Питомник 49

5.
Часа два потом Легор думал стоит ли вообще показывать приглашение Синь. Причём, львиную долю этого времени занимали размышления о всех возможных вариантах её, якобы, отказа, которым он объяснил бы дяде отсутствие своей дикарки на мероприятии. И, честно говоря, откажись она на самом деле и безо всяких объяснений, Легор бы этому только обрадовался. Но он понимал и то, что даже если завтра сообщит дяде, тестю, или любому другому заинтересованному лицу, что дикарка де заупрямилась и идти никуда не хочет, их всё равно вынудят появиться на публике, не в этот раз, так в другой, а потом ещё, чего доброго, найдут способ наказать Синь за строптивость, а этого Легор совсем уж допустить не мог. В итоге, утешив себя резонным соображением, что лучше поскорее узнать чего от них хотят, чем прятаться и оттягивать неизбежное, он вздохнул и пошёл к Синь.
Приглашение в руки она даже не взяла, лишь подошла к столу, на который Легор выложил радужный прямоугольник, и просмотрела текст глазами. На нижних строчках задержалась чуть дольше, и веки её еле заметно дрогнули, но больше ничем и никак своего отношения Синь не выказала.
- Что ж, - сказала она обыденно, как будто ничего обидного для себя не прочла, - если надо пойти, я готова. Не думаю, что там найдутся ответы на все вопросы, но, возможно, хоть какая-то ясность наступит.
Легор изобразил лицом смесь презрительного недоверия и насмешки, потом побарабанил пальцами по столу, за которым сидел, и спросил, без особой надежды на успех:
- Ты, когда была в Питомнике, ничего не слышала о Программе? Или, может, твой друг, раз такой ценный, что-то знал и обмолвился...
- Слышала, - внезапно перебила Синь. - Слышала, как администратор Исумаро два раза говорил о Программе.
Легор мгновенно подался вперёд
- Что говорил?
Она задумалась, вспоминая.
- Сначала сказал: раз с пойманными дикарями ничего не удается сделать, то с Программой надо ускоряться. В другой раз, не зная, что я могу его слышать, говорил, что Программа откровенно сырая и, что он этим ничуть не удивлен.
- Кому говорил?
- Не знаю. В первый раз я услышала его слова из-за двери. Как раз шла в клетку к Профессору, чтобы читать ему... Тогда еще все трое, были живы. Я шла мимо двери, за которой Исумаро разговаривал с кем-то в комнате того отсека, который, если помните, существовал только для избранных. А во второй раз дело было в саду дня за два-три до вашего приезда. Я как-раз возвращалась с прогулки, а администратор почти бежал к подъездной дорожке кого-то встречать, причем был так взволнован, что не заметил моего присутствия. Судя по всему, визит был незапланированный, иначе меня бы не выпустили в сад, поэтому пришлось затаиться и переждать, а, когда, уже вместе с гостем, они проходили к зданию администрции, я и услышала о Программе.
- Кто тогда приехал не знаешь?
Синь улыбнулась ласково, словно снисходя к его недогадливости.
- Кто ж мне об этом скажет.
- А как он выглядел?
- Не помню. Да я толком и не видела, потому что первой заботой в тот момент было получше спрятаться. Практически, зарыться в землю за ближайшим кустарником, чтобы не заметили. Условием моих прогулок в саду была полная незаметность для приезжающих, а я ими очень дорожила.
- Внезапный гость? – задумался Легор. - Странно. Туда так просто не нагрянешь... Как думаешь, не мог он быть из правительства?
- Возможно, - сказала Синь после паузы. - Из моего укрытия просматривалась часть подъездной дорожки, и там было полно охраны.
- Ладно, - пробормотал Легор, - поживем, увидим, что за Программа такая. А пока… - он потянул к себе прямоугольник приглашения и помахал им в воздухе. – Пока это.
Синь кивнула, но тут же нахмурилась, и по ее лицу было видно, что хочет что-то сказать.
- Проблемы? – поинтересовался Легор.
Синь развела руками с какой-то откровенной неловкостью.
- Я никогда не бывала на таких собраниях и не знаю, что туда прилично надеть. Может быть, учитывая мой статус, следует достать то, в чем я приехала из…
Но Легор даже не дослушал.
- Я принесу тебе платье!
Он вдруг почувствовал совершенно мальчишеский азарт и даже не попытался его скрыть. В голове, словно только этого и дожидалось, само собой вспыхнуло воспоминание о чудо-платье из Питомника. О том, каким кощунством показалась ему когда-то мысль отдать это платье Лоре. Но сейчас момент сам подсказывал решение, и оно показалось Легору идеальным!
