Комиссар, разведчица, писатель

Всеми признанная красавица с детских лет стремилась всегда и во всем быть первой. Поиски новых впечатлений и остроты ощущений давали, порой, неожиданные результаты…

Революционный дух и горечь измены
С детства Лариса и её младший брат Игорь жили в атмосфере ожидания социальных перемен в русском обществе и революционного предчувствия. Их отец, преподававший юридические науки в разных вузах империи, разделял социал-демократические идеи и взгляды, за что неоднократно подвергался репрессивным мерам воздействия со стороны царской власти.
При этом семья Рейснер всегда была достаточно обеспеченной. Лариса, будучи одной из лучших учениц столичной гимназии, с юности стремилась проявить себя в творчестве. Писала стихи, вместе с отцом выпускала журнал «Рудин», общалась в столичных поэтических кругах. Здесь возник её первый пылкий роман с женатым поэтом Н. Гумилевым. Тогда же она впервые узнала горечь разочарования, когда убедилась, что её возлюбленный одновременно встречается с другой барышней, позже ставшей его второй женой.
Для неё это стало первым ударом судьбы. А сам Гумилев в те военные дни добровольцем ушел на фронт Первой мировой войны. Он писал Ларисе о своей военной жизни и ожиданиях их встречи. В одном из своих последних писем в 1917 году он просил Ларису не заниматься политикой. Однако она не вняла его предупреждению и стремительно ринулась в революционную стихию. На календаре был октябрь 1917 года.

Доброволец революции: «могу умереть, если надо»
Писательница Вера Инбер так описывала тот день, когда Лариса впервые переступила порог штаба большевиков: стук в дверь, и входит Лариса Рейснер, розовая от октябрьского воздуха, в меховой шубке. На вопрос о том, что она умеет делать, девушка ответила умеет ездить верхом, стрелять, может быть разведчиком, а также может писать и посылать сообщения с фронта. И даже может умереть за дело революции, «если надо».
Насколько верно, что она умела хорошо стрелять, разобраться теперь трудно. А вот то, что она на ту пору не умела ездить верхом – это точно. Позже в своих письмах домой с Восточного фронта Гражданской войны она писала, что впервые села на коня осенью 1918 года. Позже поездки верхом стали для неё одним из любимых занятий. Она могла часами находиться в седле, не чувствуя усталости.
Легенды и мифы о её роли в революции, а позже и в Гражданской войне, ходили самые разные. Про участие Ларисы в революционных событиях в Петрограде существовало немало всяких небылиц. Ей приписывали разные «подвиги» - от участия в захвате Зимнего дворца вплоть до отдачи приказа о залпе «Авроры». На самом же деле в те послеоктябрьские дни Лариса Рейснер принимала активное участие в спасении и сохранении культурно-исторических ценностей Зимнего дворца после его захвата солдатами и матросами в памятную ночь 25 октября. Она состояла членом комиссии по художественным ценностям, в связи с чем ей 8 ноября 1917 года был выдан пропуск №536 на право беспрепятственного входа в помещения дворца. Эта пожелтевшая четвертушка листа бумаги сохранилась до сих пор.
Однако тихая музейная и канцелярская работа не увлекала её. Она рвалась в гущу революционных событий. В начале 1918 года она окончательно примкнула к большевикам, вступив в ряды РСДРП.

