Клейкие листочки

Я исхитрился, чтобы уколоть побольнее.. В её блокноте были плотные листы с наклеенными вырезками. Я распарил блокнот в ванной, до того на каждую страничку налепил большие стикеры. Придавил его, чтоб не разбух. Затем выкинул все отвалившиеся вырезки и листы, а в кольца обложки вставил стикеры вместо страниц.

Получилось ужасно. И ужасно заметно, что это хамская проделка. Но я дошёл до стадии отрицания стыда настолько, что лепил стикеры хаотично и дорисовывал от руки вопросики, похожие на серпы.

Она листала свой блокнотик изо дня в день. Не переставая жаловаться, как она слепа, глуха и слаба. (Этой песне лет было много.) Что она выброшена миром за борт, одинока и никому не нужна. (Я нахожусь тут же и пытаюсь её покормить.) Она отталкивает кашу и поливает и так вспухший блокнот обильными слезами.

Открывает его - и ничего не замечает, просто перебирает странички. Так она и не читает его давно, понимаю я, держит в руках по привычке.. Не зная, как выплеснуть гнев на себя же, сажусь пить кофе. Она по глоточку отпивает зелёный чай из кружки, обёрнутой полотенцем, и выглядит строгой.

Вдруг я понимаю, что мне плохо. В один миг накатывает горечь до тошноты, со вкусом желчи и сочно-кислой травы.. Выползаю в комнату с горящим горлом, в красных пятнах. Она уже здесь, на диванчике с кружевной накидкой. Я падаю в кресло и не волоку языком.. А она говорит, что это всего лишь сок алоэ, не помрёшь! Не чета тебе - ты-то меня мышьяком травишь, я знаю.

Она была очень стара сейчас, а глупа и мещанка - всю жизнь. Мне нужна была завещанная квартира... Когда-то она считалась моей няней, звала меня тупеньким Незнайкой (а я её - фрекен Бок за глаза) и не давала продыха со слежкой за моим поведением.
Потом остался только я: ухаживающий за ней за квартиру "эрзац-внук", пансионатов она не признавала.

Я не травил её никогда!! Хотел сломить психологически эту вечную жертву своей же лени, себялюбия и ограниченности. Что ж, с наполеоновским масштабом я промахнулся.