Шёлк и снег ретро

В начале 2009 года (1) перестал включать радио, заменяя литературой последние новости и рассуждения о кризисе. Прослушал две аудиокниги: Алессандро Барикко, "Шёлк"; Дина Рубина, "Когда же пойдёт снег".

Первые опыты длительного аудио. Обе книги не имеют к реальности прямого отношения, но чем дальше сказанное от жизни, чем глубже, загадочнее происходящее, тем сильнее перехватывает горло.

Сентиментальность и жестокость — стороны одной медали. Наверное, есть золотая середина. Не люблю золотое. Кочую от эгоистической отстранённости до глубокого сочувствия, стараясь вовремя сменить сторону на ту, которая "безопаснее во время обстрела".

Любой способ сохранить настроение хорош. Хорошая книга настроение сохраняет, меняет, настраивая инструмент души. Поэтому читаю и, закрыв книгу, оставляю хотя бы пару строк.

Можно и слушать, если голос хорош и чтец великолепен… "всё зависит от чтеца". Это Гафт, недавно повидался с ним в "Эльдаре". Мне досталось место в первых рядах, а ему на сцене. Полностью четверостишье не помню, только последние две строфы. Но отчего-то мелькнули эти строфы. Памяти в помощь Сеть:

      Роман — любовь, но очень редко
      Читать не скучно до конца.
      Любовь — короткая заметка,
      Но всё зависит от чтеца.

Роман длинный. Любовь короткая. Можно превратить любовь в нескучный роман. (2)
…

Не только читать и слушать, но и смотреть бывает очень интересно, особенно если экран большой и никуда не надо торопиться. Так и получилось годом спустя. В длинном ряду кассет с фильмами оказался "Шёлк". Фильм хорош в своём роде, хорош и близким родством книге.

Итак, история любви — поэтическая, романтическая, прозрачная. Плоть и конкретика нужны конструктору и следователю, а находящийся вне сфер занятости нуждается в сопричастности и сочувствии, а не в обилии лишнего, от которого деваться некуда.

Молодой человек встречает девушку, влюбляется, женится. Жизнь не сводится к любви, есть ещё свет, у которого виден край, и на этот край надо попасть и вернуться, чтобы дать людям работу и самому состояться. Отправляется на край света.

Там, на краю света, встречает другую женщину, и встреча эта — воздух, и вода, и снег на склонах гор. Потом снова отправляется в те же края; теперь эта женщина, столь же неуловимая как воздух, такая же нужная для жизни как вода, такая же чистая как снег, приближается к нему. Она трогает его, она рядом, но заменяет себя другой, прекрасной, нежной, но другой, без имени и судьбы. Он обнимает безымянную, насыщается ею, а та, которая снег и цветок — за дверью, ушла, но не исчезла.

Возвращаясь домой, он узнаёт, что написано в оставленной той женщиной записке, — я умру, если ты не вернёшься. Любит ли он свою жену? — Да, вне всякого сомнения. Любит ли он ту женщину, оставшуюся на краю света? — Да, вне всякого сомнения. Есть ли здесь противоречие, несоответствие, неправда? — Нет.

Он снова отправляется в путь, рискуя не вернуться. Не находит. Из-за него умирает мальчик, виноватый лишь в детской своей открытости и уязвимости. Мальчик недостаточно сильно боялся, поэтому умер. Мужчина тоже недостаточно сильно боялся, вернулся к домой, не достигший ни одной из целей.

Жена понимает, что происходит, даже не зная ничего. Она пишет ему письмо от имени той женщины, которую не знает. То, что она написала, гениально соответствует тому, что могло бы быть написать неизвестной. Любящая жена жалеет, что не она та другая. Но сожаление это напрасно, потому что они и есть одно, китаянка и француженка. И судьба их одна. Обе погибают, одна в безвестности, другая в собственном саду, потому что таков сюжет её жизни, и врачи тут бессильны.

Мужчина, ставший одиноким, догадывается о подмене. И понимает, что подмены не было. Он любил только одну женщину. Там, на краю света, она была китаянкой, здесь, где его дом, она француженка. И была ещё третья, без имени и судьбы. И это тоже любовь.

В жизни нет искусства, есть грязная посуда, головная боль, одиночество и непонимание.
В жизни нет ничего, кроме любви и искусства.
Два полюса — между ними обширная территория, на которой каждый определяет себе место.

Я тоже отправляюсь на край света. Путешествие не принесёт богатства, но и мальчики не гибнут. Женщины тоже безмятежны. Мои дальние страны умещаются в пределах сна. Я из долгоспящих, но нельзя же спать всё время. Смешиваю две стихии — сон и реальность, пряду нити слов, из которых шьют чудесные полотна. Божественный шёлк, лёгкий, как воздух.

___________________


(1) Запись времён минувших оказывается в поле зрения, не узнаёшь её в лицо, редактируешь, что-то всплывает в памяти… пятнадцать лет прошло, пожалуй, ретро.
Уточняю у "Нейро":

Ретро (от лат. retro — «назад; обращённый к прошлому; ретроспективный»)… описание … вещей, имеющих некую … ценность, и, как правило, нечасто встречающихся в современной повседневной жизни.

Точно, нечасто. С ценностью проблемы, с памятью тоже, но помнить надо, иначе жизнь исчезает, лишается сюжета, милых сердцу подробностей. Не все подробности в строку, но в чтении ассоциации ценны; у кого-то найдётся своя череда подробностей и время зря потеряно не будет.

(2) Валентин Иосифович мастер коротких заметок, а жизнь прожил длинную (2.09.1935 — 12.12.2020), на 86 году отбыл в своём загородном подмосковном доме в Жаворонках. Не сразу вспоминаю, где этот посёлок. Вспомнив, погружаюсь в стихию ретро, но без книг и фильмов. Неуместно.