Встреча с Раскольниковым
Существуют разные версии знакомства Фёдора Раскольникова (настоящая фамилия Ильин) и Ларисы Рейснер. По одной из них летом 1917 года их познакомил кронштадтский большевик С. Рошаль. По другой версии они случайно встретились в Смольном после октябрьских событий. Есть также версия, что она познакомилась с бывшим мичманом уже на фронте Гражданской войны и вышла за него замуж. Считается, что они были женаты с 1918 по 1924 годы.
Остается загадкой, как могла аристократически утончённая красавица остановить свой выбор на Раскольникове, который был человеком со сложной судьбой. Случай для тех времен редкий, но Фёдор с младшим братом Александром были незаконнорожденными сыновьями священника. Их отец - Фёдор Александрович Петров, служил протодиаконом Сергиевского всей артиллерии собора в Петербурге. Как писали в газетах того времени, его обвинили в изнасиловании служанки. Из-за этого оговора он покончил с собой. Раскольников в своей автобиографии написал, что отца не стало в 1901 году (по другим сведениям - в 1907 г.). Поэтому братьев «ставила на ноги» их мать - Антонина Васильевна Ильина, которая, между прочим, была дочерью генерал-майора артиллерии.
По понятным причинам, братья носили фамилию матери, хотя отчество им досталось от отца. Мать работала продавщицей в винной лавке и не имела возможности растить детей в достатке. Её месячное жалование практически полностью уходило на текущие расходы. Жили в нужде. Чтобы дать сыновьям образование, генеральской дочке постоянно приходилось залезать в долги. Только благодаря стараниям матери братья сумели получить высшее образование. В 1909 году Фёдор поступил на экономическое отделение столичного Политехнического института.
В 1910 году он примкнул к революционному движению, вступив в ячейку студента В. Скрябина, который позже стал известным всем Вячеславом Молотовым. С 1911 года начал печататься в газете социалистического толка "Звезда" под псевдонимом "Раскольников". Именно под такой фамилией он вошел в российскую и советскую историю. Впервые его арестовали в 1913 году и приговорили к 3-м годам административной ссылки, которую хлопотами матери заменили на высылку за границу. Позже Фёдор попал под амнистию в связи с 300-летием Дома Романовых.

Флотский мичман - большевик
Начало войны он встретил в Петрограде. Чтобы избежать призыва на фронт, Раскольников в 1915 году поступил на учебу в Отдельные гардемаринские классы. Окончил их в начале 1917 года и в марте получил чин мичмана. При этом все эти годы он продолжал сотрудничать с социал-демократами. В дни июльского выступления против Временного правительства был арестован и водворён в тюремную камеру в Крестах. Вышел на свободу уже в октябре 1917 года.
Учитывая революционный стаж и чин морского офицера военного времени, большевики стали поручать Раскольникову важные участки военно-боевой работы, связанные с флотом. Несмотря на то, что он вовсе не имел боевого и командного опыта. Во главе отряда балтийских моряков он воевал против генерала Каледина на подступах к Петрограду, затем был отправлен на помощь революционной Москве.
В начале 1918 года о нём снова вспомнили. С этого момента начался его стремительный карьерный рост. Начинал он с должности комиссара Морского генштаба, задачи которого в ту пору сводились к надзору и контролю за действиями командного состава. Затем занял пост замнаркома по морским делам. В июне 1918 года по указанию Советского правительства руководил затоплением Черноморского флота. Затем был назначен членом Реввоенсовета Восточного фронта. К этому времени он, судя по всему, уже был женат на Ларисе Михайловне. Удивительным образом, ни он, ни она нигде не вспоминали о своей свадьбе и конкретную дату никогда не называли. Были предположения современников, что Раскольниковы состояли в гражданском браке, однако подтверждений этому не нашлось. Впрочем, позже, когда в Афганистане их линии жизни разделились, речь шла не о расставании, а о разводе. Возможно, в каких-то анкетах архивного хранения или письмах кроется ответ на эту загадку.

