Нефть и любовь-7. Надлом

глава седьмая

Пока некоторые трудились, ездили по командировкам, боролись с невзгодами и бытовыми трудностями, другие обогащались всеми доступными способами.
Галину несколько раз вызывали для беседы к Волкову.  Она ему рассказывала, какие программы она написала для станций управления и для стенда проверки двигателей. Она не понимала, для чего ее вызывают в ОАО «РИНК». Из всех подобных разговоров о программах по метрологии, которая использовалась в стенде проверки двигателей, Волков усвоил некоторые термины типа «тринадцатая гармоника».  Последнее стало притчей во языцех, когда  Павлинов услышал о тринадцатой гармонике  от Волкова. Он не преминул о тринадцатой гармонике в шутливой форме рассказать Шкоде, после чего уже многие подходили к Галине и спрашивали: «Как там у вас тринадцатая гармоника?» Через некоторое время Павлинов подошел к Галине подписать документ, по которому ИТЦ в качестве компенсации должен был получить деньги от ОАО «РИНК».
- Подписывай, - сказал Павлинов, придя на стенды, и подсунул ей бумаги на подпись.
- Оставьте,  позже посмотрю. Я так не могу подписывать. Сейчас мне некогда, - сказала Галина и продолжила работать со своими программистами на стенде.
Когда Павлинов подошел к ней в следующий раз, она сказала:
- Я это подписывать не могу. Цена стенд для проверки двигателей превышена в десять раз. К тому же мне не понятно, почему я, вообще, должна подписывать такие документы. Хозяйственные дела не в моей компетенции.
- Волков так распорядился, - коротко сказал Павлинов. – Подпиши.
- Нет, я не буду подписывать, - принципиально сказала Галина.
На другой день Павлинов принес переделанные документы. 
- Галина Леонидовна, мы снизили цену стенда в три раза. Подписывайте.   
- Все равно я не могу подписать, - твердо сказала Галина. – Цена же завышена.
Противоречить Павлинову никто не мог. Галина на это решилась. И между ними произошла короткая перебранка. 
Наши рабочие места находились рядом со стендами, и мы все это слышали.  Через некоторое время же позвонил Волков, подозвал Галину к телефону и сказал:
- Галина Леонидовна вот вы честный и порядочный человек. Скажите мне эти стенды действительно столько стоят?
- Я не готовлю подобного рода документы и не веду обсчеты.  Мой удел это программирование. 
На Галину началось давление со стороны руководства и со стороны Волкова. Руководство приказывало подписать документы.  Из ОАО «РИНК» звонили и просили разъяснить, почему такая высокая цена.
Мы все и аппаратчики, и программисты оказались невольными свидетелями происходящего и заняли сторону Галины.
- Если вы отдаете мне приказ подписать документ, то пожалуйста делайте это в письменном виде, - говорила Галина Павлинову.
В какой-то момент хороводы вокруг Галины неожиданно прекратились. Чуть позже мы узнали, что кто-то расписался на документах за Галину.
- Интересно, кто за тебя расписался? – спросил я Галину.
- Не знаю, - ответила она. – Тот, кто расписался совершил подлог и должностное преступление. Если меня спросят об этом, я скажу, что не расписывалась.
Я не сомневался, что расписался Шкода. Это был хитрый человек, опытный работник аппарата и закулисных дел.
Прошел месяц и Галину приказом Павлинова  назначили Главным Конструктором по станциям управления.  Она сидела теперь за столом в отдельном кабинете расцветшей деловой женщиной, и  на двери в ее кабинет висела соответствующая табличка. 
Вороновский Владимир Иосифович очень переживал по этому случаю, надеясь на то, что это место займет его сын Андрей Владимирович, чего он был вполне достоин.
Я думал, что это назначение произошло из-за того, что Гарсон, Широкин вместе со мной поспорили с Андреем, что нужно менять конструкцию  станции управления и переходить от блочного, корпусного  конструктива  к открытому,  рассыпному, когда внутри станции находятся не закрытые металлические блоки, а платы, доступные для замены и сервисного   обслуживания. Андрей без обсуждения нанял на стороне конструкторов, которым по договору заплатили большие деньги, чтобы они спроектировали новую подобную конструкцию преобразователя АИН.  О нашей идее, которая пришли в голову сначала Широкину и после обсуждения получила общую поддержку, он слышать не хотел. И все время повторял «частотник с конструктивом колодезного типа с продувом радиаторов в центральной части не имеет альтернативы».  Мы с ним не соглашались и делились нашей идеей с главным инженером Сергеевым, с Вороновским старшим. Я эту тему обсуждал с Галиной. В конце концов эти размышления дошли до Павлинова. Он объявил Андрею выговор за потраченные впустую средства, и приказал разрабатывать конструкцию без блоков внутри станции управления.  Это был удар по Вороновскому старшему, который чувствовал в Андрее поддержку и напрямую общался со специалистами ОАО «РИНК». Авторитет его за последнее время в связи с удачными запусками вырос.
