Берегите природу вашу Мать! 12

 
Совершенно случайно в ряды читателей данного цикла эссе могут затесаться люди, нервно вздрагивающие при словах «это химия!», радующиеся как дети, завидев на бутылке с постным маслом надпись «нет холестерина» и обливающиеся холодным потом при осознании того, что «в вас есть гены».
Сторонникам данной эрзац-религии исключительно из-за заботы об их душевном здоровье рекомендую дальше не читать, чтобы каша в  голове из «ментального холестерина» не превратила гены в патогены. Ну, а мы, в очередной раз проведя успешную чистку рядов. двинемся дальше.


Главная установка сектантов от экологизма – ничего не надо трогать. Вплоть до уровня: высадив на месте пустыни лес, вы безвозвратно уничтожаете уникальный биоценоз пустыни и в новых условиях исчезнут ящерицы. То, что на место одной ящерицы придут сотни разнообразных видов включая копытных и других крупных травоядных, в  расчёт не принимается. Разоблачению подобных взглядов мы и посвятим данную статью.


Заявим сразу: все сложившиеся на планете в данный момент ландшафты и биоценозы есть результат случайного сочетания факторов, иными словами, в любой точке Земли всё могло быть иначе.
Возьмём ярчайший пример.
Если шумеры создали свою цивилизацию осушив болота в междуречье Тигра и Ефрата, то цивилизация Древнего Египта своим возникновением обязана    существованию реки Нил. И даже в наши дни 97% египтян проживают в полосе 10-15 километров от берега реки. Ведь вокруг безжизненная пустыня.
Как мы знаем, русла рек формируются исключительно благодаря рельефу местности. Ручейки, ручьи, речушки, речки и реки  движутся строго сверху вниз. Пытаясь уловить  закономерность этого явления. не ведающие закон земного притяжения эфиопские мудрецы загнали вопрос в сферу межличностных отношений: «если  ты увидел, как вода из долины потекла в гору, значит кто-то добром ответил на добро!» 
Ну, на фоне незыблемых убеждений в том, что ветер создают качающиеся деревья, а в возвратных весенних заморозках виновато цветение черёмухи тут всё не так уж и запущено.


Важно осознать следующее. Исток Нила находится на широте экватора, и каждая капля воды движется только вниз строго по рельефу местности. А это значит, что при любом другом  рельефе река легко могла уйти и в Индийский, и в Атлантический океан. Посмотрим на Волгу. От Твери на Углич она ломится строго на север, возле Ярославля поворачивает на восток и в Нижнем Новгороде уходит на юг. Малейшее изменение рельефа – ведь никаких гор поблизости нет – могло загнать Волгу и в Белое, и в Балтийское, и в Азовское, и в Чёрное моря! И не было  бы  у нас никакого самого большого на планете озера -Каспийского моря.


 Но египтянам повезло: в отличие от тех же ливийцев или алжирцев. В 1960ых годах человек основательно вмешался в естественный ход событий. При помощи СССР на Ниле был создан Асуанский гидрокомплекс: высотная плотина и гидроэлектростанция.
 Но ничего ужасного не произошло! Строительство способствовало многолетнему регулированию стока Нила, ликвидировало угрозу катастрофических наводнений - ранее во время половодья уровень воды в реке у Каира поднимался до восьми метров -  и позволило увеличить общую площадь орошаемых земель.  Контроль над поступлением воды создал условия для круглогодичного орошения, и теперь в некоторых областях можно снимать даже три урожая в год.

 
Однако эфиопы, мудрости которых мы позавидовали выше, тоже не лыком шиты. В наши дни полным ходом идёт строительство Великой Эфиопской Плотины Возрождения  на реке Голубой Нил, правом самом многоводном притоке Нила. Электростанция будет крупнейшей в Африке!
Египтян это точно  не радует. И они рассматривают деяние как грабёж среди белого дня. Ждут ли две страны полевые сражения, египтяне ограничатся бомбардировками плотины как израильтяне бомбардировками ядерных объектов  Ирана, или «весь пар уйдёт в свисток» не знает никто. Жизнь покажет!
 
