Медовая глава 1

Деревня Агаповка

Июнь

Иван открыл дверь и переступил порог дома дедушки Кирьяна. Стянув с головы капюшон тонкой куртки, парень провёл ладонью по волосам, стряхивая осевшие на них капли воды.

За закрытой мягким хлопком дверью остался шелест дождя, льющегося с серых, затянутых тучами небес уже пятые сутки.

Вдруг какое-то движение под ногами привлекло внимание Ивана, и он замер на месте, не решаясь сделать ещё шаг.

Маленький лягушонок, выпрыгнувший ему навстречу откуда-то из-под полки с обувью, тоже замер, видимо наивно надеясь, что его присутствие осталось никем не замеченным.

- Осторожно. Не наступи на ребёнка. – Услышал Иван спокойный и такой родной голос своего дедушки.

Стараясь не спугнуть отчаянного смельчака, приземлившегося прямо у его правого кроссовка, парень, наклонившись, ловко накрыл ладонью холодное, гладкое тельце.

- Нет, не наступлю. Я его увидел. – Ответил Ваня.

Открыв дверь, он выпусти лягушонка из плена своей ладони на залитое дождём мокрое крыльцо дома со словами:

– Прыгай, давай, к реке, пока тебя наша кошка Муська не обнаружила. Все твои там.

Вновь захлопнув тяжёлую дверь, Иван только теперь поднял свой взгляд и посмотрел на старика, сидящего на стуле возле окна. Улыбнувшись ему широко и приветливо, произнёс:

- Привет, деда! Я дома!

- Привет, Ваня. Вижу я,вижу... Как добрался?

Внук, опустив на пол рюкзак и сумку с вещами, вжикнул молнией на куртке, а затем стянул со ступней насквозь промокшие в дождевых лужах кроссы.

- Нормально добрался! Всё! Обходной подписал, комнату в общаге сдал, диплом автомеханика на руки получил!

Старик улыбнулся, провёл рукою по своей седой бороде и ответил, испытывая гордость за внука:

- Поздравляю, Ваня. Ты у меня молодец. Дипломированный специалист теперь.

- Да, так и есть. Спасибо, деда!

Раздевшись, Иван подошёл и крепко обнял старика.

Почувствовав его теплые, широкие ладони на своих лопатках, парень вдохнул такой знакомый с детства запах самого дорогого и родного человека.

Этот запах почти не заметен, так как пчеловоду нельзя носить на себе и своих вещах любые посторонние запахи. Но тонкий, едва ощутимый аромат сухих трав и мёда всегда окутывает любимого дедушку Кирьяна.

- Вань, а ты, случайно, хлеба по пути домой не купил в магазине?

Иван, разомкнув объятия заглянул в не по годам ясные, серые глаза дедушки и ответил:

- Случайно купил. При мне хлебовозка разгружалась, так я сразу три булки нам взял. И пряников, с начинкой из повидла, твоих любимых, тоже купил целый килограмм.

- Спасибо, Ваня.

Дед довольно покряхтел, усаживаясь удобнее на своём широком, любимом стуле со спинкой. На этом месте, сидя за столом у окна, он обычно проводит большую часть своего свободного времени в ненастные или долгие зимние дни.

- Дождь льёт и льёт уж почти неделю. Все суставы эта сырость выкручивает... Я лепёшек-то напёк, чтобы не шлёпать по лужам до магазина, а хлебушка всё равно хочется. - Чувствуя неловкость из-за своего «заржавевшего» старого тела, объяснил старик внуку.

- Ну, вот сейчас и пообедаем с хлебушком. – Подбодрил деда Иван. - Я нам с тобой ещё по баночке консервы рыбной взял. Подумал, вдруг ты сегодня ещё на кухне не хозяйничал?

Дед провёл ладонями по своим воспалённым, негнущимся коленям, и ответил, со вздохом:

- Нет, не хозяйничал. Я медком с лепешками позавтракал утром, а сейчас только каши гречневой наварил. Думал, с маслом просто поем. Не знал, что ты приедешь сегодня. Ждал тебя только завтра к вечеру.

- Да я и сам думал, что только завтра приеду, но комендант была сегодня на месте, и у меня получилось быстро сдать ей комнату и ключи, и успеть на электричку. Повезло мне, можно сказать. – Ответил старику внук, а затем спросил, указав пальцем на его руки и колени:

- Деда, ты таблетки принимаешь? Мазью мажешь? Делаешь хоть что-нибудь, или просто терпишь?

