Честное

     Небо покрылось, будто трещинами, зияющей наготой кроны леса, лишённой листвы. От мороза ли, от времени, либо состаренное для красы. - нам неведомо, но сделано то было с умом и большим вкусом. Это так, ежели глядеть на небо близко к лесу. А коли чуть отойти подальше, тут уж чудилось другое небо, - ровно ценный камень млечной белизны в серебряной оправе на белом бархате заснеженных полян и полей. Дорога же, что по обыкновению тягалась с бесконечной неопределённостью, гляделось как бы примятым оправой местом, - будто бы взял некто поглядеть ту драгоценность, да возвернул, но впопыхах положил не как было.

   Мало цвета в рыхлом от снега осеннем дне, безутешно мало. Заместо увядших цветов на клумбах - букеты плюшевых бомбошек вылепленных метелью снежков.

   Белый выдох прохожих, снежные слепки следов, дома, раскуривая трубки печей, пускают к облакам белоснежные ленты дыма. Очерченные белым калитки, побеленные снегом заборы... Округа бледна, как никогда, из яркого - лишь кавалеры снегирей, синицы с дятлами, да розовые, озябшие, носы и щёки.

- Вы любите зиму?
- Если по чести, не очень. Мне приятно мечтать о ней летом, прячась под серым подолом тени. Или улыбнуться, будто знакомцу, случайному сквозняку из приоткрытого ледника, когда нянька достаёт оттуда прошлогоднее клубничное варенье.
- Экий вы, не знал.
- На зиму хорошо глядеть из окошка, из тепла...
- Но признайтесь, разве не захватывает катание с горки, когда мороз из озорства щиплет за нос, а крошки льда из-под полозьев тают на щеках!
- Признаюсь! Славно!.. Вспоминать об этом, придвинув стул ближе печи, с чашкой крепкого чаю в руках.
- Да... С вами каши не сваришь...
- Помилуйте! Не в моей воле лишать вас зимы! Радуйтесь её забавам, но не мешайте мне поминать добрым словом лето, и даже осень...

   ... Надвинув на брови горизонта траурный платок ночи, округа приготовилась скорбеть об дне, и оставленных в нём самоцветах... Но не в самом деле, а дабы создать видимость своего несчастия. На поверку же, - стоит только отвернуться, будет сдёрнут тот неразличимый во тьме плат, и в роскошном наряде, усыпанном звёздами, как честными адамантовыми камнями, округа примется кокетничать, жеманно поводить озябшими плечами, и близоруко прищурив глаз луны, разглядывать нечто, видимое ей одной...