Жена покойного друга

Интересная женщина! Конечно, очень старая, дружелюбная, как все женщины. Но с очень музыкальным голосом. Поёт чудесно, но на уровне домашней канарейки!

Оформила телефон домашний без ограничения времени. Теперь слушаю...

Честно говоря, срок моей жизни ограничен, как это ни прискорбно звучит. Я для бесед никакого договора не заключал, в виду природных моих данных. Я должен написать стихотворение именно сегодня.

На компьютере я вижу то самое стихотворение, которое уже написано в виде трёх строф.
Я боюсь, что сейчас модератор его слизнёт с экрана монитора. Поэтому я резко обрываю щебетание жены моего покойного друга.

Для несчастной вдовы это звучит, как гром с неба! Она ещё только начала разгоняться в своём прекрасном звучании голоса, как я её прерываю довольно неучтиво.
Я слышу её плаксивые нотки. Мне её жалко. Но мне ещё более жалко потерять своё стихотворение. Я запоминаю факт, что друг детства умер уже шесть лет назад.

Мысль во мне крепнет только одна: С такой говорливой женой на месте моего покойного друга я умер бы ещё раньше.

После беседы с поющей, даже во время простого разговора, Верой я остываю только после нажатия клавиши - запомнить!

Именно беседа с Верой помогла мне понять, что стихи мои полностью написаны, продолжать в них такую же болтологию, как с Верой, мне - ни к чему.

Впервые я не дописываю что-нибудь о войне. Без войны стихи и так хороши.

Однако я вспоминаю те годы, когда друг приходил в гости без всякой причины. Я всегда был страшно бережлив к своему времени. Поэтому я садил друга, как это выглядело более красиво, более значительно, начинал его рисовать. Портреты всегда получались так, будто передо мной сидел Правительственный чиновник. Вера тоже всегда выглядела чиновником, но я никогда её не рисовал.

Друг мой всегда был ревнив. И вот, сегодня я мог бы рисовать вдову без ограничения времени. Придти ко мне в гости - её мечта! Но, в отличие её покойного мужа, а моего покойного друга, Вера более похожа на вертлявую юлу.
А если ещё добавить её голос...

В общем, всё понятно, что я перестал рисовать уже три года назад, а разбудить во мне желание рисовать у Веры не хватит никаких сил. Сами понимаете, что в семьдесят четыре года надо очень сильно постараться, чтобы с помощью медицины, хотя бы, на десять лет сбросить возраст, это очень дорого стоит!

Мне уже и шестидесятилетние женщины не нравятся именно сегодня. Я понимаю, что живу в возрасте восьмидесяти пятым годом уже три месяца. Я не претендую на мою дату рождения. Но меня не посещает бес, который так и рвётся боднуть в пах старого грешника!

Я решил дожить до того часа, когда я снова закричу "Уа!" И стану чудить снова в другом теле, в другом варианте с родственницей этой же самой Веры. Только бы эта родственница не оказалась такой же говорливой и поющей!

Прости, Вера! Я не хотел тебя обидеть, прервав твои воспоминания о покойном муже! Мир его праху до следующей беседы с тобой Вера!

Октябрь