Фортуны блеск

Виктор Матюк

Фортуны блеск

Фортуны блеск холодный издали напомнил взгляд голодный,
Человек из благородной семьи уже стоял у края бездонной полыньи,
Он собрал все пожитки свои, быстро поднялся с деревянной скамьи,
И решил навсегда покинуть просторы православной земли,
Пусть здесь токуют глухари и поют по утрам соловьи!
Запутавшись в тончайших сетях судьбы,
Грешник решил от дел отойти!
Он сошёл без сожаления с многолюдной тропы,
Где верховодили пьяницы и упыри, а попы давали им благословение
На сотворение греха, судьба тут же вывернула бедолагам потроха,
Взглянула свысока на тех, кто мешковат, но пытался шельмовать
Всех подряд, пока дождь и град в краю родном
Не заговорил о счастье внеземном!
Можно перед сном долго
Трепать языком
О житии мирском,
Гоморра и Садом помогают людям быстрее тронуться умом!
Осенив лицо крестом, распростившись с насморком, они идут напролом,
Ударяясь стареющим лбом в дверной проём, свято размахивают топором,
Никто не вспоминает о времени былом, тогда здесь главенствовал закон!
Отвергнув грех, ты станешь сильнее всех, если научишься собой владеть,
Взгляд хмельной мигом пронёсся над седовласой головой, и снова бой,
И снова схватка, жизнь – загадка, любовь, как мёртвому припарка,
То нехватка кислорода, то плохая погода, то склоки, то ссоры,
То чужие колющие укоры нарушают миропорядок в душе!
Каково оно мне жить в постоянном кураже,
Что даже на своей скользкой стезе
Ты ходишь в огромной железной узде!
«Ошейник раба на умников вешает судьба!
Сила честности настолько велика,
Что её мы ценим даже у врага!»
Ангел неизреченной красоты вытесняет из порочной души
Символы заоблачной любви, в глуши их осуждению предавали,
При людно осуждали, и постоянно лгали, что при звуках цыганской гитары
От мирской суеты на три шага отступают кошмары, никто не избежит кары,
Ни молодые, ни старые, ни жители Вязьмы, ни Самары, любовные чары
И дым кубинской сигары заполняют кулуары здравствующей толпы!
Кто-то привык – молча уходить, кто-то пытается хитрить,
Редко кто тщится быть самим собой!
Тот, кто увлечен заоблачной игрою,
В глазах женщин выглядит героем!
Непринуждённо и легко я взлетаю во сне высоко,
Спортивное трико ещё долго сохраняет домашнее тепло!
Освободившись от назойливых дум, не жалею, что обманул
Падшую женщину, прильнувшую к холодному оконному стеклу,
Её жизнь – невмоготу, я же вместе с ней по Сиреневому бульвару бреду,
Цветы к её ногам кладу, уста несут белиберду, я в городском саду
Слова Господней молитвы твержу, сам вот-вот упаду на зелёную траву!
Ночь в разгаре, толпа в пьяном угаре поёт о Кандагаре,
Молодой парень с гитарой сидит на влажном тротуаре
 В зубах – сигара, в огромном бокале пенится вино,
С лёгкой горчинкой оно! Многоцветная россыпь
Из обездоленных дум, слова слетают с губ,
Голос мужчины прекрасен, но резок и груб!
Он поёт о былых боях, о пустынях, горах и ветрах,
Его лицо в слезах, там он не спал на белых простынях,
Под ним матрас, на котором спать нельзя, вертишься, как егоза,
Пытаешься тихо ворчать на кровавую рать, которая смогла жизнь оборвать
Многих бедолаг! Там не было благ, труден каждый шаг, на сопках притаился враг,
От его зоркого ока не сбежать: или грудь твоя в крестах, или голова в кустах!
По-иному не бывать! Время учит, оно домыслами разум измучит,
В один момент тебе всё наскучит, ты шляпу на голову нахлобучишь,
Но не озвучишь сокровенные мечты, в глубине души ты жаждешь уйти
От суеты сует, прежней мощи в теле нет, ты – домосед, твой грех
Смеётся тебе вослед, неужто ты слеп, временный успех
Попытается тебя разделать под орех,
Вот-вот погаснет свет, на всём лежит запрет,
Тебе немало лет, ты – грешный человек,
От былых утех исчезли следы на воде,
Через оконную щель на чужом постоялом дворе
Ты смог разглядеть в сумраке ночи женские очи!
Очи страстные, жгучие и прекрасные творят в душе
Безумие, глубокое разочарование погубило желание
К себе пылко прижать прекрасную женскую стать!
До конца любви, мелькнувшей вдали, остался краткий миг,
И вот она падает, споткнувшись, ниц, в тень перезревшей ржи!
Холодная ущербная Луна безжалостно знойную любовь сожгла,
Молча мимо прошла, и не сочла: бедолагу понять!
Он продолжал на семиструнной гитаре играть
И злодейку-судьбу неустанно упрекать
В предательстве своей любви,
Утонувшей во лжи! Пьянки и кутежи, оргазм во ржи,
Всё осталось где-то позади, проливные дожди смыли все их следы!