Но это было еще не все. Галину назначили Главным Конструктором по станциям управления. И теперь она должна была в составе делегации из числа руководства ездить в Чебоксары для заключения договора по производству станций управления.  Первый раз они поехали туда для предварительных переговоров. И второй раз поехали для подписания документов. Подпись Галины на договоре, как Главного Конструктора  по станциям управления являлась обязательной.  И только спустя год мы узнали, что  Галину взяли в команду вследствие  того, что документ проходил проверку у Волкова в ОАО «РИНК».  И на самом деле Шкода и Павлинов кулуарно через своего человека в отделе финансов  в Чебоксарах договорились об откатах. То есть в стоимость станций управления закладывалась некая сумма, которая после оплаты распределялась между Шкодой, Павлиновым и этим человеком, который занимался на Чебоксарском аппаратном заводе финансами. И Галина со своей подписью являлась надежным прикрытием от Волкова.

В это же время Павлинов, пользуясь  своей должностью генерального директора ИТЦ, на которую его только назначили, взял на работу  в качестве начальника сервисной службы  брата жены полковника в отставке, поступая так отнюдь не в интересах дела.
Об этом человеке никто, ничего не знал.  Он приходил утром на работу, запирался у себя в кабинете и выходил только вечером в конце рабочего дня. Что он делал целый день, никто не знал. Бывший полковник проявил себя только однажды, когда подсказал нам с Андреем, как организовать  проведение праздника. Мы стояли и размышляли, как поставить столы. И тут откуда-то появился полковник и безапелляционно сказал:
- Столы нужно поставить буквой «п». Вот так… - показал он и тут же исчез.
Как ни странно он оказался прав, и мы даже удивились, как нам самим это в голову не пришло. Так выяснилось, что он хороший специалист по расстановке праздничных столов. 
Кто-то говорил, что в его кабинете на стене за его спиной висел портрет высшего государственного руководителя. Откуда он его взял никто не знал. Но такое положение дел заставляло испытывать к нему уважение.
Через какое-то время в его кабинете рабочие стали делать ремонт. И его стали замечать заходившем в глухое замусоренное место. Зачем он туда заходил никто не знал. Однажды из любопытства  мы зашли в это неблагоприятное место, внимательно все обследовали и нашли недопитую бутылку водки.  Мы ее спрятали в другом месте. На другой день он закатил истерику и спрашивал у всех: «Кто взял «это»?»
- Кто взял «это»? – спрашивал он у рабочих, которые ремонтировали у него кабинет.
 - Что это? – спрашивали те.
- Вы сами знаете, - отвечал он. – Там, за батареей.
- Мы ничего не брали, - отвечали те.
- Кто взял «это»? – спрашивал он у нас. – Там за батареей стояло.
Мы ничего ему не отвечали. Он раскраснелся, затряс нервно щеками и сказал, что он доложит обо всем начальству.
Водку ему пришлось вернуть.
 С этого момента слухи о том, что он алкоголик и закрывается у себя в кабинете, чтобы в одиночку выпить и побалдеть, стали распространяться по всему ИТЦ. 
К этому времени эти слухи стали добавляться к другим слухам, что его видели нетрезвым, когда он выходил  из кабинета в туалет.
Видимо, поэтому его убрали из цеха и дали отдельный кабинет в административном здании поблизости к кабинету Павлинова.  Именно с этих пор в административном здании, где сидели все программисты, бухгалтеры, экономисты стали происходить странные вещи.  То у одного из них, то у другого стали пропадать продукты из холодильника.  Почти все приносили с собой еду, пакеты, судки и контейнеры,  приготовленные заранее дома с мясным содержанием, гарнирами, солениями  и салатами. Затем принесенное, что требовало разогрева,  в обед помещали в микроволновку и доводили до температуры употребления. Некоторые в обеденное время ходили в магазин, чтобы купить продукты домой.
И вот однажды кто-то первый из программистов заявил:
- Послушайте, никто из холодильника не брал мои котлеты?
