Через Камчатку роман 27

   

                У  ШАМАНА

     Время катило за полдень, когда они вышли к Еловке.

     С пологой сопочки хорошо обозревалось несколько разрушенных дворов, стойбище Шамана - потемневшая от частых дождей и снега крыша его домика, яранга и площадка с бегающими туда-сюда животными.

     При подходе к деревне, небо, дотоле ясное, мгновенно затянулось черными тучами. 
     Началась противная осенняя морось.
     Стремительно темнело, и ничего в этой темноте не стало видно.

     Обрушился холодный дождь, через минуту налетел ураганный ветер. И, вперемежку с крупными дождевыми каплями, замелькали перед глазами белые мухи.

- Батюшки! Снег пошел! – Закричал Шурка.

     Внезапно налетел  снежный вихрь неудержимой силы. Казалось, сейчас он подхватит путников, и, словно невесомые листочки, раскидает их по сопкам.
 
     Шурка обхватил ближнюю сосну и зажмурился.
     Его спутники последовали его примеру.
     Буран острыми льдинками колол лицо, выдувал тепло из куртки.
    
     Внезапно все стихло.
     Снег крупными хлопьями валил стеной. 

     Диего всматривался в силуэты дальних сосен, где, по его мнению, стоял дом Шамана.
 
     Оглянулся на спутников и нерешительно двинулся вперед. За ним тронулись и остальные.
     Они прошли минут десять-пятнадцать, дом Шамана не показывался.

     Шурка остановился.
 
- Ты что? – Закричал он, направляясь влево. - Туда идти надо, туда!

     Все пошли за Шуркой.
     Но, кроме сосен с елками, ничего не встретили.

     Пришла очередь вмешаться Резею:

- Ну, вы даете! Пространственным идиотизмом страдаете? Идем туда! – Рука его указывала ровно в противоположную сторону.

     Во время их недолгой перепалки внезапно прояснилось небо, и перед глазами изумленных путников предстал дом Шамана и виднеющаяся сквозь стволы сосен яранга.
   

     Яганов принял их радушно.

     Отправился за вареньями-соленьями в погреб.
     Наварил борща с соленой черемшой.
     Соорудил тесто и через полчаса горячие пирожки с грибами, папоротником  и картошкой дымились на столе.

     К обеду пришел Алешка, гулявший по тайге с рысью Итой  и собаками.
 
     Он знал каждого из троицы, как и остальных поселковых в лицо.
     Но близко с ними не общался.
     И теперь с любопытством наблюдал за этими тремя камчатскими медведями, неуклюже передвигающимися по избе Шамана.

     Заскорузлыми пальцами курьеры трогали носы и брови вождей, спинки глиняных зверушек.

- Тебе, дед, в город надо.– Говорил Резей. – Ты - творец.
- Господь ваш творец. – Посмеивался Яганов, кусая трубку. – А я - так, подражатель.
 
- Зачем так много рож? – Спросил Шурка, кивая на бюсты вождей.

     Яганов не слышал вопроса, а может, сделал вид, что не слышал.
 
     Алешка собрал в таз посуду и отправился с нею к ручью.

     Гавриил и Резей любовались зверушками.
     Зоя сидела у окна за столом и смотрелась в зеркало.
 
     Неожиданно Яганов подскочил к Зое и, выплюнув трубку, прокричал что-то по-корякски.
 
     Остальным показалось, что зеркало само выскочило из рук беременной и в мгновение ока вылетело в отворенную форточку.

- Билять! Чука кичигинская! – Крикнул   Яганов.

     Схватил несколько глиняных бюстов, выскочил за дверь и помчался к яранге.

     Через минуту с той стороны донеслись звуки бубна, крики Шамана и неимоверный грохот.
 
     Резей не спускал с Зои глаз, требуя пояснений.

     Зоя пожала плечами и занялась своим чаем.
 
     К ней подсел Диего.

- Настоящий Шаман. Сразу понял, карагинская ты. Злой. Ты забыла, тебе чужое зеркало брать нельзя.

- Дурак твой Шаман.– Громко сказал Шурка.

     Он устроился напротив Зои за столом и смотрел на нее в упор.

- Зачем  обижать хозяина? – Побледнел Диего. - Он уважаемый  старик. Много знает, не то, что мы. Он знает, что после нее,- он кивнул в сторону корячки,- в это зеркало смотреть нельзя. Заболеть можно, а то и вовсе помрешь.

- А она что, проказой больна? – Спросил  Шурка с ехидной ухмылкой на лице.
- Ты живот ее не видел?

    Шурка  привстал, всматриваясь в окно.

- Видел. Потому и говорю, дурак.

    Резей с Гавриилом  переглянулись.

- Смотри. – Толкнул Шурка под локоть Диего. - Это не бред? Я не сплю?

     На поляне рысь Ита облизывала морду сидящему тигру.

- Котя?!
- Он! Кому тут еще быть? – Бросился к окну Резей.- Ну, надо же, за нами приволокся! Вот это да! Рыбинспектора Ухо тигр! Он  меня в ухо лизнул, еще там на болотах.

