Рыцари без страха и упрека

ПАМЯТИ ЛЕТЧИКА-ИСПЫТАТЕЛЯ, ПОЛКОВНИКА
ИВАНОВА АЛЕКСАНДРА БОРИСОВИЧА

"Рёг aspera ad astra". (лат.)
"Сквозь тернии к звёздам".

Самый сложный вопрос для любого летчика, который можно ему задать: какой самолет твоей мечты?
Никто на этот вопрос сразу  и быстро ответить не сможет.
И причина этому очень простая.
И ответ простой потому, что самолет — это он сам.
Собственное крылатое творение внутри себя.
Помните?
 « Самая высокая мечта — высота, высота!».
Мне было десять лет, когда в школе на конкурсе художественной самодеятельности, я вышла на сцену петь песню «Огромное небо».
Помню, как отговаривали меня педагоги ее  исполнять из-за сложности вокала, но я твердо стояла на своем.
И я ее спела.
Огромный зал гарнизонного «Дома офицеров». Зрители: родители, одноклассники, учащиеся школы, учителя, офицеры, военнослужащие.
Аккомпанировал учитель музыки Григорий Васильевич на аккордеоне.
Невероятная тишина.
« Об этом, товарищ,
Не вспомнить нельзя,
В одной эскадрилье
Служили друзья,
И было на службе
И в сердце у них
Огромное небо, огромное небо,
Огромное небо – одно на двоих» (Роберт Рождественский)
Сколько пролетело весен с того времени...
Сколько пришлось испытать и пережить.
И сегодня мне снова захотелось спеть эту песню, но не в шумном переполненном зале, не среди друзей в тесной компании, а одной
у горящей свечи на столе, после выпитой рюмки холодной водки, прикоснувшись к гитарной струне.
« Об этом, товарищ,
Не вспомнить нельзя,
В одной эскадрилье
Служили друзья...».
9 сентября 2024 года погиб летчик-испытатель, полковник авиации Александр Борисович Иванов.
Через неделю ему бы исполнилось 67 лет.
С этого дня уже прошли сорок дней. Сорок дней моего внутреннего психологического молчания.
«Летали, дружили в небесной дали,
Рукою до звезд дотянуться могли,
Беда подступила, как слезы к глазам»…
Спазм в горле. 
«Однажды в полете, однажды в полете,
Однажды в полете мотор отказал...».
Я не смогла и не могу  сейчас поверить, что это правда.
В какой-то момент я спросила: « Саша, а какой самолет твоей мечты? Не молчи из своей запредельной высоты. Ответь, если ты меня слышишь».

И он ответил:

«Мой Самолет! Ты Ангел в рыцарских доспехах,
Где шпаги острие – ДУАС с изобретением Пито.
Как у гусара  золото на эполетах,
А там, внутри, драчливое дете.

Ты - конь мой, что в бою прикроет!
Ты - женщина, что не предаст!
Ты - мушкетер, отважный воин,
Ты, тот святой, что все отдаст!

Ты - моя кожа, мысли...
Рука  творящее добро!
Ревущий грозно в небе гризли!
Ты  - Туз Пентаклей из Таро!

«Per aspera ad astra !», -
Изрек однажды Дон Кихот-
Отвага сердца не напрасна,
Когда звезда за горизонтом ждет!»

Мой Самолет, хранитель тайны!
Как в посвящение тебя коснусь.
И надпись на борту, как Орден Анны:
«За Честь с достоинством дерусь!».

Эти стихи писала не я. Я просто их записала. Я не могла так написать.

