Станция. Мир за дверью

Если взять все миры – этот мир самый худший, самый болезненный.
Девушку трясло уже на входе. Она не могла сделать и шага дальше. Перед ее глазами был огромный холл. По холлу плыл очень густой туман, который просто не позволял понимать, где границы помещения. Холодный бесчувственный туман, из которого виднелись лишь колонны.
Девушку пронизывал холод и страх. Самый отчаянный страх в мире.
- Святых людей не бывает, – прошептала Другая – мы все грешники.
Эта, казалось бы, вечная фраза, ни на миг не облегчала участи тех, кто сюда подпадал.
Девушка сколько угодно могла жить страданиями, причиненными людьми и жалеть себя, но копаться в собственных грехах – бремя бесконечно тяжелое.
- Если есть ад – это он. – она продолжала говорить с собой, в надежде, что так здравый смысл ее не покинет.
Худшее место во всех мирах находилось действительно за этой самой дверью. Здесь любой предстает перед собственными преступлениями и согрешениями. Место боли, отчаяния и… правды. Здесь все оправдания бессмыслены. Мир за дверью судит беспристрастно. Выйти отсюда можно только не потеряв рассудок и зная карту.
Она никогда не знала, почему попадает в это место. Первый раз девушка провалилась сюда еще будучи подростком. Грехи ее тогда были настолько несущественны, что ей удалось изучить местность. Но она видела их … людей застрявших здесь навсегда.
Сделав шаг, девушка следила за туманом: «пока он меня не чувствует». Еще шаг. Стало холоднее, ее начало трясти мелкой дрожью. После третьего шага, обернувшись, она убедилась, что дверь за ее спиной исчезла. На ее месте образовалась каменная стена грубой кладки.
Девушка знала, что в этом мире выход не там, где вход и не расстроилась отсутствию двери. Это не путь к отступлению.
Сделав еще несколько шагов, она оказалась на грани тумана.
- Туман не страшен, страшно то, что дальше. – шепот теперь стал приглушенным.
Туман в этом мире – холодный судья. Когда ты попадаешь в туман, туман попадает в твой разум. Он беспрепятственно проникает в каждый самый темный и запрятанный жизненный сюжет и судит его, помещая самые гнусные поступки в отдельные камеры. Поступки, точнее их последствия живут дольше нас. Мы даже не догадываемся, сколько поколений может пострадать за наши поступки. Стараемся забыть, живем лишь собственными обидами. Но весы уже все взвешали, хотим мы этого или нет, нам придется платить.
Каждый поступок, ложась на чашу весов, отзовется в нашем мире. Мы не думаем о последствиях. Но миры всегда следят за порядком. Только в порядке гармония.
Она вошла в туман. Так спокойно. Кажется, издалека кто-то поет очень красивым голосом песню из мультфильма мамонтенок: «мы плывем на льдине, как на бригантине…». Это успокаивает и расслабляет. Ты начинаешь подчиняться воле тумана. Плывешь вместе с туманом.
Когда-то давно, она пыталась сопротивляться, но тогда она услышала его. Спокойным и равнодушным голосом туман заговорил с ней:
- Я стою на страже вечности. Я сама вечность. Страж и судья. Ты только песчинка в часах. Время выйдет и часы перевернутся. И ты потянешься в вечность за другими песчинками. Никто не покинет время.
Этот голос, казалось, звучал где-то в голове. Он манил и притягивал. Она еще не слышала голоса красивее и отстраненнее. Голос отдавался пульсацией во всем теле. Пронизывал саму душу. Ни одного слова уже нельзя было вырвать из памяти. Голосу можно было только подчиняться.
Она стояла посреди тумана. Вдалеке виднелись колонны. Теперь она знала: только ждать, суд должен быть исполнен. Невозможно сопротивляться вечности и времени.
Девушка не догадывалась, сколько времени прошло, когда туман начала рассеиваться. Впереди появились очертания стены и проход. Не думая ни секунды, она двинулась к проходу. Ее от безумного смятения спасало только то, что она знала, что впереди и видела уже часть камер.
В последний раз, именно здесь осталась часть ее души. Она до сих пор спрятана в какой-то из этих камер, маленьким ребенком, бесконечно рыдающим в отчаянии за содеянное.
Чтоб немного отвлечь себя, девушка начала вслух рассуждать:
- Если человек вообще не может испытать чувство стыда, если совесть ему чужда? Сможет ли он выжить здесь? Может какой-то маньяк будет находить эти зрелища прекрасными?
Так она вошла в коридор, теперь можно рассчитывать только на себя.
Свод коридора был в виде арки, стены и потолок все из той же грубой каменой кладки. Не было ни факелов, ни электричества. Свет шел из ниоткуда. 
По стенам коридора были двери камер, а каждой камере был человеческий грех. Снова и снова можно было смотреть на то, как ты грубишь папе, и через некоторое время у него начинается приступ инсульта.
Девушка замерла перед дверью. Тапочки… нужно было просто надеть эти чертовы тапочки.
