У охотничьих собак жизнь недолгая

Фото: На охоте лайка изматывает медведя (открытый доступ)


Довелось недавно прочесть рассказ Анатолия Шнаревича про печальную судьбу среднеазиатской овчарки по кличке Акбар, которому многие были свидетелями и не смогли помочь псу.

Когда пишут такого плана рассказы о животных, то это всегда исходит из подсознательного желания завершить страницу прошлого, так называемое «закрыть гештальт».
Тронула судьба той овчарки так, что снова всплыли в памяти свои давние истории, и стало ясно, что пришло время отпустить эти воспоминания. Несколько дней обдумывала и решила написать рассказ об охотничьих собаках.
 
Мой отец, светлая ему память, профессиональный охотник и рыболов, кроме работы на одном из заводов атомной станции, председательствовал в Обществе.
Как же я любила, пристроившись тихонько в сторонке, слушать взрослые рассказы об охотничьих собаках, с которыми регулярно приходилось общаться: про то, как надо воспитывать каждую породу, чем они отличаются, в чем специализируются, как их кормить, и как они ведут себя в работе, и какая из каждых была «молодец» или «лодырь»! Самая главная тема: как правильно выбрать щенка и от какого помета.
 
А уж сколько особенностей, примет, правил, негласных законов и ситуаций на рыбалке и охоте было — не счесть, и каждая достойна отдельной публикации.

Надо сказать, отец держал много собак разных охотничьих пород и ни к какой особенно, как бывает к домашнему питомцу, не привязывался. Охотничьи собаки долго не живут, и жизнь их часто заканчивается при исполнении служебного долга.
В доме собаки были в определенных случаях: строго до двух месяцев щенячества, пока не поставят нужные прививки, и в особо морозные зимы.

Был у моего отца черный, с волнистой сединой, русский спаниель по кличке Дик.
Некоторые породы рабочих собак охотниками допускаются один раз к обмену и продаже. Дика отец «сватал» несколько месяцев, этот срок зависел от разрешенного охотничьего сезона, демонстрации собакой своих навыков, перспективы и профессиональных выгод. Отец взял кобеля осенью почти трехлетним по возрасту, крупным и матерым, с купированным хвостом, за него отдал одного из пары крепких западно-сибирских лаек — демонстративно передали поводки друг другу и разошлись с новыми собаками. Первая добыча собаки, по негласному закону, отдавалась прежнему владельцу. Дик не более двух—трех раз за все время был в человеческом жилище: на знакомстве и на лечении.

Часто вспоминаются несколько случаев, которые связаны с собаками. 

Один из таких: Дик цапнул меня за руку без всякого предупреждения, когда надо было отстегнуть его от ошейника.
Он уже успел поработать отцу очередной раз. По традиции, мы с мамой и с женами других охотников дожидались их из многодневного похода и встречали на берегу. В отличие тому, что мы никогда не видели, как отец уходил на рыбалку и охоту — правило! От воды до кильдима оказалось метров тридцать из-за межени. Пропахшие дикими и чужими стихиями мужики, затащив кормы «казанок» на берег и бросив якоря, в течение часа вручную разгружали и по песку вверх на себе таскали тяжелые съемные моторы, бортовой груз и добычу.

Сторожем у каждой лодки оставалась собака, на цепи. Ей дают команду «охранять!», и собака выполняет. Отец издалека услышал лай Дика ему вдогонку, решает, что псу нужен выгул, и посылает меня отстегнуть карабин с ошейника. Либо была я слишком резвой, либо Дику нужна была дополнительная команда, но его спокойный взгляд был обманчивым, и как только я чуть не коснулась его шеи, реакция его была молниеносной — он прикусил мне запястье и удержал, пока не услышал голос «фу!», единственно которому он бесприкословно подчинялся. Отец следил с пригорка, как маленькая фигурка прыгая приближалась к сторожу, и поэтому отреагировал быстро. Хорошо, что пес не причинил физического вреда, хотя следы от зубов оставил. Больше плакала я от пережитого страха. Отец очень расстроился, что прежде не дал псу команду «свои». Видя поведение хозяина, и уже в наморднике, Дик потом ткнул лбом мои руки.