Никто не признался.
- Я принесла котлеты себе на обед. Сейчас сунулась в холодильник за ними, а их нет. Может быть, кто-то нечаянно взял.
Все удивились и ничего ей не ответили. Получалось, что котлет никто не брал. 
В какой-то день, кто-то  уже из бухгалтерии заявил, что у него пропал батон колбасы, купленный для дома.
Скоро по ИТЦ пошел слух, что из холодильника пропадают продукты. Возмущенные сотрудники делились происходящим с другими. Кто-то разделял эти негодования, кто-то не понимал, что происходит и говорил:
- Подумаешь колбаса пропала. Стоит ли из-за этого поднимать шум.   
Скоро среди пострадавших находились почти все сотрудники административного здания, кроме руководства, которое не пользовалось холодильником и обедало в кафе.   Кто лишился котлет, кто сосисок, кто колбасы, кто принесенных помидор, кто солений.  Стали внимательнее следить за холодильником. Но никто ничего заметить не мог, тогда, как продукты продолжали пропадать. Не сговариваясь, все  подумали  на начальника сервисного отдела, потому что до его появления  ничего такого не происходило. Кто-то заметил, что у того дверь в кабинет, расположенного как раз напротив холодильника все время открыта до тех пор, пока что-то не пропадет. После того, как что-то пропадало ближе к обеду, его дверь оказывалась закрыта на ключ. В то же время начальника сервисного отдела никто не мог поймать на месте похищения продуктов.
Пожаловались на происходящее Павлинову. Тот вызвал к себе начальника сервисного отдела и строго спросил:
- Вы зачем из холодильника берете чужие продукты?
На что тот ответил:
- Ничего я не брал. Нужны мне ваши продукты.
В тоже время хищение продуктов продолжалось. Павлинов распорядился, чтобы Шкода этим занялся лично и, если понадобится, уволил начальника сервисного отдела.
Того несколько раз замечали выпившим. К нему подходил Шкода и говорил:
- Вы сегодня выпили.
На что тот с возмущением говорил:
- С чего вы взяли? Я абсолютно трезв.
- Как хотите. Я вызываю медиков для проверки вашего состояния и медицинского заключения.
- Чего вы ко мне пристаете? Вызывайте кого хотите, - сказал он и в то же время исчез с работы.
Как того уволить за пьянство, не знали. Начальник сервисного отдела пил аккуратно и хорошо закусывал продуктами из холодильника. Щеки у него пухли и буквально лоснились от хорошей еды и выпивки. Главное, как ему удавалось незаметно изымать или, говоря попросту, красть из холодильника чужие продукты и обеды, понять не могли. Тогда Шкода заметил, что тот неаккуратно ходит на работу. Опаздывает, когда на час, когда на два часа. Во время одного из таких опозданий, Шкода подошел к нему и сказал:
- Вы опоздали сегодня на полтора часа.  Пишите объяснительную.
Через некоторое время таких объяснительных накопилось три и начальнику сервисного отдела предложили написать заявление об уходе, в противном случае его уволят за нарушения режима работы. Тот написал заявление и уволился.
С этих пор продукты у сотрудников ИТЦ из холодильника пропадать перестали.
   
Через какое-то время человека, который в Чебоксарах работал начальником  отдела финансов и способствовал откатам руководству ИТЦ, уволили. У Павлинова на следующий день в кабинете раздался звонок. Директор из Чебоксарского завода сообщил, что отпускные цены на станции управления не будут снижены на размер откатов, о которых ему рассказал уволенный начальник отдела финансов.  Павлинов сообщил, что он с этим разберется, потому что лично об этом ничего не знал.  Хотя, конечно, на самом деле все знал. В скором времени он взял на работу главным бухгалтером свою давнюю знакомую, с которой занимался махинациями на прежнем месте работы. Они оформили на работу подставных людей и делили их зарплаты на двоих. Шкода остался не удел, злился и искал возможности сделать себе приятное, а еще кому-то некую подлость. Он захотел  взять на работу экономистом свою соседку и для этого вознамерился забрать одну комнату у программистов.  Вороновского старшего он по законам подлости отодвинул от  Павлинова и нарушил их многолетнюю дружбу. Теперь ему хотелось сделать неприятность Галине,  которая приблизилась к Павлинову по работе.
   

В Тюмени начиналась выставка инновационных технологий производителей нефтяной промышленности. В ОАО «РИНК» приняли решение, что наш ИТЦ будет принимать участие в выставке. В рамках проведения выставки в Тюмени будут определяться победители в разных номинациях, проводить награждение  грамотами и медалями.   
