Щенки

   Правильно говорит мама с бабушкой, что я слабохарактерный.
Ну, почему я не настоял на своём и не отказался от этих денег.
И вот теперь они жгут мне руки и душу.
Теперь я понимаю, как у бабушки  «болит душа», только у меня не болит, а жжет.
Эти рубль двадцать пять копеек.
-  Твоя доля, -  как сказал Степан.
Доля чего? Позора. Бесстыдства. Предательства. Чего?
Как можно назвать, то в чем я сегодня участвовал?
Конечно,  можно сделать вид, что всё нормально.
Можно потратить эти деньги на марки для моего филателистического альбома.
Можно даже купить целый тематический блок марок.
А можно на все деньги приобрести разных сладостей и угостить друзей.
На новый футбольный мяч,  пожалуй,  не хватит.
Но мне не хотелось их тратить даже на газировку.
Теперь я понимаю, что это началось не сегодня утром, а дня три назад.
Тогда, когда Степан девятиклассник с соседнего дома с общим двором, брал меня с собой кормить дворняжку, которая жила в будке у кольца, где разворачиваются автобусы.
У неё, у этой самой дворняжки недавно родились щенки.
 Примерно в тоже время, как и у овчарки Степана.
Эта собака была знаменитость всего района.
Восточно-европейская  овчарка Юта. Прекрасного чёрно-чепрачного окраса с белыми подпалинами. Практическое совершенство экстерьерного стандарта породы. Участница и победитель многих городских и даже Всесоюзных выставок.
О разумности этой псины ходили легенды. Общий курс дрессировки для неё был, как  для профессора программа первого класса.
Чего стоил только трюк, когда Степан выкладывал на скамейку на довольно большое расстояние тапочки и газету и отдавал приказ, -  тапки или газету. И она, ни разу не ошибаясь,  приносила запрашиваемую вещь.
Но больше всего поражала её одержимая преданность Степану. Чтобы она не делала, всегда в поле зрения её внимание,  был хозяин. При первых признаках необходимости её присутствия она была тут как тут. А уж попытавшегося посягнуть на неприкосновенность своего повелитель, ждала не завидная участь.
 Ко всем детям нашего огромного двора она относилась приветливо, как к знакомым.
Но некоторых ребят, включая и меня, выделяла как очень хороших знакомых.
Эти самые очень хорошие знакомые могли давать ей команды, которые она по своему настроению могла даже иногда выполнять.
Мне она нравилась необычайно. Я даже мечтал, что у меня будет когда-то своя собака похожая на Юту. Сначала она будет симпатичным щенком, а потом вырастит в красивую и умную собаку.
На мои рассуждения  о собаки в доме, бабушка категорически отвечала, -  нам самим спать негде.
Хотя в нашей квартире было две большие комнаты, кухня, ванна и довольно приличный коридор-прихожая. Места, где можно спать хоть отбавляй.
Вчера вечером во  дворе Степан спросил меня, -  могу ли я  помочь ему завтра  продать Ютиных щенков на базаре?  Я конечно с радостью согласился.
Утром, как и условились,  встретились во дворе в шесть часов.
 Степка вручил мне корзину с одним щенком, большую хозяйственную сумку  и Юту на поводке.
-  Подожди меня здесь, я сейчас,  -  и ушёл с другой корзиной.
Через некоторое время вернулся с тремя, похожими на Ютиного,  щенками в корзине.
Собака попыталась тревожно зарычать, на что хозяин грубо ответил, -   фу!   Пошли.
 Двумя автобусами добрались,  наконец,  до рынка.
Дошли до собачьих рядов.
Немного в сторонке сгрузили всю поклажу,  и Степан приказал собаки, -  место.
Минут через пять пришёл с мужиком, который указал на пустой железный загон, отделенный от других  сеткой. На деревянный пол торгового места расстелили светлое старое одеяло, на которое горделиво по львиному вытянув задние лапы,  а передние скрестив,  улеглась Юта у живота которой мыкался её женок пытаясь дотянуться до места кормёжки.
 Она с интересом рассматривала публику.
Публика с интересом рассматривала её.
 Развесили на специально оборудованную  планку многочисленные медали и фотографию родословной собаки. Корзинку с остальными спящими щенками подвинули к самому краю, так что каждый мог их посмотреть и погладить.
 Первый покупатель нашелся сразу. Полный, деревенского вида мужичок подошел и сразу стал расспрашивать Степана.
