Ленинград

Сегодня это, понятно, Санкт-Петербург. Но разговор именно о Ленинграде. Я проявил себя на первом же курсе Института, как, явный художник. Сам вариант стать учителем в школе мне с моим талантом не подходил полностью. Во-первых, все стали подозревать, что я закончил до института Художественное Училище. Разубедить кого-либо у меня желания не было.

Поездка в город на Неве была запланирована самой формой обучения. Мысли сбежать в Ленинград у меня тогда не было от слова - вообще! Но сам приезд и прогулки по Невскому Проспекту стали портить мне настроение.

Жизнь в гостинице больше напоминала мне какую-то радость. Во-первых, рядом не было мамы, которая вечно плакалась из-за отсутствия средств к существованию.

Во-вторых, эта похлёбка, этот чай! Хлеб всегда только чёрный! Картошка! Полное отсутствие разнообразия питания! И постоянное ношение советской обуви!

Сталин привык носить одну пару ботинок, и приучил народ СССР носить всё точно так же! В магазинах Ленинграда было чуть да не так! Всё время мысли шевелились о величине рублей!
Однако я быстро перешёл на тот вариант питания в городе на Неве, как  у себя дома.
На день я брал ровно четыре куска сахара. Этого мне хватало, чтобы не страдать от голода в Музеях рядом с шедеврами живописи.

Далее я ходил чуть поодаль от толпы студентов, чтобы ничто не отвлекало меня от впитывания мастерства художников времён Ренессанса и Золотого века. То, что век до моего появления в Ленинграде был явно золотым, убеждать меня в этом не приходилось.
Я не мог, как мне тогда казалось, нарисовать что-то похожее никогда и ни при каких обстоятельствах!

Однако скоро я заметил присутствие среди нашей группы студентов художественно-графического факультета девушки. Довольно симпатичная особа как-то подозрительно прилепилась к моему правому плечу. Двигалась она молча, но следила всё время за моим передвижением, аккуратно соблюдая дистанцию.

Мы, как бы, не сталкивались, но и не расходились в разные стороны. Я должен был, как-то это отметить либо разговором либо чем-то ещё. Сам процесс рассматривания картин приобрёл ощущение значимости момента и повышенный интерес хождения по залам.
Группа студентов нашего института опять же загадочно нам не мешала творить этот процесс влюблённости и значимости момента.

Я уже рисовал себе вариант переезда в Ленинград, смену учёбы в Академии Жудожеств, связь с Репиным. Девушка тоже имела конкретную мысль, которую и озвучила в нужный момент. Она просто сказала мне, что можно перевестись на учёбу в Ленинград на один курс ниже. Если я должен был начать учиться на третьем курсе, то должен был начать на втором? Теперь я уже смотрел на девушку влюблённо.
Я уже не боялся столкнуться с красавицей плечами. Мы уже двигались вперёд не вплотную от нашей группы, а на значительном расстоянии. В беседе девушки не было ни какого-то пафоса, желания повысить свой статус жительницы второй столицы России.
Просто, обыденная прозорливость девушки, которая уверена в желании любого жителя Регионов России побыть жильцом великого города Ленинграда.

В этот момент я уже не думал о своём здоровье, которому лучше быть рядом с мамой.
Ведь, мама знала о моём здоровье больше, чем любая девушка. Мне нужен уход, во-время помощь специалиста травных лечений. Меня не взяли в армию именно поэтому.

Как же я в незнакомой обстановке начну жаловаться на присутствие недуга?

Всё это из моей головы улетучилось. Сама картина красивой жизни настроила меня на мечтательное настроение. Сразу же захотелось начать договариваться о будущей жизни.
Мысль, что меня могут отфутболить при просмотре моих рисунков, меня не терзала. Я был уверен в себе в этот момент, как никогда. Я уже прошёл в Художественном Училище в Казани весь этот конкурс. Однако вся эта картина красивого будущего стала слегка смазываться, когда пришлось провожать девушку в сторону её дома.

Не очень долго прокатившись на метро, мы попали в трамвай типа допотопного города Ижевска. Такие у нас в Ижеске уже не ходили. Ехать дальше уже не хотелось.
На одной остановке надо было пересесть на другой трамвай такого же исторического варианта.
Я почувствовал себя плохо. Стал торопливо договариваться на другой день встретиться тоже в музее.

Девушка согласилась. Мы расстались. На другой день девушка не пришла.

Сначала я думал, почему она прервала наше знакомство. Потом я не мог понять, почему она из полсотни парней выбрада меня. Она же не могла выбрать меня по красоте? Тут что-то было загадочное.

Потом была встреча в Москве. Женщина была очень красива. Ей было двадцать семь лет. Инженер. Я нарисовал её портьрет от затылка до пяток. Подарил. Она начиркала мне свой домашний адрес.

Здесь произошло то же самое. Я задумался о своём здоровье. Мать меня всегда спасала в самую критическую минуту. Санкт-Петербург меня уже не привлёк, потому что я знал. Город на Неве ничем не отличается от моего города на пруду.

Невский проспект существует для одних жителей, а для таких, как я, нужно снова ехать как можно дальше на дребезжащем трамвае в сторону пятиэтажек.

Жизнь в четырёхэтажном доме в городе Ижевске вполне благополучна. Пусть, без любви, но с хорошей пищей в обед, с хорошим сном на диване для человека, мечтающего прожить девяносто лет! Что ещё надо к этому присовокупить?

Разве что ещё написать один рассказ? Тем более, что рисовать пейзажи и портреты я уже бросил.

Октябрь