Ключ от перехода. Гл. 3

начало: http://proza.ru/2024/10/09/923

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

     С фотографии на проездной карточке на меня смотрел белокурый ангел. Внутри всё будто перевернулось. Я с ненавистью подумал о «хозяевах» мира - Гагике и его отце, потом о своём шефе и даже о пэпээсниках, стадно переписавших рапорта под диктовку начальника. Но больше всего я ненавидел себя, от кого зависел исход дела.
     Её звали Арина. Я не мог понять, что меня так поразило в её лице? Пожалуй, глаза. Большие, ясные, по-детски распахнутые… Глаза цвета светлой бирюзы. Кажется, его ещё называют «тиффани»… Я впервые видел подобные. Но не цветом глаз она зацепила меня, а выражением беззащитности в них, в них была просьба, мольба... Маленькая глупая «кукла», попавшая в сети убийцы, искала защиты. Но мы не можем её защитить… Или не желаем? Неотвратимость наказания для черни... Для тех, кто правит «балом» действует принцип вседозволенности, а мы с шефом воплощаем этот принцип в жизнь. И эта тварь Гагик выйдет и снова будет «убивать» детей, а нам заплатят за это. Нам заплатят за страдания этих детей и заплатят ещё, и ещё…пока кошелёк «гагиков» туг. И мы возьмём. Почему, нет? Каждый в этом мире выживает, как может. Слабым в нём не место.

      Я подошёл к сейфу и какое-то время стоял возле него, задумавшись. Во мне боролись два человека. Один взывал к совести, второй же, как циничный прагматик, убеждал использовать любые средства для получения материальной выгоды, даже те, что попирают нормы морали. Но был и третий. Он очень хотел домой…туда, к покою, где он станет самим собой…

     Накатившая волна бессильной ярости охватила меня, и я с силой грохнул кулаком по дверце, до крови сбив кожу на костяшках. Отказать начальнику я не мог, даже ради этой девочки, слишком многое нас связывало и многое в моём благополучии зависело от его непосредственного участия. Перспективные дела… Премии… Его покровительство и защита. А я… Я делал всё о чём он просил. А дела мои оплачивались. Хорошо оплачивались. Я завяз в этом дерьме по уши… Мы свились в единый змеиный клубок слишком туго и оба были должны друг другу, так что выбора у меня не было. Или был? Но я выбрал сомнительное благополучие.

***
     Фирма по продаже бытовой техники, в которой я работал юрисконсультом, приказала долго жить. Из-за слабых продаж, хозяин бизнеса, набравший кредитов выше крыши, не расплатился вовремя с банками, объявил себя банкротом, и все сотрудники фирмы, оставшись не у дел, пошли в «люди». Юрисконсультов было по городу, как блох на собаке и я, проболтавшись около месяца в поисках работы, решил связать себя с «законом». Тяги к расследованию преступлений у меня не было, как и не было уголовной практики, поскольку все мои обязанности были связаны с исключительно гражданским правом, но я шарил в финансах, умел увлечь собеседника своим красноречием, был обучаем и жаждал найти хоть какую-то работу, чтобы Светка, привыкшая к достатку, не ныла. Особой ставки на службу в ОВД я не делал, думал перекантоваться с год-два, пока не подвернётся стоящий вариант, но получилось так, что я «вписался» в эту систему, и она меня не только не растоптала, а даже обогрела «крылом» Ильи Ароновича.

     С первого же дня он, что называется, положил на меня «глаз», взяв надо мною шефство. Он делал это с нарочитой заботой, что я было подумал, что это своего рода помощь в адаптации новых сотрудников, перешедших на службу с гражданки. Но это оказалось не так. Я был избран им. Почему его выбор пал на меня, так и осталось для меня загадкой. Возможно, его «сканирование» дало подсказку, что перед ним человек, которым можно манипулировать за деньги.

