Очи из Рассказы О

Маленькая, плохо отапливаемая комнатка, была завалена хламом. Из старых окон с облупившейся краской, постоянно сквозило. Безразличная луна заполняла комнату своим беспощадным полусветом.
Сонечка Варзина пыталась отогреться под дюжиной унаследованных от родителей одеял и пледов, но ужасный, беспринципный холод, как будто не замечал, всех этих тёплых преград, и пронзал её измотанное тело. Сквозь стук своих зубов и в дрожании костей, она чувствовала, что мёрзла теперь, не как все! Холод, грызущий её плоть, шёл не с улицы, а изнутри её самой, из каких-то неведомых глубин... 
Ей было, более двадцати или менее сорока. Уже нельзя было точно признать, за последние месяцы её внешность сильно изменилась: когда то здоровая, жизнерадостная, добрая красавица, превратилась в худую, грубую ворчунью.
Все друзья отвернулись от неё, а те, кто остался и продолжал её навещать, для вида, не могли выдержать и часа в её присутствии. Они отводили глаза, пытались шутить, но часто в воздухе повисало то неловкое молчание, после которого гости обычно начинают деликатно собираться домой.
С начало она пробовала их задержать, предлагая выпить ещё кружочку чая или сыграть в карты, но они засыпали её пожеланиями скорейшего выздоровления и чуть ли не вылетали за дверь подобно испуганным птицам.
Сейчас же, она без чувств выслушивает их скучные новости, бездарные каламбуры и льстивые заверения о её скором выздоровлении...
Наверно ей просто стало окончательно понятно, что никогда ей более не выйти в поле весной. Ни нарвать цветов, ни подпеть соловьям. Она оставила надежду!.. Оставила кому то не зримому, кто сидит с ней, с рождения и не сводит с неё заботливых очей. Он укрывает её любовью и мороз, кровожадный мороз – отступает!
Его она ещё любит своим помутившимся рассудком, в любви к нему ещё сохраняется робкий свет её ума. Не зная, как и признаться себе, как и помыслить открыто, она верит, что Бог её не оставил! Что её болезнь хотя бы объяснима.
Гробовую тишину осеннего вечера в Лиоркомске неожиданно разрезало звяканье ключей за дверью её квартиры. Кто-то торопливо и сердито подбирал нужный ключ, наконец, щёлкнул старый замок, и в дверной проём просунулась голова Виктории, жены Сониного брата. На вид ей было двадцать пять, но на самом деле – сорок два! Она кстати за последнее время похорошела, и стала действительно походить на симпатичную женщину, а не на уродливую собаку с перекошенной челюстью.
Виктория по-хозяйски зашла в квартиру и, не разуваясь, прошла в зал, где Софья в беспокойном забытье обретала сомнительный отдых. Виктория, странно выгнувшись, низко склонилась над ней. Её вдруг почерневшие, наверно от вечернего сумрака, глаза пожирали худое, бледное лицо золовки. Софья ничего не чувствовала, ей снился очередной кошмар, в котором горела вечная ночь и чья-то когтистая лапа сдавливала её шею. 
Виктория неожиданно размахнулась и с размаху ударила Софью по лицу, но та не очнулась, та лишь видела продолжение кошмара, в котором прыщавая лапа резала её острыми когтями. Боль была не человеческая, но Софья не могла закричать, не могла проснуться!
В глазницах Виктории горели красные огоньки, по её подтянутому лицу носились адские ухмылки, волосы её от света луны сверкали, но вдруг она вся затряслась, морда её побагровела, а уши сделались темно сиреневыми. Она, страшно изогнувшись, отступила назад. Схватила себя за горло, как будто пытаясь  разорвать удавку, но всё уже для неё было решено.
*** 
Софья проснулась от телефонного звонка. Спросонья она не обратила внимания на то, что встала с дивана сразу, и что спала она под одним одеялом.
Софья подняла трубку. Это был брат. Сквозь горестные всхлипы и рыдания, Софья, смогла только разобрать, что его жена сегодня ночью умерла!.. Задохнулась, разгромив полдома.
10.02.- 2.03.2015г.