Через Камчатку роман 15

                КЛЮЧИ

     К полудню курьеры спустились к долине реки Камчатки.

     Диего  повел группу более глухим  болотистым маршрутом, через десятки рек, ручьев и заброшенных болотных гатей, к Ключам.
     Он посчитал, что двигаться вплотную по долине оживленной реки слишком рискованно.

     Перебрались через несколько речушек.

     Заморосил холодный мелкий дождь.

     Вскоре он набрал силу. Обрушился ливнем на продрогнувших путников.

     Пришлось свернуть в сторону от маршрута к заброшенной лесопильне.

     Там, в небольшом деревянном домишке обсушились, согрелись у корявой железной печки.

     К вечеру дождь прошел.

     Сидели и гадали, двигаться дальше, в ночь, или  дождаться в уютном домике утра.
 
- Да ливень собирается, на небо гляньте! – Горячился Шурка.

      У него вновь разболелась нога, и ему не хотелось сейчас тащиться по болотистым тропкам в непроглядную вязкую темь.

     Гавриил упаковывал  посуду и чайник.

- Нет. Надо теперь сниматься с места.

     Он не забыл о преследователе и напомнил  Шурке об опасности.

- Ерунда.– Отплевывался тот. – Тот лох давно потерялся. Глянь, сколько мы отмахали. Нет у нас на хвосте никого. Я те точно говорю.

     Проводник Диего Тескин неожиданно сделал круглые глаза и приложил палец ко рту.

     Шурка обернулся.

     В окне мелькнуло чье-то лицо.

- Кто это? – Спросил Шурка.
- Вопрос животрепещущий. – Вставил слово Резей. – Только незваная персона не доложила нам о своем титуле.

- Да Оля-Коля  таскается. – Шурка вновь плюнул на раскаленную печку.
- Хватит плеваться! – Возмутился Гавриил. – Ростом гость не вышел. Окошко-то чуть больше метра от земли. И человек прямо стоял, не согнувшись.
- Да чего тут гадать! – Шурка вскочил и пнул дверь ногой.

     Через секунду он втащил в домик  слабо упирающуюся  маленькую женщину.

     С ее длинных черных волос ручьем стекала вода.

     Женщина была грязна, глаза ее лихорадочно блестели.

     К тому же она оказалась сильно беременной.

     Мужчины, растерявшись, некоторое время рассматривали незваную гостью.

     Гавриил несколько раз даже махнул рукой перед лицом, словно пытался прогнать нежданное видение.

     Но беременная корячка не исчезала.

     Большинство из них опомнилось лишь тогда, когда, напившись чаю с лепешкой и сухарями с юколой, она уселась у раскаленной печки и запела нечто нескончаемое и заунывное, как камчатская тундра зимой.

     Песня закончилась, и Зоя рассказала о себе.

     Сама Зоя Чечулина из Ильпыря. 

     В Ключи она вышла замуж, да неудачно.

     Муж оказался пьяницей и драчуном.

     Никуда ее не отпускал, даже на работу устроиться не разрешил. 

     Большой отсыревший дом, в котором Зоя с мужем жила  в Ключах, достался ему от родителей.

     Дом совершенно был непригоден для жилья.

     Со стен ручейками стекала вода, полы прогнили.

     Молодожены спали в крошечной кухне на деревянной кровати.
     По ночам под одеялом по ногам бегали мыши.
     Пьяный муж приставал, хотя срок беременности был уже большой.
     На нервной почве Зое грозил выкидыш, несколько раз  ее  клали в больницу.
     Муж днями сидел под окнами больницы и плакал, что она в тепле и сытости, а он в холоде и готовить не умеет.
 
     На работу муж так и не устроился, говорил, у него голова больная, работать он  не может.
     Но на вино и водку деньги находил.
     Пропало ее обручальное кольцо и много хороших вещей.
   
     А недавно родители ее переехали в Долиновку и в доме  стало совсем голодно.
     Муж  болтался по поселку в поисках выпивки  и на жену ему было плевать.
   
     Зоя решила сбежать от мужа.
     Но денег у нее совсем нет, в долг на билет взять не у кого. 
     И она решила идти пешком.

     (При этом кто-то из слушателей икнул.)

     Но заблудилась. 

     Идет она уже уже несколько дней.
     Не помнит – сколько.   
     Питается  ягодами - грибами.
     Но все равно, очень голодна.
     Вот набрела на дом.
     И Бог послал ей друзей, сильных мужчин.
     Они помогут.

     Она повесила мокрую куртку на печку.
     По комнате разнесся запах лесной прелой сырости.

- Чумичка какая. – Шепотом сказал  Шурка проводнику. – Ты ее  в Ключах  видел?

-  В  Ключах не  видел. – Диего  с  некоторой  опаской  посматривал в сторону  гостьи. -  В  Усть-Камчатске  видел,  как будто.

- И что она говорила?
- Ничего. Она шла. Может, и  не она.
- А вдруг она и есть кукла?

    Диего дернулся, но ответил спокойно:

- Куклы  беременные не бывают.
- Много ты знаешь. – Не унимался Шурка. – А вдруг она туда подушку подложила?

- У куклов нет подушек.
-  Ну, пук травы.

   Ительмен со страхом посмотрел в сторону  Зои и прислушался к разговору у печки.

- В лесу хожу, ночую, встаю и думаю, куда мне идти? Вижу, лес рубили, вывозили. Давно. Шла по пенькам. Шла несколько дней. Пришла на старый разрушенный лесхоз. Сюда, к вам.


     Гавриил кое в чем признался.

     Оказывается, у этого тихони в Ключах по соседству с его матерью жила его первая любовь, Лидочка Чечулина.
     Не родственница ли ей Зоя?
     Лидочка тоже очень маленькая и такая же хрупкая, как и Зоя.