Чтобы я не боялась пса, под присмотром он смиренно дал себя гладить, теребить холку, уши и широкую мохнатую грудь, подавал лапу и позволял расчесывать себя собачьей щеткой. 

Другой случай: когда отец с охоты вернулся без Дика. Однажды оставили пса в болотах по протокам Оби, за много километров от дома — пес слишком увлекся в поиске подбитых уток и на свисток не пришел, а надвигающиеся сумерки не дали его дождаться. Охотники срочно спешились на лодки, надо было успеть по воде до заката безопасно возвратиться на стоянку, где разворачиваются палатки и устраивается ночлег. В таких случаях собак не ждут, они сами возвращаются, кому как повезет.
И туда пес не пришел. Утром по реке охотники ушли домой. На печальные воздыхания домашних тогда отец заверил: «Вернется».
И вернулся Дик домой через несколько дней, переплыв, выходит, и реку. Пришел пес похудевший, грязный — к кильдиму. Позвонил кто-то и сообщил. Вот радости-то было! Я увязалась с отцом, и мы с бидонами горячей еды поспешили на берег, где нас дожидался обессиленный герой и весело встречал лайка Буран.
Второй такой случай Дик не преодолел, утонул в грозу в возрасте шести с половиной лет.

Как я поняла в жизни, профессиональный охотник — это не сколько талант, а больше психотип, врожденное качество. Такие люди не только проницательны, расчетливы, умеют приспособляться к разным условиям, но любят риск, преодолевать трудности, когда кровь кипит, и бодрствует азартный дух движения. В связи с чем, как вспоминается, отец очень мало дома проводил время, вне работы больше посвящал его собакам, охоте и рыбалке.

Случай с другой собакой, который часто возникает в памяти до сих пор.
Вместо бесшабашного швейцарского гончего Алмаза с черной шерстью и голубой кожей, погибшего летом на работе из-под ружья, зимой в доме появился месячный пушистый белый колобок с черным носом, пропахший молоком и щенячьей мочой — якутская лайка.
С такой шубкой на снегу пса трудно заметить, поэтому получил он соответствующее имя Снежок.

Этот милота быстро понял свою кличку, вычислил кто в доме хозяин, научился играть в игрушки, начал рычать и грызть ножки мебели и обувь. Постоянные лужи на полу и ежедневно повсюду разбрасываемые и испорченные вещи выматывали домашних, а многочасовой скулеж песика в одиночестве — соседей. Ранней весной Снежок уехал в охотничий домик на повышение карьерного роста, и все с облегчением расслабились.
Затраты на рабочих собак должны окупаться. Тогда же за охотничьи услуги появился с лаково-черной шерстью непоседа, получивший кличку Алмаз Второй, от тех же родителей-производителей — его отец подрастил, воспитал вместе до четырех месяцев и продал с развитыми навыками.
 
Прожил Снежок около трех с половиной лет. Единственный пес, которого отец полюбил и особенно гордился им, а Снежок был очень смышленым и наращивал мастерство. Месяцев с пяти Снежок уже серьезно проявил себя. За несколько сезонов пес не раз участвовал в группе охоты на лося.
И уже успел сходить на косолапого, который регулярно стал наведываться в ближний дачный поселок. Без собственной собаки на зверя лучше не ходить.

Однажды отец возвратился с охоты мрачным, озабоченным. Не вернулся на делянку один из охотников, у которого своей собаки не было. Слышали выстрелы вдалеке, да не поняли, с какой стороны точно. Искали час-два — нашли только ружье. По рации сообщили спасателям. Те сообщили семьям. Приехали охотники позже намеченного срока, эта охота стала в сезоне последней. И прошли слухи о медведе, который на людей нападает. Население в округе оповестили. Зимой патрулировали вертолеты и вездеходы МЧС. Зимнюю охоту никто не отменял.
Охотники периодически устраивали рейды.