Можно бесконечно «бросаться» пафосными и красивыми словами о любви к профессии, небу, авиации. Можно подробно пересказывать биографию человека, восхищаться количеством налетов. Можно тщательно перечислять все самолеты, у штурвала которого  он был. Но рассказать о нем, как о летчике, сможет только одно  Небо. Оно одно свидетель всему.
Смотря на постепенно тающую свечу, я вспомнила.
Когда  его впервые увидела, то подумала : « Как же этот ЧЕЛОВЕК похож на Дон Кихота!».
Почему подумала об этом? Почему?
Бывают такие минуты, когда к пришедшим мыслям хочется найти такие связующие ниточки, которые смогут объединить факты, замеченные когда-то, которые способны  подтолкнуть к пониманию не только очень глубоких вещей, но и разобраться во многих вопросах.
Саша был морским летчиком? И не просто морским, а палубным!
Сколько раз он поднимал свой самолет с авианесущего крейсера «Адмирал Николай Кузнецов»!
Кузнецов...
В 1995 году Александра  Иванова наградили орденом Мужества за испытания  в условиях Заполярья.
А  прославленный адмирал Николай Герасимович Кузнецов всю жизнь любил читать у Сервантеса «Дон Кихот».
Глядя на горящую свечу я думала о людях чьи судьбы переплелись в одном энергетическом поле.
Я не назвала имя еще одного Человека — Герой Российской Федерации, Генерал-майор, летчик-снайпер  Тимур Автандилович Апакидзе.
Три разных Человека — Адмирал моря, Генерал и Полковник Неба, а по жизни три Дон Кихота.

Из воспоминаний жены Николая Герасимовича Кузнецова :

