Через Камчатку роман 11

            ПОД ЗНАКОМ ЯПОНЦЕВ
    
     Густой молочный туман поднимался от речки, вдоль которой цепочкой растянулась  группа  неспешно передвигающихся курьеров.

     В утренней тишине слышен был только шелест привядшей травы под толстыми подошвами ботинок.
     Туман понемногу рассеивался и путникам открылся  другой берег неширокой реки.

     Резей любовался сопками, тайгой: золотом берез,  багряными зарослями рябинника, темно-зелеными пиками елей и сосен. Золотыми свечками горели средь них высокие  лиственницы.

     Внезапно, Гавриилу увиделись две странные фигуры   на противоположном берегу. В тумане фигуры казались нереальными. Он остановился, зажмурился, тряхнул головой и  открыл  глаза. Все  те же фигуры сидели  друг против друга на круглом бревне и поочередно щипали друг другу лица.
 
     Гавриил оглянулся и понял, спутники его видели то же, что и он.

     Позже, у костра, Шурка уверял, что заметил даже кровь, которая ручьем текла по щекам соперников.

- Отец рассказывал, до войны здесь жили японцы. – Вставил слово Диего.-  Они так дерутся.
- Откуда они здесь сейчас? – Спросил Шурка.

     Проводник пожал плечами:

- Это не японцы.
- Кто же?
- Не знаю. Духи. Куклы.
- Опя-ать!? – Взвыл Шурка.
    
     По склонам сопок и внизу,  насколько  хватало глаз, тянулся бесконечным ковром кедровый стланик.
     Там, вдали, в сопках, их ждала  труднопроходимая, буреломная тайга. А  в долинах - ягодники: жимолость, голубика, брусника, шиповник и шикша на подсохших болотистых низменностях.

- Какая красота! А ароматы! – Резей втянул в себя воздух всей грудью.
 
     Он вытащил из кармана блокнот с карандашиком. Родилась строчка: природа красит нашу жизнь. И " природа украшает жизнь.

- Аж две строки! -Восхитился Поэт. - С утра! И без водки!


     Остальные удрученно поглядывали то на проводника Диего, то вниз, в долину, прикидывали, смогут ли  до вечера   
 преодолеть этот бурелом.

     Перейти на ту сторону сквозь эти дебри казалось  делом немыслимым.
     К тому же внизу вполне могли оказаться болото  или заболоченная непроходимая речка. И совсем не обязательно через нее мог случиться мост.
 
     Гавриил  сорвал  изумрудную  травинку  и  теперь внимательно рассматривал ее.

- Да, - вздохнул Диего. – Все течет, все изменяется. Я тут последний раз с отцом лет пять назад был. Так кедрач этот только по сопкам кое-где  разбросался, а теперь вишь…  не пролезть.

- Глобальное потепление, что ты хошь?  -  пояснил Резей.
          
     Диего  взял  травинку  из  рук Гавриила,  понюхал.

-  Медом  пахнет.  Видишь?   Травка низенькая. Зеленая. Хорошо. Лето очень холодное было. А теперь жара.
- Эй,  ботаники!  Мы сегодня сдвинемся с места? – Прервал беседу интеллектуалов  Шурка. - Или ты нам  про климат тарахтеть станешь?

- Ключи – там. -  Сказал Диего.

     Несмотря на риск быть замеченными, он решил вести группу по хребтине сопок. Другого пути в этих непролазных дебрях он не видел.

     Курьеры молча сопели некоторые время: на голой вершине  - как на экране. Но ломать ноги  по крутому склону, да по скользящей  траве, да с тяжеленным грузом -  - перспектива малопривлекательная.

     Погода, по обыкновению, в это время года стояла хорошая, расстояние до Ключей небольшое, поэтому они рассчитывали уложиться в два дня.

     У Гавриила в Ключах жила  мать.
     Он надеялся  навестить ее.
     Отоспаться, поесть вволю, ну и в баню сходить.

     Вскоре они спустились в распадок. Продираясь сквозь шеломайник к березам, неожиданно попали в  ольховник.

     А березняком прикинулись две старые каменные березы.