Папа снова сидит в кресле перед телевизором, а ты развешиваешь белье на балконе. Старая советская стиральная машинка. Руками достаешь белье из кипятка в тазик и тащищь этот таз в ванную комнату. С трудом заволакиваешь таз, переворачиваешь и белье, наконец, падает в ванну. Разгибаешь уставшую спину… тебе всего 20. Включаешь воду и поласкаешь белье под струей проточной воды. Кажется, пододеяльник в воде вешает больше, чем ты, но сдаваться не твое.
Закончив с ополаскиванием белья, отжав, из последних сил несешь тазик с бельем на балкон… Веревки, прищепки…. Держать вверху, чтоб другой конец белья не упал на пол балкона и не испачкался…
Папа просит надеть тапочки. Не глядя на него, ты просто отвечаешь, что тебе и так нормально и продолжаешь вешать белье. А папа продолжает смотреть телевизор. Он чувствует, как в последнее время ты взрослеешь и отдаляешься. Это ранит. Вы уже не обсуждаете машины на балконе, он не развлекает тебя рассказами про свою молодость. Папа чувствует, как ты, его последнее счастье, уходишь от него в мир своих новых интересов.
 О чем он думал? Как он изводил себя своими мыслями? Ты не знаешь, потому что вы все реже просто разговаривали. Папа перестал быть твоим папочкой, ты больше не гоняешься за ним…
Отчаянный крик мамы разрушает твое спокойствие. Мама бежит к папе, который уже обмяк в кресле и просто мычит….
Девушка отскакивает от двери камеры, опирается на противоположную стену и кричит: «Я не хочу жить с этим грузом!!! Гребанные тапочки!»
Слезы бегут ручьем, и девушка медленно сползает по стене. Сев на пол, она просто рыдает, уткнувшись в собственный рукав.
- Я не сделаю дальше и шага …. Это конец… Это невозможно пройти.
Через какое-то время рыдания девушки стихают, изнеможённая, она засыпает прямо на каменном полу коридора.
Свет в коридоре начинает моргать. Девушка спит и не слышит, как по коридору гулко разносятся чьи-то шаги. Это звук мужских туфель, но что-то еще.. Что? … Трость! Шаги четкие и быстрые, зачем кому-то с такими шагами трость?
Свет перестал моргать и из-за угла показался человек средних лет. В туфлях и костюме тройке, но без галстука и бабочки. Верхняя пуговица его рубашки расстегнута, но на его шее нет украшений. Нет символики ни одной из религий. Из украшений на человеке только запонки, образ завершает трость с ручкой в виде головы дракона.
Голова дракона украшена камнями, глаза дракона – камни черного бесконечного цвета. И такие же абсолютно невозможно черные глаза были у незнакомца. Казалось, если посмотреть в эти глаза – тьма поглотит тебя.
Незнакомец приблизился к спящему телу девушку и ткнул ее тростью.
- Снова ты? Проходимка, сколько можно нарушать покой этого мира!
Девушка вздрогнула, проснулась, посмотрела на незнакомца и приветливо улыбнулась:
- Мистер Судья, как я рада Вас видеть. Я даже успела соскучиться.
- Невоспитанные девушки никогда не радовали меня своим присутствием. - заворчал Судья.
Он молча оглядел девушку, обратил внимания на изменения в ней с последней встречи.
- Рыдаешь тут на весь мир…. Мешаешь работать… Ты знаешь, что в своем мире ты в коме?
Девушка резко села. Когда она так долго была в других мирах? Никогда! Она не может вернуться в свой мир! Она в коме! Дрожь прошла по всему телу.
И тут перед ее глазами встала картина, как она с эгоизмом еще не так давно заявляла: «Да, плевать мне на смерть, я умру – никто и не заметит».
Теперь она в отчаянии понимала, сколько горя приносит своей маме, которая рыдает над ее телом и молит Бога вернуть ей ребенка. Как тихо плачут родственники. Друзья больше не шутят, а кто-то в отчаянии привозит все новых и новых врачей осмотреть ее.
- Боже! Сколько горя я несу своим близким! – снова слезы невольно полились по щекам. – Как это случилось?
 - Этого я тебе не могу сказать. – судья знал, но у них свои правила. Он понимал, что не должен был сообщать про кому, но что-то в этой девочке цепляло его за душу. Даже вечность судейства не сделала его до конца черствым.
 - Как мне вернуться? Я хочу к маме. К родным. Обнять их и попросить прощения.
- Торопиться. Нужно очень торопиться. Ты уходишь из того мира.
Судья знал, что приговаривает себя к бесконечности, помогая девушке, но он хотел помочь. Он устал судить, видел слишком много зла и готов раствориться в потоке бесконечности и забыть людей и содеянное ими.
- Вставай, я выведу тебя коротким путем. – судья еще раз ткнул тростью в девушку, возвращая ее в чувства. Его черные глаза светились огнем нетерпения. На этот раз, он все решил.