-  Охранять усадьбу ваша собака приучена? А то моя,  недавно околела.-
-  Будет конечно. Чай это пес, а не кошак какой. 
- А злая собака то? Больно добрые глазки у неё.
- Чужой, - тихо произнес Степа. Юта злобно зарычала,  оголяя огромные зубы.
-  Ишь, ты. И моя такой здоровой вырастит?
-  Это,  смотря,  как кормить будете.
-  С кормежкой у меня проблем нет. Всё своё. Хозяйство о-го-го.
-  Щенки дорогие. Мамаша знатная.
-  А ты мои деньги не считай. На хороший товар я не скуп.
Степан назвал цену.
-  Эка ты махнул, -  удивился покупатель, -  да за такие деньги можно знаешь чего накупить?
- Я вас не уговариваю.
-  Пойду,  пройдусь ещё, можа кто подобрее будет.
-  Ваше право.
Минут через пять мужик вернулся.
-  Справней твоей псины  нет. Может,  рублей пять сбросишь?
-  Хорошо, только как первому покупателю
-  Вот того, что возле мамки трется. Энергичный.
- Этого не советую. Что-то на живот слаб. Сосет постоянно и всё наружу. Боюсь,  околеет. Не хочется хорошего человека обманывать. Вот к этим приглядитесь, -  указал Степан на корзинку, -   все здоровы, наедятся и спят.
Долго выбирал, разглядывая каждого внимательно со всех сторон. Выбрал того, который лизнул его при осмотре зубов. Рассчитался, засунул щенка за пазуху куртки, что-то нашептывая ему,  и удалился.
Так  до обеда все щенят и продали. Остался только один, тот,  который Ютин. Но его Степан продавать не стал. Накупили пирожков с картошкой на лотке и лимонад. В сквере у рынка на зелёной травке отобедали и отправились на перекладных домой.
Когда дошли до Стёпиной квартиры. В прихожей, после того как я оставил сумку с корзинкой он мне  и вручил эти деньги. Я даже опомниться не успел от неожиданности.
 И вот теперь бродил по нашему району,  не зная как поступить. Был бы папа не в отъезде, я бы посоветовался с ним. Он у меня геолог и командировки у него бывают по несколько месяцев,  а иногда и по полгода.  Как говорит наша мама « замуж нужно  выходить не за геолога, а за сапожника. Всегда на виду, а вечером всегда дома» Это она так говорит, потому, что с окна нашей кухни видно будку сапожника дяди Акопа. Он всегда там и зимой и летом.
Так я мерил шагами тротуары, не зная как поступить
Вечерело. Я оказался у огромного пня. Наверное, самого большого в нашем городе диаметром больше метра. Мы с папой очень любили это место. Папа говорил, что этот пень является многолетним свидетелем   происходившего вокруг за многие столетия. Так как вырасти такое толстое дерево,  может только за многие века. А ещё он имеет магическую  энергетику и если приложить к нему ухо, внимательно послушать, задуматься и вообразить, то он может рассказать много интересного. Сегодня я не слушал пня, а просто сидел, размышляя.
 И доразмышлялся до того, что нужно оставить эти деньги на нем. Он - пень мудрый, как решит,  так и будет. Так я и поступил.
 И сразу как камень  с плеч.  Всё мне казалось таким замечательным. Простым  и понятным. Весёлым и радостным.
Перед самым нашим домом у Универсама, я заметил трех пацанчиков,  года на два младше меня.
-  А если они эти малявки,  или им подобные найдут эти деньги. Купят на них какой-нибудь гадости или спичек и что-нибудь подожгут или отравятся,  а виноват буду я. Нет деньги без присмотра оставлять нельзя. Пойду,  возьму их и верну Степану.
Я помчался бегом к пню.
На пне спиной к той стороне, откуда появился я, сидела  старушка.
Когда я медленно подобрался ближе,  услышал,  как она  с горькими слезами и всхлипываниями не переставая крестится,  приговаривала, -  Господи иисусе, отче наш, спасибо тебе Господи за милость твою небесную. За то, что послал мне возможность купить лекарств. И снова,  раз, за разом повторяя эти же слова.
Я  повернулся и  пошёл,  а затем побежал на ходу с начало,  хныкая,  а потом рыдая.
 И слёзы эти были не слезами огорчения,  а слезами облегчения и радости……

                Александр Башкирцев