На выставку отрядили троих: Вороновского, как главного конструктора, Щкоду, как заместителя генерального директора, и меня, знающего выставляемую технику и умеющего с ней обращаться.
То, что с нами послали Шкоду, меня несколько волновало. Для меня Шкода являлся человеком загадочным, непонятным и непредсказуемым.  Маленькие серые глазки смотрели из-под огромного лба, словно пулеметы из ДЗОТА. Лысый, из-за чего лоб казался большой, с лицом напоминающим глазастую картофелину, вдобавок  ноздрястый крупный нос и резиновая улыбка делали его лицо непроницаемым. Среднего роста по-военному с прямой спиной, крупными, сильными  руками он выглядел мощным и крепим. Всегда охотно здоровался и неожиданно протягивал руку для рукопожатия. Я  не знал, чего от него ждать и казалось, что он за пазухой держит камень. Руку, которую он протягивал и которую я не хотел пожимать по своим размышлениям, все равно пожимал сам не зная почему. В коротких разговорах и спорах он никогда не уступал и не склонялся к компромиссам упрямо повторяя свои доводы. 
Когда Павлинов ездил на доклад к Волкову, для уверенности брал с собой Шкоду. Волков обоих выгонял из кабинета. Тогда Шкода напружинивался, выпускал на лицо резиновую улыбку и твердолобо, как ни в чем не бывало, подобно бычку, снова заходил в кабинет к Волкову. Пробивная сила у того была  отменная, феноменальная. С Волковым это не проходило, но эти аппаратчики стоили один другого.

Выставочную станцую управления с вентильным двигателем отправили заранее на машине. Через неделю в Тюмень вылетели мы. В аэропорту Тюмени нас встретил представитель фирмы ОАО «РИНК» мужчина средних лет в кепочке с седоватыми висками и с седоватой щепоткой аккуратных усиков над верхней губой. Его смышленые глаза смотрели на нас по-доброму и изучающе.  Представитель  приехал за нами на микроавтобусе. Мы сели в него и нас повезли в гостиницу.
По дороге я увидел поля со скошенной пшеницей. Над землей торчала щетина низкой стерни.
- У вас тут и пшеница растет? – удивленно спросил я. – Думал, у вас нефтяные края. Слышал о Тюменской Нефтяной Компании, институте нефти и газа, о нефтяном научном центре.
- У нас здесь сельское хозяйство развито. Все растет. Климат мягкий, хороший. Мы на той же широте что и Москва. Солнечных дней у нас здесь больше, чем в Москве.  И санатории для отдыха у нас тут первоклассные. Термальные источники  с минеральной водой. Санаторий «Тараскуль»…  Слышали?  Бассейн с минеральной водой… Ну, что вы! Туда со всей России приезжают отдыхать и лечиться. 
Он привез нас в лучшую гостиницу Тюмени.  Мы оформились на заселение и пошли обедать.
На другой день поехали на выставку, где занимались расстановкой оборудования, раскладыванием рекламных буклетов, развешиванием плакатов. Вороновский и Шкода пошли посмотреть выставку нефтегазовых достижений и затем зайти в Центр Проведения  Выставки, где располагалась конкурсная комиссия по инновациям.
Я сидел на нашем выставочном стенде. Ко мне подходили нефтяники, задавали вопросы. Спрашивали, в чем преимущество вентильного двигателя. Я показывал на плакаты и рассказывал о том, что в вентильных двигателях вместо ротора с так называемой беличьей клеткой в виде короткозамкнутой обмотки имеется ротор с  постоянными магнитами, в которых запасена дополнительная, магнетическая  энергия земли. Это можно просто объяснить, если посмотреть на ток холостого хода  асинхронного двигателя и вентильного. У асинхронного двигателя в зависимости от мощности ток холостого хода может достигать десяти ампер, тогда как ток холостого хода у вентильного двигателя всего несколько единиц ампер. Чтобы доказать последнее я запускал от  станции управления вентильный двигатель и все видели маленький ток холостого хода. 
В основном на наш стенд приходили мастера по добыче, разработчики  или большие начальники, которые появлялись в окружении свиты. 
Одним из первых на нашем стенде появился невысокий, энергичный худощавый мужчина с бумагами в руках, который начал задавать вопросы  вполне осведомленного в нефтегазовой области специалиста. Когда я ему все подробно рассказал о нашем оборудовании, он коротко заявил:
- Я кандидатскую диссертацию защитил и знаю, что самым экономичным для нефтедобычи является качалка. И знаете почему? Потому что там есть противовес, который помогает вытаскивать из скважины штанговый насос.
