Pro великого краеведа СПБ

   Выдающийся петербургский краевед Николай Павлович Анциферов (1889-1958)

   Нашему великому городу исполнилось 290 лет. Он находится ещё в младенческом возрасте по сравнению с европейскими патриархами (Римом, Берлином, Кёльном, Лондоном, Парижем, Москвой, Киевом т.п.), но его вклад в мировую культуру, его влияние на формирование современной ему европейской культуры неоценим. Город - один из сильнейших и полнейших воплощений культуры, один из самых богатых видов её гнёзд. Велика культура, породившая город, велик его основатель царь Пётр - велик и город.

   В римской религии есть Genius loci, божество местности. Анциферов наиболее полно раскрыл Genius loci Петербурга в книге «Душа Петербурга». Он один из первых исследователей темы «Петербург в русской литературе». И раскрывает он образ города более всего через эту самую литературу, начиная с Сумарокова:
   «Ликуйте вы Петровы стены,
   Играйте Невски берега!
и кончая Маяковским и Блоком:
   «В ушах обрывки тёплого бала,
   а с севера - снега седей -
    туман, с кровожадным лицом
                каннибала,
   жевал невкусных людей.
Часы нависали, как грубая
                брань,
за пятым навис шестой.
А с неба смотрела какая-то
                дрянь
величественно, как Лев
                Толстой.»
   Маяковский «Ещё Петербург»

Отдельные работы посвящены двум самым великим  певцам нашего города: «Петербург Достоевского» и «Петербург Пушкина».

   Очень интересен путь, который привёл Анциферова из усадьбы Софиевки Уманского уезда Киевской губернии к такому глубокому познанию Genius loci далёкого северного города.

   На первый взгляд неблагозвучная фамилия Анциферов происходит от греческого имени Онисифор (приносящий пользу). Отец - действительный статский советник, с 1891 года состоял директором Никитского ботанического сада, т.о. детство петербургского краеведа проходило в знаменитой Софиевке, бывшем имении графов Потоцких, и в Крыму под сенью Никитского сада в счастье и блаженстве.

   Мать, дочь тверского крестьянина, родилась в Петербурге. И наверно поэтому после смерти мужа переезжает в Петербург. Сын успел поучиться в знаменитой Первой киевской гимназии, в Петербурге закончил Введенскую гимназию и поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета. «Петербург - это русские Афины. Стольный город русской духовной культуры» - таковы впечатления от встречи с городом.

   Анциферову, как потомственному русскому интеллигенту в высшей степени был свойственен народнический просветительский пафос. Отсюда педагогическая и экскурсионная направленность всей его деятельности. Огромное влияние на Анциферова и на всё петербургское краеведение оказал университетский профессор Иван Михайлович Гревс (1860 - 1941) - один из основоположников изучения в России западно-европейского средневекового города и его культуры, основатель петербургской школы гуманитарного экскурсоведения. Гревсом написано замечательное предисловие к «Душе Петербурга».

   Как встретил октябрьскую революцию Н.П.Анциферов, в 1915 году успешно закончивший университет и оставленный при кафедре всеобщей истории? Его дневниковые записи: «17 октября. На улицах темно и людно. Страшно смотреть на эти улицы. Грядущий день несёт кровь. Куют восстание большевики. А мы все его ждём покорно как роковую силу. 24 октября. Начинается новый акт мучительной русской трагедии. 25 октября. Октябрьская революция. Тяжёлые мысли как тучи бродят в душе. Остаётся любовь к человеческой личности и вера в вечное. Вижу, что это не зависит ни от каких событий». Анциферов стал свидетелем страшных событий, которые обрушились на столь любимый им город. Но всё оставленное им литературное наследие пронизано верой в то самое вечное: дух человеческий, Genius loci великого города. 12 марта 1922 года он так заканчивает свою «Душу Петербурга»:

   «…Петрополь превращается в Некрополь. Пройдут ещё года, и на очистившихся местах создадутся новые строения, и забьёт ключом молодая жизнь. Начнётся возрождение Петербурга. Петербургу не быть пусту».

   Однако, в первые годы советской власти с городом произошла необычайная метаморфоза. Кстати, почти то же самое случилось и в страшные дни блокады. Город наперекор всему похорошел. В 1919 году Анциферов писал: « Петербург словно омылся. В тихие, ясные вечера резко выступают на бледно-сиреневом небе контуры строений. Чётче стали линии берегов Невы, голубая поверхность которой ещё никогда не казалась так чиста. И в эти минуты город кажется таким прекрасным, как никогда». Вот что вспоминает участник семинара Гревса, известный историк и религиозный мыслитель Г.П.Федотов(1886-1951): «Кто посетил Петербург в эти страшные, смертные годы 1918-1920, тот видел, как вечность проступает сквозь тление. Разом провалилось куда-то «чрево» столицы. В городе, осиянном небывалыми зорями, остались одни дворцы и призраки. Истлевающая золотом Венеция и даже вечный Рим бледнеют перед величием умирающего Петербурга». Художник М.В.Добужинский: «На моих глазах город умирал смертью необычайной красоты, и я постарался посильно запечатлеть его страшный, безлюдный и израненный лик».

