На Реках Вавилонских. Глава 2

Последние аккорды с протяжной, чуть хрипловатой интонацией затихли под куполом капеллы. Сидевшие внизу люди еще несколько минут сохраняли неподвижность, следуя инерции этого звучания, прежде чем созданная им общность начала распадаться на отдельные составляющие. Светлая палитра летнего гардероба Иерусалимских меломанов, с преобладанием кремового, в какой-то момент сформировалась в «импрессионистскую» перспективу, достойную кисти Моне, но центробежные силы забот, или праздности, или того и другого вскоре окончательно рассеяли эту общность, оставив их одних под сводами арки Сионских Ворот. Через Еврейский квартал, по празднично (по случаю наступившего вечера) освещенной Кардо и дальше вверх, под сводами многочисленных торговых лавок, имитирующими колорит стран Магриба, через Яфские Ворота, они вышли к прогулочной Мамилле – 800 метров Европы посреди Ближнего Востока. Возвращаться не хотелось. Наоборот, хотелось продлить необычное обаяние этого вечера перед 3-х часовой поездкой назад, в академгородок, «затерянный на просторах» Аравы, в часе езды от Эйлата. Они присели за столик одного из многочисленных открытых кафе, откуда открывался живописный вид на богемный квартал Мишкенот Шаананим (Обитель блаженных) по другую сторону крупнейшей в стране открытой концертной площадки, именуемой «Бассейны Султана» в память о располагавшихся здесь искусственных водоемах во времена Османской империи. Вскоре к ним присоединились Юрий, Азария и Диана. Оказалось, не им одним хотелось продлить «послевкусие» органного действа. Ангажированный институтом для подобных случаев таксомоторный минивэн, доставивший их в Иерусалим, мог подождать.
- Не хочется быть банальным, но это потрясающе! – «Включил» восхищённое умиление Юрий.
- Не хочется – не будь! – Огрызнулся Давид. Этот спортивного вида нагловатый парень лет 30 плюс, с нарочито «идеальной», под бокс, стрижкой тёмных волос и почти противоестественно гладко выбритым лицом, вызывал в нём плохо скрываемое раздражение. В особенности то, как он смотрел на Риту.
Юрий появился в институте недавно и как-то «неожиданно». Он явно выпадал из «общего фона», обеспечиваемого кадровой политикой института, но Давиду никак не удавалось облечь в слова – чем именно. Юрий заведовал параллельной лабораторией, в которой вскоре, так же неожиданно появился Азария. Новый сотрудник являл собой полную противоположность «глянцевому» Юрию, от прически до обуви. Богемную небрежность в одежде венчал живописный беспорядок густых огненно-рыжих волос, обрамляющих волевое лицо с массивным несколько выдающимся вперёд подбородком и «аристократическим» чуть с горбинкой носом. Завершала композицию любовно ухоженная «3-х дневная небритость».  И всё-таки, по каким-то неуловимым признакам было очевидно, что их связывает нечто большее, чем работа. И нет – «голубые» аллюзии тут были совершенно неуместны, но, вопреки субординации штатного расписания, Азария относился к Юрию явно покровительственно, хотя они и были примерно одного возраста. Диана, подруга Риты, работала лаборанткой в группе Давида. Собственно, к Рите, работавшей тут же системным аналитиком, Диана испытывала трепетное восхищение, которое та пыталась смягчить нарочитыми проявлениями дружбы.
- Господа, – заговорил Азария – хочу вам представить нового завотделом, объединяющим оба наших проекта. Знакомьтесь – Юрий Астуф.
- Поздравляю! – Правдоподобно-искренне воскликнула Рита, после несколько неловкой паузы, открывая своим возгласом нестройный хор поздравлений.
Новость неожиданно «кольнула» Давида чувством уязвлённого самолюбия. На конкурс замещения вакансии завотделом их представили вместе. Кандидатура Юрия изначально рассматривалась как формальная, обеспечивающая собственно конкурс. Да, по завершении этого марафона Давид намеревался отказаться от должности – лаборатория была для него не просто местом «оправдывания зарплаты». Это было ДЕЛО! Но у него даже не спросили, указав таким образом на его место не только в официальной, но и НЕ официальной иерархии.
- Ну официальное объявление будет завтра, но всё уже решено. И не буду скрывать – я рад этому. – Юрий в упор посмотрел на Давида.
- Рад за тебя. - Ответил тот спокойно выдержав взгляд Юрия.
- И мне было важно ваше понимание. – Юрий как бы невзначай коснулся Ритиного запястья.
- Вы посмотрите какая луна! – Неожиданно воскликнула Диана.
Над кромкой городских строений поднимался гигантский оранжевый диск с каждой минутой «мутируя» в яркий абсолютно, правильной формы шар, источающий в ночь мертвенно-бледное голубоватое сияние, очертившее их лица в графике резкой светотени, постепенно вытесняя мягкий тёплый свет фонарей и придавая окружающему почти мистические очертания. Давид ощутил уже знакомое ему беспокойство присутствия пугающе-иной, первобытной силы, сейчас открывшей ему картинку их застолья в совершенно невероятном ракурсе, будто из глубин пока ещё неведомых ему измерений, вновь наполнившихся гулким дыханием органа. Это длилось мгновение, но в это мгновение он успел пережить его многозначность, увидев залитые светом полной луны очертания средневековых развалин, страх, воплощённый искажёнными лицами многих, запёкшуюся кровь на свитках древних манускриптов, Ритино запястье, совсем не спешащее прервать прикосновение…
- Ты в порядке? – Рита встревожено заглядывала ему в глаза.
- Да-да. Всё нормально. Но я думаю, нам пора возвращаться.
- Ну вот, а я только что заказал шампанское! – Азария с неподдельной досадой смотрел на Давида.
- Возьми с собой. Откроем завтра, после официального объявления его – Давид метнул взгляд в сторону Юрия – победы.
Миловидная официантка поднесла Азарии на подпись распечатку чека кредитной карты. В руках у того, сверкнув матовой глубиной, возник наливной Parker с золотым пером.
- Ого! – Удивился Давид. – Такой ручкой вершат историю, а не подтверждают оплату в кафешках!
- Это у меня что-то вроде талисмана. Никогда с ним не расстаюсь. Кто знает, когда придётся вершить историю. – Попытался отшутиться Азария, оставляя на клочке бумаги алый витиеватый росчерк.