Сардоническая улыбка, гомерический смех, олимпийск

Сардоническая улыбка, гомерический смех, олимпийское спокойствие

Это может показаться странным, но выражение "сардоническая улыбка" вошло в мировую литературу гораздо раньше "гомерического смеха". Оказывается, первым литературным персонажем, презрительно скривившим губы в злобной ухмылке, был не кто иной, как хитроумный Одиссей, оскорбленный выходкой некоего Ктесиппа, одного из женихов Пенелопы.
Выходка жениха выразилась в метании говяжьей ноги в славного героя обеих гомеровских поэм:

Ногу коровью, швырнул в Одиссея. Но голову тихо
Тот наклонил и избегнул удара... ("Одиссея", Двадцатая песнь, пер. В.В. Вересаева),

после чего законный муж Пенелопы то ли с "насмешкою тайной", то ли со "страшной улыбкой" (в разных переводах по-разному), стиснул зубы. В оригинале же бессмертной поэмы сказано "мейдэсе сарданион" - (с) сардонической улыбкой, хотя фактически улыбка та была "сардинской", т.е. связанной с островом Сардиния.

Древние греки приводили два варианта возникновения словосочетания:

- на Сардинии произрастало растение семейства сельдереевых, которое, будучи употреблено в пищу, вызывало конвульсивные сокращения лицевых мышц, из-за чего лицо приобретало стойкую гримасу, напоминавшую зловещую усмешку;
- на Сардинии бог Гефест изготовил медного быка (или человека) Талоса, который безжалостно убивал чужеземцев; при этом неясно: то ли Талос имел обыкновение злобно ухмыляться, то ли так усмехались, корчась в муках, его несчастные жертвы.

Теперь о гомерическом смехе. Старик Гомер, если и обладал чувством юмора, то старался его тщательно маскировать. Зато олимпийские боги в его представлении могли смеяться столь громко и раскатисто, что их смех скорее напоминал конское ржание. Судите сами:

Смех несказанный воздвигли блаженные жители неба,
Видя, как с кубком Гефест по чертогу вокруг суетится... ("Илиада", Песнь первая, пер. Н.И. Гнедича);

или
 
Смех овладел неугасный блаженными всеми богами,
Как увидали они, что Гефест смастерил многоумный... ("Одиссея", Песнь восьмая, пер. В.В. Вересаева).

Кое-кто в сети утверждает, будто выражение "гомерический смех" впервые встречается в "Метаморфозах" Овидия, но это не так. Скорее всего, оно возникло в эпоху Ренессанса во Франции (переводы "Илиады" на западноевропейские языки появляются в XVI веке). Первая фиксация выражения (rire homerique) в литературе отмечена в Мемуарах баронессы Генриетты-Луизы Оберкирх, заканчивающихся описанием событий 1789 года. Однако опубликованы они были ее внуком графом де Монбризоном только в 1852 году. Зато в романе О. де Бальзака "Чиновники", увидевшем свет раньше, в 1836 году, "гомерический смех" также присутствовал.
Установлено, что из французского языка выражение перекочевало в немецкий ( homerisches Gelаеchter), а из немецкого - в английский (Homeric laughter). В русской литературе оно впервые запечатлено в "Отрочестве" Л.Н. Толстого.

Ну, и в заключение об олимпийском спокойствии.
The origin of Olympian calm is uncertain - Происхождение фразеологизма "олимпийское спокойствие" неясно, гласит англоязычная Википедия. Однако на отечественных сайтах категорически утверждается, будто означенное выражение "появилось в глубокой древности" (weekend.rambler.ru) и будто почерпнуто оно "из  поэмы (6-я кн.) «Одиссея» легендарного поэта Древней Греции Гомера (IX в. до н. э.), который говорит в ней об «олимпийском спокойствии» (dic.academic.ru).

Товарищи, не верьте глазам своим! Во-первых, в бессмертном творении Гомера нет "книг", а есть "песни", а, во-вторых, ни спокойствия, ни безмятежности, ни чего бы то ни было подобного там тоже, строго говоря, нет. В русских переводах - В.А. Жуковского и В.В. Вересаева - Шестой песни "Одиссеи" лишь сказано:

... Зевсова дочь полетела
Вновь на Олимп, где обитель свою, говорят, основали
Боги, где ветры не дуют, где дождь не шумит хладоносный,
Где не подъемлет метелей зима, где безоблачный воздух
Легкой лазурью разлит и сладчайшим сияньем проникнут;
Там для богов в несказанных утехах все дни пробегают... (В.А. Жуковский, переводил с немецкого перевода "Одиссеи");