   В эти страшные послереволюционные годы 1920-1922 петербургское краеведение достигло необычайного расцвета. В.Ф.Ходасевич объясняет этот феномен следующими причинами: 1. Желание как можно тщательнее сберечь память об уходящем прошлом. 2. Именно в эту пору сам Петербург стал так необыкновенно прекрасен, как не был уже давно, а может быть, и никогда. Петербург стал величествен. Вместе с вывесками с него словно сползла вся лишняя пестрота. Дома, даже самые обыкновенные, получили ту стройность и строгость, которой ранее обладали одни дворцы. Петербург… утратил всё то, что было ему не к лицу. Есть люди, которые в гробу хорошеют: так, кажется, было с Пушкиным. Несомненно, так было с Петербургом. Эта красота временная, минутная. За ней следует страшное безобразие распада. Но в созерцании её есть невыразимое, щемящее наслаждение».

   Противостоять деструкции города и его культурного наследия могло, как надеялись гуманитары-экскурсионисты, просветительство. Своеобразное народничество уже в недрах советского строя. В 1921 году открылось краеведческое общество «Старый Петербург», ликвидировано в 1938 году. Ещё в 1918 году при музейном отделе Петрогубполитпросвета была образована экскурсионная секция, а в 1921 году по инициативе Гревса был открыт Петроградский научно-исследовательский экскурсионный институт, который для Анциферова стал постоянным и главным местом его деятельности. Он читает лекции и готовит руководителей экскурсий по городу и пригородам. Вот некоторые темы сообщений Анциферова: «Типы гуманитарных экскурсий», «Павловск в поэзии Жуковского», «Васильевский остров как объект экскурсий» и т.п. Экскурсионный институт был ликвидирован в сентябре 1924 года. Анциферов становится научным сотрудником Петроградского отделения Центрального бюро краеведения и продолжает активную просветительскую и исследовательскую деятельность.

   Его монография «Душа Петербурга» была издана издательством Брокгауза и Ефрона в 1922 году. А создавалась она в драматический период жизни писателя. В июле 1919 года неожиданно скончались двое маленьких детей Анциферовых. Личные потрясения, тяжёлые испытания, выпавшие на долю любимого города, поиски пути духовного возрождения и нравственного спасения - всё это породило особую эмоциональную напряжённость книги. Вслед за «Душой Петербурга» выходят в свет монографии «Петербург Достоевского» ( 1923) и «Быль и миф Петербурга (1924). Анциферов посвятил несколько работ петербургской улице и отдельным районам города («Наша улица», «Главная улица города и т.п.) и его окрестностям, в особенности Царскому Селу и Павловску.

   В 1929 году Анциферов был арестован ГПУ по делу религиозного кружка «Воскресенье» и отправлен на три года в Соловецкие лагеря особого назначения. В том же году скончалась от туберкулёза его жена. В 1930 году по делу Центрального бюро краеведения к прежнему сроку добавили ещё два года и он оказался на строительстве Беломорско-Балтийского канала. Осенью 1933 года был освобождён. Переехал в Москву, второй раз женился, в 1936 году начал работать в Литературном музее, но весной 1937 года был вновь арестован. Пройдя тюрьмы (Лубянка, Таганка, Бутырки), получил восемь лет за «контрреволюционную деятельность» и был этапирован в Уссурийский лагерь. Но в 1939 году ему повезло, его дело было прекращено и он был возвращён к жизни. При содействии В.Д.Бонч-Бруевича Анциферов был сразу восстановлен в Литературном музее, где и проработал до 1956 года. Бонч-Бруевич также оказывал содействие в публикации его книг.

   К петербургской теме Анциферов возвратился в годы войны. В 1944 году защитил кандидатскую диссертацию, посвящённую урбанизму в художественной литературе, а именно Петербургу Достоевского. Он очень страдал в годы блокады любимого города, по поводу разрушения бесконечно любимого Детского Села. В блокадном Ленинграде умер сын и исчезла дочь. Но потом он узнал, что его дочь Татьяна была угнана в 1942 году в Германию, жива и находится в США. В 1950 году вышли работы Анциферова, посвящённые Пушкину, в том числе «Петербург Пушкина», но эта работа уже несёт на себе печать своего времени, и в ней нет того свободного творческого полёта! которым так пронизана «Душа Петербурга». Эта монография из двух  озаглавленных частей:  “Genius loci Петербурга» и «Образы Петербурга». В первой части автор отвечает на вопросы: «Как же научиться понимать язык города? Как вступить с ним в беседу?»