Девушка вскочила и поспешила за судьей. Они шли мимо камер, откуда доносились все разговоры из ее жизни. Люди, которых она обидела сознательно и случайно…
- Что же ты сделала… Ты сломала меня и мою жизнь…
Она знает этот голос. Холод разлился по всему телу. Девушка замедлила шаг и заглянула в окошко двери.
Он любил ее всем сердцем. Смотрел в глаза и ласково улыбался.
- Ты мой ребенок, девочка моя. – гладил он ее по волосам и целовал в макушку.
Девушка улыбалась, но сердце ее оставалось холодным – ей нравился другой. Она знала, что не будет с другим и просто позволяла любить себя.
Потом ей это наскучило, прикосновения стали вызывать отвращение, и она просто пропала – перестала отвечать на звонки и сообщения. Он молил объяснить, угрожал покончить с собой. Но натыкался на холодную стену игнора.
Женился, родилась дочь, но он продолжал любить ее одну. Со временем начал ненавидеть жену, гулять и пить. Дочь плакала и молила папу перестать.
Он сидит на кухне на табурете, пьет водку и уже ничего не ест. Как он постарел за это время. Она даже не узнала его на улице. А он узнал ее, она шла с подружкой, как всегда весело смеялась… Она жила, жила без него.
Ребенок украдкой зашел на кухню.
- Папа поиграй со мной. – попросила девочка почти шепотом.
Отец только грозно посмотрел на ребенка.
- Как я ненавижу тебя, и мать твою, и ту, что наигралась со мной и исчезла…. Я вас всех ненавижу!
Он кричал, а глаза ребенка наливались слезами…
Девушка отпрянула от двери и поспешила за судьей. По пути она думала: «Господи, как же мы легко разбиваем чужие судьбы. Одна улыбка, один разговор и мы, сами того не замечая, начинаем мучать человека ложной надеждой. Я разбила жизнь ему, кто-то мою, третий жизнь второго… бесконечный обман. Никто не виноват и виноваты все, но, даже сказав правду, не всегда можно избавить человека от ложной надежды».
Она уже почти бежала, чтоб догнать Судью, но его силуэт не приближался. Девушка перестала заглядывать в окошки камер, а только считала их. Ей было интересно и страшно, насколько выросли ее деяния с прошлого посещения этого места.
Она бежала и уже не могла выровнять дыхание, почти выдохнувшись совсем, девушка увидела, что судья остановился перед стеной. Подойдя к Судье, Другая, по-прежнему, не могла справишься с дыханием, в груди все горело огнем.
 Судья, даже не посмотрев на нее, коснулся тростью до стены. Глаза дракона на ручке при этом вспыхнули, и стена затряслась. Камни из кладки начали вылетать в стороны, как будто кто-то невидимый вытащил их и держал на весу. Стена расступилась. Судья в последний раз взглянул на девушку. После тяжелой паузы он сухо произнес:
- Не смей сюда возвращаться. Пообещай мне.
Девушка поняла о чем он, опустила глаза от сожаления, что больше его не увидит и тихо прошептала:
- Ты мой друг вечность. Я всегда буду пытаться держать обещание перед тобой, но, в крайнем случае, мне придется вернуться.
Судья долго что-то обдумывал и считал. Потом резко посмотрел на нее и улыбнулся, первый раз со времени их знакомства.
- Мне нравится то, что ты пытаешься быть честной. Это главное. Я буду помогать тебе из вечности во всех мирах. Меня даже не нужно звать, я всегда буду рядом во времени и в вечности. Я пригляжу за тобой. А теперь поспеши.
Девушка не выдержала, подскочила и обняла Судью. Никто раньше этого не делал, Судья отвернул лицо, чтобы она не заметила слезинку, которая стекала по его щеке. Первый раз Судья плакал, но ему это понравилось. Он хотел, наконец, почувствовать то, что чувствуют они. Он знал, что именно чувства заставляют их совершать деяния.
Девушка отпрянула и вышла из коридора мира за дверью через проход. Она не обернулась, чтоб Судья не видел ее слез, слез прощания с ним. Девушка вспоминала, что как-то он даже напоил ее чаем. Это было тогда, когда часть души осталась там.
Уставшая, без части души, девушка отчаялась искать выход. Потеряв последнюю надежду, она наткнулась на Судью. Так и началась их дружба. Он поил ее чаем, а она рассказывала ему смешные истории. Судья никогда не улыбался, но очень любил эти истории.
Каменная кладка за ее спиной восстановилась и стена исчезла.
- Четыре… Четыре новых камеры… Да, я далеко не ангел… Как это странно…
Девушка оказалась в лесу, было прохладно в тени деревьев, пели птицы. Она стояла на тропе.
Хотела бы она не знать, куда ведет эта тропа.
- Там помощников можно не искать. – подумала девушка. – Но мне нужно вернуться в свой мир и другого пути нет.
Опустив голову, в ожидании боли и страданий, она побрела по тропе к реке вечности. Перейти эту реку может не каждый. Но она должна хотя бы попытаться.