«Смотрели балет „Дон Кихот“.  Николай Герасимович смотрел внимательно. Казался грустным. Придя домой, долго молчал. Подошел к книжному шкафу, взял книгу Сервантеса, долго листал ее и сказал: „Как не похоже на то, что я читал. Послушай, когда в Картахене я обнаружил старое издание М. Сервантеса с прекрасными иллюстрациями, я был удивлен: ни в одном русском издании я не встречал ничего подобного. Та книга – это множество отдельных новелл, не связанных между собой, обилие действующих лиц… Я наслаждался, читая ее… и понял, что Дон Кихот, как это ни странно, и теперь еще остается у нас не таким, каким он показан в произведении Сервантеса: Рыцарь печального образа – такой честный, такой святой, что даже смешной для нашей жизни. „Какой же ты чудак!“ – не раз я слышал о себе… Я вижу в Дон Кихоте мечтателя, честного, преданного идеалу, для которого он готов подвергнуться лишениям и жертвовать всем. Он весь живет для других. Счастливый он человек, волевой. Многие представляют его слабым, нелепым. Это неверно. Он крепок, любил рано вставать, ходить на охоту. Человек тренированный, ловко, смело, умело владел шпагой. Настоящий храбрец и к тому же очень образован. Совсем другой человек, чем принято считать“.» Да и Николай Герасимович сам сильно напоминал этого идеального для него героя...».
Я посмотрела в окно.
Октябрь в этом году такой теплый, словно лето.
В такую золотую осень хочется и вспоминать обо всем тепло.
Люди  доблести…
Они другие. Они не похожи ни на кого потому, что каждый  индивидуален в своей неповторимой мужской харизме.
Это люди обладающие особым боевым духом и способностями. Это высшая добродетель которая невозможна без верности к делу которому служишь.
Они непостижимо  красивы во всем.
Но самое интересное то, что рядом с ними, в этом мире все становится на свои места: правда — правдой; ложь-ложью; человеческая сущность приобретает шкалу измерения не по словам, а по  поступкам.
Будущий руководитель советских военно-морских сил Николай Кузнецов родился  1904 года в деревне Медведки Архангельской губернии в семье крестьян. Когда Николаю было всего десять, от туберкулёза умер его отец. Из-за тяжёлого материального положения семьи мальчику пришлось пойти в люди. Он устроился посудомойщиком в котласскую чайную, хозяин которой всячески его унижал и заставлял делать самую грязную работу. А мальчик мечтал о море!
Когда ему было всего 15 лет, он, приписав себе два года, пошёл служить в Северодвинскую флотилию, а после её расформирования служил в Архангельском флотском экипаже и учился в подготовительной морской школе. С 1923 по 1926 год Кузнецов проходил обучение в Военно-морском училище им. М.В. Фрунзе, которое окончил с отличием.
В июне 1941 года, объективно оценивая военно-политическую обстановку, Николай Кузнецов будучи Наркомом ВМФ приказал повысить боевую готовность флотов. Корабли приняли необходимые запасы, привели в порядок материальную часть, стояли в полной готовности к бою.
Вечером перед началом войны они перешли на высшую степень готовности, что позволило с начала войны сохранить корабли на всех флотах и с честью прийти к Победе над фашизмом в 1945 году!
Не смотря на все заслуги перед государством и народом, в 1955 году находящегося на больничном адмирала обвинили в том, что по его вине в Севастополе взорвался линкор «Новороссийск», и сначала сняли с должности, а затем понизили в звании до вице-адмирала и отправили в отставку. Без льгот и персональной пенсии Кузнецов оказался стеснён в средствах — в эти годы его поддерживала писательская и переводческая деятельность.
Бывшему главкому ВМФ, герою войны «щедро» положили пенсию в триста рублей. В те годы больше получал водитель столичного трамвая. 
Тимур Апакидзе был не только командиром для Александра Иванова. Он был для него и другом на которого хотелось равняться.
Человек чести, верности  и неподкупности.
Еще нахимовцем он обратился к главнокомандующему ВМФ Адмиралу Флота Советского Союза Сергею Георгиевичу Горшкову с просьбой разрешить  в порядке исключения поступить в авиационное училище. Впоследствии же  обещал служить в морской авиации.
И слово сдержал.
Тимур Автангилович  стал летчиком палубной авиации и всю свою жизнь повышал возможности самолетов над морем, но  и боролся в годы перестройки за сохранение начатого дела.
4 марта 1994 года командующий авиацией Военно-морского флота Владимир Дейнека вызвал к себе командира смешанной корабельной авиационной дивизии Тимура Апакидзе, поздравил с 40-летием и сказал, что на совещании в Минобороны принято решение: если  истребители так и не смогут сесть на палубу авианосца «Адмирал Кузнецов», корабль придется продать.
Апакидзе принял решение сажать летчиков в жёстких условиях и практически любой ценой.
Он сам летал с каждым из пилотов и оценивал качество усвоения летной программы.
Лидерская группа, «золотая десятка», в Баренцевом море смогла сесть на корабль, сделав по десять взлётов и посадок.
Только посвященный знал, чего это стоило. Сверху авианосец — как спичечный коробок. На скорости 240–250 километров в час летчикам нужно сесть на площадку размером 4 на 40 метров. Все равно, что просочиться в игольное ушко.
Этого человека невозможно было подкупить, уговорить. Тимур к решению любого вопроса подходил с государственных позиций.
Тимур Апакидзе погиб по непонятным до сих пор причинам. Вернее понятным для всех тех, кто имеет на плечах свою голову и собственное мнение!
После службы, Александр Иванов окончил Авиационный институт  и занимался освоением новых самолетов. Проводя испытания SSJ100, он  выполнил маневр «бочка». Этот «трюк» сочли воздушным хулиганством. После проверки, которую осуществили инспекторы «Гражданских самолетов Сухого», летчика отправили в отставку (так написали журналисты), но он своей вины не признал. Бочку он сделал на суперджете за семь лет до увольнения и в других разрешающихся обстоятельствах. Уволили его за то, что всегда указывал в протоколах испытаний о 12 недоработках этого самолёта. В результате Иванов оказался прав. Суперджет 100 разбился в Шереметьево, Казани, Ростове на Дону, недавно в Подмосковье, погибло много людей. Уволен за принципиальность лётчика-испытателя, а другие получили награды за допуск самолёта в серию. Сказать правду - это сегодня самый настоящий подвиг!За такое не увольняют! За такое награждают!