   Для начала «нужно раскрыть свою душу для подлинного восприятия души города». Для постижения души города нужно охватить одним взглядом весь его облик в природной раме окрестностей. Наполеон смотрел на Москву с Поклонной горы («Война и мир» Толстого), аббат Пьер Фроман в романе Золя «Рим» начинает осмотр вечного города с Яникульского холма, для Парижа - это холм Монмартра, купол храма «Святого сердца», а для Петербурга- конечно же Исаакиевский собор.

   Анциферов предлагает «хорошо желающему понять душу нашего города… побродить среди мощных колонн Горного института, вызывая образы лучших дорических храмов, уносясь мечтой под благодатное небо Эллады и Италии, посидеть на гранитных плитах у подножия сфинксов, насытить душу сокровищами Эрмитажа, полюбоваться с Троицкого моста вереницей белых колонн Биржи и двумя красными рострами, что виднеются за раздольем невской шири, и, наконец, в белую ночь постоять у Мойки перед аркой Новой Голландии…» Анциферов восторгается постройками классицизма и совершенно не принимает современные ему эклектику и модерн, считая, что они «испортили строгий облик Петербурга». Раскрывает душу города и его топонимика, так что любые переименования искажают душу города. «Городские названия - язык города».

   Вторая объёмная часть монографии прослеживает «этапы развития  образа Петербурга» на материалах художественной литературы. В разные исторические периоды взгляд на город менялся от восторга до полного неприятия. Только перечень цитируемых писателей: Сумароков, Ломоносов, Державин, кн.Вяземский, Батюшков, Пушкин, который был «последним певцом светлой стороны Петербурга».

   Настали «сумерки Петербурга». «Ночные стороны души его привлекают теперь к себе внимание». Далее: Гоголь, Одоевский, Лермонтов, В.С.Печерин, Мих.Дмитриев. «Город постепенно превратился в тёмного беса, но образ его продолжает быть ярким». Далее: Иван Аксаков, Герцен, Огарёв, Тургенев, Д.В.Григорович. В их произведениях «слышится похоронный звон Петербургу, умышленному и неудавшемуся городу». Белинский выступает в защиту города. Для него Петербург - город обновления.

   К середине XlX века интерес сосредоточился на «физиологии» города, т.е.на быте его обитателей. Это - Гончаров, И.С.Генслер, Глеб Успенский, Н.Г.Помяловский. Некрасов выносит свой приговор городу: «…Нет одного - души!» Город загнивает. По Достоевскому Петербург оказывается чуть ли не «самым фантастическим в  мире». Художники: Серов, Добужинский, Лансере, Бенуа, Остроумова-Лебедева запечатлели в своём творчестве новый подход к Петербургу.

   После 1905 года: З.Гиппиус, Ин.Анненский, Вяч.Иванов, Д.С.Мережковский, Андрей Белый и А. Блок. Три момента судьбы Петербурга отмечены в творчестве Мережковского: 1) Создающийся  город («Пётр и Алексей»), Петербург в апогее своего развития («Александр I”) и 3) Закат города («Зимние радуги», сборник «Больная Россия»). В итоге: Петербург - великое насилие над русской историей. Петербургу быть пусту!

   Наиболее интересен и созвучен мыслям Анциферова образ города в романе Андрея Белого «Петербург». В описании есть всё: и исторический экскурс, и смена времён года, дня и ночи и описание наиболее дорогих автору уголков Петербурга, где оживают даже запахи. Мистическая судьба города по Андрею Белому такова: «…Раз взлетев на дыбы и глазами меряя воздух, медный конь копыт не опустит: прыжок над историей - будет; великое будет волнение; рассечётся земля; самые горы обрушатся от великого труса; а родные равнины от труса изойдут повсюду горбом. На горбах окажется Нижний, Владимир и Углич. Петербург же опустится».

  Дай Бог, чтобы не сбылось пророчество Андрея Белого. Заканчиваю своё сочинение в день празднования 290-летия города. Сбросил с себя леса храм Воскресения Христова на крови, сверкают золотом, разноцветной эмалью его купола, возвращены улицам и площадям, и самому городу их исторические названия. Город переживает наверно не самые лучшие времена, но его реанимация всё же началась. Душа вернётся в наш прекрасный город и возродится, и продолжится петербургское краеведение. И, наконец-то все, кто любят этот город, получили возможность читать Н.П.Анциферова