Не тужи напрасно, не стенай зря, быть безутешным нельзя,
Зачем ворошить прежнюю явную или тайную жизнь?
Захочешь уходить – уходи, оставь флирт,
Унеси с собой долги,
Мне же оставь лишь боль в груди!
Не береди мне душу, ты песню дослушай до конца,
На всё - воля Творца, Ему одному принадлежат наши души и сердца!
Неужто бедолага в люди не вышел? Он выжил там, где не было места мечтам,
Холодный пот струился по его щекам, из душевных ран источалась кровь!
Прошла любовь! Прошла любовь! Не сбылось, не свершилось,
Только время стремглав остановилось, потом убыстрилось,
Разочарование за горизонтом тут же скрылось!
Солнце опустилось ниже окоёма,
Очередь из вражеского пулемёта сбросила всю позолоту с вечернего заката!
Даль пожаром объята, зелёная трава смята, символ былого разврата
Напомнил об утрате желаний и чувств, тоска и грусть
Неспешно отправились в безвестный путь!
Как бы им палку не перегнуть?!
Труден путь в никуда,
Невдалеке в полыхающем огне сгорают веси и города,
Беда никогда не приходит одна, у каждого своя доля и судьба,
На смерть обречён лишь тот, кто входит в чужой дом размахивая мечом!
Даже пчёлы прекратили полёт квёлый, сидят без работы, не покидают соты,
Мир овеян весенней дремотой, деревья сияют внешней позолотой,
Природу уныло покидают мощь и силы, жизнь застыла в полумраке,
Только серые бараки стоят на пригорке сиротливо, хватило бы им терпения
Дождаться потепления! Народ простой спешит домой, чтобы, спрятавшись за стеной,
Ощутить через пять минут долгожданный семейный уют!
Холодом иссушено сердце до дна,
Глаза застила пелена, даль по-прежнему светла,
Однако чётко не видна из открытого окна!
В каждой божественной шутке есть свои очаровательные прибаутки, наши поступки
Никчёмны и хрупки, как женские плиссированные юбки в минуты ненастья,
Все люди стремятся навстречу счастью, любви и сладострастью!
Они бегут бог весть куда навстречу проливному дождю, мать твою,
По что они летят шустро так, что телеграфные провода неистово гудят,
И даже стольный град не очень рад чужестранцев с объятьями встречать!
Столь мрачной красоты дивные черты без солнечного света теряют отблески
Душевной чистоты! Тусклый лунный свет на свой лад разрисует чужой портрет,
Любви предмет поговорит тет-а-тет с полночной звездой, но не откроет ей секрет!
После кратковременных встреч отнимается человеческая речь,
Она стремится всех нас тотчас предостеречь от суеты сует!
От неё спасения нет! Блеснёт очередной рассвет, исчезнет бред,
Как пряный аромат давнего вина, и тебя вновь поглотит суета,
От греха до тьмы – рукой подать, мне бы куда-то сбежать, куда и как?
Везде один и тот кордебалет, в голове – винегрет, был бы ты аскетом,
Не бегал бы за женскими юбками следом, чем женщина старше и умнее,
Она в общении приятнее и милее, и намного хитрее молодых блудниц,
Мужских самоубийц, молодые тёлки набрасываются на мужиков, как волки
На лесную добычу, у них вошло в привычку: требовать безналичку,
Потом берут хворостинку и бьют по состарившемуся загривку!
Пойманную птицу молодая тигрица, наигравшись вдоволь,
Поматросит и бросит в глубокую криницу,
Затихнет говор людской за девичьей спиной,
Появится очередной барыга, он мигом
Даст оценку женским интригам!
Сам – интриган, упырь и хулиган, им движет самообман, сизый туман
Сулит новый балаган, он ещё не наркоман, и готов за любовный роман
Отдать всё, что в бореньях обретено! Женщина, похожая на ложь,
Вправду и всерьёз твои подарки уж точно не вернёт, время пройдёт,
И возможно завтра ты узнаешь всю правду, а не ложь! Зачем тебе знать,
С кем она ложится в кровать? Эскулап, пришло время забывать
О чужих грехах, уши надо по ветру держать и свои мысли кратко излагать!
На дворе октябрь, мне плевать на то, что моё внимание к себе не привлекло!
Не всё золото, что блестит, не каждая пуля жалобно свистит,
Если сердце барахлит, это невозможно скрыть!
Тяжело глядеть в открытое настежь окно,
Когда ничего не видно далеко! Надоело
То и дело по гулящим бабам шататься,
Не любить, но развлекаться,
И в конце концов ни с чем остаться!
Между правдой и ложью сутками слоняюсь, с иноходи в галоп срываюсь,
Везде одни и те же унылые картины, даже на кухонной плите царит уныние!
Любви начало чётко отзвучало в самом начале, радость сменили печали,
Любовь о себе на память мне не оставила ничего,
Знаю, что сбудется то, что сбыться должно!
