Заслуженный генерал

                  Ведущий - 1:  - Орденоносный, много лет служивший при штабе, генерал - лейтенант Иванов Иван Иванович, совершив  ежегодный вояж по своим обширным владениям, возвращался в Москву.
    Мягко качаясь на рессорах, просторного дилижанса, вместе с генералом, сонно клевала носом его супруга — средних лет, с хорошо сохранившимся красивым лицом и фигурой.   
    Пятидесятилетняя гувернантка, откровенно похрапывала. Лишь дочь, едва перешагнувшая порог совершеннолетия, весело и беззаботно вертела светловолосой, красивой головкой, пытая генерала бесконечным щебетанием. Изредка, она брала в оборот кучера, неопределенного возраста, с куцей, едва вьющиеся бородкой. Он казался человечишком невеликого росточка -  вертляв и богобоязнен.
 
    Генерал, наоборот, как и положено его статусу - необычайно толст. Ещё сильнее, его необъятные габариты, подчёркивали белые панталоны и громоздкий мундир с золотой кисеей генеральских погон и яркой вышивкой, соответствующей генеральскому званию. О его рьяной службе говорили многочисленные ордена и медали, которые в своём блеске, обильно усеивали широкую грудь. Не по годам, седая копна волос сросшаяся с пышными усами, делали их обладателя необычайно похожим на Гоголевского героя - Ноздрёва.
 
    Вдали показалось большое село, с весело блестящими на солнце маковками храма. 
 
                           Акт - 1

               Генерал: - (Слегка кашлянув, вальяжно коснулся резной тросточкой ямщика) Скажи любезный, никак сегодня праздник? Смотрю, девицы хороводы, с песнями водят. А вон и парни затеяли возню...

  На зелёной лужайке, нарядившись в праздничные сарафаны, кокошники, венки с яркими лентами, красиво стелясь над яркой зеленью травы, величаво - девушки вели хороводы и звонко пели песни, которые легко ввинчивались в голубое, без единой помарки, чистое небо.

              Генерал:  - (Картинно промокнув глаза) Пол - Европы объездил, но чтобы, красиво танцевали и так душевно пели, не видел нигде, и ни какая Италия не сравнится с нами! Берёзы - то каковы-ы-ы-ы?... Стройны, как красны девицы - залюбуешься! А песни?... Песни - то!...  Душа от восторга обмирает. Нет... нет краше и сочнее нашего языка! Он едино хорош везде - даже в бою. Услышав наше грозное "Ура", супостат сразу приходит в совершеннейший конфуз...

              Ведущий - 2:  - Стряхнув дремоту, женщины с интересом наблюдали за простолюдинами в красивых, ярких, очень просторных и удобных нарядах. А им - с дворянской косточкой, в заморских, до предела затянутых в жёсткие корсеты и тяжеловесные, с длиннополыми шлейфами платьями, было неудобно и жарко, на давно набивших скучную оскомину - балах. А здесь - благодать!

                Дочь: - Красиво - то как! Папонька, а папонька?!... Можно и я, порезвлюсь малость... Да и засиделась в этом тарантасе.

          Генерал:  - Не ровня они тебе, радость моя - до Сарова рукой подать. Вот там и отдохнёте. А я тем временем полюбопытствую о неком святом. Уж очень много о нём небылиц сказывают...

            Ведущий - 1:  - Вдали, у самого горизонта небо темно нахмурилось и тихо, но зловеще пророкотал дальний гром.
 
    Кучер испуганно согнулся, втянув голову в плечи, часто крестясь...

           Генерал: - (Высокомерно глянув на мужичка) Любезный... Эко братец,  ты отсталый... Вся просвещённая Европа говорит, что Бога нет, а ты-ы-ы ы.... Нет, дремуч и тёмен наш мужик!... Погнали вскачь, родимый! Ненароком вымокнем, особливо наши дамочки...

             Кучер: - Но-о-о-о, оглашенные!...

    Красивым замахом, кучер нежалеючи, вытянул кнутом коней по взмыленному крупу. 

             Ведущий -1:  - Гроза, словно вознамерилась их догнать, и для пущей страсти, уже щедро крестила небо яркими всполохами молний.

    Кучер на каждый отголосок грома и вспышку молнии, истово крестился, крупно вздрагивая.

           Генерал: - Да, наш народ, не только тёмен, но и глуп! Сколько уже я объясняю этому олуху, что Бога нет, а он знай, всё своё гнёт... 

