Се стою у двери и стучу. Сила молитвы

Се стою у двери и стучу. Сила молитвы

© Розена Л.В.,2000, Ц.Ч.К.И.
ISBN 978 5-00-550-74-71   © Розена Л.В., 2004, ООО «Эско»               
©Розена Л.В.,2021, "Ридеро"
Б.М.

СИЛА МОЛИТВЫ
                Наталье Бабаковой
Обе верующие по Божьей милости, любящие посещать храм, читать духовную литературу, совместно молиться, дружили они давно. В один из поздних осенних вечеров, когда нежно и как-то немного печально опадает листва с деревьев, а земля грустно прощается с теплом, Татьяна приехала к Вере. Помолились, пообедали, переговорили обо всех насущных проблемах. Подруга, несколько смутившись, спросила:
– Верочка, не обижайся, можно я задам тебе вопрос?
– Да, конечно.
– Вот сын у тебя пришел с войны из Чечни целым и невредимым, ни одной царапины. Квартиру и машину купил на деньги, полученные за время службы. Все с Божьей помощью хорошо. Но ты говорила: прозорливые старцы намекали, он не вернется… Я не хотела ранее задавать тебе этот вопрос, чтоб не волновать. Год же спустя, после возвращения Виктора, решилась.
– Ты все правильно поняла. Его и убили бы, да Бог спас.
– Если можно, расскажи об этом…
– Дело было к вечеру. Тепло, спокойно. Апрель. Деревья, словно молодые птенцы, покрылись пушком невинности. Дымка призыва, свежести, опьянения опоясывала землю, смешиваясь с брагой неба, и возвращалась, шаловливая и мечтательная, назад. Ничто не шелохнется. Все говорит о безумном желании жить, петь, мечтать! Воздух журчит, почки поют, трава звенит, сливаясь в чудесную гармонию…
И ребятишки, группа из трех человек, отвлеклись, забылись и… заблудились, возвращаясь с задания в часть.
– Виктор, куда нам, направо или налево?
– Наверное, ребята, направо.
– Да нет, налево.
– Направо, налево. Кто теперь разберет, – зашептал один из них, – темь такая!
– Что же делать? Погибнем!
– Ну, что будет. Пойдем, как Господь выведет. Распрямляйтесь, пацаны! Лучше во весь рост и быстро передвигаться, чем ползти. Непонятно когда и куда попадем…
Синь сгущалась. Округлились огромные, мохнатые звезды. Луна, пробираясь на небосклон, придирчиво оглядывала свои владения. И, довольная, умиротворенно уселась на трон тишины. Серебряные дорожки разбежались во всех направлениях, освещая окружающее тусклым, потусторонним светом. Стало всем не по себе…
В недружелюбной местности ночью страшно. Время военное. У-у-у-ух! – галька сорвалась под ногой, а какой шум!… У-у-у-у-ух! – повторилось в редких кустах. Надо иметь железные нервы, чтобы быть спокойным в такой обстановке. А они, желторотики, ничего не умеют… Что чувствуют люди, когда находятся в пугающей, словно чернила, бездонности? Может, их сковывает страх настолько, что ноги не идут, тело дрожит от неизвестности, голова кружится? Пробегают с места на место воздушные тени, шелестит, будто стрекочет трава. Мысли становятся чужими. Толчки в сердце, точно в набат бьют: бум-бум-бум!
Вдруг один сдавленно-дрожащим голосом шепчет:
– Не бойтесь, ребята, нас Господь оберегает…
– Матери молятся…
– Если б только одни матери, полгорода, наверное, молится… – озабоченно добавил Виктор.
– А ты-то тоже молись…
– Попробую, ни одной молитвы не знаю…
– Просто умоляй: Господи спаси!
– Боже, не отступись, помилуй!
– Стой, кто идет? – раздалось на ломано русском.
Стали мальчики белее снега, точно такого же цвета, коим сияла луна… Налетела ватага из местных молодчиков, доставили в лагерь. Народу много, в основном, мужчины, но были и женщины. Даже несколько маленьких голопузеньких детишек. Сбоку валялись два изуродованных, обезглавленных трупа. Переговаривались, ели, чистили ружья. Кто чем занят. Где-то недалеко слышался и тихий приглушенный смех, и стон. Ребята онемели, стояли ни живы, ни мертвы. Подошел старший, поглядел, на них были овчинные тулупы, да и говорит:
– Это местные жители, отпустите их.
Повернули назад. Вдогонку – улюлюканье, смешки. Каждый из солдат думает: «Только спокойно, не бежать, не бежать». И, наверняка, молились…
– Вот так-то, моя дорогая, считай должен был быть убит… – побледнев добавила Вера, – да только до Бога дошли наши слезы. Каждый день я всю Псалтирь вычитывала. Но что творилось со мной в тот вечер… Когда он приехал и сопоставили даты… К ранней ночи, находясь на даче одна, я вдруг почувствовала непередаваемую тревогу. Казалось, тоска затопила меня, и я тону в ней, тону, как в глубоком бездонном океане. И нет силы выплыть… Взяла в руки неразлучную Псалтирь и стала читать. И, мнится, сердце сына в руках держу, трогательное, нежное, беззащитное. И оно, вроде, подрагивает от страха… Всю ночь перемежала я молитвы с отчаянным криком о помощи ко Господу.
Маленькая, бойкая, неунывающая по характеру, Верочка вдруг быстрым порывом смахнула набежавшие на глаза слезы, засмущалась. Несколько успокоившись, попросила:
– Давай помолимся, чтоб Господь судьбу наших детей устроил. Старшая засиделась, замуж не выходит.
– Давай! «Истинно также говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного, ибо где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18; 19-20)
– Понимаешь, старцы предрекали монашество. А мне что-то, честно говоря, не хочется дочке такой доли. Надо еще уметь ее понести. Может, Господь смилуется, семейную жизнь пошлет по нашим молитвам…
– Я согласна. Попросим, чтоб Господь ей судьбу послал, и моим детям помог в семейной жизни…
Прошло около 20 дней. Сидела дома. Раздался гортанный треск телефона.
– Ало!
– Здравствуй, Танечка. Знаешь, у старшей-то жених нашелся, помолимся снова?
– Хорошо.
Прошло еще более 20 дней. Забыла об этом разговоре. И вновь звонок:
– Помолимся? Дочурка-то замуж выходит с Божьей помощью.
– Конечно.
В один из холодных осенних дней Татьяна, укутавшись, точно большой круглый чайник, дремала в кресле. В квартире не топили, делать совершенно ничего не хотелось. Ей казалось, что даже мысли в голове стынут, сгущаясь в холодный твердый комок. На душе отчего-то было грустно, неуютно. Подобное состояние бывает, когда падает первый снег и сразу же тает, уходит поезд, а ты остаешься одна на перроне, или расстаешься с дочерью, матерью, любимым. Невидимая печаль ткалась, словно паутина, как бы из воздуха. И серый, безликий, уставший день тоже помогал плодить ее…
Писательница не вытерпела. Захотела вырваться из плена навалившейся на сердце промозглости. Переодевшись, выбралась из дома подышать свежим воздухом, рассеяться. На улице теплее и приятнее. Медленно брела по аллее парка. Задумавшись, читала Иисусову молитву. Под ногами шелестел яркий сочный ковер из опавших листьев. Красные, желтые, зеленые, они создавали радостную мозаику осени. Встретила неспешно двигавшуюся соседку Галину. Пошли вместе, сопереживая поэзию окружающего. Тайна природы, музыкальная напевность, разлитая вокруг, как бы сближала, заставляла дышать одним дыханием, биться одним сердцем, двигаться в одном ритме. Молчали, боясь нарушить очарование увиденного. Легкий туман плыл над деревьями, старательно омытыми осенними дождями. Постепенно разговорились. Беседа коснулась молитвы. Татьяна поведала об этих удивительных происшествиях. Галина понимающе кивнула, сочувствуя и поддерживая:
– Верю, в Боге спасение. Соседка у меня из психической больницы почти не выбиралась. Последний раз вышла оттуда, поехала в монастырь к мощам Тихона Задонского. И после стала каждодневно храм посещать и все, как рукой, сняло. Муж у нее пил и, видимо, раздражал сильно. А теперь она и внимание ни на что не обращает.
– Да, вот как Господь помогает в великой вере.
На сердце у Татьяны сделалось тепло, тихо, спокойно. Порозовевшая, умиротворенная, она весело и оживленно возвращалась к своим рассказам.