Пожилой мужчина важно и уверенно кивнул и ответил:

- Конечно, Ваня, не переживай. И мазью мажу, и таблетки пью… Это всё от сырости, будь она неладна.

- Так может, в поликлинику завтра съездим? – Предложил Иван, чувствуя искреннее волнение за здоровье и самочувствие старика.

- Нет, в поликлинику не надо! Чего я там забыл? Солнышко пригреет, и само всё пройдёт. – Попытался успокоить внука дед, а затем добавил, с натужным кряхтением от боли в коленях, поднимаясь со стула:

- Иди, Ваня, переодевайся в сухие вещи, а я пока чайник на плиту поставлю. Обедать будем, потом чай пить будем…

И Кирилл Андреевич, а в быту дедушка Кирьян, засуетился у плиты, ставя на конфорку чайник, а затем чиркая спичкой о сухой коробок.

****

Кириллу Андреевичу уже исполнилось семьдесят два года, из которых он семьдесят лет (за вычетом двух годов службы в армии), прожил в родной деревне Агаповке. Жену свою, горячо любимую Алевтину, дедушка Кирьян схоронил, когда ещё был молод и силён, в свои неполные пятьдесят лет. С тех пор жил сам. До самой пенсии работал на железной дороге составителем вагонов, а как вышел на пенсию, всё своё время стал отдавать любимому делу: работе на собственной пасеке.

Тринадцать лет назад в жизни Кирьяна произошло ещё одно страшное событие: его единственный сын Николай, вместе с женой Светланой, погибли в автомобильной катастрофе.

В тот день они привезли пятилетнего Ваню сюда, в Агаповку, в гости к деду, чтобы один летний месяц провёл малыш не в городской квартире, а на свежем воздухе, на природе. Но сами родители решили даже на ночёвку не оставаться, чтобы к утру уже вернуться в город, где каждого из супругов ждала работа.

В тот момент никто не знал, что это решение будет стоить им жизни.

С тех пор Ваня воспитывался Кириллом Андреевичем. На предложение службы опеки отдать внучка в детдом, мужчина отказался наотрез.

Только после гибели родителей пришлось внуку Ванечке забыть о жизни в шумном и большом городе, в котором он родился, и стать обычным деревенским мальчишкой. В семь лет Ваня пошел в первый класс местной школы, держась за руку любимого дедушки.

А в городскую квартиру погибших сына и невестки дед Кирьян пустил жить квартирантов: молодую семейную пару из родной деревни, решивших уехать в город на заработки. Деньги все эти годы молодые люди платили исправно, раз в полгода, наличными деньгами, приезжая к своим родителям в деревню в гости. Кирилл Андреевич же вырученные деньги не тратил, приберегал для Вани. Он открыл в банке счет на имя внука и постоянно его пополнял.

Им с Ваней на жизнь хватало денег, выручаемых с продажи мёда, плюс пенсия Кирьяна. Так и жили.

А потом пришло время Ване закончить школу, и он уехал учиться в ближайший город. Там внук поступил в техникум и ему дали место в общежитии. С тех пор домой, к деду, внук приезжал только на выходные, и то не каждую неделю.

Кирьян очень скучал по внуку все эти последние, долгие три с половиной года его обучения. От тоски и уныния его спасала лишь пасека. Пчёлы всегда были его второй семьёй, и пожилой мужчина отдаваясь всей душой своему увлечению, порою забывал и о времени, и о возрастных болячках, и о том, что ему нужен отдых.

Но годы берут своё, и за последний год Кириллу Андреевичу всё сложнее стало справляться со своим любимым делом без помощи Ивана. Внука он давно обучил своему ремеслу, передал ему все свои знания. Но его помощник вырос, у него свои проблемы, своя жизнь. Сначала он уехал учиться, получать профессию, а теперь его должны призвать в армию. И произойти это должно со дня на день, так как уже полным ходом идёт весенний призыв.

И снова Кирилл Иванович останется в одиночестве дожидаться возвращения домой любимого внука.

Переодевшись в домашние вещи и вернувшись в комнату, служащую и прихожей, и кухней одновременно, Иван подошёл к крану с водой и начал намыливать руки куском мыла.

Кирилл Андреевич, к этому моменту уже вновь усевшись на своё любимое место, щурил глаза от удовольствия и улыбался в бороду, любуясь своим внучком Ваней.

Краснодарский край.

Небольшой посёлок.

Лидия готовила ужин, чувствуя, как у неё от усталости ноет спина и тянет мышцы шеи.

Эти все боли в её теле от долгого сидения за швейной машинкой.