Летчик неоднократно писал о недостатках самолета, в том числе направил письмо в Генеральную прокуратуру.
После авиакатастрофы с SSJ100 в Шереметьево в 2019 году, в результате которой погиб 41 человек из 78 находившихся на борту, Иванов подписал открытое письмо с требованием провести повторное расследование катастрофы, когда предварительное следствие назвало единственным виновным пилота.
Такое могли сделать только истинные рыцари долга и чести!
Я помню, когда впервые увидела Сашу.
Это было много лет назад 15 августа в  Михалях Киржачского района Владимирской области.
Маленький деревенский домик. Дрова для бани сложены у стены.
А во дворе много самолетов. Разных.
Когда уничтожали малую авиацию и вместе с ней и ДОСААФ, такие, как Саша спасали эти маленькие железные «птички», как только могли. Они их ремонтировали, заботливо сохраняли.
А еще они с ними разговаривали.
Словно они дети.
Тогда тоже было тепло.
Я помню, как мне хотелось тоже потрогать каждый самолет сказать им что-то.
В годы Великой Отечественной войны в этих местах разбилось 80 самолетов и погибли 103 пилота. Здесь была школа русских асов на аэродроме под Ундолом. Лучших выпускников различных авиашкол направляли сюда для подготовки к воздушным сражениям в условиях максимально приближенным к боевым. За несколько месяцев учебы летчики превращались в настоящих летчиков, способных «кошмарить» врага, которых готовили исключительно для расчистки неба от немцев в зоне боевых действий. Это были те, которых и называли « Сталинские соколы».
В небе  летчики осваивали фигуры высшего пилотажа, учились ночному ориентированию по приборам. Асы должны были провести серию воздушных боев: инструктор садился за штурвал немецкого самолета, а курсант должен был зайти ему в хвост и взять его на прицел.
В мирное время история любых войн кажется такой далекой.
Другое дело — писать о войне сегодня.
Но тогда было мирное небо и до начала СВО еще оставалось три года.
Во дворе пыхтел самовар, на мангале готовилась кукуруза, а в избе, на столе красовался огромный арбуз.
Вот только на стене висела форма летчика тех далеких военных времен, напоминая нам — какой ценой досталось нам это мирное небо.
Саша мне сразу показался очень серьезным. Он постоянно был занял. Даже когда я устроила «фотосессию» у каждого самолета — приглядывал со стороны строго. Но я не могла сдержать своего восторга.
Но, когда мы поднялись в небо, я увидела  его глаза!
В НИХ БЫЛА ВСЕЛЕННАЯ!
Саша улыбнулся и спросил:
- Бочку?
И он прокрутил несколько раз.
Невозможно любить жизнь на Земле, не испытав по настоящему  всю силу и величие полета!
Есть у меня одна очень дорогая фотография. На ней:  Герой Советского Союза , Командующий Дальней Авиации ( 1968 -1980гг), Генерал-полковник Рещетников Василий Васильевич; историк, писатель Боброва Калерия Васильевна; летчик-испытатель, Кавалер ордена Мужества, полковник авиации Иванов Александр Борисович; писатель, планерист, почетный профессор экономики  Крохин Александр Николаевич; директор музея морской авиации им. Т.А. Апакидзе Канцибер Алла Александровна и я.
Это была невероятно потрясающая встреча.
С Василием Васильевичем мы дружили давно, а Александр Борисович у него был впервые. Случайно узнали, что он восхищался ним и  всю свою жизнь считал его  идеалом.
Какая это была невероятно трогательная беседа за круглым столом на даче в Монино.
Мы пили чай из редкого сервиза, который был сделан специально для Василия Васильевича. На каждой чашке - золотая звезда.
Такой сверх доброй душевной атмосферы между людьми, больше я в своей жизни не встречала и не испытала.
У Александра Николаевича Крохина позже выйдет книга «Диалоги с В.В. Решетниковым», где он подробно расскажет обо всем.
Переворачиваю подписанную открытку и застываю.
Это  было 7 сентября 2019 года.
Через пять лет не станет Калерии Васильевны, Василия Васильевича и Александра Борисовича.
Я помню, когда мы вышли из дома. Нас провел Василий Васильевич до самой калитки. На деревьях были огромные яблоки. Он угощал нас ими, а мы смеялись, словно всем нам по двадцать лет.
В какой-то момент я посмотрела на Сашу. Не думаю, что я найду такие точные слова, чтобы описать этот взгляд.
А в свое время, Василий Васильевич сражался за каждый самолет. Он был строг и требователен. Если машина не выдерживала требований — ничто не могло заставить генерала подписать документы о принятии ее на вооружение. Ответ был четкий: « Доделывайте или переделывайте!».
Последний раз за штурвалом Василий Васильевич был, когда ему исполнилось 84 года на авиашоу «Легенды авиации».
Рыцари без страха и упрека. Люди с за передельной честностью прежде всего к себе и своему труду.
Рядом с ними хочется жить по другой траектории — более высокой и целенаправленной. С ними  начинаешь ценить каждую секунду не желая ее тратить на совершенно не нужные дела.
Бог создал человека, как подобие себе.
Многие не понимают в чем смысл этой фразы: « И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их». «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными...». (Бытие 1:26-27)
А она в том, Бог — это ТВОРЕЦ и человек должен быть творцом. Через свое ремесло раскрывать таланты заложенные Высшей силой — Творцом.
Николай Герасимович, Тимур Автангилович, Александр Борисович   - люди избранные. Это уже факт.
В Кодексе Чести Русского Офицера есть такие строки: «Честь - это главное внутреннее нравственное достоинство Русского офицера, его доблесть, благородство души и чистая совесть. Армия, движимая чувством Офицерской Чести, является непобедимой силой, реальным гарантом государственного бытия и мирного преуспеяния России»; « Офицер Чести не может уйти в запас или отставку.
Я, Русский Офицер. Честь имею!».
Догорела свеча.
Я подошла к окну и посмотрела на небо.
« Офицер Чести не может уйти в запас или отставку...», - повторила слова, - « Тогда он и не может умереть. Он даже на небесах будет служить своему Отечеству».

