Обычная история

Эта  история не выдумана и, скорее всего, стара как этот мир, - от моего друга  ушла жена. Даже не ушла, как это происходит повсеместно, а уехала как бы на время, о чем и было ему заявлено. Но, как выяснилось впоследствии, уезжала  навсегда, во что он еще долго отказывался верить, несмотря на все последующие за этим ее решением поступки.
Эта пара выделялась из ряда: сорокасемилетний мужчина и тридцати трех летняя женщина, - высокие и красивые, умные и обаятельные люди, как говорят, душа общества. К тому времени они были в браке пять лет, но вскоре произошло нечто, на что мы сразу обратили внимание, - их поведение стало то неестественно оживленным до истеричности, то подавленным, да и вместе они стали  появляться крайне редко.
А затем она уехала, предварительно отправив вещи, в чем мы принимали самое деятельное участие. Вскоре нам  стало  очевидно, что все происшедшее - негласный развод с разделом имущества, но для него возникшая ситуация все равно оставалась как бы временной разлукой, и он не принимал никаких наших сомнений на этот счет. И все это  время искал ее, желая что-то объяснить или услышать обо всем происшедшем от нее самой. Но она избегала этих встреч.
Это был мертвый человек: худой, подавленный с провалившимися тоскливыми  глазами и постоянным немым вопросом “за что меня вот так?” И демонстрацией для всех: - у меня все “OK”
Поняв очевидное, он не запил и не ушел в загул, что делают многие в похожей ситуации,  он исчез для большинства наших знакомых. Мы с ним иногда  созванивались, но времени на встречу как-то не находилось.
Месяцев через девять мы встретились совершенно случайно, и я его узнал не сразу,  он изменился полностью. Даже внешностью  только напоминал себя прежнего: это был высокий, подтянутый, хорошо одетый  сухощавый мужчина с голубыми глазами, в которых застыло выражение жесткого спокойствия и чего-то такого, чему я сейчас не смогу дать определения. С этого дня мы общались довольно часто, допоздна засиживаясь у него на кухне за чашкой кофе.
Однажды он подошел ко мне и протянул несколько листков: - прочитай, возможно пригодится для твоей работы,  здесь все в хронологии
Меня поразила стойкость человека, которого я знаю много лет, -  уверенного в себе, производившего впечатление сильного и даже самонадеянного, любимца компаний и женщин, вечного оптимиста, которого никак невозможно было заподозрить в проявлении таких чувств. Год его жизни и желание познать суть  произошедшего. Его безумный мир, описанный в хронологии, как попытка не сойти с ума.

Часть 1.  Дорога в ад
От меня ушла жена: она и раньше уходила  навсегда, но все как - то ограничивалось ночевкой у мамы, и ее возвращение ознаменовывалось либо моим раскаянием, либо “н и ч е г о   о с о б е н н о г о   н е   с л у ч и л о с ь.. ” И это стало у нас как бы ритуалом, как семейная традиция. Надо отметить, что ее летний отдых от тягот семейной жизни протяженностью два - три месяца в этот период  не засчитывался и принимался как “ чистка перышек”, как естественная потребность, что не вызывало особого моего сопротивления.
Длительный перерыв в этом процессе вызывал у нее чувство дискомфорта, которое проявлялось в поисках моих “провинностей”, которых я предоставлял великое множество. Но мы как люди одухотворенные, материальной сферы не касались, - либо она нам была не так уж и важна, либо ее просто не существовало, а притягивать за  “уши” несуществующее нам не позволяли раз и навсегда придуманные правила ссор.
Начало очередного расставания было ознаменовано грандиозным выяснением отношений и битьем посуды. Но, удивительное дело, это событие началось тогда, когда в дверях комнаты возник силуэт ее дочери, что сделало меня совершенно беспомощным, и я мог только просить, - «.. прекрати.. ну не надо… здесь же дочь».  Вспоминая свою прежнюю обеспеченную и безмятежную жизнь, я испытывал  помимо понимания своей неполноценности  так же чувство вины за ее напрасно прожитые со мной пять лет жизни, которые « просвистели» мимо. И впервые за мои немалые годы я услышал истинную правду о себе, ввергшую  меня в уныние. Любые попытки поподробнее узнать о своей ущербности парировались апелляцией к незыблемым авторитетам не только из настоящей,  реальной жизни, но и мнением ее мамы. Мнением, основанном на вычитанных в женских журналах рассуждений начинающих писателей и модных психоаналитиков, с раскладом на кармы и психотипы, на гороскопы, с их небесными условиями совместимости  и игравшие в этом  самую решительную роль.