Вместе с Троцким на Восточном фронте
В августе-сентябре 1918 года Лариса вместе с мужем оказалась там, где решалась судьба Советской России. Восточный фронт в ту пору представлял самую большую угрозу для новой власти. Здесь нужнее всего были преданные партии и мужественные бойцы. Рейснер как раз была из них. Она была молода и полна решимости совершать подвиги. Понять бы во имя чего или кого?
Там же на линии фронта волею судеб оказался поезд всесильного Троцкого. Судя по его воспоминаниям, председатель РВСР и наркомвоенмор был очарован красотой и аристократическим изяществом Ларисы. Скоро между ними вспыхнул роман. Это подтверждают самые разные источники, правда, с различными формулировками: от категоричного «было» до уклончивого «по-видимому». Скорее всего этот факт действительно имел место. Тому косвенным образом есть подтверждения в воспоминаниях и Троцкого, и Ларисы, связанных со Свияжском. «Похоже, непродолжительная любовная связь возникла у Льва Давидовича, - пишут авторы его новой 3-х томной биографии, - в начале Гражданской войны, во время его пребывания в Свияжске, в 1918 г. Именно тогда в его распоряжение прибыл кронштадтский моряк Ф.Ф. Раскольников, назначенный командовать Волжской военной флотилией. Вместе с Раскольниковым приехала Лариса Михайловна Рейснер, которой только исполнилось 23 года и которая происходила из высокоинтеллигентной семьи ученого, перешедшего на сторону революции ..., а после октября 1917 г. стал большевиком».
Лариса уже успела пройти немалую жизненную школу: она побывала любовницей поэта Николая Гумилева, затем ринулась в революцию и служила делу партии в качестве хранительницы сокровищ Зимнего дворца. Потом с мандатом военного корреспондента газеты «Известия» оказалась на фронтах Гражданской войны. Причем теперь ездила обычно вместе со своим новым возлюбленным Раскольниковым, за которого вскоре, как полагали окружающие, она вышла замуж.
В характере Ларисы были черты, которые после краткой привязанности к ней могли оттолкнуть Троцкого, ибо между ними было немало общего. Как и Льву Давидовичу, ей была свойственна игра на публику, стремление выделиться, абстрактная любовь к «человечеству» при пренебрежении жизнью отдельных конкретных людей. Обладая немалым журналистским и значительно более скромным поэтическим талантом, подкреплённым личной отвагой, Лариса Рейснер не удовлетворялась только ролью военкора и жены военно-морского начальника. Удивительным образом именно в этот момент в ней проснулся дар перевоплощения и маскировки вместе со стремлением показать себя на опасном поприще в нелегальной разведке. Она писала родителям из Свияжска о том, что её как-то вызвал к себе для беседы сам Троцкий. Она рассказала ему много интересного. «Мы с ним теперь большие друзья, я назначена приказом по армии комиссаром разведывательного отдела при Штабе…». В своих письмах, вплоть до лета 1919 года, она Троцкого называет просто по имени – Лев, что косвенно подтверждает их тёплые отношения.
При этом во время отсутствия Раскольникова, который участвовал в военных операциях флотилии, «валькирия революции» - так называли в ту пору Ларису Рейснер, как считает историк Ю. Фельштинский, «по видимому проводила ночи в месте с Троцким в купе его поезда».
Заметим, в то время она всячески поддерживает все решения и действия Троцкого. Даже расстрел командира, комиссара и каждого 10-го бойца из побежавшего с позиций 2-го Петроградского рабочего полка. Военную необходимость и политическую целесообразность столь жёстких мер военный корреспондент Л. Рейснер подтвердила на страницах своего очерка «Свияжск». Лариса всячески подчеркивала выдающуюся роль наркомвоенмора в военных действиях на Восточном фронте и ради него была готова на многое. Такая жертвенность ради близкого ей в данный момент мужчины была как раз в её духе. Однако, как считают некоторые историки, большая занятость Троцкого военными делами и стремление Ларисы к новым впечатлениям и ощущениям предопределили краткость их отношений. Но история ещё не один раз сведёт их военных дорогах тех лет.

Комиссар из «Оптимистической трагедии»
Тесное взаимодействие и близкое общение с Троцким в боевой обстановке на казанском участке Восточного фронта помогло Раскольникову продвинуться по службе. Осенью 1918 года он был назначен членом Реввоенсовета Республики. Однако военных побед у бывшего мичмана было не так много, как ему хотелось бы.
В конце декабря того же года он по приказу Троцкого предпринял крайне рискованный поход группы из двух красных миноносцев «Спартак» и «Автроил» под его командованием на эстонский Ревель. Но осуществить дерзкий набег не удалось. Столкнувшись с превосходящими силами британского флота, оба корабля вместе с командами были пленены бывшими союзниками по Антанте.
Лариса Рейснер, уже занимавшая в то время пост комиссара Морского Генштаба, с присущей ей энергией и настойчивостью привлекла руководство флота к разработке плана рейда отряда моряков в Ревель с целью силового освобождения пленников. Более того, она добилась утверждения этого плана военным руководством Республики. Но перед самым началом операции поступили сведения о том, что все пленники переправлены в Брикстонскую тюрьму в Лондон. Освободить Раскольникова вместе с другими пленниками удалось только через 5 месяцев. В конце мая 1919 года их обменяли то ли на 17, то ли на 19 пленных британских офицеров (сведения разнятся).
Однако и после такой военной неудачи, Раскольников опять остался «на плаву». По возвращению из плена он был в июне 1919 года назначен командующим сначала Астрахано-Каспийской флотилией. А еще через полтора месяца бывший мичман уже командовал объединенной Волжско-Каспийской военной флотилией (ВКВФ). За спиной бравого моряка злословили, что в его стремительном служебном росте больше заслуг жены-обольстительницы, чем его военных побед.