Мне не хотелось его отпускать, потому что всегда интересно поговорить со знающим человеком.
- Но установка качалок со штанговыми насосами это очень хлопотное и трудоемкое дело. В кривых скважинах такое оборудование не будет работать из-за большого износа. К тому же юстировка, которую требует установка качалок, дорого стоит.
- Это все известно, - сказал он, отмахиваясь от меня.
И я понял, что любые мои аргументы будут отлетать от него как горох от твердой поверхности.  Он уже собирался уходить, но я остановил его.
- Да, но дело в том, что у качалок в качестве привода тоже используется асинхронный двигатель, который можно заменить на вентильный.
Тот остановился и в глазах его я увидел заинтересованность.
- Возьмите, - протянул он бланк. – Это заявка на участие в конкурсе.  Заполните и отдадите нам  в комиссию по проведению конкурса инноваций.
Я обрадовался, поблагодарил его и взял бланк. Оставалось аккуратно и правильно заполнить заявку и отдать ее в комиссию по проведению конкурса. Для этого мне потребовалась поддержка Владимира Иосифовича Вороновского. Ни  Шкода, ни Вороновский на стенде не появились.
В конце выставочного дня я поспешил в гостиницу, чтобы обрадовать руководителей бланком заявки. Велико же было мое удивление, когда я увидел, что они сидят в нашем номере гостиницы за столом и что-то пишут.
- Я принес бланк заявки на участие в конкурсе, - сказал я торжественно.
- Мы были в центре проведения конкурса, - сказал Вороновский. – Вот он уже пишет, - кивнул он на Шкоду.
Шкода уже  сидел за столом и писал заявку, консультируясь с Вороновским. Ручка в мощной руке казалась слишком изящной из-за того, что  пальцы того, кто ее держал, выглядели крепкими и толстыми. «Лопата в его руке выглядела бы уместнее», - почему-то подумал я и сел на свою кровать. Номер нам предоставили на троих.
В этот же вечер  к нам в номер пришел Рашид. Он занимал должность заместителя генерального директора другого ИТЦ, которое занималось химией для нефтяной промышленности. Субтильный, умный, интеллигентный и, вообще, как будто сделанный из другого материала. С небольшой раскосостью в глазах, черноволосый и белокожий. Он умел держаться красиво и выглядел стильно, предельно отрыто. Он принес из своего номера кофр. Отрыл застежки, достал две бутыли водки и закуску. Через час сидения за столом он поплыл. От его лоска не осталось и следа. Перед нами сидел обычный пьяный человек, говоривший на любые темы.
- Мне нужна женщина, - сказал он неожиданно. У меня дома жена, двое детей. Нужно расслабиться.
- Пойдем, мы тебе сейчас всё устроим, - сказал Шкода.
- Я сам, у меня тут наметилась интрижка, - сказал Рашид.
- Пошли по бабам, - неожиданно предложил Шкода.
Мне не хотелось с ними идти. Тем более я не знал, как далеко все может зайти.
- У меня есть здесь знакомая, - сказал Рашид.
- Чего ты сидишь? Пошли-пошли, - сказал мне Шкода. – Не порть кампанию.
Я с нежеланием поднялся, не представляя, что делать дальше. В голове замелькали непристойные картинки. Только оргий мне еще не хватало. 
Мы поднялись по лестнице на следующий этаж, и Рашид постучался в номер. Дверь ему отрыла его знакомая женщина.
- Я пришел посмотреть, как вы устроились, - сказал Рашид плывущим голосом.
 Женщина вернулась в номер и сосредоточенно продолжила раскладывать привезенные вещи  в шкафу. Рашид неуверенно прошел к столу и сел на стул.
- Понимаете, у меня двое детей и жена. Вырвался на несколько дней. Мне женщина нужна.
Такое откровение могло сразить кого угодно. Он ее откровенно уговаривал. Она молчала. По всей видимости, стеснялась нас. Все это выглядело довольно нелепо. Через некоторое время его совсем развезло, и мы повели его спать.
У Рашида, хотя и чувствовался лоск, воспитание с хорошими манерами, деликатность, но этого явно не доставало для дела. Он являлся  милым слабым человеком, но не имел  должного стержня. 
