Через Камчатку роман 12

                ИНСПЕКТОР  УХО
    
     Молодого   ключевского   рыбинспектора   Гошу Утятникова половина Камчатки знала как свирепого и непримиримого поборника лицензионной рыбалки и первого врага браконьеров.

     К нему быстро и намертво прилипло прозвище Ухо.
     Потому как  инспектор непостижимым образом знал обо всем, что происходило не только у него под носом, но и за сотню-другую километров от его угодий.
     Он вообще искренне полагал: на благородном поприще рыбинспекции никаких границ нет и быть не может.
 
     Впрочем,  высокие идеи не мешали инспектору  срочно обзавестись маленькими человеческими слабостями.

     Должность инспектора рыбоохраны сулила обширнейшие перспективы.
     Гоша  не смог сразу переварить  широкие горизонты этих перспектив, поэтому, как всякий порядочный мужчина, он остановился на классических трех: женщины, лошади (то бишь, автомобили) и охота (звери, то есть).

     С первыми двумя всем все было понятно.

     Пара-тройка, а может и больше,  юных и милых подружек, дабы не иссохнуть в вечерней тоске в обществе  жены и детей, красавцу рыбинспектору обеспечили местные конкурсы красоты и ума.

     Пара-тройка японских и корейских авто, с которых можно развеять  смертную скуку по камчатским  лесам и долинам, поставили не совсем удачливые браконьеры.

     Но главное – охота.

     Уроженец Ялты охотиться не любил, никогда и не охотился.
     А зверей собирал.
     Зверей он скупал, отбирал, воровал -  в общем, делал все, чтобы всем было не скучно.
     На  свой зверинец инспектор не жалел  ни сил, ни средств, особенно чужих.
     Пойманный браконьер отрабатывал провинность в зоопарке рыбинспектора.
     Сроки назначал сам Ухо.

     В страшных снах виделся инспектор Ухо местным любителям рыбалки, торжественно вручающим вилы и ведро перед клеткой с камчатским медведем Митей.

     Или утреннюю поверку зарвавшихся любителей лосося с икрой у клеток с волками, рысями и росомахами.

-Клетки зверушек долдны быть стерильными! -Любил повторять ялтинский чистюля Гоша Ухо.
 
     Об одном сожалел Гоша Утятников,  что вотчина  его располагалась в столь  холодном месте. 

     Трехметровые снежные заносы  нескончаемой  зимой вкупе  с  хроническими  перебоями  электричества  розовой дымкой несбыточных надежд покрывали его мечты о павлинах, крокодилах,  игуанах  и прочих тропических бабочках.

     И лишь,  когда новый чиновник, назначенный с Приморья, подарил ему тигренка, рыбинспектор  Ухо  перестал тосковать по крокодиловому раю.

     Он понял, счастливым можно быть и  у берегов холодного океана.

     Только не надо забывать пестовать это свое счастье.

     Плюшевый тигренок оказался не таким уж безобидно-плюшевым.

     Очень скоро он стал больно царапаться и даже кусаться.

     Через полгода инспектору пришлось приставить к нему своего вечного должника Петра Щенникова.
 
     Однажды утром, оказавшемся совсем  невеселым,  инспектор Ухо, по-обыкновению, навестил своих  любимцев.

     Ветер свистел меж опустевших клеток, стучал распахнутыми  дверцами, подметал листья на неубранных  дорожках.
 
     Любимцы в клетках странным образом не обнаруживались.

     Инспектор Ухо не поверил своим глазам.

     А не сон ли это? - Подумал он. - А, я еще не проснулся.
     Он крепко смежил веки и ущипнул себя за ляжку.
     Но и тогда клетки  оставались пусты.
    
     У забора  послышался чей-то вой.
     Ухо бросился туда.
     Скулил вечный должник Петр Щенников в обнимку с неизвестной дворняжкой. 
     Как к последнему доводу, инспектор Ухо бросился к медведю.
 
     Но ни  медведя Мити, ни  приставленного накануне  к нему охотника – браконьера  Михи Тескина окрест тоже не наблюдалось.