    Шурка недоверчиво засмеялся:

- Ты че несешь, шлепало?
- Лизнул, я видела. – Подтвердила Зоя. – А вы спали.
 
     Шурка метнулся к выходу:

- Надо его поймать!
- Зачем?

     Остальные вопросительно уставились на Шурку.

- Как зачем? Он же сдохнет в лесу! 
- До сих пор не сдох.
- Они целуются. – Сказал Алешка.

    Шурка  выскочил на крыльцо:

- Эй, Котя! Иди к нам!

     Тигр нырнул под елку, Ита побежала за ним.
     Стая ягановских собачек понеслась следом за парочкой.

     Из яранги вышел Яганов, ему рассказали  о визите тигра Коти. 
     Весь вечер  старик  курил свою старую трубку и огорченно вздыхал:

- Уведет он мою Иту.

     Морозным  весенним днем  нашел он ее  кустах крошечную, беспомощную.
     Матери поблизости не наблюдалось, погибла, видимо.
     Дед  сунул котенка в рукавицу и с тех пор она жила у него в избе.

     Стемнело.
     Ита в обычное время не пришла. 
     Старик  заметил, за те полгода, что Ита жила у него, такого не было, чтобы рысь не пришла домой ночевать.

     Яганов был безутешен. 
     Единственное, говорил он, что могло бы  немного залечить его рану, это хорошая порция икры под водочку.
     Ах, как бы он теперь отвел душу икоркой с водочкой. Да где теперь найдешь их. И  к реке не побежишь, и до магазина не доскачешь.

     Гости поставили ему беленькую из запасов и икры наложили из Гаврииловой фляги.
 
     Яганов водку принял, а икру просил дать из другого жбана.
     Пришлось просьбу хозяина уважить.
   
     Поутру, тепло попрощавшись, путники двинулись дальше.
    
    
     Однако, к вечеру они оказались прямо перед домиком шамана.
     Изумленные и утомленные   курьеры  снова ввалились к деду Яганову. 
     Шаман, не выказав ни малейшего удивления,  приветливо говорил:

- Заходи. Здравствуй, пожалуйста.

     Ита так и не вернулась.

- Чужая икра, не наша, потому много дать не можем,- неуклюже извинялся Резей.

     Из рюкзаков опять исчезла бутылочка водки и около двухсот граммов икры. 
     Очень любил Яганов икру под водочку.


     Наутро  курьеры  решительно прощались с Шаманом.
     Он  после  вчерашнего ослабел и не провожал их.

     Воспользовавшись случаем, Шурка заглянул в ярангу.
     Под камлейкой на вешалке, у висящего бубна, валялась масса расколоченных бюстов вождей.
     Глиняные фигурки животных стояли по другую сторону погасшего костра.
 
     Уходили, ругая проводника Диего.
 
   
     Уже в лесу он посетовал, с колдуном надо бы осторожнее.
 
     И под вечер вновь привел их к стойбищу шамана.

     Зоя плакала. 
     Диего рвал на себе волосы.
     Остальные пребывали в немом оцепенении.

     Бутылочка заветного и граммов триста красной икры остались и на этот раз у Шамана.

     Так они уходили и приходили к стойбищу Яганова еще  несколько дней, пока у них не кончилось горячительное.
 
     В очередной раз, когда же  перед  глазами  нарисовалась знакомая крыша, Резей не выдержал и резким движением руки сорвал рюкзак со спины Гавриила.
Вынул тяжеленный жбан с икрой.
 
     Напитков в рюкзаке не было.

     Ввалились к колдуну, уже не здороваясь.
 
     Тот головой кивал, как китайский болванчик:

- Здравствуй, пожалуйста. Проходи.

     Шурка надвинулся на него с кулаками:

- Охренел, старый? Нет у нас ничего! Нет!

     Тот невозмутимо курил трубку.

- Какого черта! – кричал Резей, потрясая  пыльным рюкзаком перед иссеченным морщинами  лицом   шамана. - В нем пусто, как на дне кратера!

     Из рюкзака валились нож, спички, соль, веревка, носки.
     Сверху сыпались какие-то веточки, плавно опускались сухие листья.

     Яганов медленно передвинул  трубку из одного угла рта в другой.

- У него нет. У тебя есть. – Кивнул он на Шурку Клеща.

     Резей, набычившись, пошел на приятеля.

     Все утро Шаман уговаривал отдать оставшуюся икру, великодушно оставляя Гавриилу его долю.
 
     Курьеры сдержанно отказывались.
     Шаман настаивал.

     Попусту маетесь, пропадет зазря икорочка, говорил он.

     Шаман снарядил курьеров свежими домашними  припасами и велел Лешке Михайленко собираться.
 
     Старая закопченная  трубка каким-то непонятным чудом висела на его нижней губе.
     Алешка поймал себя на мысли, что все время ждет, выпадет она - таки из его беззубого рта или нет?

 -  И помни, лучшие учителя человека — это его враги.  - Напутствовал он  Алешку.
 
    А курьерам сказал, что его протеже без хлопот проведет их до Мильково, ибо хорошо знает долину реки, и особенно, окрестности села Шаромы.
 
