Всё не зря

                На конкурс Ольги Ледневой «Все не зря...»(699 цензурных слов).


Я не был лучшим в ряду худших. Вот несколько примеров из моего детства, о которых можно с пафосом сказать: «Всё не зря!»

Мама мне, малышу, выговаривала:
- Не хватай руками с тарелки.
- А Мурка-то хватает.
- Но ты же человек.
Видя, что этот довод не сработал, добавляла, — но ты же старше кошки.
И это действовало.
Всё не зря... Я запомнил, важно подобрать правильный довод.
---
В детстве я ненавидел две вещи: варёный лук в супе и чтение. Родители перепробовали все методы усадить меня за книгу, даже разрешали неделю не чистить зубы. Тщетно. Тогда меня отправили на день к двоюродной сестре. Лизка была уже замужем, скора на расправу и имела домашнюю библиотеку. Она заперла меня в комнате, приказав прочитать страницу из любой книги и пересказать содержание когда вернётся, ушла. Вернулась Лизавета с пирожными, на случай - если я справлюсь с заданием, и ивовым прутом - если, нет.
- Рассказывай!
- Андреев А.С. Андреев А.К. Андреева А.М...
- Что это? – воскликнула моя мучительница.
Я показал телефонный справочник. Лизка хохотала и угощала меня пирожными.

Всё было не зря... Я тогда понял - у меня хорошая память на фамилии.
---
Среди детей нашего ленинградского двора, ходило выражение «перекусим». Это означало - пойти на Андреевский рынок, который находился на соседней улице, «пробовать». Иногда заводил с «продажной тёткой» - так я называл торгующих женщин после просмотра фильма «Воскресенье», такой диалог: «Могу я посоветовать маме, купить Ваш творог?  Она же не поверит на слово.
- Ну, на тебе немножко, отнеси маме попробовать.
- А тёте Розе?

И тут главное не подойти к одной и той же торговке дважды.

Всё не зря... Я развил память на лица.
---
Как я ни уворачивался от вступления в пионеры, на меня всё же надели пионерский галстук. Произошло это не торжественно, в музее нашего дорогого Ленина, а в пионерской комнате. Люська - старшая пионервожатая с большой торчащей грудью, повязав мне галстук без свидетелей, сухо произнесла:
- Поздравляю!
- А обняться? – обижено произнёс я.

Всё не зря...
И хотя Люськины груди были на уровне моего лица, я крепко прижался к ней. Только ради этого, подумал я тогда, стоило вступить в пионеры.
---
Любовь к прекрасному у ленинградских пацанов была развита особенно сильно.
Как я объяснял милиционеру, застукавшему меня под окнами женской бани, причину моей любознательности: «В Эрмитаже я видел статуи обнажённых женщин, но они были из мрамора – белые, а хотелось цветных».

И, как сказал милиционер, передавая меня родителям, что всё не зря, теперь они знают, что их мальчик правильный.
---
Однажды мы с Серёгой нашли на чердаке нашего дома мёртвую кошку. Она была уже высохшая, как мумия фараона в Эрмитаже. Ну, чего ей пропадать? От нашего чердака, через двор, под углом вниз, к окну, злющей бабки, тянулся провод. Мы привязали кошку к проводу, надеясь, что та доедет до бабкиного окна. Но мы тогда ещё не знали про силу трения. Кошка остановилась прямо над центром двора. Был скандал. Пришёл участковый милиционер. Он, как представитель власти, клятвенно обещал, что не накажет того, кто это сделал. Серёга сознался. Милиционер сам не наказал, но сообщил Серёгиным родителям. Мой друг был ими порот.

Всё не зря... Я понял - физика - важная наука, и, что никогда нельзя сознаваться и верить обещаниям представителей власти.
---
Однажды, по просьбе мамы, я принёс из чулана связку сухих грибов.
- Не клади сушёные грибы на грязный пол.
- Но, они в лесу росли, их же перед сушкой не мыли.

Через короткое время, забыв о замечании:
- И почему ты в грязных башмаках ходишь по чистому полу?

Это было не зря... Я уяснил - даже в половом вопросе всё относительно.
---
Я был не простым ребёнком, и родители отправляли меня на лето к моим тётушкам – учительницам, сёстрам отца, в пригород Ленинграда, городок Павловск. Те перевоспитывали меня с изощрённостью, присущей лишь интеллигентам. Мне дозволялось гулять, где я желаю, но чтобы к обеду был дома. Если я запаздывал больше, чем на 12 минут, для меня обеда не было.

Всё не зря, у меня выработался условный рефлекс, как у дрессированной мышки - «Выполнил правильно команду, получи еду, не выполнил – пролетел».

Тётушки рассказывали мне о страшных годах войны, когда их Павловск был захвачен фашистами. Эти беседы укоренили во мне сильнейшую ненависть к войне и оккупантам.

А ещё, тётушки мучили меня написанием сочинений на всевозможные темы. Они, как учительницы, считали, что этим разовьют у меня умение легко излагать свои мысли.

Это всё было, как мне кажется, не зря!


Фото взял из интернета, спасибо комсомол за это!