Живём грешно, мы бледны, как полотно,
Разговариваем пошло,
Ночами под окошком до утра стучим в домино,
Жить и плохо, и хорошо, всё вокруг черно,
Не мертво оно, рано побледневшее лицо
Всем бедам назло раскрутило веретено,
Жить грешно толпе не запретишь,
Крупные капли дождя скатываются медленно с покатых крыш,
Осенних штрих вонзился в хилую грудь, чтобы свою линию гнуть,
Отрицая истину и суть земного жития! Мир таков, что без грехов
Никак не обойтись, их смысл, как туман, который над городом завис,
Он скрывает сумрачную жизнь, не торопись всё подряд осуждать!
Прежде, чем порицать, надо на колени у алтаря встать,
Уперев взгляд в таинственный звукоряд,
Послушать, что люди говорят!
Мир не случайно окутан всеобщей тайной!
Дорога ложка к обеду, мы же переводим любую беседу
Во вторник и в среду на заезженную тему,
Создаём себе проблемы,
И не ценим чужое время!
Так всегда бывает, если скандал в семье назревает,
Даже беззубая белка об орешках мечтает,
С этими мыслями она засыпает!
Судьба с нами в прятки играет,
Суть любви на свой лад извращает,
Она действует вопреки здравому смыслу,
Сущие пустяки, как цветочные лепестки
Остаются внутри короткой памяти!
Остановившись у паперти в минуты тоски,
Вспоминаешь грехи у тлеющего очага бесподобной старости и былой любви!
Неисповедимы Господние пути, в душе сорняки дребезжат,
Как медяки в кармане, любимое создание, как пламень
Душу и плоть обожгло, оставило на чужом сердце камень,
И спешно ушло в сумрачную тень,
Что ни день, то новая дребедень!
Судьба обманет, любовь нечаянно нагрянет,
Когда её не ждёшь, потом растает в сизом тумане,
Однако огромный неподъёмный камень на прощание
Стеснит ещё сильнее болезненную грудь!
Мне бы перешагнуть через собственное «Я»,
Мешает горная гряда, странная муть
Не позволяет пристально взглянуть
На суть земного бытия! Стезя наша коротка, тесна она,
Только подвиг Христа, как свет маяка для бывалого моряка,
Он помогает не сбиться с пути и воплотить в жизнь свои мечты!
Прозри! Благословенны пути твоей души, привыкшей жить в глуши,
Рядом шумят камыши, дивная даль отторгнет печаль, она взгляд заворожит,
Промозглый ветер мимо просвистит, плоть пронзит до костей,
И чем ветер сильней, тем приятнее свет уличных фонарей!
Они до утра горят, при ярком свете легче мечтать,
И бежать по незнакомому маршруту,
Где в любую минуту кто-то возжелает твою душу нагло разрушить!
Не жизнь такая – мы такие: всем недовольные и злые, в часы лихие
Новая стихия омрачит дни мирского бытия, скользкой станет стезя,
На носу начало ноября! Мир этот стар, везде бардак, его не исправить никак,
Переполох в грешных душах не настал, ты с новой подругой ночью переспал,
К утру потух весь жар в груди, дама сама сняла бигуди, ты вновь заблистал,
Но устал, волчий оскал стремглав исчез с этих злополучных мест!
Мир полон дряни, не во всех звенят деньги в кармане,
Над головой звенит отточенный клинок,
Двое калек у паперти на коленях стоят,
Они никак не могут понять,
Почему сумасшедших боги боготворят?
Здесь целуют женщин не любя, я знаю всех,
Кто за тех и этих, кто распускает множество сплетен,
Каждый их них в быту незаметен, но хотел бы стать поэтом!
Я знаю только себя, мне открывает глаза только людская молва!
Рано поседевшая голова домыслами переполнена,
Жизнь отравлена, страсть обезглавлена,
Исчезли славные и добрые времена!
Я знаю шлюх – они горды, как дамы, их грядущее в тумане,
Я знаю многих дам, с ними был роман, они дешевле шлюх,
Велик искус постигнуть в сопровождении Муз
Всю тоску и грусть этих грешных душ!
Эти дамы грешили сами, выкарабкивались из ямы,
И молчали об этом годами, они не произносят вслух,
Что звон мужских оплеух резко меняет их досуг!
Мне до совершенства далеко, грех сидит в груди глубоко,
Он молчит перед законом, в мире оном завидуешь фараонам,
И не чувствуешь себя бароном! Встану я когда-то в одеянии чёрном
Перед законом, выпью палёной водки, закушу селёдкой и лимоном,
Наедине поговорю с заледенелым клёном, мягким баритоном ему о себе расскажу,
И безвозвратно с этих мест однажды сбегу! Не удалось проглотить рыбью кость
И поймать за хвост удачу, только так, а не иначе те, кто нас богаче,
Одеваются от Версаче и в кабаках не берут сдачу!
Рано состарившиеся старухи всегда не в духе,
Кто-то с мужем в разлуке, кто-то на службе,
А кто-то завидует соседке –стряпухе,
Она толчётся на кухне, но ходит с полным брюхом по Москве!
