Он служил в полку когда-то

        Он служил в полку когда-то, да, в полку,
        И носил палаш солдата на боку*.         

Когда-то, давным-давно, во времена гимнастёрок, сапог и портянок, забрили Ивана в солдаты и поставили оберегать Отчизну от лихих людей. Времечко тогда было мирное, не в пример нынешнему, но, как говорится, будь готов! Вот и стоял он на страже аж два года.

Поначалу, с непривычки-то тупил, но, слава богу, обошлось без трёпки. Один раз погорячился, «послал» наглого «деда» и быть бы ему битым, но другие вступились. В другой раз простофиля стал качать права перед офицером, и тоже как-то обошлось, попросту свезло.
 
        Где нельзя найти виновных, там солдат
        По уставу безусловно виноват.
        И поплатится тем паче рядовой,
        Если он рожден с горячей головой.

Потом уж, армейского ума-разума понабравшись, Иван таких оплошностей не допускал. Понял, что негласные правила, как и уставные, нарушать невместно (по крайней мере, - в открытую)

Первое и главное – «дедов» следует почитать и права их не нарушать. Они ведь служили и, значит, заслужили, а посему положены им всяческие льготы. К примеру, горбушки в столовой (да-да, это важно!) или собственное место в кинозале. «Деды» не убирают с обеденного стола, в колонне идут последними вразвалку и козыряют небрежно, не чеканят шаг, и т.д. и т.п…. Всего и не перечислишь…

Но то ж «деды», а как утвердиться самому?

Осмотрелся Иван и понял, что в мужском сообществе силу уважают, а слабаков презирают и третируют. Стало быть, силушку качать надо, день за днём, без перерывов, до кровавых мозолей (чтобы их не было, мажут ладони побелкой со стены казармы – и на турник!)
 
        В первый год солдатский ранец был тяжел.
        Но до чина рядового он дошел!

Неумех, маменькиных сынков не любят, значит койки застилай быстро и единообразно, подъём-отбой выполняй за 40 секунд, сапоги чисть, бляху драй до блеска. В общем, крутись как знаменитый тёзка - солженицынский Иван (Денисович). Справишься с «Курсом молодого бойца» и тебя примут, а не справишься – тут уж не взыщи…

Он справлялся, и казарма взирала благосклонно, а вскоре и начальство приметило грамотного, непьющего бойца и забрало его в штаб на спецсвязь. Это была лафа: почти личный кабинет, свой режим, постоянный контакт с начштаба. Таких сержанты не гоняют, «старики» не гнобят. Если закрыться в кабинете, как бы опечатанном снаружи (несложный трюк!), то можно отхватить пару часов тишины и покоя, а это знатная пруха, ибо солдату остаться наедине с самим собою невозможно: сон, еда, личная гигиена, спорт, учёба, работа – всё на виду и всё публично.

А вот он теперь, в тишине мог, наконец, засесть за книги. Библиотека была, конечно, не фонтан, но уж нечитанной-то классики оказалось невпроворот. Читать, читать, читать!

Иван глотал книгу за книгой, пока потоки чужих слов не хлынули наружу, на бумагу – в дневники, заметки, письма… Каждую пятницу солдат слал 5 подробных «донесений» – матушке, батюшке, сестрице, другану и бабушке. Никаких Е-мейлов тогда не знали, вот и строчил он страницу за страницей от руки. Времени уходило немерено, но польза была и польза немалая.
Потом, на гражданке, он порой удивлялся, что слова ложатся будто сами собой. Язык - русский язык - казалось, пророс и теперь жил в нём отдельной жизнью. Красиво составленная фраза доставляла удовольствие, плохо ритмизованная зудела, как заноза, а мат казался чужеродным ордынским наречием и вызывал отвращение…

Вокруг, конечно, злоупотребляли, но его не принуждали. Напротив, иванова «книжность» лишь добавляла уважения. Должно быть, хорошая физ. подготовка, близость к начальству и скромность этой «белой вороны» сбивали товарищей с толку. Странный был экземпляр, непонятный. Ну и шут с ним!

        Был солдатом он завзятым, боевым.
        Вот те крест, он был солдатом рядовым.

* * *

Так и служилось ему среди леса в крепости, обнесённой стеной, населённой мужчинами, которые вечно кого-то караулили, ходили группами и топали сапогами. Каждый день их собирали на площади и пересчитывали, дабы никто не сбежал. Потом они мели, гребли, таскали, шагали и на ходу горланили бодрые песни. Зубрили уставы, собирали-разбирали, учили матчасть и слушали про козни америкосов.
Время от времени завывала сирена и мужчины хватались за оружие, но потом остывали и никогда его не применяли. Никогда.
Говорю же: мирное было время.

_____________________________________________________

* Здесь и далее слегка «подправленное» стихотворение Шандора Петефи.