Опора из цикла Рассказы О

Зима была тёплой, пригревало солнце, по дорогам весело бежали ручейки, а необъятные лиоркомские лужи, становились всё глубже. Мокин Виталий Петрович тосковал. Его серые, почти бесцветные глаза смотрели в никуда, и, кажется, ничего не выражали, но нет, на самом их донышке, блестели разноцветные лохмотья воспоминаний.
Виталий Петрович жёстко прикусывал маленькие губы и переносился из старого, грязного двора на окраине Лиоркомска в большую, красивую Москву… Он появлялся там, в метро, где пять лет назад, встретил и потерял её, прекрасную незнакомку, которая была идеалом, и которую он упустил.
Она осветила его добрым взглядом и одарила загадочной улыбкой. Виталия Петровича же хватило только, на то что бы залиться детским румянцем и испуганно улыбнутся в ответ. Эх, он должен был тут же обернуться, он должен был её нагнать, пока столичная толпа не поглотила её чудесный силуэт. Но он совсем растерялся, и безуспешно стараясь не замечать, что произошло, исчез в прожорливом, столичном метрополитене…
Шанс на миллион был упущен! Через год, у себя в городе, на дискотеке он встретил бойкую девицу Анастасию, которая и женила его на себе, обязав, его до конца жизни быть отцом двух совершенно на него непохожих дочерей.
Семейная жизнь не заладилась ещё на свадьбе, когда он чуть не захлебнулся водой, которая оказалось «фирменной» самогонкой, которую, чуть не в промышленных масштабах, гнала родная тётка невесты.
О, это тётка, Анна Григорьевна играла слишком большую роль в жизни новобрачных! Анастасия обожала её, звала в гости чуть не каждый вечер, звонила ей по несколько раз на дню, а в выходные дни, неслась на природу, в деревню, к тётке, таща за собой и Виталия Петровича, который устал там пить тёткин самогон и есть недосоленные огурцы.
Он пытался сопротивляться, робко возражал, и для приличия стучал кулаком по столу, но она не слушала, твердила про «святость родственных» уз и «вечную благодарность за тётину помощь», а так же со слезами в глазах распекала Виталия Петровича за то, что тот очень плохо помогает тёте по хозяйству!
Всё было дико, но со временем Виталий Петрович, совершенно привык, и как ему казалось, в мелкой, несуразной старухе с жёлтым, звероподобным рылом, стал видеть милую, добрую старушку, которой так и хочется помочь! Особенно, когда она наливает своё, как она говорит «натуральное вино».
Жизнь Виталия Петровича потеряла для него всякую ценность! Пил он уже не только у тётки, но и за гаражами, после работы с мужиками, которых раньше считал мерзавцеми, а теперь в пьяном угаре, принимал за настоящих друзей.
По ночам он стал просыпаться в холодном поту от кошмаров, в которых он ел сырое мясо и ласкал уродливых кошек. Тысячи гнилых рук разрывали его на части, а жена с тёткой откручивали ему голову, и твердили про «вечную им благодарность»!
Дикая злоба, ненависть и страх овладевали им. В помутневшем рассудке копошились страшные образы и преступные желания. В предрассветной темноте, с вытаращенными глазами он смотрел на тело жены, раздувшиеся после родов. Она была омерзительна! В деревенских чертах её свиной морды, как ему казалось, копошились черви!
Он жаждал сбежать, но не мог. Невидимая сила вдавливала его в землю, и заставляла лежать смирно…
Сейчас же, когда тётка неожиданно умерла после затяжной болезни, не успев повидаться с племянницей, которая от этого пришла, почему то в нескрываемое бешенство, Виталий Петрович всё чаще стал вспоминать то «чудесное мгновение» и анализировать ужасную действительность своего положения.
Он пытался понять, как ему поступить, как осмелится бросить их, и как устоять перед этой страшной силой, что притащит его обратно?!.. Непременно притащит, и опять раздавит! Он будет лежать у ног безобразной жены, рыдать, целовать пол и умолять простить! А дети, эти гнусные дети, могут избить его, если дать им волю! Они схватят палки, и будут долго «выбивать из папы дурь!» Пока их матери не надоест это зрелище!
Виталий Петровичи почернел лицом, в глазах проступили слёзы. Солнце уже садилось за макушки лысых деревьев. Он медленно двинулся с места. Ведь дома, его ждала семья…
Неожиданно его окликнул приятный женский голос: «Здравствуйте! Простите! Пожалуйста, подскажите дорогу…»
Виталий Петрович повернулся и обомлел. Перед ним, здесь и сейчас, стояла она – «столичная Елена Прекрасная». Она совсем не изменилась, только красота её стала истинно русской! Сердце Виталия Петровича хоть и забилось, но успокоилось, как будто обретя, долгожданную опору.

22.01.2015г.