Хотя в моей голове – компьютер, я лишь юзер, а в голове гуляет ветер,
Знаю летопись давних лет, но по утрам жую чёрствый хлеб,
Скуден завтрак и обед, а на ужин денег нет!
Грешный человек к чужим изъянам глух,
Он не лишён высоких чувств,
И другим дела нет, почему состарившийся аскет
Только смотрит статным дамам вослед?
На остальное у него времени нет, он – домосед, немощен и стар,
Но его глаза, как янтарь,
Простые люди умирают с голодухи, ходят разные слухи о прорухе на старуху,
Не на мёд садятся мухи! Ветер свищет, смерть свою жертву повсюду ищет,
Моё скромное жилище не меняет цвет уже много лет,
В доме темнотища, скудная пища на столе,
В ночной полумгле хочу спрятаться в женском дупле,
Чтобы доказать самому себе, что в тепле легче дышится мне!
Сохранять, слушать и окунаться в дюжину чувств,
От себя хочу оттолкнув тоску и грусть,
Вдруг раздаётся женский визг,
Вся пошлость женских интриг
Стремглав скатывается вниз!
Тяжело жить одному и вот почему, когда-то ты сделаешь шаг в темноту,
И ощутишь наяву, что, приблизившись к многострадальному греху,
Услышишь странный шорох наверху дома своего, там же не было никого,
Одно моё грешное естество искало средство от душевной боли,
Вся моя жизнь уместилась бы на женской ладони!
На ней видны огромные свежие мозоли,
Вследствие многострадальной любви!
Попойки и кутежи так и не смогли душу от соблазнов спасти,
Женщине надо обладать невиданной страстью и силой,
Быть бесстыжей и красивой, чтобы от неё сходили с ума!
Когда от красоты захватывает дух, теснится грудь,
Неизменной остаётся суть происходящего,
До счастья настоящего рукой подать,
В углу стоит железная кровать,
На ней кто-то из пришлых баб
Будет стонать и рыдать
Без слёз, воспринимая происходящее всерьёз!
Ни у кого не спрашивая разрешения,
На первый план выходит возмущение
Борцов против своего же старения!
Всё, что природа женщине дала,
Она легко и непринуждённо назад забрала,
Страсть умерла, душа исстрадалась,
На горизонте видна нежданная старость!
Женщины считаем свои морщины,
Мужчины – седины, нет золотой середины в общей картине
Живого создания из воды, песка и глины, из той сердцевины,
Что есть можно кое-что извлечь, кое-чем пренебречь,
И после долгожданных встреч из памяти стереть
Ментальный бред! Всё в жизни меняется:
Губы надуваются, кожа подтягивается,
А жизнь проживается самотёком,
После скандалов, распрей и склок в горле комок из радостей и слёз!
Печален эпилог, ты получил впрок, что хотел, сгорел и улетел
В безвестные края, где истина простая повторяет, не уставая:
«Страсть вдыхая, погибаю я без любви и без полымя,
Там жизнь другая, там любовь святая в серой дымке тает!»
На земле ложь процветает, любовь медленно умирает
И гаснет в спальне яркий свет на склоне лет! Вечный город
Сбросил с деревьев ворох пожухлой листвы, исчезли комары,
Зажглись фонари, они освещают улички и тротуары свои,
Хоть умри, но не пытайся уйти от нежной и страстной любви,
Прошлое в пыли, свихнулись набекрень мозги,
Боль в груди покоя не даёт, она в порошок
Любого из нас сотрёт, стенать прекрати,
Головой по сторонам часто не крути,
Живи и здравствуй, люби и царствуй,
И кланяйся государству за то,
Что оно светом истины ещё озарено!
Ни бесстыжей наготы, ни развратных поз, ни жизни врозь,
Не желала стареющая плоть, она хлебнула горя сполна,
Её тропа была терниста и трудна, душа желала ярких встреч,
Хотелось рядом с живым естеством на зелёной траве прилечь,
И пристально в глаза небесным богам посмотреть!
Шум трамвая, бульвара или толпы ещё помнят старики,
Увы, логике вопреки они, когда молоды были, по иным законам жили,
Грех вершили, истину воспринимали в штыки, будто Репинские бурлаки!
Проходят тёплые деньки, сжаты кулаки, душа разрывается на куски,
Семейные узы тонки и не настолько крепки, чтоб поток мирских утех
Не вызвал в ослабшем теле озноб, видит бог, высокий мужской лоб,
Он взмок, бывший хлебороб ждал подвох судьбы, увы, звук отпущенной тетивы
И звенящей стрелы, вынырнувшей из кромешной мгла, на себе почувствовали мы!
Жизнь не без облаков, не без туманов, солнце редко выглядывает
И сразу освещает прекрасный букет из осенних хризантем!
Всё – тлен! Всё – суета! Мы ждём перемен,
Сами якобы сняты только что с креста,
Жизнь без любви пуста,
Ни кола, ни двора, чудовищная мишура с вечера и до утра!
Стресс бьёт по сердцу, он пытается принести его в жертву
Любимому естеству, почему я понять не могу? Если умру,
Когда-то заново воскресну, потом вновь исчезну,
Былое померкнет, из памяти исчезнет,
Как неистовый бред, попавший в тончайшую сеть,
Сотканную из поражений и громких побед!