     Услышь его, Алешка немало бы удивился - в этой части Камчатки он бывал лишь проездом.
     У Шамана, видно, были свои резоны.

     Наконец, Яганов сполз с лежанки.
     Уселся за стол к окну, вынул изо рта трубку.

     Полюбовался на вечерний двор свой. 
     Вздохнул, вспомнив Иту.
     Нюхнул стопочку, сиротливо приткнувшуюся в углу стола,  и  обвел долгим взглядом  озадаченных гостей.
 
     В узких глазах его мелькнуло нечто.

-  Вот что, паря.– Хлопнул он себя по коленям.– Скидавай обувку и айда за мной в ярангу.
 
     Зойка вопросительно крякнула.
 
- И ты. - Не глядя на нее, буркнул Яганов.


     Оторопевшие курьеры вкупе с Алешкой и Зойкой разулись прямо в избушке отшельника и так, в носках  проследовали за ним в ярангу.

     От сжигающего любопытства  и  некой боязни никто из них даже не почувствовал  зябкой стылости  предзимней  сентябрьской земли.
 
     У входа Шаман жестом приказал остановиться.
     Сам скрылся за пологом. 

     Через  несколько долгих тягучих минут глухой его голос раздался изнутри яранги.
     Но звуки его были столь неясны и непонятны, что ожидающие вопросительно переглянулись, потоптались нерешительно на месте, да так и остались  снаружи.
     Когда  кашель раздался громче, Алешка решительно откинул полог и ступил вовнутрь.
     За ним подтянулись остальные.

     В полумраке сверкал небольшой костер.
 
     Шаман успел переодеться.
     Теперь на нем  красовалась расшитая лентами и бисером камлейка. 
     Старинные медные колокольчики обрамляли его своеобразную шапочку, отороченную оленьим мехом.
     На правой руке его висел  бубен.
     По  краям бубна бренчали  колокольчики.

     Жестом  Шаман пригласил гостей  к огню.
 
     Сам встал, медленно  двинулся  вкруг костра,  по кругу.
 
     Негромко  и  нечасто Шаман начал ударять рукой в бубен.
     Постепенно шаг его ускорялся и звук бубна звучал  громче. 
     Внезапно он остановился.
     Поднял  бубен над костром, закрыл глаза и под звуки одной понятной ему песни стал раскачиваться.

     Монотонный ритм его пения-завывания погрузил слушателей в некоторое оцепенение.
     Поэтому немало они удивились, когда в руках Шамана появилась деревянная  колотушка, словно соткавшаяся  из  воздуха.
    
     Шаман медленно раскачивался под звуки, которые, казалось, исходили из самых глубин его бездонного горла.

     Изредка он ударял в бубен.
     Тонко позванивали  старинные медные колокольчики.

     Костер разгорался все сильнее.
     Дым заполонил ярангу. 
     Пение  становилось все громче.
     Удары в бубен – чаще.
     Полумрак - все гуще.
     Движения - все резче.

     Шаман пошел кругами.
     Грохот ударов в бубен усилился. 
     Длинные волосы  Шамана  развевались в терпком дыму, как крылья черного  ворона  в вечернем тумане.
 
     Шаман кружил и кружил вокруг костра. 
     И вся яранга закружилась перед глазами курьеров. 
     В  какой-то момент каждый  почувствовал дуновение  свежего ветра на своем лице.

     Внезапно шаман изменил ритм ударов.
     Лицо его совершенно  исказилось, как от нестерпимой боли. 
     Он закрыл глаза.
     Послышался легкий свист.
 
     И Шаман в изнеможении свалился у костра.
     Слабо  махнув  рукой, он дал понять: пора покинуть  ярангу.

     Обомлевшие путники вышли на воздух.
 
- Что это было? – спросил ошалевший Шурка уже в избушке.
- Ты не понял?  -  Удивился Резей.

     В комнату ввалился Яганов.

     Он уже переоделся в свою обычную одежду.

     Глаза его привычно щурились в  нескрываемой  усмешке.
     Знакомая  трубка  по-прежнему висела на его губе.

     Казалось, ничего необычного совсем не произошло только что.   
     Яганов уселся на свое любимое место у печи и воззрился на собиравшихся в дорогу гостей.


-  Кутх- ворон  первопредок, могучий  шаман  коряков  и ительменов, от  которого  произошли  люди. У него  большая  семья   и он  защищает  своих  детей от  злых  духов. Он защитит вас в дороге. – Наконец произнес он.- Никто  и  ничто  не  помешает  вашему  продвижению  к  цели.  Если на то будет угодно Кутху.

- А  если неугодно? – Вырвалось у Шурки.
- Чет ты там брякаешь? – толкнул приятеля Гавриил.

- Я просил великого Кутха, чтобы вы  стали своими. Все рождены на этой земле. Вы грешники, убиваете эту землю. Рыб, птиц и прочее. Плюете на нее. Она вас потому и не принимает. А злые духи радуются и тащат вас к себе. Духи ненавидят нас, шаманов, потому что мы защищаем людей. Но не бойтесь. Все будет хорошо. -  И  добавил тише. -  Я просил его.