     В зарослях ольховника от Гавриила с Резеем какой-то горбатый  зверь сиганул наутек.

     Диего подробно расспросил о звере и расстроился.

  - Хороши охотнички, росомаху не узнали. А  могла броситься сверху вам на шею.

     Охотнички не поверили. Это повадки рыси.
 
- Не-е, - настаивал Диего. - Росомаха - очень коварный хищник. Раздерет в момент. Умна, как медведь, но  зловредная. Медведь,  если ввалится в заимку,  понюхает, пошатается, мяса, рыбы нет - уйдет. А росомаха, та еще тварь, соль, спички, крупы – все с полок повываливает, перемешает, да еще нагадит сверху.


     Крепкие и довольно толстые стволы ольховника росли извилисто, самым причудливым образом изгибаясь  к земле и поднимаясь на полметра-метр  вверх.
     Диего, несмотря на невысокий рост и нелегкий груз  за  плечами, ловко преодолевал  это природное препятствие с  разнокалиберными и разновысотными барьерами.
 
     Шел он спокойно, не сбавляя умеренной  скорости.

     Высокий крупный Гавриил  старался не отставать от проводника.

     Им, почти двухметровым мужикам, продираться сквозь этот кривой частокол было гораздо труднее, нежели  маленькому  юркому ительмену .

     За ними с оглушающим треском следовали Резей с Шуркой. 

     Из головы Гавриила  не выходили слова Оли-Коли о преследователе.

     До его ушей донеслась неистовая Шуркина ругань. Гавриил остановился. Первое желание грубым окриком заткнуть рот этому балбесу сменилось  другим. Он не поленился, скинул тяжелый рюкзак и метнулся к нарушителю тишины.

- Прикрой матюгальник. - Поднес он кулак размером с добрую кастрюлю к носу Клеща.

     Тот молча продемонстрировал в кровь ободранную ногу. Гавриил  ободряюще похлопал друга по плечу.

- Сопли и нюни сейчас совершенно не к месту. То ли еще будет?

     Диего грозился:  в случае необходимости придется подняться в горы.

     Через пару часов они выбрались из ольховых коряг к подножию высоких сопок.

- Такое впечатление , будто из тюрьмы, из плена выбрались. - Никак не мог отдышаться Резей.

     Ноги ныли, подгибались и дрожали мелкой дрожью. Хотелось их открутить и выбросить. Спина вообще немела и отваливалась.

     Шли  старым смешанным лесом, довольно чистым, почти без валежника.
     Спустились к реке и пошли вдоль  по берегу.

     Резей споткнулся, остановился. На его ботинке рыжей нитью  блестела проволока.   

     Припадающий на больную ногу  Шурка с неожиданной прытью отскочил  в сторону и упал. В глазах его читался ужас:

 - Растяжка?

     Как ни странно, его шепот был услышан.

     Компания развеселилась. Телевизора насмотрелся, бедняга.
 
     Ительмен, сбросив рюкзак на листву, внимательно осматривал проволоку, перебирал ее коричневыми пальцами, постепенно вытягивая из земли.
     Но вот проволока натянулась, и проводник  достал нож.
     Быстрыми движениями он раскидал прелую листву и ветки на невысоком  бугорке.

     Под нетолстым слоем дерна  в земле  Диего нащупал  какие-то круглые вещи.

     Словно фокусник, он извлекал на поверхность  потемневшие от времени фарфоровые тарелки, мелкие пиалы, стеклянные бутылочки с какой-то темной жидкостью,  маленькие и большие полусгнившие свертки.

     Трое обступили находку и с интересом наблюдали за  манипуляциями проводника.

     Как всегда, первым нарушил молчание Шурка Клещ:

- Да, брат. – Начал он, присев рядом и рассматривая на свет бутылочку. – И часто с тобой такое случается?

     Тескин не  заметил подвоха:

- Не, со мной – нет. Отец рассказывал,  в лес кто пойдет дрова пилить или за грибами, глянь – проволочка. А тянется она к месту, где японцы прикопали посуду красивую, ткани. – Он ткнул в прелые свертки. – Бутылки с соевым маслом,  коньяком, водкой закапывали. Говорили,  по берегам, в песке, тоже  много вещей люди находили.  В лесах наших много добра япошки пооставляли. Надеялись вернуться.