Лидия - швея и портниха. В родном посёлке её знают как хорошую мастерицу, уважаемую, замужнюю женщину, мать двоих уже взрослых детей. Лидии сорок пять лет исполнилось в этом году, а её любимому мужу Лёне сорок семь. Дочери Любе двадцать пять, а младшенькому Андрею уже стукнуло восемнадцать...

- Мам! А скоро уже можно будет поесть? Мне идти надо! – Донёсся до Лиды голос сына Андрея из гостиной.

- Скоро! Через десять минут! Я уже пельмени в кастрюлю закинула! А ты что? Опять куда-то собрался уходить?

В этот момент сын зашёл на кухню, и встав у Лидии за спиной, через её плечо заглянул голодными глазами в кастрюлю с кипящими пельменями.

Женщина обернулась, посмотрела на Андрея, окинув его строгим, но любящим родительским взглядом, с ног до головы.

Сын, в свои восемнадцать лет, вымахал в рост так, что ей, родной матери, приходится голову поднимать вверх, чтобы заглянуть ему в глаза.

- Ты чего в одних шортах на кухню пришёл? Мм? Кухня - не баня!

Лидия, окинула мускулистый торс сына и его сильные ноги, лишь до колен прикрытые шортами, внимательным взглядом (Андрей у неё умница: любит заниматься на турнике и гонять мяч по полю), и вдруг заметила на шее, возле ключицы, тёмное пятно.

- А это что у тебя такое? А ну... Поверни голову, я посмотрю.

Парень, только сейчас сообразивший, что поступил опрометчиво, не надев после душа футболку, прикрыл «след» своих вчерашних приключений ладонью, а затем быстро ретировался из кухни, произнеся на ходу:

- Это меня вчера вечером мошка укусила! Мам! Короче, я больше ждать не могу! Убегаю! Меня Пашка ждёт!

Лидия, только и успела произнести:

- Андрей, а поесть? Через три минуты будет всё готово!

- Мам, я вечером поем! Извини! Мне уже звонят! Всё, я убежал!

Лидия, оставив пельмени кипеть без её надзора, вышла в прихожую, чтобы ещё раз успеть посмотреть в глаза этому юному ловеласу, которого уже кусают всякие «мошки», но только успела беспомощно всплеснуть руками при виде защёлкнувшегося замка двери.

- Андрей!

Сделав несколько торопливых шагов к окну и глянув через тюль на двор, Лидия увидела мелькнувшую тень сына.

- Это ж надо! Сбежал! А он хоть оделся? Или так, в одних шортах к своим «мошкам» и полетел?

Цокнув языком, женщина отодвинула рукою штору и успела заметить, как её сын, с белой футболкой, накинутой на плечо, сейчас присел возле ворот и завязывает на кроссовках шнурки. Не прошло и трёх секунд, как парень сорвался с места «с низкого старта», и исчез за воротами.

Вздохнув и качнув головой, Лида вернулась на кухню, на ходу произнеся, повысив голос, чтобы её услышала дочь из своей комнаты:

- Любава! Ты ужинать идёшь?

- А что на ужин? – Донеслось до Лиды заинтересованное в ответ.

- Пельмени!

- Нет! Я не буду! – Ответила ей дочь, даже не выйдя из комнаты.

- Господи, да что же это такое?!– Буркнула недовольно себе под нос Лидия, а затем вновь произнесла для дочери, напрягая голосовые связки:

- А для кого я тут варю целую кастрюлю, мне интересно? Отец в рейсе, сын вечно куда-то бежит, дочь вечно на диете! Одна я «дома» и не «на диете»! А ну бегом марш за стол, Любава!

- Да иду я, иду. – Донеслось в ответ, и через пару минут на кухню зашла дочь.

Выкрашенные в модный оттенок пепельного цвета волосы Любы сейчас были небрежно собраны в какое-то затейливое сооружение на макушке, закреплённое яркой резинкой. Шорты и черный, короткий топик – это любимый домашний «наряд» Любавы, ну а красиво подведённые глаза с изящными стрелками – это остатки от дневного, офисного макияжа.

Люба – гордость отца и матери. Год назад девушка закончила обучение в институте, и теперь работает экономистом в отделе реализации на местной птицефабрике.

- Мама, а салат будет какой-нибудь на ужин?

Лида, обернувшись через плечо, посмотрела на дочь удивлённым взглядом и ответила уверенно:

- Будет конечно. Если ты его приготовишь.