Разлюбившие - жестоки, не потому что одиноки,
Распри, скандалы и склоки, подобно водным потокам
Разносятся даже по горным тропам, мчатся галопом,
Пытаясь успеть свою страшную песню до конца допеть!
Не простившие - циничны и безразличны к людям публичным,
Нет желания долго рассуждать бесстыдно о жизни личной!
Бегу куда-то, путаю числа и даты, я же без депутатского мандата,
И мне плевать на временную благодать! Грядущие утраты на поле рати
Подобно громовым раскатам посещают родные пенаты!
Былая проседь на волосах давно, на душе прозрачно и светло,
Дышится легко, лицо белое, как полотно, на столе недопитое вино,
И чужое письмо, о чём оно? Судьбе в унисон
Женщина продолжила начатый давно разговор,
Он по большому счёту ни о чём, стареющей даме не писан закон,
Её душа вновь пылает огнём,
Грешник не чувствует себя богачом, дом готов на слом, стужа за окном,
Там весной прогремит гром, если память не подводят,
Тогда бедолага вещи соберёт и без слёз уйдёт
За пологий холм, будет плыть по воле волн
Неведомо куда, после утлого челна
Опосля останется одна щепа!
Набегающая волна
Не велика, но сильна,
Под порывами ветра нередко волна величиной в три метра
Нагло и дерзко ударит по центру утлого челна, погаснет надежда,
Грешнику смерть не страшна! Его лицо разбито, за пазухой исписанный свиток,
Там девичьим почерком что-то написано, но слова слиты между собой,
Вот где счастье зарыто, многое из того, что было, до конца не забыто!
У дамы всё шито, всё крыто, вместо челна – дырявое корыто!
Ей плевать на личную утончённость, плавать на нескромность
И фривольность мыслей и дум, одних красавиц бросают,
В других души не чают, прошлые увлечения, как засохшие роза
В старом порванном конверте, хотите - верьте, не хотите – не верьте,
Рок нами вертит, как желает, сумрак ночи тает, день прибывает,
Умный человек этикет соблюдает, если он читаем и всеми почитаем!
Мне же один хрен, где, когда и с кем, но зачем? Всё – тлен! Всё – мишура!
Из открытого настежь окна только даль видна, хотя никто тебя не слышит,
Никто тебе писем не пишет, никого твоя судьба не колышет!
Отныне и впредь жизнь, как пустой звук, надломлен сук,
Сузился круг общения, нет вдохновения, хоть убей Музу,
Грешник смотрит тупо, как паук на творение собственных рук,
От мук не удаётся отбиться, небосвод вот-вот затмится!
Паховой зуд длится более тридцати минут, хочется кому-то что-то воткнуть,
Чтобы страсть захватывала дух, велик искус, хотя к даме нет высоких чувств!
Чаще жизнь меняется в одночасье, приходящие и уходящие,
Лицемерные и настоящие уходят во тьме, чтобы жить наедине,
Спрятавшись в собственном коконе, будто за ширмой в окне!
Грех, что свирепствовал в душе, вымолен и выстрадан,
Ты распростился с женским именем не затем,
Чтобы дожидаться новых перемен,
Тот грех был не оправдан,
Не обелён, он – очернён!
Боль и стон, как камертон или церковный перезвон просачивались через балкон,
Мимо дверей и окон, тот нераспустившийся кокон толпой осуждён,
И молвой не прощён, испокон веков множество людских пороков
Могли затащить человека одинокого в свои тончайшие сети!
Рок в самое сердце метит, слегка согнув согбенные плечи,
Приходит под вечер, с корзиной убогих трагедий!
Усевшись напротив, головой долго вертит
По сторонам, по тёмным углам и стенам,
Дым от сигар подходит к дамским очам,
Он грешников не тревожит по пустякам!
«Всем воздам по их делам!» - сказал Господь, отдал хлеба ломоть,
И подарил любовь, расцвел бутон страстей, и белоснежная постель
Превратилась в колыбель яркого света и кромешной тьмы,
В начале зимы затихли мужские мольбы,
Только запахи пожухлой листвы
Ощущаешь ты в промозглой ночи!
Лёгкое трепыхание свечи затаит множество обид на затрапезный вид бытия,
Скользкая и узкая стезя меняет свои красочные вензеля! Что с грешника взять?
Несложно запамятовать тот наивный факт, что ты - нищ и не богат,
Тебя продолжает привлекать только прелестная женская стать!
Пришло время с коленей встать и счастье искать на безвестной стезе,
Истина вовне!  В тишине во мраке заточения бедолага долго ждал вдохновения,
Долго длились тягостные мгновения, лопнуло терпение, без зазрения совести
Грешник встал на краю бездонной пропасти, чтобы от себя все подозрения отвести
В непокорстве женской любви, состояние невесомости
Вылезло наружу из хилой груди,
Чтобы окольными путями со слезящимися глазами заняться воровством и дерибаном,
В небе туманном вместе с обманом мелькнула пустошь, там враньё и ложь сторожат
Трёх маленьких медвежат, им не сбежать, блещет закат,
Мужики в подворотне в домино стучат, мысли летят невпопад,
Им плевать на звездопад! Тот, кто не может на обиду ответить,
Уйдёт восвояси, прервав прежние связи, наедине погрустит,
Чем-то свою душу развеселит, попытается обо всём забыть!