В таком наряде Синь, уж точно, не будет домашней зверушкой, приведенной хозяином для развлечения других гостей. То есть они, конечно, будут обсуждать ее и осуждать Легора за подобную выходку, но удовольствия это им точно не принесет. Куда там! Растеряются и оробеют, ведь таких дикарей в этом обществе вообще никогда не видели! Синь достаточно будет просто ходить рядом с ним, привлекая всеобщее внимание, но никто – Легор был в этом абсолютно уверен – никто даже не помыслит обратиться к нему с просьбой велеть ей сделать что-то из обычного репертуара домашних питомцев. К примеру, сплясать под модную песенку, задирая ноги, как можно выше, или изобразить в комическом, а лучше в непристойном виде, кого-то из членов правительства Мира-О, или пробежать по залу на четвереньках… Легор видел подобное множество раз и равно презирал, как тех, кто просил, так и тех, кто исполнял.
Впрочем, справедливости ради, известные ему до сих пор домашние питомцы сами напрашивались на подобное к себе отношение, угодливо заглядывая в глаза всем, кому их показывал хозяин. Легору и самому пару раз хотелось заставить их сделать что-то откровенно для них унизительное и, если б не брезгливость к подобным действиям и не явное нежелание оказывать дикарям даже такие знаки внимания, может когда-нибудь и заставил.
Разумеется, этих диких никто не приводил на показ в рубище из Питомника – наоборот, их старались приодеть в соответствии с собственным статусом. Однако, когда дикарей слишком разряжали, они, либо напускали на себя до наглости независимый вид, из-за чего так и хотелось щелкнуть их по носу; либо угодливым, подобострастным выражением лица старались выразить свою преданность, как хозяину, так и Миру-А в целом, что на многих, как и на Легора, действовало раздражающе. Статус пышного  наряда с жалким видом никак не вязался, и вносил дисбаланс в общую отлаженную картину светского мероприятия, где домашний питомец лишь аксессуар своего хозяина, призванный бесстрастно его оттенять и украшать, не больше. Если же хозяева откровенно мало заботились о внешней привлекательности своих зверушек и выводили их исключительно потехи ради, те, иной раз, совершали совсем уж непозволительное - старались плаксивым видом вызвать к себе жалость окружающих, что в обществе Легора было, скорее, приглашением поиздеваться, нежели посочувствовать.
Однако Синь в чудесном платье из Питомника сломала бы все шаблоны полным соответствием внешнего вида и того внутреннего содержания, которое неизбежно проступит на ее лице, как ни старайся его скрыть. Она бы и в серой хламиде из Питомника привлекла к себе внимание, а так...
    - Я дам тебе платье, - повторил Легор, еле сдерживая ухмылку, — у меня как раз одно завалялось.


  2.
«Отлично! Отлично! Молодец, Легор!» - не переставал хвалить он себя, лихорадочно расшвыривая в гардеробной какие-то коробки, вешалки и пакеты в поисках того самого пакета из Питомника, который когда-то занес сюда, брезгливо держа за ручки одним пальцем. «Только бы найти теперь, а там уж мы им покажем!»
Что именно покажем Легор и сам не знал. Но чувствовал, что если сделает так, как задумал, то не будет уже на том приеме сам себя ощущать, как домашний питомец, которому приказали, а он кинулся выполнять, лишь бы в Совете не передумали дать ему Допуск! По головке тоже, конечно, не погладят, но тут, простите, придраться не к чему – никто не предупреждал, что Синь следует привести в рубище!
Легор так радовался своей идее, что не сразу обратил внимание на темную, неприятную мысль, готовую затянуть всю его радость в омут сомнений.
Лора!
Что она скажет и, как поведет себя, когда увидит Синь в наряде, за который все Лорины подружки, включая саму Лору, отдадут любые деньги, семью, честь, да и душу в придачу?! Она и без того не понимает, чем объяснить внезапно появившуюся в Легоре лояльность к дикарке, но будет, пожалуй, в полном гневе, если придется войти в дом к обожаемому мистеру Готинки бок о бок с низшим существом, которое внешне ее определенно затмит! Тут надо бы, конечно, подстраховаться на тот случай, если Лора решит как-то дурно отреагировать, но…
Легор не успел додумать, потому что увидел, наконец, завалившийся за контейнеры со старой обувью фирменный пакет Питомника. Пакет лежал на боку, платье, частью, вывалилось из него, словно вытекло, и ткань мерцала в сумраке гардеробной, как лужица чистой воды.