Участие в боях и победы на культурном фронте
Вместе с мужем боевой путь флотилии прошла и Лариса. Она была назначена в июне 1919 года на должность начальника культпросвет отдела в только что сформированном политотделе флотилии. Это был достаточно сложный и разноплановый участок военно-политической работы. В состав отдела входили театрально-музыкальная часть, школьно-лекционная часть, а также библиотечное, клубное, спортивное дело и редакция. Со 2-й годовщины Октября, благодаря активному участию Ларисы, начал выходить журнал «Военмор», ставший печатным органом политотдела флотилии. Помогали ей муж и отец, возглавивший в сентябре 1919 года политотдел флотилии.
Моряки флотилии участвовали в обороне Царицына, вели активные боевые действия на Каспии. Лариса Михайловна участвовала в боевых походах кораблей флотилии, обычно находясь на капитанском мостике. Помимо участия в боях и отправки своих статей с фронта в газету, она писала в журнал «Военмор». Столкнувшись с тем, что часть военморов не умели писать и читать, она решительно взялась за ликвидацию неграмотности. Раскольников издал приказ по ВКВФ от 28 сентября 1919 года №870 о борьбе с неграмотностью. Текст документа был короткий, но выразительный. «Безграмотный, малограмотный и не желающий учиться, - отмечалось в приказе, - есть такое же враг Советской власти, как злейший контрреволюционер и саботажник, и ему не должно быть места в наших рядах». Строгость и категоричность в оценке ситуации сыграли свою роль. И работа закипела!
Лариса Михайловна успевала побывать везде - в бою, на митинге, на занятиях с безграмотными. Её образ воссоздал в своей пьесе «Оптимистическая трагедия» бывший военмор флотилии, а затем известный драматург Всеволод Вишневский. Конечно, литературный комиссар мало походил на оригинал. Лариса никогда не носила комиссарскую кожанку. Она предпочитала, по воспоминаниям сослуживцев, либо черную морскую шинель или, чаще всего, нарядные, со вкусом подобранные платья и другие предметы женского гардероба. И, уж конечно, из маузера она не убивала моряков, «желавших попробовать комиссарского тела». Она просто не допускала даже намеков на подобные ситуации.

Роскошная жизнь во время военной разрухи
Лариса Рейснер жила без оглядки и не опасаясь пересудов в обществе. Она считала себя выше всяких обсуждений за спиной. И круг общения она выбирала для себя интересный и комфортный. Она одинаково легко общалась с известными поэтами, важными начальниками, простыми матросами и красными командирами. У неё было удивительное качество сразу же становиться своей для людей, с которыми её сводила судьба.
В то же время, по воспоминаниям знавшего её более 10 лет Льва Никулина, «она умела постоять за себя, на резкость ответить резкостью, даже больше, чем резкостью». Участвуя в боях на кораблях флотилии, она сохраняла хладнокровие в самых опасных ситуациях. Спокойно сидела где-нибудь на палубе, не мешая команде корабля и спокойно относясь к неформальной лексике военморов в горячке боя.
В ней удивительным образом уживались стремление к роскошной жизни и умение выживать в тяжёлых жизненных ситуациях. Вернувшись в июне 1920 года в полуголодный Петроград, она стала раздражать окружающих своим праздным видом и дорогими нарядами. Как супруга командующего Балтийским флотом, она стала устраивать пышные приемы в Адмиралтействе. Разъезжала по городу в автомобиле Морского штаба. Каталась верхом вместе с известным поэтом А. Блоком по ночному городу. По слухам той поры, она даже ванные из шампанского принимала, чтобы сохранить молодость и красоту.

Без ложной скромности благородной девицы
Однако она и раньше не отличалась большевистской скромностью. Любила, по воспоминаниям военморов, покопаться в гардеробах брошенных барских поместий. Командующий флотилией Раскольников и его старший флаг-секретарь Рейснер располагались на бывшей императорской яхте «Межень». Пользовались царской утварью, устраивали там шикарные застолья и даже на войне жили в своё удовольствие. Лариса, не стесняясь, примеряла наряды бывшей императрицы.
Для себя она даже придумала особую формулу жизни и поведения, которая бы заранее оправдывала все её нескромные дела и нелицеприятные поступки. И свою чрезмерную вседозволенность она объясняла тем, что волею судеб оказалась приближена к верхушке новой власти. «Мы строим новое государство. Мы нужны людям. - говорила она. - Наша деятельность созидательная, а потому было бы лицемерием отказывать себе в том, что всегда достается людям, стоящим у власти». Поэтому, когда в голодном Кронштадте красные военморы ели суп из селедочных хвостов, на квартире бывшего морского министра Лариса Рейснер встречала гостей за роскошно сервированным столом, за которым прислуживали молодые люди в морской форме.