    Генерал, недобро глянул на ямщика, который, словно чувствуя прожигающий взгляд барина, лишь молча и сильнее втягивал голову.
    К церкви поспели вовремя... Гроза, словно чувствуя свою оплошность, разразилась неимоверным раскатом грома и ослепительной вспышкой молнии. Мужичок вновь перекрестился. Генерал досадливо не сдержался:

         Генерал:  - Не-е-ет, нашему мужику, коль в башку что втемяшилось, хоть кол на голове теши...
  
            Кучер:  - Так то оно так, барин. Красиво та-а-ам сказывают. Но вдруг ошибаются учёные - то, заморские и Бог есть?...

    Сняв шапку и низко поклонившись, немногословный мужичок исчезает... Генерал, широко раскрыв от удивления рот, молча проводил с виду плюгавенького человечка долгим взглядом.


                          Акт - 2
  
    Генерал стоит со старостой Храма, который его гостеприимно встретил и словоохотливо рассказывает о Церкви.

         Генерал: - Слышал я, Святой человек, что в вашем Храме подвязался некий чудный старец. Много говорят о нём разного, что мне служивому человеку, повидавшему всякое, верится с трудом. С ума сойти - дикий медведь какой - то?!... Да ещё, так запросто, с рук человека кормится! А тысячу дней и ночей, беспрестанных молений на камне - уму непостижимо!...

    Хвастливо крякнув, он красивым жестом обвёл многочисленные награды.

        Генерал: - Мы ведь, тоже не лыком шиты, почтенный! И вот эти ордена, не какие нибудь бирюльки, и их..., так просто не дают!

    Староста уважительно поклонился.

        Староста:  - Ваше Высокоблагородие, быть может и Вы, сами, посетите затворника нашего, старца, Серафима - сдаётся мне, что он Вас примет...

        Генерал: - (По прежнему крайне высокомерно и презрительно) При-и-и-имет... Знаешь, а вообще - то, полюбопытствовать можно. Тем паче, наш, родимый Царь - Батюшка Александр - 1, был давеча у него с частным визитом...

    Староста на минуту исчез. Вновь появившись, с почтительным поклоном:

        Староста:  - Ваше Высокоблагородие. иеромонах Серафим, сильно переживает и извиняется, что сам не может выйти к Вам находясь в затворе, но он, нижайше просит посетить его скромную келью. Будьте любезны, я Вас провожу...


                            Акт - 3

           Ведущий - 2:  - Тучно согнувшись, звонко громыхнув начищенными шпорами, генерал с трудом просочился в очень низкую дверь плохо освещённой кельи. Выпрямившись в могучий рост, он с трудом восстановил дыхание. Продолжая самоуверенно ухмыляться, с удивлением увидел неслышно идущего к нему сильно сгорбленного человека, с небольшой, но густой бородой. Чистые, ясные глаза необычайной кротости, смотрели с такой любовью и соучастием, которую он видел, пожалуй только у родимой матушки в раннем, давно канувшем в лету времени - детстве. 

      Без какой - то либо рисовки, позёрства и раболепства, монах упал на колени, коснувшись головой пола.

             Монах:  - Ваше Человеколюбие (тихо заговорил старец), Вы уж простите меня великодушно, за доставленное неудобство (Он кивнул на низкую дверь). Мне, грешному, надобно - бы встретить Ваше Сиятельство, но не обессудьте, мне ведь, согласно принятому обету, непозволительно выходить из этого помещения. Я не предлагаю Вам присесть - нет у меня мебели... И за это, приношу глубочайшие и искренние извинения! Так с чем пожаловали, сударь?...

            Ведущий - 2:  - Иеромонах говорил тихо, но его голос проникал в самые потаённые уголки души немолодого, избалованного безраздельной властью и богатством генерала. Ему давно привыкшему к фальшивому и лицемерному поведению общества, было необычайно неудобно за своё недавние, горделивые выкрутасы. С другой стороны, речь этого удивительного человека, тянула сильнейшим магнитом, и как нельзя лучше располагала к душевному разговору. Более того, ему нестерпимо, как никогда ранее, захотелось открыть, казалось навсегда и напрочь закрытую дверь вконец очерствевшей души. От полно нахлынувших чувств и желания, генерал замешкался...

          Генерал:  - Да я-а-а-а... Как Вам сказать? (скороговоркой мямлил он) Вернее, о многом хочется поговорить, но я..., не знаю с чего-о-о-о...

          Ведущий - 2:  - Вошедши в келью, доблестный генерал, чувствовал себя и всё своё прошлое - открытой книгой, перед этим удивительным  человеком. И впервые он не хотел ни врать, ни лицемерить...