На мгновение вспомнились те ощущения, которые Легор испытал, впервые увидев платье на модели-дикарке, и снова стало стыдно. Что если, когда Синь это наденет, он и к ней испытает подобное? Тут уже не до улыбок! Тут уже срочно надо будет спасаться женитьбой! Если это, конечно, спасет…
Легор стряхнул с ближайшей вешалки какой-то свой костюм, вытащил платье, повесил его на освободившиеся плечики и отступил на шаг.
Да. Это было прекрасно, даже без модели! Просто и благородно. А если еще и волосы Синь уложить так, чтобы клеймо не сильно бросалось в глаза… Легор не выдержал, захохотал, представив, как какой-нибудь пускающий слюни старичок из Совета сунется к ней, чтобы «выразить свое почтение». Да и господину Нубарико не мешает увидеть во всей красе дикарку, из-за которой бесится Лора. Интересно, будет ли он и дальше настаивать, чтобы будущий муж дочери везде с ней появлялся?
Вошедшей по его вызову служанке Легор велел отнести платье Синь, чтобы примерила и, в случае если потребуется, вызвать специалистов для подгонки. А еще передать дворецкому, чтобы на утро вызвали парикмахера, маникюршу, полировщика кожи и семейного обувщика, чтобы довели образ до совершенства.
- И ювелира, - договорил он, когда служанка была уже в дверях. – Пусть пришлет что-нибудь стоящее. Напрокат.
Когда дверь закрылась, Легор вспомнил, как пыталось дрогнуть стянутое операциями кукольное лицо служанки, когда он передавал ей вешалку. Порадовался, что даже вышколенная обслуга не осталась к платью равнодушной и с легким сердцем выгнал из головы мысли о Лоре. В конце концов, вольно или не вольно, но, подсунув тот проклятый буклет, она тоже приложила руку к его поездке в Питомник, с которой все и началось. Так что теперь, если в текущем положении дел что-то не нравится, пусть идет за объяснениями к отцу. А он пускай думает, как объяснить…
Впрочем, сообщение невесте о том, что оба они приглашены к господину Готинки, Легор составил в самых любезных, трогательно-милых выражениях, на которые только хватило его фантазии. Даже пообещал в день приема заехать за Лорой пораньше, чтобы успеть купить ей какой-нибудь новый аксессуар. Ответ от нее пришел почти сразу и был именно таким, какой Легор и рассчитывал получить, а это значило только одно – Лора больше не сердилась.

    
В день приема, часа за три до его начала, одетый по последней светской моде Легор спускался к центральному выходу из своего особняка, где, как доложил дворецкий, уже дожидалась Синь. Поправляя сложную конструкцию воротников, он свернул с боковой лестницы, поднял глаза и не скатился с центральной лестницы только потому, что ноги, изучившие тут каждую ступеньку, безошибочно нашли опору и не дали ему упасть.
Внизу действительно стояла Синь, но, даже учитывая новое отношение Легора, как бы и не Синь вовсе! Уже не похожая, как раньше, на небожительницу, тем более, не похожая на дикарку, она вообще ни на кого не была похожа, даже на саму себя. Это было совершенство в том виде, каким, вероятно, и было задумано. Легор не нашел привычного, как у Лоры и её подруг, броского макияжа на чистом, абсолютно естественном лице, глаза не прятались за пугающе яркими линзами, ногти не приняли форму хищно изогнутых когтей, а волосы всего лишь спускались на плечи густыми локонами, засмотревшись на которые далеко не сразу можно было заметить притаившееся над бровью клеймо.
- Что-то не так? – спросила Синь, встревоженно вглядываясь в поглупевшее лицо Легора. – Я не надела украшения, посчитав, что будет лишним, но, если вы прикажете…
При этом она подалась навстречу, и ткань платья пришла в то самое, опасное движение, заструилась с открытых плеч по груди, животу, бедрам…
Легор каменно шагнул с последней ступеньки и, не говоря ни слова, пошел к выходу. Он чувствовал, что, если сейчас хоть что-нибудь ответит – хоть самое простое, типа: «Все так», хоть даже просто отмахнется, жестом давая понять, что ему нет дела до того, что у нее так, а что не так – все равно выдаст себя с головой! Даже сам звук одеревеневших шагов, как ему казалось, всех вокруг оповещает о только что пережитом смятении.