- Обратно япошки. И давно они слиняли? – Спросил Шурка, незаметно, как ему казалось,  засовывая  несколько бутылочек в карман.

     Диего поднялся.

- В войну, будто. Или после. Давно.
- Эти японцы всю дорогу нас преследуют. – Сказал Резей. – Не нравится мне это.
- Думаю, до японцев далеко. А вот кто преследует, узнать бы не мешало. – Отозвался Гавриил.
- Сделать им харакири, как самураям. – Убежденно сказал Шурка. Что-то звякнуло в его кармане.

- Пойми, японцы – это знак. – Убежденно сказал  Резей. – А что сие значит?
- Я не знаю, что сие значит, - Гавриил повернулся к Шурке Клещу. – Только попробуй хоть нюхнуть эту дрянь, зубов не досчитаешься. Я не собираюсь лишние  кэгэ на своем горбу тащить из-за твоей дурости.

     Диего одобрительно сверкнул длинными глазами и быстро ушел вперед.      
     Пара бутылочек выпала из Шуркиной руки. 

     Шурка по дороге умудрился набрать полные карманы шишек.
     И теперь, по выражению Резея, портил котелок.

     Спутники удивлялись, когда он только  успел нарвать столько?   
     Удивление их вскоре перешло в негодование, когда Шурка,  опростав свои карманы, стал извлекать пахучие зеленые шишки кедрача откуда-то из-за затылков своих  сотоварищей.
     Оказывается,  он набросал каждому  в капюшон по горке липких шишек, да так ловко, что никто из них и не почуял.

     Сия участь  миновала лишь Диего. Когда тот вопросительно глянул на Клеща, снимать-таки куртку иль нет? Шурка пробурчал:
 
- На тебе шишки кончились.
 
     Аромат вареных шишек ни с каким городским запахом сравнить нельзя. 
     Но выковыривать и грызть эти мелкие, но вкуснейшие орешки – чистое мучение.
     У Гавриила едва хватило терпения на парочку шишек.  Резей тоже вскоре расплевался – лакомство не для него.

- Погодите. Еще не заголодали. – Рассуждал Диего. – Побродите пару месячишков по  Камчатке, сухую черемшу в рот потащите. Рябину мерзлую. Мерзлая-то она сладкая.
- А живот от нее болит, у-у. – Добавил он.
   
     Долго шли длинным перелеском,  с двух сторон он окаймлял лощину, которая к своему финишу переходила в глубокий лог.

- Или у меня в глазах рябит или внизу кто-то рыжий полосатый  ползает. – Сказал Резей.
- Силен, его еще и на болтовню хватает. – Отозвался Гавриил.
- Правду, люди говорят, в аномальных зонах крыша едет у человеков. А я не верил. – Поддакнул Шурка.

     Резей не обиделся.

- Говорю вам, внизу кто-то странный шарахается. Я видел. Вон он! Вон он! – Закричал он внезапно.

     Диего тоже успел заметить нечто странное и подтвердил слова Резея.
     На что Шурка уверенно заявил, глюки случаются не только в пустыне, но и в камчатских сопках.
     Особенно,  когда сопок этих  несметное количество,  а  за плечами несколько пудов груза и неизвестный преследователь.
     А вдруг он сейчас ка-ак пальнет по их спинам, так от всех них и икры не останется.
 
     Гавриил объявил  привал.
     Все  с облегчением  стали  стаскивать  рюкзаки на  землю. 
     Шурка  со стоном опустился под березу. С трудом освободился от лямок. Сунул в рот сухарик  и задумался.
 
     Внезапно он вскочил, обежал  вкруг поляны. 
     Вернулся к своему  рюкзаку и принялся лихорадочно  развязывать  верх рюкзака.
     От того, что руки его тряслись и он торопился,  узлы затягивались еще туже.
     Шурка разозлился, и буквально вгрыззя в узел.
 
     Наконец, развязал его. 

     С совершенно безумным видом откручивал он крышку  контейнера и несколько секунд  бродил  рукой в икряной массе. 

