Фамилия. Глава 32

После получения аттестата зрелости я решила никуда не поступать, пока Люда не окончит университет, потому что родителям не под силу  помогать сразу двум студенткам.  Сначала   в районном отделе народного образования меня приняли на работу преподавателем немецкого языка в Приозерскую восьмилетнюю школу, оттуда я перевелась в посёлок Восточный.  Здесь  мне пришлось кроме любимого  немецкого языка преподавать ещё пение и рисование, а также  быть классным руководителем в седьмом классе.  После окончания учебного года в 1967 году я приехала в Тюкалинск, где меня уже ждали в редакции районной газеты «Знамя Ильича», в которой я проработала два года.

В последний год моего проживания в Тюкалинске с наступлением первомайских праздников я отпросила у редактора Алексея Ивановича Сугоняка ещё три дня, чтобы навестить брата, который жил тогда в селе Велижаны Тюменской области. Ещё с пелёнок мы были приучены называть Константина браткой, а его жену Марию — няней Марусей. Даже став взрослыми, мы не поменяли своего обращения к ним, так и звали их до конца их жизни, да и сейчас называем так же в своих разговорах и воспоминаниях.

Марусей называли её наши родители, а братка по-своему ласково: Муся. Она же обращалась к мужу кратко и ёмко: Кот.

Не помню, почему от Тюменского железнодорожного вокзала не ходили в тот день междугородние автобусы, и местные жители посоветовали мне выйти за город, чтобы поймать попутную машину. Для меня это было не в новинку, и я решительно направилась по указанной дороге.

На обочине стояла небольшая группа молодых людей. Эта ли дорога ведёт в Велижаны, спросила я их. Они дружно закивали: эта, эта!

— Спасибо, — я отошла в сторонку и заметила, что два парня и девушка с интересом разглядывают меня.

— А вы к кому едете? — полюбопытствовала девушка. — Просто мы тоже туда направляемся, вместе и поедем. Мы оттуда, там живём. Я- Надя.

После моего ответа они оживились:

— Это наш учитель математики. А Саша – наш одноклассник и друг!

Сане  в первый год после окончания школы не довелось стать курсантом лётного училища, не смог набрать при поступлении необходимое количество баллов. Вернулся домой, весь год занимался столярной работой в промкомбинате.  А сейчас уже осваивал азы лётной профессии  в Бугуруслане.

В кузове грузовика мы стали почти своими. В Велижанах  новые знакомые довели меня до ворот дома Язовских и зашли вместе со мной. Встреча была неожиданной и радостной. На другой деньк нам уже пришла Татьяна, одноклассница и подруга Саши, это было наше первое знакомство.  И почти тут же  все трое вчерашних приятелей явились за мной с приглашением погулять. Пока они топтались у порога и рассказывали, что могут мне показать в своём большом селении, открылась дверь, и на пороге возник наш Саня. После секундного замешательства на шею к нему бросилась Надя и все взволнованно зашумели. Потом Шурку обнимали один за другим, а он весело подмигивал мне, пока я ждала своей последней очереди.
Так  я провела праздники с родными людьми и в кругу своих сверстников. В Тюкалинск вернулась с ощущением, как будто меня изрядно наполнили  какой-то новой живительной силой.

                ***
Недалеко от городка вблизи большого озера Янковского расположился посёлок Октябрьский – центральное отделение Тюкалинского  совхоза.  До него было  всего шесть  километров,  и туда регулярно ходил автобус. В этом посёлке жила с семьёй Галя Язовская, дочь Константина и Марии.

Школу Галя закончила, когда Язовские обретались в Ярославке. И сразу собралась замуж.  Конечно, родители были против, они хотели, чтобы Галя продолжила образование, но любовь преодолела все родительские преграды: Галя была непреклонна. Мария приезжала в Новый  Кошкуль к свекрови со свёкром, жаловалась на скоропалительное решение дочки обременить себя семьей, плакала.
 
Жених руководил в Ярославке комсомольской организацией, был черноволосым, кудрявым, светлоглазым веселым парнем, с красивым сильным тенором, безупречно выводящим мелодии народных украинских песен. От него я  переняла многие и поныне любимые мною «Місяць на небі, зіроньки сяють,  тихо по морю човен пливе...», или  «Вийди, коханая, працею зморена, хоч на хвилиноньку в гай…». Виктор Марченко, постоянный  участник всех сельских концертов, брал призы на смотрах художественной самодеятельности разного ранга.  Его даже пытались переманить на работу в Омский народный хор, но деревенская жизнь для него была ближе, роднее, и никакими  посулами  заманить его в город так никто и не смог.

Артистическая деятельность его не соблазнила, а вот общественно-политическая руководящая работа, видимо, пришлась по душе, и когда  пришла пора выбыть из комсомола в силу  возраста, Виктор поступил в Омскую высшую партийную школу*. Пока он учился, Галина работала продавцом в магазине Октябрьского посёлка и заочно получала профессию бухгалтера в тюкалинском  техникуме.  За эти два года, что я работала в Тюкалинске, мы с ней сдружились. Она воспитывала двух сыновей – Витю и Вову.
 
Я иногда вспоминаю этих двух мальчишек, с которыми судьба дала мне пообщаться в их детстве. Потому и  удержались они у меня в памяти  только маленькими, взрослыми мне уже не довелось их увидеть. Я училась в школе, когда Витя-младший частенько приезжал погостить к прабабушке и прадедушке в Новый Кошкуль. Ну а  мне он доводился уже внучатым племянником. Чрезвычайно похожий на отца внешне, он подражал ему во всём, и даже произносить слова пытался так, как иногда то ли по-украински, то ли на суржике**  вдруг начинал говорить отец.
 