Дабы не проживать остатки молодости в «каторге», жена забрала свою дочь и с пакетом крайне необходимых для этого документов как свидетельство о браке, паспортов, денег и теплых вещей, уместившихся в пакете,  ушла навсегда из моей жизни. Впрочем, в последствии выяснилось, что все как обычно ограничилось посещением её мамы. Не знаю, что там обсуждалось, но я каким- то непостижимым образом уснул почти сразу после ее ухода, и возвращение поутру произошло таким же естественным образом,  как приход из магазина, где она задержалась на ночь. Но только вернулась она не одна, а прихватила  заодно и свою маму, что впервые за несколько лет не вызвало у меня чувство протеста, как бывает при захвате неприятелем родной территории: сопротивление было сломлено, и я принял это как неизбежность. Возможно, здесь сыграла роль наша российская тоска по «хорошим» оккупантам, при которых наша безалаберная жизнь приняла бы какой - то порядок и сытность.

Таким образом, ее мама с простотой и  естественностью захватчика  обосновалась на моей территории, но, надо отдать ей должное, не попыталась сразу же выставить меня из дома и даже удалялась спать к себе в однокомнатную квартиру, оставляя  для меня длинные ночи на раздумье о бренности бытия и смысла жизни.
Обрисованная вскоре тещей перспектива собрать чемодан и,  как настоящий мужчина, гордо уйти в бомжи из своей добрачной квартиры у меня не вызвала энтузиазма,  о чем я ей тот час сообщил и что было встречено как каприз ребенка. Но вскоре,  впервые за прошедшие два месяца,  жена ночью тихо переступила порог моей холостяцкой комнаты. Бог мой, что это была за ночь.  Но, не зная заранее такого поворота событий, я накануне организовал  себе командировку в Сочи, - это было как бегство от назревавшего смертоубийства.  И мы с женой могли только перезваниваться каждый день по множеству раз, объясняясь в неземной  любви друг к другу.

Вернувшись недели через две, я встретил полное понимание и мир в семье. И после безумной ночи, находясь в расслабленном состоянии души и тела, я согласился с ее новым прожектом. И мы приняли эпохальное решение вернуться в Москву, но вначале туда, как вестник весны и мудрости, должна была отправиться  она, а затем, закончив все необходимые формальности по переезду, приехать и я.
Находясь под  дурманом страстных еженощных плотских утех и передвигаясь по квартире с единственной мыслью: - боже, как  хочу спать, - я самолично упаковывал вещи, на который указывал ее изящный пальчик. Любые попытки выяснить, - а это- то зачем? - натыкались на железную логику заботы о моем здоровье и минимальных хлопотах при  дальнейшем, скором  отъезде. Вещи наконец  были отправлены.
Атмосфера в семье напоминала райские кущи, где полуголые и безгрешные души обрели долгожданный покой. Некоторый диссонанс внес последний день перед отъездом, как легкое облачко на лазурном небосводе, - решительное заявление ее мамы, что она переезжает вместе с дочерью и мне необходимо решить вопрос с отправкой и ее имущества, нажитого нелегким трудом за десять лет беспорочной службы. И, как солдату-новобранцу при копании  окопа, был отведен срок, - от забора до полудня. Но все как-то не сложилось.

Проводив жену и,  наконец,  выспавшись, я поутру увидел картину, которая ввела меня в изумление: девственная пустота двух из четырех комнат, половина окон зияли  первородной наготой, из посуды был оставлен мой недобитый столовый сервиз, есть из которого мне предстояло либо ладошкой как моим далеким предкам, либо почерневшим алюминиевыми ложками, которые мы брали на природу, не заботясь о их сохранности. Но в смятение  меня ввергла пачка фотографий, небрежно брошенная в дальний угол пустого серванта,  где со счастливой улыбкой позировал я, везде только я:  я в Испании, я в Тунисе, я в Таиланде, я в Египте, и еще черт знает где,  полторы сотни «я» мягко и иронично улыбались мне самому, их хозяину и двойнику. А из свадебных фотографий были оставлены изображения свидетеля с видеокамерой, меня в смокинге с идиотской улыбкой первопроходца, и ее, сфотографированной со спины, когда она поправляла колготки, что так напоминало непристойный жест.