Никто не будет наказан свыше, чужое горе никого не колышет,
Тот, кто в люди не вышел, изыщет способ мщения,
Когда-то смирению приходит конец,
Любой беглец уходит с родимых мест,
Окрест все несут свой крест со слезами,
И верят, что под небесами свершится суд,
Но в чём его суть? Доподлинно никто не знает!
Душевная рана ещё долго зияет, её нестерпимая боль сопровождает
До конца земного бытия, в себя придя, примешь двадцать капель на коня,
И вновь твоя жизнь в нужное русло вошла! Божий раб невидимый и сильный
Сдвинет с дороги камень могильный вблизи глубокой трясины,
И звон секиры палача затмит сиюминутная фальшь,
Казнь отходит на второй план, в неурочный час
Не всегда людская слепота срывает с глаз
Розовую пелену, пока живу надежду питаю,
Что когда-то вновь вернусь в злобную волчью стаю!
Не знаю, только предполагаю, что когда-то сгорит моя свеча,
Посеребрит её воск мою одряхлевшую височную кость,
Боль прожжёт насквозь сжатую большую горсть,
Там зажат мой нательный крест,
В нём моя сила и мощь
Выражают протест скопищу моложавых невест!
На них буром не попрёшь, брось и ты когда-то в земле сгниёшь,
Огромный червь сомнений и гроздь грехов изгрызут твою плоть,
Чтобы Господь так и не смог дивной плод обоюдной любви
При свете утренней зари дивным образом оживить,
Ты обвит снопами пылающей стерни,
Душой лишний раз не криви!
Легче из жизни уйти без любви и лжи, чем оборвать внутри бездыханной груди
Эхо чрезмерного пристрастия к очаровательной пассии,
Жить в согласии не довелось,
Пришлось обитать врозь, что посеешь, то пожнёшь,
Грешную плоть от казни вряд ли спасёшь!
Чем может быть утешен грех, он не виден из-под усопших век,
Но оставляет яркий след в впечатлительной душе,
Она всегда настороже, и видит врагов везде:
И на суше, и на земле, и на воде! Он таится вовне!
Немедля ни секунды, выбираю путь трудный,
Там не блещут изумруды, только толстые талмуды
Оградят разум от душевной смуты, и проклятий Иуды!
Оборвавшие струны любви и страсти чужды мне,
Всё, что таится в душе, не принадлежит толпе!
Любовь была страстна и велика, она раззадорила мужика,
Он наверняка был готов ревновать самого себя к придорожному столбу,
Однако наяву он давно уже не верит никому, даже сердцу своему!
В ночи могучий взор всепоглощающей любви смотрел мне в очи,
Быть может он погибель грешника отсрочит, грехи подытожит
И учтёт его жизненный опыт, он не пропит, хотя его язык
К мягкому нёбу давно уже прилип,
А огромный кадык постоянно хрипит!
Пусть Бог простит меня за то,
Что жил безумно и грешно, носил спортивное трико
И с дырами демисезонное пальто! Когда грядёт беда,
Судьба на свой лад всё истолкует сама, грозовые облака
Прольют наземь громадные капли  проливного дождя,
И первозданная тишина войдёт с заднего двора в угасающую память,
Её думы ранят, те раны болят, немыслимо как, по тебе колокола уже звонят,
И предвещают Тьму и Ад! Тебе нельзя никак надеяться на Случай,
Он, как песок зыбучий прижмёт грешную плоть сильнее к земле,
И вы оба исчезнете в беспроглядной мгле! Брак никак не спасает от проблем
И пустоты, другой человек не исправит ваш душевный дефект, он его обнажит,
А судьба вынесет последний вердикт! Крик улетающих на юг птиц
Вместе с тобой не сможет все твои грехи тотчас обнажить,
Он отзвенит и улетит следом за стаей, в туманной дымке растает,
Птичий крик постепенно затихает, он тебе о многом в жизни напоминает!
Настанет день и исчезнем мы в темноте беспроглядной тьмы,
Будут петь псалмы не все, кто в скорбный час проститься пришли,
Их лица будут грустны, но слёзы на видны, бесплодные холмы опустошены,
Там нет ни одного деревца и не растёт ни один куст, и даже полынь-трава!
В голове - кутерьма, под ногами не шуршит опавшая примятая ветрами листва,
Наш путь скоротечен, он – извилист, но не вечен, к тому же беспечен,
Он не обеспечен ничем, зачем? Всё – тлен! Всё – суета!
Чего греха таить, мы все желаем счастливо жить,
Вдоволь есть и пить, и в этом миг забыть
О тлетворности собственных дел,
Кто успел, тот первым съел,
И на молодую кобылицу сел! Жизнь яркая и мрачная, такая страшная и ужасная
Пытается твои грехи в одну ладонь сгрести на неблаговидном пути,
Грехи не перемелются, их не засипит белым снегом метелица!