На другой день мы задержались на выставке. Вечером Рашид пошел в город навестить родную тетю и вернулся через сутки с печалинкой в глазах и растревоженной душой.  Скоро он нам откровенно поведал, что его родственники, которых он давно не видел и очень любил, умерли. И прошедшее время он грустил в воспоминаниях с племянницей.
Вечером все собрались пойти в СПА. Мне пришлось задержаться в номере. Когда я пришел в СПА меня встретил Шкода.
- Хорошо, что ты пришел, - сказал он, растягивая резиновые грубы в улыбке. - Тут все платное оказалось и дорого. При входе дают бланк, и ты заполняешь, какие процедуры посещал. Мы все расходы на тебя повесили. Ты самый молодой. С тебя  спроса никакого не будет. Скажешь, что не знал. В случае чего, мы тебя защитим.
Меня всегда поражала удивительная способность этого человека делать другому плохо, откровенные гадости, и с  удовольствием ему об этом сообщать с улыбочкой, дружески и задорно.
Я ему ничего не сказал. Хотя про себя решил, что, если ко мне возникнут вопросы, то я рассажу все и искренно.  Вопросов по отчету за командировку ко мне не возникло.
Чем лучше я его узнавал, тем  сильнее у меня  возникало желание не подавать ему руки. И каждый раз, когда он с улыбкой протягивал мне руку,  я ее скрепя сердце  пожимал. Иногда он прям таки сам брал мою руку, что мне не нравилось. Добивать падшего было не в моих правилах. А он для меня представлялся падшим. Я решил просто  держаться от него подальше.  И к тому же я следовал главному принципу. Бескомпромиссность ведет к конфликтам. Особенно если это касалось руководства, которое не имело ко мне отношения. Напрямую я работал с Вороновским.

Когда выставка закончилась, Шкода сказал:
- Вы езжайте. Я останусь и прослежу за погрузкой оборудования.
Вороновский посмотрел на него и согласился.  Я удивился, рассчитывая на то, что оставят следить за отправкой оборудования меня. В конце выставки придумывал, как мне все упаковать. Но я просчитался, не понимая, какую выгоду от этого всего получит Шкода.
Мы приехали в ИТЦ. Вороновский ходил к генеральному директору докладывать, как прошла выставка. Тот спросил:
- И что нас никак не отметили? Может грамоту какую-то вручили?
- Мы уезжали, комиссия отбирала лауреатов и еще продолжала работать.
- Ладно, - с горчинкой пошутил Павлинов. – Значит, нам похвастать нечем.
Через два дня на работу вышел Шкода. И сразу по ИТЦ пошел слух, что он привез с выставки медаль лауреатов. 
Павлинов этому несказанно обрадовался. 
Чуть позже Вороновский с радостной улыбкой  мне сказал:
- Видишь, Шкода медаль привез с выставки. Говорит, что он там за нее на комиссии сражался.
На что я ему с некоторым оскорбленным видом заметил:
- Ничего он не сражался. Его на комиссию вряд ли пустили. – И добавил. - Если бы я в последний день выставки не поговорил с членом комиссии, который снова пришел к нам на стенд, и не напомнил ему о нашем оборудовании, то медаль он бы не привез.  Шкода же двух слов связать не может.
 
Я  все ждал от него чего-то нехорошего и дождался.
Скоро на собрании коллектива, когда все весело шумели и шутили, он вдруг при всех и при Галине обратился ко мне через всю комнату:
- А помнишь, как мы в Тюмени по бабам ходили?
Все на короткое время смолкли и посмотрели на меня. Я промолчал. И все продолжили болтать.
Вечером Галина спросила:
- О чем это Шкода говорил, что вы по бабам ходили.
- Да, ерунда, - сказал я, не желая все рассказывать. Хотя выглядело это все так, что мы участвовали в оргиях.
- Нет, ты расскажи, - попросила Галина.
И я рассказал, понимая, что Шкода и в этот раз  меня подвел, наводя тень на плетень. 
На этом вредная деятельность Шкоды не остановилась. Через какое-то время он привел в фирму экономиста Людмилу и распорядился, чтобы стол Галины из ее кабинета вынесли. Кабинет должна была занять экономист. Галина свой стол с трудом втиснула в комнату к  программистам. Жаловаться на действие Шкоды она никому не стала. Что там наговорил Шкода Павлинову про   Галину, неизвестно. Но отношения Галины и  Павлинова испортились. На совещаниях Павлинов при всех сделал несколько выпадов против нее. Она расстроилась до слез и подала заявление об уходе, что расстроило буквально всех.