... на Олимп отошла совоокая дева,
Где, говорят, нерушима - вовеки - обитель бессмертных.
Ветры ее никогда не колеблют, не мочат водою
Струи дождя, не бывает там снега. Широкое небо
Вечно безоблачно, вечно сиянием светится ясным.
Там для блаженных богов в наслажденьях все дни протекают... (В.В. Вересаев, переводил с древнегреческого оригинала)

Ну, а что в оригинале у Гомера? А вот, что:

; ;;; ;;; ;; ;;;;;;; ;;;;; ;;;;;;;;; ;;;;; ... Э мен ар ос эйпус апебэ главкопис Атэнэ
;;;;;;;;;;, ;;; ;;;; ;;;; ;;;; ;;;;;;; ;;;; Улимпонд, оти фаси теон эдос асфалес айэй
;;;;;;;.
;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;;;; ;;;; ;;;; ;;;;;  Эмменай. Ут анемойси тинассетай уте пот омбро
;;;;;;; ;;;; ;;;; ;;;;;;;;;;;, ;;;; ;;;; ;;;;; Деветай уте хион эпипилнатай, алла мал айтрэ
;;;;;;;; ;;;;;;;; ;;;;; ;; ;;;;;;;;;;; ;;;;; Пептатай анефелос, левкэ д'эпидедромен айглэ.
;; ;;; ;;;;;;;;; ;;;;;;; ;;;; ;;;;; ;;;;;. То эни терпонтай макарес теой эмата панта...

Хотите - верьте, хотите - проверьте, но и у слепого рапсода здесь не сказано ни слова о спокойствии, хотя светлоокая Афина, непоколебимо стоящее жилище богов на  "многовершинном" Олимпе, свободном от ветров, дождей и снегов, наряду с самими "блаженными" богами, безоблачными небесами и разлитым в воздухе сиянием, несомненно, присутствуют.
 
Так откуда же взялось это "олимпийское спокойствие"?! Скорее всего, из дремучих английских переводов выше приведенного фрагмента, выполненных в XVII-XVIII веках. В них действительно встречаются такие словечки, как calm, calmness, peacefulness (в переводе Э. Лэнга, 1879 г.), serenity и т.д. Чтобы не быть голословным, процитирую соответствующие строки из перевода Дж. Чэпмена (1616 г.):

... That 's neither sous'd with showers, nor shook
with wind, 
Nor chill’d with snow,  but where SERENITY flies
Exempt from clouds, and ever-beamy skies...
(... Ни дожди не поливают, ни ветры не сотрясают, ни снег не сковывает холодом,
Но где СПОКОЙСТВИЕ царит, где безоблачны вечно сияющие небеса...).

Свою лепту в "спокойствие" внес и еще один рифмованный перевод "Одиссеи" - поэта А. Поупа (1725 г.):

"... The seat of gods; the regions mild of peace,
Full joy, and CALM eternity of ease."

От древнегреческого оригинала поэт-переводчик отошел, зато вставил такие слова как peace (мир) и calm eternity (спокойная вечность). Последнее сочетание можно при желании интерпретировать и как "бесконечное спокойствие".

Для сравнения приведу рассматриваемый нами фрагмент "Одиссеи" в одном из современных переводов на английский язык (переводчик - Роберт Фейлс, 1996 г.):

               
     ... the bright-eyed goddess sped away to Olympus, where,
   they say, the gods’ eternal mansion stands unmoved,
     never rocked by galewinds, never drenched by rains,
     nor do the drifting snows assail it, no, the clear air
     stretches away without a cloud, and a great radiance
  plays across that world where the blithe gods
     live all their days in bliss...
...светлоокая богиня поспешила на Олимп, где,
говорят, вековое жилище богов нерушимо стоит;
никогда его не колеблют ураганные ветры, не поливают дожди,
не покрывают снега; нет, воздух там прозрачен, небо безоблачно, и великое сияние
струится в том мире, где блаженные боги
счастливо проводят все свои дни...
 
Остается предположить, что в XIX веке английские выражения olympian calm/calmness, olympian tranquility, olympian serenity, olympian detachment неисповедимыми путями перекочевали в западноевропейские и русскую литературу. Так, у Жорж Занд в ее произведении "Семья Жермандр" (La famille de Germandre),  филологи отыскали calme olympien, а у Ф.М. Достоевского - следующую цитату:

"... это высший момент жизни, после которого она прекращается, — настаёт олимпийское спокойствие..." (Ф.М. Достоевский, «Записки о русской литературе»).