Пока земля вертится вокруг своей оси, не трепещи
Перед последним исходом, взгляни на него
Мимоходом исподлобья, многословия здесь не нужны,
Слова любви важны, они уводят грешную плоть от беды!
Все мы черствы, орудие сатаны интеллигентно выглядит со стороны!
Мы обречены на тревожное житие, нам бы есть оливье и ходить по твёрдой стезе!
Даже в орлином гнезде жили бы мы, если бы крылья для полёта души
Были загодя нам даны! Для шпаны – панты, как скрип состарившейся спины,
Плоть издаёт резкий крик, ты чего-то в жизни достиг, Бог грехи тебе простит,
Он позволяет любить и судьбу ценить!
Возраст тем и хорош, что посеешь, то пожнёшь, былое назад не вернёшь!
Думы, исходящие из груди с годами, хирели, чахли, вонзив свои острые клыки
В немощи мои, болезней хоть пруд пруди, не все их можно обойти,
Жизнь осталась позади, зато впереди не видно ни зги!
Как головой по сторонам не крути, расходятся круги по воде,
Точно так же мы проходим свой тернистый путь, не вникнув в суть,
Пытаемся судьбу обмануть, не подняв со дна полыньи упавшие туда грехи!
Глянешь вглубь, задохнется грудь, членораздельную речь остановит испуг,
Промедлишь чуть-чуть и ты уже труп! Не грущу, что я старею,
Не всем дано годы старости познать! Не грущу, что седею,
И своим теплом любую женщину согрею,
Благодать хранить ещё умею!
Пропадаю, пропадаю, тьму глотаю и в серой дымке таю, чуть помедленнее,
Чуть помедленнее, кони, мои потные ладони ноют от жуткой боли!
Это проводы любви, она как облако растаяла вдали,
Почему прошлое скрылось в тумане и в дыму?
Ему шла женская нагота, приятные платья из сказочного зазеркалья
Годились для дивного создания! Любовь, верность, преданность и сострадание
Даны нам небом в поучение о собственных грехах, проступках и мелочных пантах!
Царица муз и красоты стремилась отойти как можно дальше от душевной пустоты,
Достигнув вершины духовной высоты, попыталась следом за собой сжить мосты,
Взгляд брошенный на неё со спины, поднял с земли слой вечной мерзлоты,
Под ним спрятаны незапятнанные постулаты христианских догматов!
Я же крыл их матом, не потому что не воспринимал, как дар небес,
Вовсе нет, всплеск воспоминаний в память влез и сразу не исчез!
Хотелось на прошлой жизни поставить крест, ан, нет,
Жизнь замедлила свой бег, простой человек
Медленно сползал в глубокий кювет!
Красавица витает в мире слов, их ей нежно шепчет искромётная любовь!
Только студёные ветры разрывают золотые рассветы на разноцветные куски,
В них копошатся намедни исчезнувшие мечты, отблеск замерзающей души
Не заметен внутри, но снаружи видны и паковый лёд, и замёрзшие лужи!
Стезя всё уже, приближаются дожди и стужа! Пока же здесь лишь пение птиц
И журчание лесной воды, цвет зелёной резеды усложняет стонущий голос до хрипоты,
Пролитые слёзы просили прощение у погоды, в молодые годы вражеские орды
В одиночестве гордом брали город за городом, только в селении небольшом
Им напомнили о мире внеземном! Без листьев остались цветущие сады,
От невозможной красоты едва видны только жалкие черты!
Цвет пламенной рябины напоминали великолепные рубины,
Оригинал красоты от ожидания порядком устал,
Чистой воды кристалл перед ясные очи предстал,
И что-то тихо и беззвучно очень долго шептал!
Вся жизнь – театр, нам нужен пиар и психиатр,
Стоп-кадр запечатлел массу безалаберных дел,
Тот, кто сидел в тюрьме, вернувшись домой, сменил репертуар,
Он ещё не стар, не убийца и не вандал, результат на лицо,
Толпа орёт: «Хотим ещё, чтобы небо было с нами заодно,
Мы живём грешно и что? Не наказан никто!
Преходяще всё!» Полёты на необозримые высоты во сне и наяву
Бросили тень свою на картофельную ботву, поблекшую и пожухлую,
Скаредную и угрюмую, ей ни к чему переступать запретную черту
При жизни в глухом заброшенном толпой мрачном лесу!
Пока не проживём свой срок, нас в покое не оставит Бог,
Он найдёт предлог лишний раз нам преподать урок,
Чтоб не дай бог судьба не свернула нас в бараний рог!
Мой долг – сделать глубокий и медленный вдох,
А потом плевок на землю или на песок,
Этот мир жесток, взор изнемог
Со стороны наблюдать,
Как всеобщий мрак
Налетает на общий барак
Обычных работяг! На них можно повесить всех собак,
И под звон колоколов, кувалд и серпов сказать в глаза заклятых врагов,
Что ты не таков, как все, ты чище в душе, чем те, что распинали тебя на кресте!