Я верю в того, кто склоняется над чертежами.
И верю в идею, что вечен полёт!
Икар, небо мерящий шагами,
Знал, что за ним не один пойдет!
Я верю в того, кто сердцем стараясь,
В корпусе жить заставляет мотор.
Прочные лопасти вращаясь,
Поднимут идею в небесный простор!
Верю в того, кто один на один в этом небе
"РУС" держит смело, и - "на себя"!
ВСЕ НА СЕБЯ и только к победе,
И отвечая ЗА ВСЕХ, уходя.

Саша погиб управляя маленьким самолетом.
У Николая Герасимовича есть такие строки в его книге:« Я никогда не страдал большим честолюбием и не стремился забираться на вершины служебной лестницы, но, признаться, мечтал стать командиром корабля – большого или малого – и, стоя на мостике, управлять им».
Какая разница какой корабль или самолет нужен человеку.
Человеку нужен горизонт, за который ему нужно обязательно «перешагнуть».
В этом его истинное счастье и ради этого он будет идти в бой с честью и достоинством, как истинный рыцарь своей эпохи.

PS:
Из письма ученика Александра Борисовича Иванова с позывным «Ласточка 750»
«Больно. Не верится.
Просто не может этого быть, мозг отказывается это принимать.
Борисыч открыл мне путь в небо. Свой первый полет я совершила именно с ним. В 2000, еще на Ходынке.
Он открыл для меня планер, выпустив на бланике самостоятельно за два полета…
Были другие инструкторы и самолеты, но Киржач, гостеприимный огромный дом, с отстыкованными плоскостями на весь второй этаж: печка, гармошка, да да , как писали выше фирменная яичница, сушки, банька и «комедия строго режима» - наизусть - кто знает, тот поймёт.
Уже летая на реактивах, я каждые выходные неслась в Киржач, к этому замечательному человеку, полетать на «тэшке» наворачивая любимые бочки, зарядиться этой его атмосферой. Особой. Человечной. Неподкупной.
Именно таким он был. Прямым, ищущим и настаивающим на правде, отрицающим материальное, до дури влюбленным в небо и открытым каждому.
В чем то по детски наивным.
Борисыч, как же так??
Тебе подчинялась любая метла с табуреткой??
Он и машина всегда были одним целым, сердце и двигатель всегда работали в такт.
Летчики не умирают, они улетают навсегда.
Вечного тебе полета. Навсегда в моем сердце!
«Лётчики не умирают!
В небе звёздами сгорают
В грозах молнией играют
В тучах радугой сияют.
Просто в небо улетают
И в небесной дымке тают
Лётчики не умирают!».