     Зоя в перерывах между сражениями с пересушенной юколой рассудительно отвечала, у нее несколько родственниц с такой фамилией.
     От десяти до восьмидесяти лет.
     Разбросаны они по всей Камчатке.
     И в Ильпыре, и в Ивашке, и в Карагинском районе.

     Гавриил не замедлил поделиться датой рождения Лидочки.

     Зоя попросила описать ее. Гавриил, обыкновенно, больше пяти слов в раз не произносил.
     Но тут его понесло.

     Корячка Зоя отдохнула и съела всю юколу.

     Гавриил расписывал Лидочку.

     Зоя вздремнула немного, потом попросила чаю.

     Гавриил подробно описывал внешность прекрасной Лидочки.

     Отходя ко сну, Зоя вдруг вспомнила, что  Чечулины – фамилия ее мужа.

     Сама она из рода козыревских Чуркиных.

- Как же ты шла несколько дней, когда Ключи – вот они? –  Удивлялся Резей.

     Зоина история  запала ему в душу.

     Но, пока он доставал свой  блокнот и искал  карандаш, Зоя заснула.

   
     К вечеру следующего дня, наконец-то, подошли к Ключам.

     На окраине старого  дачного  района нашли заброшенную  дачку,  устроили там  ночевку.

     Гавриил, оставив рюкзак, решил наведаться на другую окраину поселка,  к матери.

     Он только и успел умыться да сесть за стол.

     Несколько человек в милицейской форме без стука ввалились в дом, скрутили  Гавриила и затолкали в пропахший бензином уазик.
 
     По дороге  у него несколько раз поинтересовались, когда и как он попал в поселок, и где остальные.

     Гавриил отмалчивался.
 
     Должно стать хуже, чтобы стало лучше, думал он.

     А еще он думал о том, что его будут ждать со свежим хлебом и другими продуктами, а он даде  не может сообщить о случившемся.

     До утра его затолкали в кутузку.

     В камере он оказался один. 

     Долго не мог заснуть. 

     За стенкой  спать не собирались.

     Несколько хриплых голосов орали песни, а когда  репертуар иссяк, взялись за анекдоты. 

     Взрывы хохота то и дело выводили Гавриила из дремоты.
 
     Ночью кто-то схватил его за шею.

     Убийца оказался извращенцем, потому как, вознамерившись придушить Гавриила, намертво  впился ему в губы.

     Гавриилу стоило немалых усилий отбросить маньяка к стене.

     Нащупал на стенке выключатель.

     Скупой свет выхватил из угла прищуренный взгляд Оли-Коли.

     Рука ее протягивала его вещи, отобранные в дежурке.

- Выключи. – Прикрыла она глаза рукой.
 
     Гавриил повернул выключатель,  вернулся на лежанку.

     Оля села рядом.

     Он почувствовал ее дыхание на своем лице.
   
     Гавриил не стал задавать вопросов.

     Он ждал, что она сама все расскажет.

     И Ольга заговорила.

     Все это время она шла за ними.

     И знает все.

     И она в отчаянии.

     Она любит Гавриила и просит повременить с невестой.

     Она исправится, перестанет  быть здоровенной мужичкой.

     Рост, конечно, не убавить.

     Не может же она себе ноги отпилить.

     Но будет носить платье, юбку или джинсы – все, что он захочет.

- Не торопись с невестой. – Шептала она, грудью прижав его к стене. – Жить без тебя не могу. Ты же видишь, мотаюсь за тобой, как привязанная.  Сделаю, что  захочешь, все сделаю.

     Она обхватила ладонями его заросшее лицо.

- Хочешь, косы отращу? Блондинкой заделаюсь? А? Как Мерлин Монро. Курить брошу! Ружье с сапогами выброшу к чертовой матери! Маникюр сделаю, когти отращу.
    
     Таких слов от Оли-Коли Гавриил еще не слыхивал.

     Он почти разомлел. 

     Она опять целовала его.
 
- Только не ходи к ней.–Тихо попросила  Ольга.

     Гавриил дернулся.

     Ее ладонь осталась на его щеке.

     Горящие в полумраке глаза сверлили насквозь.

     Перед глазами Гавриила встала  маленькая черноглазая Лидочка.

     Чужая жена и мать троих детей.

     В последний раз он видел ее полгода назад.

     Гавриил усмехнулся и поднялся.
 
- Идти мне надо. Ждут.
- Так чего сидишь? – Тоже встала Оля-Коля.

     Она подошла к окну, рванула решетку на себя, ткнула кулаком в раму.

-  Иди.
 
     Из окна кутузки они выбрались во двор.

- Ты-то тут  как? – Только теперь ему пришло в голову спросить Ольгу.
- Торопись. – Она прикрыла окно. – Думаю, мой здешний воздыхатель простит мне эту заподлянку.

     В полумраке  Гавриил рассмотрел  силуэт старого «уазика», чей-то велосипед у крыльца.

     Железные ворота были приоткрыты.

- Заподлянку?
- А ты думал. Я ж только  поговорить с тобой  напросилася.  Представляешь, что его ждет?

     Гавриил взялся было за руль велосипеда, но  тут же оставил его.

- Примерно.  Сочувствую. Но ничем помочь не могу. Во  всяком случае, сейчас. Ты за нами зачем тащишься? Пропадешь. Домой поворачивай.

     Ушел, не оглянувшись и не попрощавшись.
 
     Ольга некоторое время смотрела в черноту, где растаяла его фигура.

     Ей хотелось выть.
     Подавив комок в горле, свистнула Броню и пошла к ближайшему магазинчику.