Охота на зайцев и бобров. Глава. 3 Повесть

Глава. 3                Золотая осень.



Рыбак да охотник в доме не работник.

Поговорка

 

Беречь лес водоёмы и их обитателей. Кузьма со временем превратился в заядлого охотника, и не просто заядлого, а матёрого: он знал повадки многих зверей и птиц, населяющих леса северо - восточной Сибири, а охотиться всё же предпочитал на крупного зверя -  лосей, медведей, волков и рысей.

Может быть, потому, что сам он был среднего роста, широкоплеч и силён неимоверно. Но и его не обошла стороной одна слабость, присущая всем сибирским охотникам: любил зверобой в долгую красивую осень поохотиться на зайца – беляка, которого  любовно величал – зайчиком.

Охота – ремесло для настоящих мужиков. Она требует от охотника особых навыков и умений и не терпит легкомысленного к себе отношения. Безотрадная осень постепенно входила в свою силу в восточной Сибири.

Ветер злобно выл и ревел, словно стая голодных волков, раскачивая жидкие стволы деревьев.

Осины, в ярко - красном уборе теряли наряд красоты, которую они разбрасывали, безутешно роняя на сырую землю. Берёзы тоже страдали от его шалостей. Ветер безжалостно срывал с них золотую густую накидку.

Сушили лужи первые заморозки, покрывая белым инеем пожухлую траву. Хоть и яркие осенние пейзажи, но уже чувствовалась печаль уходящего лета.

Солнечным пятном на границе ельника и сосняка, в его изумрудной зелени, выделялись белоствольные берёзы. По кромкам болота у Шептунова водопоя сверкал на солнце тёмно - красный цвет осин.

Бабье лето не принесло тёплых солнечных дней. В сибирскую тайгу пришёл холод. Тяжёлые тёмно - серые тучи, подгоняемые стылым ветром - бродягой, обволакивал холмы и сопки у Тёплого ключа.

Тоскливо и безрадостно в заглохшей и унылой осенней тайге. Лишь ветра удручающая песня и прощальные крики перелётных птиц подчеркивали унылость и невыразимую печаль осени.

В это осеннее время бобры и ондатры упоенно плавали и ныряли в своих законных вотчинах - тёмных заводях Улуйки. Пернатые певцы сыпали звонкие трели и мелодичные щебетания, а по всем дебрям дикой сибирской тайги слышалась первозданная песня непуганой первобытной природы.

Новое поколение зверей и птиц вступало в пору юности. Сотни тысяч детёнышей и птенцов доигрывали детские игры, кончали курс обучения, быстро росли и готовились встретить свою первую зиму, чреватую ещё неизведанными лишениями и опасностями.

По глухой сибирской тайге бродили таинственные осенние звуки. Яркий диск солнца опускался вниз, прячась за верхушки могучих стволов сосен и елей.

Какое - то время на краю неба дотлевала холодная заря, потом сумерки накрыли округу сибирской деревеньки Александровки. В это время над Пасечным озером пролетала на юг стая крупных таёжных пернатых - серых гусей.

Вожак птичьей стаи смело с высоты  спикировал и за ним, с шумом и гоготом, опускалась гусиная стая на маленькое лесное озеро среди болот. Подкормиться и отдохнуть перед дальним перелётом.

Откуда им было знать, что поблизости на вечернюю охоту вышли хищные таёжные корсары – серые волки. Внезапно покой Пасечного озера взорвался хлопаньем крыльев и криками испуганных птиц.

Тяжёлые дикие гуси медленно набирали высоту над берегом. А из зарослей камыша серыми тенями взметнулись, словно молнии серые разбойники сибирской тайги - волки.

Не все птицы успевали увернуться, и смыкались клыкастые пасти на шеях гусей. Для голодных волков наступил весёлый и долгожданный кровавый пир.

Они высокими прыжками из темноты сшибали к земле гусей, ловко нападая на перепуганных птиц. С другой стороны озера примчалась дружная ватага волчат во главе с матёрым волчарой и помогла закончить разбой.

Перепуганная и значительно поредевшая стая гусей улетала с громкими криками боли и негодования. После жестокого побоища хищные таёжные звери ушли в прежнем порядке к своему логову в сторону Шептунова водопоя, оставив после себя лишь пух и перья гусей, залитые кровью.



Продолжение следует …