От Синь состояние Легора, конечно, не укрылось, но расценила она его по-своему. Поэтому, когда уже шли к машине, на повороте, где никто не мог увидеть, она почти поравнялась с Легором, шепча:
- Не волнуйтесь так, все будет хорошо, я обещаю стараться… И спасибо за платье.
И коснулась его! Тихо, почти неощутимо, одними только кончиками пальцев, но Легор дернулся, как будто под ребра ему воткнули нож.
- Не прикасайся ко мне! – зашипел он, пугая самого себя. – Не прикасайся никогда! Слышишь?!


  *   *   *
Дом мистера Готинки располагался за пределами столицы, давно уже окруженной целой россыпью особняков. Но располагался со стороны, противоположной той, где жил Легор. Чтобы избежать смрада городских улиц, облетать центр столицы пришлось по огромной дуге так, что на Лорины покупки времени едва хватило. Зато, перебирая новые коробочки с целью определить, что именно подойдет к её наряду сегодня, она весь остаток пути пребывала в прекрасном расположении духа.
Синь ехала сзади, в наглухо закрытом отсеке, как и предписывала «Единая инструкция по перевозке животных в городских условиях». По счастью для себя, Лора увидела ее только когда стали выгружаться у входа в особняк Готинки, но, когда увидела, с ней случилось то, что Легор меньше всего ожидал увидеть. Лицо Лоры пошло красными пятнами, она издала странный звук, словно внутри у нее встряхнули увесистую бутыль с водой, зажала ладонью рот и, отбежав на несколько шагов, резко согнулась пополам, после чего Лору вырвало самым неподобающим образом!
И, хотя служащие особняка сразу же вызвали роботов-уборщиков, и те в мгновение ока уничтожили все следы Лориного несчастья, все же несколько человек из числа прибывших гостей безобразную сцену видели и теперь проходили в ворота особняка перешептываясь и озираясь с алчным видом светских сплетников, учуявших скандал.
- Что с тобой, Лора?! – искренне встревожился Легор, загораживая собой невесту от любопытных взглядов.
Он ожидал чего угодно, весь диапазон – от молчаливого гнева и дутья на целый вечер, до легкой скандальной разборки где-нибудь в укромном уголке! Но такая, вовсе не свойственная Лоре искренняя реакция, не на шутку его встревожила. Продолжая закрывать ее собой, он бессвязно бормотал глупые вопросы о том, что она сегодня ела и не подцепила ли какую-нибудь заразу, когда накануне ходила с матерью по магазинам? Лора не отвечала, все еще согнувшись, с лихорадочным остервенением вытирала рот салфеткой, но внезапно распрямилась и сдавленно прошептала:
- Как ты мог?! Как мог вырядить ее так?!
- А что такого? – разыграл заранее заготовленное удивление Легор. – Мне это платье дали в Питомнике! Просто взяли из общей кучи и дали, как сувенир! Дарить тебе такое я посчитал неприличным, а вот дикарке в самый раз!
Лора с ненавистью посмотрела на Синь. Та терпеливо стояла возле машины, сохраняя на лице бесстрастную замкнутость. Но даже в этом спокойном состоянии казалось, что вся она тихо переливается и, едва ли, не сияет.
- Она с нами не пойдет! – зашипела Лора. – Отправь ее обратно!
Легор отрицательно покачал головой.
- Не получится, Лора. Дикарку я взял с собой по настоянию твоего отца. Все претензии предъявляй ему.
Лора удивилась, захлопала глазами и на мгновение стала, наконец, прежней.
- А вырядить ее так тоже папа велел?
- Не понимаю, что не так с ее одеждой!? – фальшиво возмутился Легор, с удивлением ощущая какую-то странную неприязнь к самому себе. – Платье, как платье. Да, оно несколько отличается от того, что обычно носишь ты, но вовсе не обязательно ходить с ней рядом. Поверь, Лора, тебе не из-за чего будет краснеть, вряд ли кто-нибудь решит, что вы подруги. Если хочешь, я могу один таскать ее за собой, а ты спокойно развлекайся. Можешь объяснить всем недовольным, что более приличного платья для дикарки в моем доме не нашлось.
Лора в ответ посмотрела так, что он внутренне сжался. Впервые показалось будто Лора – ЛОРА! – видит его насквозь. Но с ходу поменять уже взятый фальшивый тон было невозможно, поэтому пришлось еще и рассмеяться, и максимально беззаботно спросить:
- Ну, что? Пошли?

________________________________________

http://proza.ru/2024/10/26/881