     Из малосвязного воя Петра Щенникова инспектору удалось  выяснить, что звери не сами из клеток вырвались.

     Помог им  сын этого бездельника,  небезызвестный  Диего, тоже плут и тунеядец.

     Черт его принес вечером в зверинец.

     То ли наглецу не понравился вид отца, чистившего клетку Мити, то ли сам медведь ему не понравился – неизвестно.

     А может, он  животных вообще ненавидит?
     Только к утру этот враг природы разогнал всех зверей  инспектора Ухо по всей Камчатке.
     Не пожалел и тигренка Котю!
      
     Теперь оба, тигренок Котя и он, Петр Щенников, скакали  по сопкам, безо всякой надежды встретиться друг с другом.

     Лукавый зверь постоянно кружил вблизи, и в то же время уходил от жилья все дальше в горы и уводил своего преследователя.

- Да он сдохнет здесь! – Решительно заявил Шурка.
- Прежде я сдохну. – Вздыхал Петр Щенников, сосредоточенно жуя юколу с сухарем и запивая все это чаем.
- Тигр оголодает и свалится. – Убеждал Шурка несчастного тигролова. – Вот тогда ты его тепленького и схватишь.
- Как же, схвачу! Двести кэгэ живого весу.  Прежде я оголодаю  и свалюсь. – Разливал чай на грудь Щенников.

- Надоел ты со своим пессимизмом! – Разозлился вдруг Шурка. – На хрена было связываться с  этим Ухом!
- Это не я, а он ко мне привязался. – Ныл Щенников. –  Иди, лови зверя! – Набросился он  вновь на Диего.
 
     Тот  отскочил. Пригрозил  ружьем.

     Щенников поднял умоляющий взгляд на Гавриила.
 
-  Вы должны отправить этого бродягу со мной. – Заявил вдруг он. – По его вине я  погибать должен? Да?

     Гавриил отвернулся и стал молча натягивать тяжеленный рюкзак на плечи.

     Шурка слегка стукнул тигролова в грудь:

- Ты что, с дуба свалился? Видишь, у нас груз!

     И тут же получил хорошего пинка.

     Шурка оглянулся, три пары глаз невозмутимо смотрели на него, ожидая его готовности к дороге.
 
- Ну, погодите у меня! – Пробурчал Клещ, наклоняясь к своему рюкзаку.

- Так что, лови своего Котю сам! А нам не по пути! – Не удержался  он  на прощание.

     Петр Щенников откровенно плакал.
   
     Курьеры спешно двинулись вперед.
     Надо было засветло добраться до крутой вершины ближайшей горы.
 
     С трудом продрались сквозь гущу кустов, валежника и огромных валунов.
     Одолев один подъем, они штурмовали другой, третий.

     И все же не успели.

     Ночь настигла их на средине сопки, меж  двумя огромными валунами. 

     Скалистая порода козырьком  нависала над  этими громадинами.

     Здесь удобно и дождь переждать, подумал Гавриил и плюнул. Похоже, он как будто жалел об отсутствии этой напасти в столь удобном местечке.

     Ужинали юколой с лепешками и с ительменским чаем.

     Хлеб закончился на третьи сутки.

     Тушенку решили поберечь на потом.

     Как могли, прикрывали пламя костра.
     И все же предательский треск горящих головешек слышен был далеко, а отблески огня со склона видны еще дальше. Это вне всяких сомнений.
     Но  совсем лишить себя горячего здесь, в горах, было бы самоубийством.

     Резей, под молчаливое одобрение остальных, стал рассуждать: негоже далее передвигаться такими быстрыми темпами  с такой тяжестью на горбу. Раз.

     Горячее есть надо не менее двух раз в сутки. Два.
     И отдыхать  надо почаще и подольше. Иначе, очень скоро можно склеить ласты. Это три.
 
     Диего, как опытный таежник, поддержал  его.

     Шурка, по обыкновению, доставал всех своим нытьем:

-  Задолбали! подъемы – спуски! Я даже не могу сообразить, что мне более ненавистно, подниматься или спускаться!

     Ночью  вокруг все хрустело, трещало и топало.