            Монах:  - Вижу - вижу мил человек, что у Вас многое притомилось на сердце - душе. И это, Вас сильно гложет, отравляя Богом данную жизнь. Поделитесь своей печалью и сбросьте, этот невыносимый груз, облегчив душу и начните, пожалуй, со своего счастливого детства. Оно у Вас и впрямь было счастливым!...

            Ведущий - 2:  - Генерал зачарованно смотрел на старого человека, беспрестанно теребящего затёртые чётки. С неожиданной лёгкостью для такого грузного тела, он вдруг повалился на колени, обхватив ноги монаха. Хрипло всхлипывая, часто затрясся в плохо  сдерживаемых рыданиях. Очищающие слёзы, обильно оросили полное лицо и густые усы. Так он плакал в раннем детстве, когда, во чтобы - то ни стало, стремился выразить свою, безграничную любовь к любимой матушке, а слов не хватало...

            Генерал:  - Я - а-а-а!...
  
           Ведущий - 2:  - Он начал быстро и сбивчиво, рассказывать о своём детстве. Маме... Когда первый раз залез - ради озорства - в чужой огород. Говорил и говорил... Рассказывая далее, не жалея себя, всё больше и больше погружался в топкое, греховодное болото прожитой жизни. Он словно смывал грязь не только с себя, но и воспрянувшей голубем — души.

           Генерал: - Даже это... (впервые, он презрительно обвёл  рукой ордена и медали)

             Монах: - (Ласково прервал поток речи) Знаю - знаю родимый, что эти, почти все награды, носите незаслуженно...

    Неожиданно для служивого, почти все, так крепко и надёжно закреплённые на мундире ордена упали на пол, за исключением одной, махонькой медальки. Но этого не расстроило - стало много легче.
 
    Он продолжал говорить долго и быстро.
   
    Удивительный монах по отечески улыбаясь, не прерывал его.

           Монах:  - (Поднимая генерала) Вот и хорошо, Радость Моя, так вот впредь и живите... Живите с Богом, в радости, ведь у Вас такая чудесная жена и дочь! А будут вопросы и сомнения, приезжайте... Я всегда рад буду Вас видеть. Да ещё... Чуть не забыл... (Затворник набрал горсть сухарей и вложил их в дрожащие, влажные ладони посетителя). Не побрезгуйте - откушайте, вспоминая убогого Серафима...


                      АКТ - 4

    Счастливо, по - детски улыбаясь, восторженный генерал молча стоял возле своего дилижанса. Жена, дочь и гувернантка с испуганным удивлением смотрели на, ещё совсем недавно, такого самоуверенного мужа, отца, барина. 

                Гувернантка:  - (Истово крестясь, говорит взволнованно, негромко, почти шёпотом) Господи..., Иисусе!... С барином - то что?! Никак заболел… родимый...

                Дочь:  - Маменька!... Верно, с папой что - то не так! Сколько живу, таковым его, никогда не видывала?!...

               Мама:  - Я тоже, ясное солнышко... А ещё говорят, что чудес уже не бывает?!... Видимо и впрямь старец святой жизни человек! Глянь, на нашего упрямого батюшку - генерала, в минуту преобразился! (Всплескивает в испуге руками) Господи-и-и-и!... А где - ж, у нашего кормильца, ордена и медали?!...
 
    С лёгкой улыбкой подошёл староста храма.

              Староста: - Ваше Высокоблагородие!... Вы, вот... забыли... Просили передать - носите честно - заслужите...

    С поклоном подаёт генеральскую фуражку с орденами.

    Продолжая радостно улыбаться, генерал галантно помогает женщинам сесть в карету.

    Садясь сам, он крайне дружелюбно и легко коснулся рукой плеча кучера. Тот испуганно оглянулся - барин - ли это?

             Генерал:  - Трогай не спеша, дорогой! А ведь, ты прав, мил человек, Бог - то и впрямь есть! Как и есть Божьи Люди!...


                              КОНЕЦ

                         13 июня 2018 г.
                           с. Чапаево

     Пьеса «Заслуженный генерал» была написана мною давно — шесть лет назад. Изначально, я собирался поставить её силами нашего прихода, в церкви, которая и названа в честь Преподобного Серафима Саровского, о котором и повествуется в этой пьесе…
    Но что — то не сложилось и я о рукописи забыл. А зря… Ведь, как подтверждает история, этот случай — встреча с неким генералом, были на самом деле. Действо с медалями — тоже было…
    Я, бесконечно и страстно влюблённый во всё русское, конечно не устоял перед красотами необъятной природы, традиций, песен и танцев, планировал это всё отобразить в будущем спектакле. Но...
   Буду бесконечно рад, если сия задумка, когда либо воплотится в жизнь!...