О, это был изумительный в своей простоте тактический ход, рассчитанный на глупую мужскую самонадеянность и сгубивший множество неопытных и незрелых душ. Душ,  не обученных первозданной науке обольщения и соблазнения, той науке, которую Евины дочки получают с молоком матери, той науке, которую  когда - то преподал им Змий, и за что  Адам, приняв на себя ответственность за ее первородный грех, и был сослан Всевышним на эту прекрасную, но неуютную землю.
А недели через две она позвонила и будничным голосом сообщила, что ей необходимо время для принятия решения о возможности дальнейшего совместного проживания. Но для начала новой и счастливой жизни крайне необходимы к той сумме в инвалюте, отложенной для приобретения квартиры в Москве, хотя бы тысяча долларов по курсу ЦБ, так как она уже поиздержалась на этом светлом пути.
Итак, я оказался в прострации после «гражданского» развода с женой, что на этот раз все казалось более реальным.

Часть 2. Месть.
Полтора года назад, вернувшись из очередного отдыха из-за границы, куда она на этот раз  уехала втайне от меня, и о чем я узнал  спустя год после разрушения наших отношений, усталая и притихшая женщина-девочка с шаром на груди, женщина с душой ребенка,   моя жена, как в фильме ужасов, за полгода превратилась в злобную Горгону. Мы расстались,  даже не расстались, как обычно расстаются уставшие друг от друга люди.  Она просто уехала, как сбежала, сообщив через три месяца  по телефону: -  мне необходимо некоторое время, чтобы принять решение.  И все было так преподнесено, что решение принимает только она, а  я, моя жизнь в этом раскладе страстей в расчет не принимались.

А затем,  через полгода, пришло письмо. Письмо-раскаяние? Письмо-оправдание? Письмо-хлыст? Все не так, странная смесь несбывшихся надежд, в своей уверенности даже не задав вопрос,  что буду чувствовать я, читая это письмо об ее измене. Или все-таки задала этот вопрос?  Да, это была месть, продуманная до мелочей. И эта цель была достигнута с иезуитской изощренностью:
- Я так и знала, что кто-то из нас останется съеденным. И вот этот момент настал. Лев сожрал и отвалил. Сама виновата. Не зачем было играть с огнем, незачем было дразнить и приближаться на расстояние меньшее вытянутой руки. Докривлялась! Что теперь имеем? Собственные обглоданные кости и саркастическую улыбку, глупо застывшую на своем фэйсе. И еще ехидный голос внутри: «Хи-хи, предупреждала, мол, тебя, предупреждала, а ты опять стремглав в чулан, где грабли стоят. Наступила?! А ведь так все хорошо начиналось! Кораблик, закат, ночь, коньяк и бесконечное восхищение в его хищнических глазах. Ведь знала же, что не травоядное! А теперь - разбитое корыто».
- Да наплевать! Зато как сожрали! Прямо-таки лазерная, ослепительная страсть!
- Ну, ты и дура, садомазохистка несчастная!  Неужели тебе приятно опять ходить с огромной шишкой на лбу? В конце концов, ты же красивая, умная, обаятельная женщина. Даже недостатков-то и нет. Вру, есть! Вечно переоцениваешь свои силы! Запомни, дорогая, овцы должны очень осторожно щипать травку, а не  заигрывать с первым встречным Львом!
- А  может он и не первый встречный?
- Ну, уж, конечно, не первый, зато последний, это точно!
- Хватит каркать, свято место пусто не бывает! Подумаешь! Будем считать, что это не настоящий Лев, не чистокровный. И не он меня съел, а я его. Пусть теперь помнит всю свою жизнь мои сладкие и страстные укусы. Ну что он видел? И кого? По крайней мере, таких роскошных овец редко встретишь.
- Да, самомнения… Посмотрим-посмотрим!
- А ты не смотри и не нашептывай мне больше ничего.
- Если тебе не нашептывать, то вообще с катушек сорвешься! Так что, сиди зализывай очередные раны и больше не тряси своей шелковой шерсткой и не стреляй во время пощипывания травки своими зелеными глазками в сторону приближающихся хищников. Поняла? Все, до скорого.

А затем второе.
…напиши мне свой рабочий телефон.. И еще, если захочется вдруг заняться милосердием по отношению к своей Независимой, то вот мои реквизиты в банке..