     Курьеры с изумлением  наблюдали за происходящим.
     Они вполне уверились, что Шурка Клещ окончательно   сбрендил.
     Неожиданно тот  стал  выбрасывать  икру из контейнера прямо на траву.

     Когда,  по  его  мнению, икры было выброшено  достаточно, он  спокойно  завинтил крышку жбана  и завязал шнурок сверху. 

     Довольный  содеянным,  Шурка  растянулся  под  березой в совершенном  блаженстве.

     Реакция  спутников  его  нимало не беспокоила.
 
     Гавриил сплюнул.

- Управился? А  как же договор?
- Плевать на него. Зато теперь груз мой легче. Сам  себе не поможешь – никто не поможет. Не фиг пялиться. Предлагаю вам сделать то же самое.
 
     Резей с Гавриилом  переглянулись.
 
- В Елизово докупим, если не хватит. Соображаете? – Продолжал  он.

- У тебя  денег  много?
- Как у вас.
- Брешет, как всегда.


     Треск по соседству и звуки, похожие не то на  храп, не то на  рычание, заставили прервать  разговор.

     Из ольхового кустарника вывалилась живописная фигура в телогрейке, с всклокоченными волосами и явными беспорядком в обмундировании: одна нога в сапоге, другая в красном носке  маячила на пожухлой траве, как флаг.

     Человек рванул к путникам, загребая руками воздух.

- Тигра  видели? Тигра!
    
     Резей хлопнул себя по лбу:

- Ну, да! Конечно же, это был тигр!
   
     Человек в телогрейке  метнулся к Резею.

- Тигр. У нас. В Камчатке. – Шурка скептически улыбался.
         
     Человек в красном носке вцепился в рукав Резея:

- Я сейчас, вы только не уходите! Сейчас!

     Он бросился обратно в кусты и вскоре вернулся с   вещмешком, большой связкой толстой веревки и сапогом.

- Вот! – Потряс он веревкой перед Шуркиным носом. – Третьи сутки я за этой кошкой по сопкам бегаю. Без еды, без воды, зато с сеткой, - он похлопал по драному  мешку. – И с веревкой. У вас пожрать  что-нибудь есть?

     Он вдруг умолк и с визгом бросился в кусты.
     Сей же момент оттуда  выкатился пыхтящий и сопящий ком.

      Несколько минут  курьеры не могли понять, что же это за живая  куча  перед ними по земле мотается.
      Наконец, Гавриилу надоело разгадывать сей ребус.
      Он схватил комок и встряхнул его, как следует.

      Первым  выпал Диего, тигролов остался висеть в воздухе. Диего вскочил, плюнул тигролову на красный носок:

- У, мерзлота болотная! Щенников, зараза!

     Гавриил поставил на землю барахтающегося Щенникова. Поднес он огромный кулак к носу драчуна.

- Ну, что еще тут?

     Тигролов отыскал вещмешок и сапог.

     Уселся рядом и зарыдал:

- Ухо мне  все уши оборвет! Сиротой оставит! Он и так к моей дочери подбирается! Тащи тигра обратно, скотина! – Заорал он, бросая в  сторону Диего связку веревок. – Почему я за тебя страдать должен?! Иди, лови его, гада! И ты сам – гад! Может, он на тебя польстится, на чурку косоглазую!

     Диего бросился с кулаками на Щенникова.

     Шурка  отодвинул его в сторону.

- Уймись.
- Так это инспектора Ухо  тигр? – Ахнули курьеры.
- А то чей же! – Натягивал сапог человек  в телогрейке. – Кто у нас зверинцем  балуется? А этот вон, чурек безмозглый, распустил весь зверинец по сопкам. Вместях со своим папашкой.

     Он встал, притопнув.
 
–  Я там заместо дрессировщика. Правда, пока меня больше дрессируют. Этот вот, - он кивнул в сторону Диего, -  разогнал всех. И  Котю выпустил.

- Котю?
- Ну да! У него и на боку краской белой написано  «Котя». Сам Ухо распорядился.

-  Вот  скотина! – Возмутился Резей.
- Да чего там, свинство полное! – Отозвался Гавриил.