Дочь театрально подкатила глаза к потолку и обиженно надув губы, произнесла, плюхнувшись расслабленно и устало на стул:

- Мам. Я с работы пришла, устала. У меня голова болит, я спать хочу…

Лидия опустила со стуком на стол блюдо с горячими пельменями, а затем с таким же стуком поставила рядом с тарелкой в графине домашний томатный сок.

- Вот тебе вместо салата. Я тоже работала, к твоему сведению, а не баклуши била. У меня заказ на шторы срочный горит. Некогда мне ваши с Андреем все хотелки выполнять. И вообще, вы уже взрослые! Ты замуж за своего Филю собираешься, а Андрюшку со дня на день в армию заберут, а вы всё ещё ведёте себя как малые дети: подай вам, поднеси, с ложечки накорми!

Любава, слушая, как выговаривает ей мать своё недовольство, дипломатично решила в спор не вступать.

Подцепляя вилкой из большой тарелки Люба ограничилась пятью пельменями. Затем она налила себе из графина полный стакан соку и принялась за свой ужин.

Мамины пельмени всегда очень вкусные, но стремление быть постоянно в самой лучшей своей форме, заставляло девушку бороться с желанием подкинуть себе еще хотя бы парочку пельменей.

Быстро управившись со своим ужином и выпив сок, Любава, уже вставая из-за стола, произнесла:

- Спасибо, было вкусно.

И только она собралась выйти из кухни и отправиться в свою комнату, чтобы полистать ленту на телефоне, как снова услышала недовольный голос матери у себя за спиной:

- А тарелку за собой помыть, ну или, хотя бы отнести в раковину ты не хочешь?

И Любава, новь подкатив глаза и поджав недовольно губы, вернулась к столу за своей тарелкой и стаканом.

Мама сегодня опять не в духе! Скорей бы уже папа домой вернулся! Она бы хоть на него тогда переключилась!

Так думала про себя Люба, намывая пенной губкой свою тарелку под струей горячей воды из крана.

******

Девять часов вечера этого же дня

Маша выкатила со двора велосипед, закрыла за собой на крючок калитку, и кинула обиженный взгляд на дом. Во всех окнах родного дома сейчас горел свет, хоть на улице только начинали сгущаться летние сумерки.

Там, в доме, её мама бурно выясняет отношения со своим сожителем, мужчиной по имени Арсений. К этому часу они достигли с ним той степени опьянения, когда уже перестали считаться с её присутствием рядом с ними.

Маша искренне надеялась, что хоть сегодня, в день её семнадцатилетия, эти двое не устроят попойки, переходящей в скандал с битьём посуды и нецензурной бранью, но её надежды были напрасными.

И сегодня, как все четыре последних года, всё пошло по старому, каждодневному сценарию.

Других гостей на свой праздник девушка не пригласила, так как друзей и подруг у Маши попросту нет. И это не из-за того, что она необщительный или недружелюбный человек. Совсем нет! Просто …

А как можно дружить с кем-то, если ты стесняешься своего дома, своей собственной матери и её «мужа»?

Поэтому сегодня никто в посёлке даже не догадывается, что у Маши праздник.

Вздохнув и сев на велосипед, девушка оттолкнулась ногой от земли и, поставив ступни на педали, поехала по дороге в сторону школы…

Прозрачная упаковка с тортом начала медленно, но ритмично раскачиваться, свисая с руля и держась на изгибе её пальца.

Подумав над сложившейся ситуацией, Маша решила, что лучше она разделит свой именинный торт, который она купила за свои лично заработанные деньги, с детьми, катающимися на роликах по вечерам в парке возле школы, чем с нетрезвыми родственниками. В её рюкзачке есть всё необходимое для этого: пластиковые тарелки, стаканы, вилочки. А ещё салфетки и бутылка минеральной воды.

Набрав скорость, Маша ехала на велосипеде по тихой улице, глубоко погрузившись в свои невесёлые думы. Не останавливаясь, девушка изредка отпускала руль и удерживая равновесие с помощью одной руки, на пальцах которой висел у неё сейчас на ленточном бантике торт, другой отмахивалась от надоедливых мошек, настырно норовящих залететь ей в глаза.

Может быть, если бы не громкий звук работающей в чьём-то дворе газонокосилки, где-то поблизости, Маша бы намного раньше услышала звук приближающегося к ней из-за угла лёгкого мопеда, но, как назло, этого не случилось.