Мы встретились почти через год после ее отъезда, когда я приехал в Москву чтобы поставить точку в наших отношениях и оформить развод. Мы встретились и после долгого ночного разговора решили восстановить отношения, обвенчаться и родить ребенка.  Через четыре дня я уехал из Москвы заканчивать дела по переезду. А через два дня получил от нее  письмо:

Здравствуй,
Извини, что я пишу тебе. Наверное, я очень слабый и трусливый человек, но сказать об этом не хватает смелости. А может быть и лучше, на бумаге, как ты говоришь, мысли ложатся более упорядоченно.
Я очень много думала в эти дни  и поняла, что не хочу больше разрушения для себя. Я нисколько не жалею о нашей последней встречи с тобой. Она еще раз убедила меня в том, что я не смогу принять твои предложения. Жить только ради материального благополучия и секса, где тебе нет равных, я не хочу. Поверь, мне с тобой очень тяжело, твое присутствие меня тяготит, ты на меня бесконечно давишь, я чувствую себя постоянно разбитой, у меня начинает все болеть,  будто попадаю в клетку, где все темно и нечем дышать. Откровенно говоря, когда ты уезжаешь, я с облегчением вздыхаю.
Поняла одно - жить с тобой бок о бок до конца своих дней не смогу! Это будет каторга! Я благодарна  тебе за все то хорошее, что ты старался делать для меня. Но мы с тобой очень разные. Твои взгляды очень сильно расходятся с моими. Твое поведение, твои разговоры, твои манеры меня раздражают. А с этим  жить нельзя. Это все равно плохо кончится. Разбитый горшок не склеишь! Я не смогу стереть из памяти все то, что привело к разрыву - для этого надо заново родиться.
А летом я убегала не с другим, не к другому и не для  другого. Я убегала от этого Бесконечного Тягучего Кошмара. Я бежала от Тебя!
Уже к последней встречи я полагала, что вряд ли  состоится возврат к прошлому, но думала, - как знать. И все-таки еще раз убедилась, что души наши совсем разные, они находятся в разных мирах. Мы - люди, с уже давно сложившимся мировосприятием, и ничто больше не изменится в наших взглядах, в нашем, уже данном нам, воспитании - ты сам понимаешь.
Это мое решение абсолютно обдуманно и взвешенно. Оно не скоротечно.
И еще. Если что-то не так - прости.
Большая просьба - не звони и не пиши мне больше.

Я перечитывал письмо, глупо улыбаясь, но смысл написанного никак не доходил до моего сознания. Спине стало горячо, и я почувствовал, как сзади под лопатку вошел узкий, длинный, металлический предмет. Ощущение было настолько реальным, что моя бледность сразу же бросилась в глаза окружающим.
Я встал и вышел из офиса с одной только мыслью никогда не возвращаться в это безумное прошлое, построенным на лжи и предательстве.

Часть 3.   Молитва.

Я открыл глаза, - все тот же сон, один из тех моих ярких и уже сбывшихся снов, что преследовали  меня уже несколько месяцев - фотография красивой, смеющейся женщины на фоне гор. Фотограф выбрал самый удачный ракурс, подчеркнув стремительность ее натуры, - импульсивность, смешанную с детской непосредственностью. Она раскинула руки как для полета, а сзади угадывалась пропасть, но ее это не пугало - все было как игра, игра с жизнью. Эта фотография заполняла все мое существо, я видел ее, не закрывая глаз, видел в мелких деталях - красивая цветная фотография мастера. И внизу дата, - день, который наступит только через семь месяцев. И эта постоянная ноющая боль души.
Шлепанье босиком по полу, включение чайника, туалет, ванная, одевание, все в автоматическом режиме, на что отведено двадцать минут, а внутри головы все тот же диалог: - за что так больно и в спину?  Я физически ощущал сталь, что так легко вошла в меня сзади под лопатку - длинный узкий клинок,  кинжал  “милосердия”, которым в средневековье добивали поверженного врага, облаченного в доспехи. Он торчал в спине, он мешал двигаться, он так больно давил на сердце, но не было сил вытащить его оттуда. Боль, гнев, тоска,  все это заполняло 182 сантиметра моего тела.
Серость яркого дня, серость белого снега, серость зеленых листьев, серость разговоров и ненужных мне обязательств. Машина, работа, пустота квартиры - все это я заполнял придуманными правилами, книгами и женщинами, такими же одинокими, как и я. Фотография и мысль-установка: - я не сломаюсь, не сломаюсь, не сломаюсь..

Но тоска и боль все более заполняли меня, они переливались из тела, они разрушали мозг своей ирреалистичностью. И наступил тот миг, к чему я шел все это время, - они переросли меня самого, и наступил провал в этой страшной жизни-ада.
Часовня для молитв монахов в нашей церкви, построенной на деньги прихожан и бандитов, отмаливающих свои грехи. Как я попал туда?  Полумрак зала, освещенного колеблющимся светом свеч. Одинокая фигура в черном,  и я один, - один на один с Богом. И странная молитва, которой нет ни в одном молитвеннике:
- Господи, прошу тебя, избавь от этой боли, - я больше не могу..
- Господи, прошу тебя, избавь меня от гнева к этой женщине, - она не ведает, что творит.
- Господи, ты же видишь,  я сильный, но дай мне немного сил,  я так устал.
- Господи, прими мое покаяние.