Снежок половину зимы прогостил на ночевках в доме на крытом балконе. Любил он процедуру расчесывания шерсти, когда мы с мамой регулярно это делали и вырезали колтуны, потом набравшиеся белые счесы отдавали бабушке, у которой были веретено и прялка, и она вязала отцу одежду для зимней рыбалки и охоты, и детям носки для коньков и лыж. 

С февраля, как только сорокоградусные морозы сошли, Снежок перешел жить в охотничий домик. И нашли останки пропавшего охотника по весне, на расстоянии за много километров дальше от места, где сразу нашли его ружье. Картина сложилась следующая, что тогда, осенью, нагнал его медведь и снял скальп, съел мозг, а потом затащил останки на дерево и подвесил на сук. Это было для медведя нетипично, поэтому ситуация представлялась еще страшнее.
Нужны были опытные добровольцы для отстрела опасного людоеда.   

Уехали в экспедицию в тайгу на несколько дней. Очень способный был Снежок, и был выучен как универсальный охотник. Медведя выследили, собаки его загнали. Этот поход стал для пса последним. Успел подцепить его медведь лапой и, как ножом, располосовал живот. Благодаря собакам, медведя ликвидировали, а тушу затащили в кузов грузовика, на котором приехали. Запросили из области еще один грузовик, который прибыл через несколько часов уже к ночи.

Невозможно было не сочувствовать пострадавшему псу, даже бывалые охотники, сдерживаясь, сжимали зубы, на плащ-палатку осторожно перетащили скулящего бедолагу, у которого вываливались внутренности. Во фляжках у каждого есть спирт. Пса придерживали несколько пар рук, отец заливал ему в пасть спирт, чтобы облегчить страдания и зашить брюхо. Погрузили прооперированного так же на плащ-палатке в прибывший крытый грузовик, ехать пришлось медленно, расхлябанную дорогу подсвечивали фары, при тряске пес душераздирающе взвывал, бинты из отцовской белой нательной рубахи багровели на глазах, и псу становилось настолько плохо, что отец каждый раз стучал кулаком по кабине и орал шоферу, чтобы тот постарался ехать осторожно. Остальные собаки подскуливали, сочувствуя раненому собрату.

По рации держали связь с далеко ушедшим грузовиком с тушей медведя.
Все понимали, что по-другому не получится, ведь не по асфальту ехать — здесь ночь и тайга. Никто не мог упрекнуть, и никто не мог ничего посоветовать.
Через час такого мучительного пути отец крикнул шоферу «Стой!», зарядил карабин.

Несколько рук ухватились за плащ-палатку и осторожно спустили тяжело дышавшего пса на землю. Отец махнул шоферу рукой «отъезжай». Когда машина остановилась вдалеке и затих двигатель, прогремел выстрел и последний короткий собачий всхлип. Все вместе саперными лопатками копали яму и засыпали землей сверток. Затем еще три выстрела в воздух в ночной таежной тишине.   

Случаев наведывания к дачникам и нападения медведя на людей больше не было.
Отец тогда на несколько дней крепко запил, а ошейник Снежка и два огроменных когтя долго хранил с охотничьим сейфом. И несколько раз этот охотничий случай обсуждался и дополнился недостающими подробностями.

Буквально скоро появился другой, поскуливающий и почамкивающий, рыжий меховой комок по кличке Берта, переваливающийся на пухленьких лапках и оставляющий повсюду запашистые лужицы. Охотники быстро нашли лечение своему товарищу: у кого-то ощенилась очень породистая западно-сибирская лайка, объяснять хозяину ситуацию долго не пришлось, и он подарил трехнедельную суку отцу за символический «пятак». Пришлось кормить ее теплым молоком с пипетки. Щенок быстро освоился. Характер у Берты был — тот еще!
Но это другая тема про охотничьих собак.