И когда, вдруг, из переулка на неё «вылетел» ревущий мопед с двумя «седоками», Маша лишь успела круто повернуть руль к обочине и, наехав на небольшой бордюр, со всего маху упала, вместе с велосипедом, на чью-то клумбу. А мопед, с рёвом, пронёсся мимо неё дальше по дороге.

****

Когда первый шок от падения прошёл, Маша увидела, что у неё огромная ссадина на бедре и содраны в кровь локоть и колени.

Тихо шипя от боли, девушка поднялась на ноги и огляделась по сторонам…

Её велосипед лежал сейчас на обочине, с задранным к небу колесом, напоминающим теперь своей формой обода не круг, а изогнутый овал. Чуть дальше велосипеда, в дорожной пыли, валялся её именинный торт, выпавший из разорванной и смятой коробки.

- Нет… Ну, пожалуйста…Нет!...Как же так? Почему это всё происходит со мной? - Не удержавшись и начав хныкать как маленькая девочка, спрашивала сама себя девушка, растерянно осматривая все свои ссадины, ушибы и потери.

Дернув за руль велосипед, Маша попыталась его поднять, но он показался сейчас для неё каким-то таким слишком тяжелым и неподъемным, что она решила пока оставить его лежать там же. Вспомнив в этот момент, что в рюкзачке за её спиной есть бутылка с водой, девушка стянула его лямки с плеч.

Открутив крышку с бутылки Маша, трясущимися руками, решила немного обмыть свои раны на локтях и коленях, так к этому моменту пораненная кожа стала ныть тянущей, щиплющей болью.

Девушка осторожно лила воду из бутылки тонкой струйкой себе на коленку, беззвучно плача не столько от боли, сколько от обиды, как вдруг услышала, звук чьих-то быстрых, приближающихся шагов, а затем, подняв голову, увидела бегущих по дороге в её сторону двух парней. У одного из них в руках был мотоциклетный шлем.

Когда парни поравнялись с ней и остановились, один из них, тот что был выше ростом, тяжело дыша, спросил:

- Эй, ты как? Жива?

Уже догадавшись, что это именно те парни, что чуть не сбили её, выскочив на мопеде из-за угла, Маша ответила:

- Я жива, а вот мой велосипед нет.

Пока второй парень лишь шумно дышал от быстрого бега, согнувшись в спине и прижав к животу шлем, высокий парень вновь с ней заговорил:

- Велосипед? ... Это ерунда, не переживай. Велосипед я тебе починю. Сама как? Кости целы? Голова? Мозги?

Маша пожала плечами и ответила неуверенно:

- Вроде целы. Только вот царапины.

- Ого! Ничего так «царапины»! В больницу надо? - рассматривая её содранные колени произнёс парень.

- Нет, не надо. Нормально всё. – Вновь отказалась девушка от предложения помощи, стирая кулаком слёзы с щёк и пряча свой взгляд.

И в этот момент подал голос второй парень:

- Ну вот! Я ж тебе говорил: всё у неё нормально! Я же видел – она свернуть успела! Столкновения не было!

А высокий парень, так и не отводя взгляда от Маши ответил ему:

- Столкновения не было, а падение было. И оно случилось по нашей вине. Знаешь, что бывает за неоказание первой помощи пострадавшему, Паша?

Но Паша и не подумал признать свою вину, хоть и был за рулём мопеда в тот момент:

- Ничего она не пострадавшая! Тем более, что ехала посредине дороги! Сама виновата - правил не соблюдала!

Но высокий парень не стал ничего отвечать этому Паше, а вновь обратился к Маше, при этом уже заметив раздавленный торт в дорожной пыли:

- Я Андрей. А тебя как звать?

- Я Маша. – Ответила ему тихим голосом девушка, в этот момент поливая окровавленную коленку водой из бутылки.

Андрею было действительно жаль девчонку. Видно, что ей больно, но она терпит и молча глотает слёзы.

Скорее всего она училась в школе номер два, а не в его шестнадцатой, и поэтому, живя в одном посёлке, они никогда раньше не встречались и не были знакомы. Заметив, насколько хорошенькая эта Маша и личиком и фигуркой, Андрей произнёс тоном героя, уже размечтавшись о поцелуях с этой тихоней:

- Не переживай, Маша, мы с Пашкой все починим, всё исправим. Будет твой велосипед как новенький уже через два дня.

А затем добавил, показав кивком головы на торт:

- А ты куда это на ночь глядя с тортом ехала? В гости? Тебя сейчас где-то ждут?
***** 
Продолжение следует))
Канал на Дзене "Наивная сказочница" https://dzen.ru/a/ZxnsQ96Ex3q_QPg6