Я шептал эту молитву, я слышал этот шепот у себя в голове, а затем чужой голос,  мой голос, как эхо, в пустоте  молельни.
Человек в черном молча смотрел на меня из темноты угла.  Совершенно бесстрастно. Затем он подошел и протянул мне горящую свечу. И я услышал чье - то рычания, всхлипы. Я плакал,  я, который плакал последний раз в лет двенадцать. Меня всего ломало, выкручивало, слезы текли по щекам сами собой, я чувствовал, что голова разрывается на части. Я снова стал маленьким ребенком, все то, что произошло со мной, выливались этими слезами.

Я упал на колени и сжался в комок, меня трясло, дрожь проходила по всему телу. Боль, душевная боль и пустота переполняли меня, и я видел, как из головы истекало что - то темное и бесформенное.
Человек в черном снова подошел ко мне и молча поднял с пола, да я и не сопротивлялся. Затем были обрывки каких-то воспоминаний: я сажусь за руль, дорога, автомашины, лица водителей, искаженные криком.
Утро, моя большая кровать, яркий солнечный свет и ощущение выздоровления, как после тяжелой болезни. Что-то очень похожее было в детстве, когда я весной в распутицу умирал в деревне от воспаления легких, а моя бабушка, моя милая бабушка, пятидесяти шестилетняя женщина, стоя на до мною на коленях, шептала молитву на свое, самой изготовленное лекарство и плача, заставляла есть кипящую клюкву с вином. И было утро, и были мокрые и смятые простыни, и ощущение легкости от света дня, солнечного зайчика, огромного сибирского кота возле лица и радость жизни.

Я снова увидел все ту же фотографию - смеющаяся женщина с раскинутыми руками-крыльями, приготовленными для полета. Но эта фотография как-то странно уменьшилась в размерах, и уже не было гнева,  был только страх,  одно  неловкое движение и она упадет в пропасть.
А недели через три эта фотография трансформировалась в маленький слайд, где пещера превратилась в длинный, узкий тоннель и в конце его угадывалась, как пятно, размытая женская фигура. И не было уже и страха за ее падение. И не было клинка-стилета, который так легко вошел мне в спину.
Уже не раздумывая, отправил ей короткое письмо:

Здравствуй,
Я прочитал твои письма. Посылаю свое заявление  для оформления развода. Если возникнут трудности, то вышли свое нотариально заверенное согласие, а все остальное я сделаю сам.
Но ответа так и не получил и вскоре написал заявление в суд  для оформления развода.

Эпилог
Развод был оформлен через шесть месяцев после их последней встречи,  встречи-расставания.
После получения судебного решения о разводе она приехала в далекий город, где он в то время жил, но случай развел их, да он к этому более и не стремился.
К тому времени он уже знал, что у нее за годы их совместной жизни были любовные связи, да и в тот год, когда  они жили врозь,  у нее были мужчины, но, видимо, серьезные отношения с ними все как-то не складывались.

А затем  еще год он учил себя жить заново, стиснув зубы от постоянной, ноющей боли. Год боли и два года  обучения, оставляя на сон не более четырех - пяти часов. И за это время он прошел путь длиной во всю свою предыдущую жизнь.
И три года ни одна женщина не смогла достучаться до его сердца. Они приходили, но их уход был предопределен его неверием этим существам из иного, враждебного ему  мира.
Это был уже другой человек: поседевший, с жестким и умным выражением глаз, которое бывают у тех, кто побывал за чертой жизни и смерти. Или у тех, кто потерял  очень близкого ему человека.

Восемь  лет спустя, войдя в состояние измененного сознания, он увидит заснеженное поле с одинокой могилой, черный постамент, фотографию на камне с таким знакомым очертанием лица, фамилия, имя, отчество, дата рождения и смерти. Потом ему расскажут, что она умерла в возрасте сорока четырех лет, в последнее время пила, у нее было трое мужчин, много старше ее. Но это говорят, а было ли на самом деле, точной информации у него не было, да это уже и не важно.
Последний пазл к картине  «Безумие»  встал на свое место, и она отправилась на хранение в архив Вечности.