     Гавриилу казалось, что их окружил отряд прапорщика Брагина.
     А Резею привиделось, что прапорщик нагло схватил его за нос и, не давая вздохнуть, тащит на дуэль, делать харакири.
     В ужасе он открыл глаза и увидел прямо перед собой веселое лицо Шурки.

- Храпишь, и в Ключах слыхать. Куда мой рюкзак сховал?

     Резей с вечера уложил все рюкзаки  подле себя.

     Он почти устроился на них.
     Гавриил еще буркнул, что вовсе не обязательно греть икру чьей-то задницей.
     Но Резей решил даже спать на грузе, лишь бы доставить его в целости и сохранности.
     А теперь Шуркин рюкзак словно в тумане растворился.

     Поиски в близлежащих кустах ничего не дали.
     Рюкзак  исчез.
     Диего обнаружил следы чьих-то сапог.
     И только.
     Посетовал, собачку бы сюда отца его, Михи.

-Почему мой рюкзак? - Сокрушался Шурка. - Красивше других, что ли?
-Легче!- Зло сплюнул Гавриил.
 
     Сели завтракать.

     Резей старался не смотреть Шурке в глаза.
 
     Пропавший груз не давал покоя.

     То и дело кто-нибудь срывался с места то к ручью, то к обрыву, надеясь, вот там-то он и обнаружится.

- Рюкзак мой Оля-Коля прихватила, как пить дать. – Злился Шурка. – Надысь мы  оченно ей  не пондравилися, не ласковые. Вот и отомстила.

     Гавриил вяло отозвался:

- Ты это брось! Она – не такая!
- А какая? – Не уступал Шурка. – Много ты знаешь. Бабы, они – знаешь какие!

- Хватит языком молоть. – Сказал Резей. – Где ей  этакий груз упереть? Хотя,- с деланной серьезностью он почесал затылок. - Сия  особа в своем   стремлении к  счастью  с неким субьектом… - Он  покосился  в  сторону  Гавриила.

     Тот,чуя  очередной  подвох, оторвал  взгляд от  заинтересовавшей его  травинки,  настороженно   засопел.

 – Не станем уточнять имечко. - Продолжил Резей. - Но. Ясно  одно. - Он подняд  палец  вверх.- Никакая тяжесть не остановит  стремление Оли-Коли  к заветной мечте! Ну! Как сказал?

-  Трепло.- Добродушно  выдохнул Гавриил  и занялся   следующей  травинкой.
- Тогда это Щенникова мстя. Котю мы ему не споймали.  – Не унимался  Шурка.

     Гавриил вопросительно глянул на  Резея.

     Тот пожал плечами и  стал  собирать вещи.

     Они почти собрались уходить, когда гортанные звуки, сильно напоминающие воронье карканье, заставили обратить головы к выступу скалы.
 
- Эй, придурки! – Ворону звали Оля-Коля.– Так без рюкзака и попретесь? Слабо башку задрать да на камушек?

     Шурка мигом взлетел на  козырек. Рюкзак с достоинством  брошенного одиноко покоился на вершине огромного валуна и молчал.

- Какого ты… - Повернулся он к Оле-Коле, но той уже и след простыл.

     После того, как неимоверными ухищрениями рюкзак был стянут с валуна, Шурку заставили осмотреть поклажу.

     Как ни странно, ничего не пропало.
     Даже сухари с юколой были не тронуты.
     Но вещи свернуты вперемежку с травой и листьями.

- Чертова баба! – Плевался Шурка.– Что ей в моем барахле понадобилось?

     Резей хлопнул друга по спине:

- Уймись. Уже вся тайга в курсе.

     Гавриил в раздумье немного поотстал.
     Ему не давали покоя несколько вопросов: кому и зачем  понадобился Шуркин груз?
     Зачем забросили тяжеленный рюкзак на пятиметровый валун?
     Участие Оли-Коли он отмел сразу.
     За несколько лет он успел хорошо узнать свою воздыхательницу.
     Все, интересующее ее, находилось в нем самом или рядом с ним.
     Но никак не в чужом рюкзаке.
     Да и не в характере этой медведицы  шариться в чужом скарбе.