В нашей столовой вдоль всей русской печи стояла длинная, выкрашенная  тёмной синей краской, деревянная скамья, сделанная нашим папой. Пятилетний Витя представлял себя  водителем автобуса, восседал в  начале скамьи,  пыхтел и рычал, изображая звуки мотора, громогласно сигналя  «Пи-и-и-п!» зазевавшимся прохожим. Ну а какой же автобус без пассажиров? Так что пассажирами сразу всеми была я.  Витя останавливал автобус примерно как запряжённую в телегу кобылу «Тпрру-у», визгливо тормозил и деловито спрашивал, куда я еду. Я называла ту или иную деревню в нашем районе, и он милостиво приглашал меня в свой салон: «Сидай!». Минуты две мы ехали, потом водитель сообщал: «Приихали, тикай!».
 
После работы я частенько приезжала к племяннице, вечерами мы готовили ужин и пели на два голоса. Когда Галя  заболела и ей пришлось лечь в стационар, я по её просьбе отвезла мальчишек к бабушкам: Витю к моим родителям в Новый  Кошкуль, а Вову – в Тюкалинск  к  Аксёновым.  Сама  каждый вечер возвращалась в Октябрьский:  наступало лето, нужно было высаживать в грунт рассаду помидоров, присматривать за огородом.

После окончания высшей школы Виктор Марченко получил назначение в Красноусовский совхоз того же Тюкалинского района на должность секретаря партийной организации. Семья переехала на новое место. Галина иногда говорила о том, что ей хотелось бы дочку, и предполагала: буду рожать, пока девочка не родится. Но в Красноусово  у них родился третий сын – Андрей.  Старший Витя был разительно похож на отца – такой же светлоглазый и кудрявый, а Вова удался в маму.  Андрюшу я видела ещё в его грудном возрасте, когда побывала в их селе в гостях, больше нам встретиться не удалось. После Андрюши ждать девочку перестали, остановились на трёх сыновьях.

Сюда же поближе к дочери переехали и Константин с Марией. Брат работал в школе, Мария – в детском саду. Правда, пробыли они там недолго, перебрались в Тюмень, где и прожили до конца своего земного пути.

Шло время, в 80-е годы экономика в стране давала сбои всё ощутимее, приходило в расстройство и хозяйство Красноусовского совхоза. Привычная, стабильная, не предвещавшая, казалось, больших  перепетий жизнь как-то  неуследимо закончилась. Директор, с которым работал Виктор Марченко, уволился и уехал в другое место, ведь известно, что человек всегда ищет, где лучше. То же самое сделал другой соратник и приятель – главный зоотехник совхоза. Он устроился в одном из совхозов Казахстана и позвал к себе Виктора. Долго не рассуждали: собрались да  поехали. Старшие дети в ту пору  обосновались в Омске, Виктор-младший уже закончил агрономический факультет сельскохозяйственного института. Володя осваивал специальность дантиста.  В Казахстане Виктор и Галина продолжали работать каждый по своей профессии: Виктор возглавлял партийную организацию, Галя вела совхозную бухгалтерию.

Но в девяностые годы, когда в стране уже разгонялась пресловутая перестройка  и начиналась невиданная  экономическая и политическая  кутерьма, снова встал вопрос: что делать?  Анатолий, старший брат Виктора, предложил приехать к нему, в санитарную зону отдыха «Автомобилист» в Чернолучье. И снова супруги Марченко с сыном Андреем перекочевали в Омскую область. Галина по-прежнему занималась  бухгалтерией, а Виктор взялся за новую предложенную ему работу: исполнял  обязанности снабженца. Семье предоставили небольшую квартирку с удобствами. Андрей повзрослел, женился на женщине с ребёнком, а когда родился второй, жить всем  вместе стало тесновато.
 
И тогда родители решили оставить  жилплощадь детям. Оба уже вышли на пенсию, устраиваться на работу не надо было, стоило лишь купить дом и поселиться в нём. В «Автомобилисте» ничего не нашлось из недвижимости, и Марченко выбрали село Атрачи в родном Тюкалинском районе. Там и купили дом.

Казалось бы, почти всё наладилось,  можно бы и пожить спокойно. Но пришла беда, откуда не ждали:   у Виктора стали болеть ноги. Лечение не помогало, и на одной ноге началась гангрена. После ампутации в тюкалинской больнице  сын Витя-младший настоял: раз такая беда с отцом случилась, надо жить всем вместе!  Врач районной больницы,  лечивший главу семейства, отговаривал Виктора и Галину возвращаться в «Автомобилист», подчёркивая, что местные медики, проведшие операцию, уже поняли, что за болезнь поразила мужчину, и уже знают, как вылечить другую ногу. Не знаю, что сыграло главную роль в решении Виктора: или неверие в тюкалинских  врачей, или настоятельные призывы сына, или то и другое вместе. Марченко опять добрались до «Автомобилиста», опять поселились в своей бывшей квартирке, откуда уже съехала семья Андрея, построившего дом на своём дачном участке.  В Омске Виктору ампутировали  вторую ногу.

Осенью 2009 года Галина овдовела. Последние годы жизни она провела с любимыми внуками.

На снимке Галина Марченко.

* Высшая партийная школа (ВПШ) — высшие учебные заведения в СССР в 1946 — 1991 годах для подготовки руководящих партийных и советских кадров, а также подготовки руководителей средств массовой информации. Школы создавались и находились под руководством соответствующих Центральных Комитетов Коммунистической партии союзных республик, обкомов и крайкомов КПСС.
** Суржик — идиом (разговорный язык), включающий элементы украинского и русского языков, распространённый на Украине, а также в России и в Молдавии среди выходцев с Украины.