Вопиющая лженаучность педагогики

            То, что педагогика наше российское образование слила в канализацию — это, увы, непреложный и самоочевидный факт. Это косвенное, но свидетельство. Но хочется ещё привести и логических аргументов, подтверждающих её вопиющую и радикальную лженаучность в самом её корне.
            А в педагогике всегда всё было наизнанку от самого её начала, но не начал, потому что таковых в научном смысле у неё никогда не было, а она сформировалась как эмпирическая система и всегда была таковой, противореча при этом здравому смыслу вопреки легендам, песням, пьесам и, конечно, фильмам о ней.
            Как её подходы противоречат принципам сознания? Основной тезис педагогики таков: ВЫУЧИ МАТЕРИАЛ. Т.е. при так называемом обучении посыл идёт не от живого воображения, а от какой-то формулировки, которая сама по себе не обладает объяснительной функцией и не может быть воспринята с точки зрения образного представления. Просто выучи — поймёшь потом. Так говорит нам педагогика. Точнее, даже не говорит, а застенчиво держит в тумане своих псевдометодик. Потом на основе выученного правила ученик с её точки зрения должен отработать решение конкретных задач.
            Это вопиющее нарушение функции нормального сознания, потому что в норме мы должны сначала иметь уже накопленные в нашем сознании образы, которые мы можем использовать при восприятии материала. На основе этого мы можем построить образную картину и добавить в неё что-то новое, в чём и должно заключаться обучение с нормальной точки зрения. Т.е. наша внутренняя образная картина должна совершенствоваться от урока к уроку, обогащаться и рационализироваться. Таковым должно быть нормальное обучение, а не педагогическое.
            Но откуда должны были бы взяться те первичные образы, которые так необходимы при нормальном обучении? А эти начальные образы должны браться из житейской сферы сознания ученика, о которой следовало бы заботиться в первую очередь. Когда мы, нормальные люди, изучаем что-нибудь научное, то сопоставляем это с нашими житейскими образами, моделируя с их помощью в нашем воображении новые реальности. Обучение — это в любом случае изучение науки. И система житейской образности должна быть выстроена предварительно, ещё с первых шагов приобщения к наукам, которое в норме должно начинаться с первого класса. А детский сад должен подготовить образную житейскую сферу нашего сознания к дальнейшему развитию в школе. В младшей школе необходимо одновременно производить и дальнейшее развитие образной житейской сферы сознания, и начала развития научных знаний с первых и ещё элементарных шагов. И переводя из класса в класс необходимо всё более формировать научную образность, а житейская уже развивается при этом сама собой, получив своё начало в раннем дошкольном детстве, как это следовало бы в норме.
            Но педагогика полностью игнорирует первичность житейской образности перед научной, поэтому никакой научности она не формирует, а совершенно вхолостую загружает сознание учащихся паразитическими формулировками, не вызывающими никакого образного отклика. Это не просто не даёт образования, развития и навыков, а ещё и искажает сознание учащегося. Т.е. педагогика работает не просто вхолостую, а более того — в минус, во вред.
            Возникает второй вопрос: почему происходит именно так? А так происходит, потому что уже при возникновении педагогики с самого начала в ней стали основные места занимать смысловые олигофрены. Это такие люди, у которых где-то и как-то работает даже логика, но не работает сложное  образное моделирование, позволяющее сопрягать образные системы в своём воображении. Технически это и есть функция смысла, которой пользуются все нормально развитые люди, чтобы решать свои интеллектуальные рабочие задачи с помощью именно такого мышления. Но для педагогов этот принцип не свойственен в виду смысловой олигофрении. Получается, что вопиющая лженаучность педагогики самозафиксировалась,  поскольку изначально в неё пришли смысловые олигофрены в виде её так называемых классиков и основателей, а потом в неё с успехом стали приходить таковые же олигофрены во все последующие периоды её деятельности. Смысловая олигофрения очень трудно определяема, потому что смысловые олигофрены могут выглядеть как вполне нормальные люди, которые прокалываются только на построении ёмких образных моделей, а педагогам этого с успехом удаётся избежать в их педагогической деятельности. И сложилась порочная замкнутость продолжения этих порочных педагогических традиций: изначальная лженаучность привлекла смысловых олигофренов, которые сохраняют эту лженаучность нетронутой и даже ещё более укореняемой, которая опять впитывает новых олигофренов из социума для продолжения всё той же деятельности и лженаучности. И эта система в самой педагогике непреодолима. При этом педагогов обучают в специальных педагогических учебных заведениях, где надёжно передают всё те же традиции смысловой олигофрении и методик демонстрации её «преимуществ». В педагогических ВУЗах обучают людей, которые никогда не работали в нормальной производственной технологической области. Эти люди не получают никакого технологического и житейского опыта и даже изучение преподаваемого предмета у них является второстепенной задачей, если не хуже того. Порочен вообще тот принцип: изучать предмет, чтобы потом транслировать его в школах. Бескрылая форма. Но смысловых олигофренов влечёт именно такой образ жизни, при котором они в таком пассивном интеллектуальном режиме будут видеть себя очень значимыми и транслировать свою явную смысловую недостаточность на учеников. А это уже страшно, но педагогика продолжает успешно жить и здравствовать на наше горе.
            Остаётся только один выход: собраться и договориться всем разумным и научно подкованным людям с целью запретить педагогику и ни в коем случае не пытаться даже её как-то реформировать, а совместными усилиями умных и образованных людей создать принципиально новую науку об обучении.