Мне импонировало его внимание. Думаю, что вряд ли нашелся на свете подчиненный, который бы воспротивился благодушному расположению к себе со стороны руководства. У меня не было нужды ни в чём. Всегда заправленные принтер и ксерокс, которые, к слову, были по одному на несколько кабинетов, и, как правило, находились в кабинете начальника отделения. У меня же был свой. И принтер, и ксерокс. Бумага пачками -желаннейший и дефицитный расходник, которую надо получить, стоя перед начальником на коленях. Не буквально конечно, но всё же ноги собьёшь, пока рыщешь по райотделу, выклянчивая по листочку. А мне даже заикаться по этому поводу не приходилось. Съездить в суд, прокуратуру или отвезти вещдоки на экспертизу, только мигни и машина будет. Остальным же сотрудникам приходилось записываться на определённый день, трястись по автобусам, а то и шлёпать на своих двоих, теряя драгоценное время.
Когда старый комп начал глючить, Илья Аронович тут же распорядился поставить новый.
Но поистине царский подарок я получил чуть позже, когда под видом ремонта начали уплотнять служебные кабинеты сотрудниками. Нет, ремонт действительно сделали, но только в кабинет я вернулся один. Я чувствовал зависть своих коллег. Они держались со мной холодно и настороженно. Порой мне казалось, что меня ненавидят, считая стукачом и подхалимом. Но я не был ни - тем, ни - другим.

Поначалу это привилегированное положение меня тяготило, но над моей просьбой не выделять меня среди других сотрудников, Илья Аронович только посмеялся, посоветовав плюнуть и «забить» на кривотолки. Конечно, я понимал, что всё это мне «приплыло» не за красивые глаза и вскоре мне придётся платить за это. Я был готов к этому, а для начала «забил», стал добровольным изгоем, дистанцировавшись от своих собратьев-следователей. В конце концов, какое мне дело до этих неудачников, мне семью кормить надо, а честность, справедливость и всякие там принципы пусть остаются для праведников, а себя я к таковым не причислял. «Грех сотворён человеком, но вкус у него божественный», гениально подметила великая грешница Мэй Уэст* и отказаться от благ в виде штуки баксов, которые мне периодически «подкидывал» шеф, было бы совершеннейшей глупостью. Я познал грех денег, как один из смертных грехов, ведущий в мир сильных. И, всё же, порой, во мне просыпался «праведник» и грыз моё сердце совестью, не давая спать по ночам.

***
     А начиналось с малого. Где-то расставить нужные даты, переписать протокол, расписаться за понятых, потерпевших, обвиняемых… Ещё в школе я отлично умел подделывать в дневниках, нахватавших двоек товарищей, подписи учителей под «правильной» оценкой, не задумываясь о последствиях. Проблем с учёбой у меня не было, я не был отличником, но имел твердые четвёрки по основным предметам. Тогда это казалось безобидным и даже смешным, сродни развлечения «поймают-не поймают», добавляя адреналина в подростковую кровь под красивым девизом «риск – дело благородное». На деле же за всем этим стояла обычная выгода – восхищение и зависимость одноклассников от моих, пусть и криминальных способностей, что повышало мою самооценку. В бытность работы юрисконсультом мой дар не иссяк, а напротив, постоянно совершенствовался и я уже мог запросто подделать самый сложный почерк, что порой не раз выручало нашу контору при форс-мажоре, когда срочно требовались подпись на документе или резолюция директора, зависавшего в это время у любовницы. Умение копировать чужие буквы Илья Аронович оценил практически сразу, заметив, что криминальный мир многое потерял, когда я надел погоны. Конечно, всё было сказано с оттенком иронии, но мне это польстило, и было принято мною за похвалу.
 
     Он изучал меня, извлекая всё плохое, чтобы после слепить из этой скверны то, что я сейчас есть. Я был свободен в своих действиях и возможности выбора. Я казнил или миловал, направляя свой «меч» в любую, выгодную для меня, сторону. Я казнил тех, кто заслужил эту казнь, если виновный был неплатежеспособен и миловал, если удавалось договориться. Я загонял потерпевших в тупик собранным на них компроматом, если «избранным» был виновный и, наоборот, делал за мзду всё возможное, чтобы справедливость восторжествовала. Избирательность правоприменения существовала всегда и криминальный мир может спать спокойно, пока крутится коррупционное колесо.

***
     Достав из аптечки пластырь, я закрыл ими ранки, открыл сейф и забросил в него пакетик, что принёс Илья Аронович. Чистые пакеты у меня были. Держал для подобных случаев. Выбрал подходящий и на «автомате» насыпал в него соду, что хранилась в шкафчике для моющих средств под раковиной. Увы, не впервой для меня подобная процедура.
Едва я закончил, как зазвонил внутренний телефон.

- Боря, зайди ко мне. Срочно! - услышал я голос начальника.




* Мэри Джейн Уэст (17 августа 1893 — 22 ноября 1980) — американская актриса, певица, драматург, сценарист и секс-символ, известная под псевдонимом Мэй Уэст , одна из самых скандальных звёзд своего времени.


продолжение: http://proza.ru/2024/11/11/1849