На жаль блистающая даль не пройдённых дорог не воспринимает высокопарный слог!
В дождливое утро вспомнилось смутно, не поминутно, а ежесекундно всё то,
Что к печальному итогу привело! В небе мглистом, ясном, но не чистом,
Смешались дым и гарь, сажа и хмарь, взгляд направлен вдаль,
Там желтизна из-за осеннего опавшего наземь листа!
На земле суета сует, для развлечений времени нет!
В один присест срываешься с насиженный мест,
Дабы сбежать от злодейки-судьбы, но куда?
Везде - беда, везде - нужда, и холода нас шибко гонят со двора,
Не всех, только тех, кто голоден и нищ, пусть он услышит соловьиный свист
В сказочной долине, где тайно и не случайно покоятся всемирные святыни!
Вовеки и отныне все бунтари, и калеки соберутся в социальной аптеке,
Чтоб потехи ради наяву услышать женские вздохи и ахи!
Бабья слабость мужикам – не в радость,
Старость – в самый раз,
Вот - паперть, а вот – иконостас!
Свят! Свят! Свят! Был рад общению,
Попытался убрать с душу камень преткновения,
Потратил яркие мгновения для прикосновения к Господнему кресту!
Тоска извечная и бесконечная от легкого дуновения ветра
Вызывает уныние в теле и душе!
Святость таится вовне!
 
Post scriptum

Давайте помолчим, и лучшие порывы души посвятим не самим себе,
Только року, Богу и долгой фартовой дороге, а также злодейке-судьбе!
О плохом, связанным с кутежом и грехом, вспоминать не хочется,
Хотя они сами на язык просятся, с них наземь слетает цветочная пыльца,
На всё воля Творца, Ему одному принадлежат наши души и сердца!
Он – Творец грешников, распутниц и повес, у них времени в обрез
Для исправления, дух непротивления совсем не исчез,
Разум ждёт чудес, их нигде нет, только странный бред
Входит со злобной улыбкой на устах, предвещая крах
Былым надеждам и мечтам, стыд и срам опоясали божий храм!
Тот, кто долго блистал, от блеска своего пьедестала
И победных литавр сам на колени встал
У алтаря, не зря! У нас у всех одна стезя,
То лето, то зима, то дождь, то гроза,
Не запомнив лица, подлеца или льстеца,
Уповаешь на Силу и Разум Творца!
Уторенная роса смоет ночной грех с постаревшего лица,
А ушедшие бог весть куда прожитые годы земного бытия
Только иногда напомнят о себе, на скользкой и узкой тропе
Мы сами не принадлежим самим себе!
Всё, что таится вовне, затеряется в голове,
Нет душе покоя нигде, везде одна и та же муть,
Все хотят тебя пнуть то в пах, то в глаз, и потом кайфонуть,
Не вникнув в суть происходящего, от прошлого до настоящего рукой подать!
Ещё рано умирать, продолжаем жить и предавать, сеять грехи и пожинать их плоды!
Пока все мы откладываем жизнь, она проходит, любовь, как наркотик,
Усевшись напротив на деревянный подоконник, она не против согрешения,
И уже новая пассия очаровывает тебя! Сокровенные чувства дробя,
Унижения терпя, выходишь из себя, стеная и скорбя,
Понимаешь, что твоя тропа черна,
И даль небес с земли не видна!
Долу капает крупная слеза,
В душе засуха одна, в кармане ни копия, ни алтына, ни рубля!
Радость приносит душе новый рассвет, яркий солнечный свет
Отдаляет смерть, на сколько лет? Творец пишет наш портрет,
Он об этом нам сообщит тет-а-тет и позволит в последний раз увидеть белый свет
С мрачной высоты самой сокровенной детской мечты! Не умны все мы,
Всё, что обретаем, тут же теряем, и вот ты поблек и согнулся,
И вновь в земной мир нехотя вернулся!
Улыбнулся, из стороны в сторону качнулся,
И ветра дуновение вернуло тебе прежнее вдохновение!
Пусть моя походка не такая изящная, она проста, как и жизнь,
Начатая с чистого листа, жизнь состоит из тьмы и света, как старя монета,
Изредка блеснёт, куда-то увлечёт, что-то на ухо шепнёт,
Час иль два пройдёт, и ты уже совсем не тот,
Что был когда-то! Спутаны числа, забыты даты,
Зато ты помнишь умные цитаты земных глашатаев,
Их рукопожатием ты опьянён, из души вырывается стон,
Колокольный перезвон напоминает о том, что в мире земном
Даже в день похорон волосы дыбом встают,
Зубы торчком буром прут на земную суть,
Здесь отстающих не ждут, все прут за Прут,
Я тоже пру на обратный ток крови,
Насупившиеся брови помогают скрыть мысли свои
От Всевышнего Судьи! Коль Он не пошлёт тебе прощение,
То даже в день погребения не будет ни свечей, ни церковного пения!

г. Ржищев
27 октября 2024 г. 1:06