у южного моря. Перчаток нигде нет, приходится идти в комнату с выломанной ставней. Там всегда так холодно. Перчатки должны лежать на краю стола. Следует два шага. Из темного угла доносится: «Это ты, друг». Огарок потушен, мрак окутывает недвижную фигуру за столом, но говорит не она. В ужасе вскрикивают: «Нет, это Сальери!..». Сальери кидает перчатки. Коченеющие пальцы не слушаются, перчатки падают на пол – страшный экзамен в выпускном классе. «Надень перчатки». Шаги удаляются. Мизинец у одной перчатки мокрый и липкий. Это Сальери. Это ты, друг?