Не задумывалась она и о политических последствиях своих поступков. Так, например, как судачили в партийных кругах тех лет, однажды она попросила мужа взять её на заседание Совнаркома, членом которого состоял Раскольников. При этом сама нарядилась, как на праздник. Была вызывающе красива, элегантна, благоухала дорогими духами. Завершали наряд модные в то время высокие красные ботинки. На фоне мужчин в потрепанных военных мундирах и поношенных костюмах она смотрелась блестящей аристократкой.
Председательствовал, как обычно, сам вождь революции. Ленин, как вспоминали очевидцы, неоднократно косился на неё, постепенно раздражаясь, затем потребовал вывести из зала заседаний всех посторонних. После этого вождь устроил разнос оставшимся наркомам. Впредь пускать на заседания Совнаркома посторонних было запрещено. Раскольников при этом не пострадал, но, как говорится, впечатление о его легкомысленном поступке осталось.

Афганский период другой жизни
В январе 1921 года Раскольников после тяжёлого разговора с Лениным подал в отставку со всех постов и вместе с Ларисой уехал на отдых к Черному морю. Впереди их ждала полная неопределенность. Выручила случайная встреча с замнаркома иностранных дел Л. Караханом. В наркоминделе в ту пору была нехватка кадров. Карахан предложил Раскольникову поехать полпредом РСФСР в Афганистан. Время отдыха пролетело незаметно. А в Кронштадте в это время вспыхнул мятеж моряков Балтийского флота. Через 3 дня после подавления вооруженного выступления военморов на заседании Оргбюро ЦК РКП(б) было принято решение об отправке бывшего командующего Балтийским флотом послом Советской России в Афганистан. Это была опала. Лариса отправилась вместе с мужем в «почетную ссылку». Путь был не близкий – до Кабула добирались почти 2 месяца.
Возможно, здесь ещё и примешалась интрига с Троцким. Председатель РВС Республики с осени 1920 года был уже увлечён другой женщиной. Она была английской аристократкой и родственницей британского военного министра Черчилля. Звали её Клер Шеридан. Она приехала в РСФСР в качестве скульптора и в это время работала над бюстом Ленина. А у позировавшего для своего бюста Троцкого с Клер возникли серьёзные отношения, идущие дальше простой любовной связи.
Тем временем «мятежная чета» Раскольниковых энергично взялась за новое дело. Бывший мичман осваивал дипломатический политес. А Лариса стала отправлять очерки об афганской жизни в советские газеты. К тому же она быстро нашла общий язык с женой и матерью афганского правителя – эмира Амануллы-хана. Однако сытая и спокойная посольская жизнь скоро надоели бывшей комиссарше. Уже через год она вместе с Фёдором стали в письмах просить Троцкого помочь в возвращении на Родину. Тот в ответ присылал длинные, добрые письма, но в них ни слова не было об их просьбах.

Скандал в посольстве
А тут ещё случилась незадача с прибывшем в посольство новым переводчиком. Все дальнейшие события покрыты тайной и недосказанностью. Переводчиком оказался бывший морской офицер, когда-то служивший вместе с ними на флотилии. Личность С. Колбасьева была яркой и неординарной. Писатель-маринист, поэт, приятель Гумилева, морской офицер, знаток радиодела и любитель джаза, к тому же владевший шестью иностранными языками. Его мать была дружна с семейством Рейснеров. В общем, всё одно к одному. Поговаривали о его давних близких отношениях с Ларисой, хотя в Кабул он приехал вместе с женой.
И вдруг разразился грандиозный скандал между переводчиком и самим послом. Раскольников дал подчиненному «убийственную» характеристику, почему-то припомнил ему «гумилёвщину» и потребовал отзыва из посольства. Формальный повод – спор с послом в присутствии иностранцев. Однако на деле всё выглядело не так однозначно. Судя по некоторым фактам, Колбасьев был резидентом военной разведки в Кабуле под «крышей» посольства. Формально он не подчинялся послу по своей службе. К тому же его рекомендовал на работу в Кабул младший брат Ларисы. Игорь Рейснер, как известно, в ту пору учился на восточном отделении Военной академии РККА. Это отделение готовило военных разведчиков.
Чтобы замять скандал, Колбасьева отозвали из Афганистана и направили в посольство в Финляндии. Неизвестно, что на самом деле произошло в «треугольнике» Раскольников – Рейснер - Колбасьев, но именно в то время она вдруг написала, что восточные женщины «ухитряются грешить, будучи затиснуты между двух страниц Корана». Писала она это скорее о себе самой, только была она «затиснута» между совсем другими страницами. В октябре 1922 года она пишет родителям о сплетнях о ней и Раскольникове, сообщает что скоро её «в Кабуле не будет». Почему-то жалеет мужа. А весной 1923 года она бежит из Кабула в Россию и требует от Раскольникова развода.

Опять рискуя жизнью в разведке
Лариса Михайловна возвратилась в Москву и окончательно рассталась с Раскольниковым. Неожиданно для всех она вместе с известным большевиком К. Радеком (Собельсоном), ставшим для всех её гражданским мужем, отправилась осенью 1923 года «делать революцию» в Германии. Связь с невысоким, некрасивым Карлом друзья и знакомые считали необъяснимой. На сей счёт переиначили даже пушкинские слова из «Руслана и Людмилы»: «Лариса Карла чуть живого /В котомку за седло кладет». Однако, если принять одну из версий, то это была тайная операция советской разведки, в которой участвовала Лариса. А женатый Радек был её «крышей», поскольку имел хорошие связи, отлично знал ситуацию и должен был стать одним из вождей революции в Германии. В это время там же находился и её брат Игорь, как мы помним, был сотрудником военной разведки. Такой взгляд сразу же меняет ситуацию. Понятно становится, почему на свидания с Ларисой Радек приходил с малолетней дочерью. Появляется понимание, почему Лариса в своих письмах домой из Германии пишет о своей тоске и полном одиночестве. Утешением стала её книга «Гамбург на баррикадах». А когда революционный проект провалился и восстание в Гамбурге было подавлено, Лариса сразу же рассталась с Радеком. Но на службе, скорее всего, она осталась. Иначе зачем ей потребовалось разрешение ОГПУ на пистолет «Браунинг» №635481? Повторно Рейснер выезжала в Германию в 1925 году. Под предлогом лечения от малярии, которую «подцепила» на фронте. Вполне возможно, склонная к риску и готовая на опасную авантюру, Лариса Рейснер внесла свой вклад в тайные операции Коминтерна и советской разведки. Хотя, разведка разведкой, но ничего человеческое ей не было чуждо… Уж очень убивался Радек, когда она умерла.

Роковая женщина
Все мужчины, ставшие ей близкими даже на короткий срок, умерли не своей смертью. Было ли это роковым совпадением или Лариса несла в себе столь смертоносную и разрушительную силу – остается загадкой. Открыл печальный список гениальный Николай Гумилев. Её первая любовь и, видимо, её первый мужчина был расстрелян чекистами в конце августа 1921 года как заговорщик. Затем этот список пополнили Карл Радек и Сергей Колбасьев в 1937 году, Федор Раскольников в 1939 году и Лев Троцкий в 1940 году.
При жизни её часто называли «Валькирией революции». Это имя носила дева-воительница из скандинавских мифов, которая собирала убитых храбрецов на поле боя. Ей довелось пережить лишь смерть Гумилева - своей первой девичьей любви. По официальной версии она умерла 9 февраля 1926 года на руках у матери от брюшного тифа после пятинедельной борьбы с болезнью в Кремлёвской больнице. Стакан сырого молока привёл к трагической кончине. Высказывались и версии об отравлении. Следом ушли из жизни её мать и отец.
Как бы закончилась жизнь Ларисы Рейснер, если бы Судьба хранила бы её и дальше? Скорее всего, ещё большей трагедией, доживи она до начала массового террора в 1937-1938 годах. Все её прежние замужества, увлечения и политические связи не давали ей ни малейшего шанса дожить до старости. И на страницах былых времён, вполне возможно, не осталось бы даже её имени. А сегодня её образ, немного потертый временем и потускневший в результате преданных гласности новых фактов о её жизни и деятельности, всё равно остается в ИСТОРИИ как единственной женщины-комиссара на Рабоче-Крестьянском Красном флоте.