 
Мы всё больше привыкаем к мысли что активное вмешательство человека в окружающую среду далеко не всегда тлетворно и разрушительно. И хорошо отлаженный АГРОЦЕНОЗ  — биогеоценоз, созданный человеком, искусственная экосистема, предназначенная для сельскохозяйственной деятельности, порой и часто менее вреден, чем   некоторые АНТРОПОГЕННЫЕ БИОЦЕНОЗЫ —  природные сообщества, сформировавшиеся под непосредственным влиянием человека, который сам может создавать новые ландшафты и серьёзным образом изменять экологическое равновесие.
 Примером последних могут служить болотные тундровые почвы - почти безжизненные пространства циркумполярной области площадью в миллионы квадратных километров и вторичные, возникшие на заброшенных сельхозугодьях джунгли Юкатана и Амазонии.
 О том как на территории Франции за последние две тысячи лет будто в калейдоскопе сменялись биоценозы, агроценозы и антропогенные биоценозы мы рассмотрели выше. В наши дни сельское хозяйство Франция одно из самых продуктивных и эффективных в мире. И если там на сотни лет  поля сменялись дубовыми рощами, которые уступали место виноградникам, а их в наши дни вырубают под посевы сои и кукурузы, то никакой «ужас, ужас, ужас» так и не наступил. Природа весьма пластична!
Попробуем рассмотреть подобные смены и на отечественном материале.

В период расцвета парусного флота,1650г. -1850г., в России огромные площади засевались льном и коноплёй для производства парусины и такелажа. Большая часть продукции уходила на мировой рынок. Промышленная революция отменила  парусники и резко повысила уровень жизни рабочего класса. Число людей в Европе,  готовых питаться «не хлебом единым», а мясом выросло кратно и на полях России технические культуры были вытеснены зерновыми. Русским зерном стали кормить немецких свиней.


СССР  был заточен на тотальное самообеспечение стратегическим сырьём. Гевея по известным причинам не росла даже на южных отрогах Копетдага, хотя это географическая широта Африки, и её заменили каучуконосным одуванчиком кок-сагызом. Эта сельскохозяйственная культура продержалась на колхозных полях ровно четверть века, пока синтетический каучук по качеству не сравнялся с природным.
На юге РСФСР высаживались громадные плантации шелковицы или тутовника, шёлк нужен был для производства парашютов. Капрон и нейлон обнулили и этот проект.
 Авиационное масло получали из клещевины. Это африканское растение не трава, как злаки, а кустарник. Обмолот зерна можно вести лишь после того, как морозы ослабят структуру стебля. А на юге, где её выращивали, это происходило не раньше января. Можно было наблюдать сюрреалистичную картину. По схваченному некрепким южным морозцем, припорошенном снегом полю стройными рядами движутся  зерноуборочные комбайны.
Но «бабло побеждает зло». Химия в очередном раунде нокаутировала  биологию, и клещевина мирно переселилась на приусадебные и дачные участки. Впрочем, «война» химии и биологии идёт с  переменным успехом. Прорывы  в генной инженерии и постоянное подорожание углеводородов ведёт к  тому, что кок-сагыз вновь готовится встать в севооборот, а  рапсовое масло  уже заливают не только в овощной салат, но и в топливные баки самолётов.


Однако практически мгновенную по меркам географии   пятикратную смену биоценозов можно рассмотреть на примере Великих равнин Северной Америки.
  В Америку сапиенсы через Берингию пришли  уже опытными охотниками с  грозным оружием.
 Дополнением к  луку со стрелами  были копья с  отделяющимися наконечниками.
  Фауна незахваченных пространств поражала  своим разнообразием. В огромных количествах обитали мамонты, мастодонты, наземные ленивцы весом до трех тонн,  похожие на броненосцев глиптодонты весом до тонны, тапиры, бобры размером с медведя, саблезубые кошки, американские львы, гепарды, верблюды, лошади и другие многочисленные виды.
 Людям хватило всего лишь несколько столетий, чтобы истребить почти всё это разнообразие. Они уничтожили всех животных,  кто был крупнее и медленнее бизона. Одни виды оказались  чуть менее сильными, другие чуть более добрыми.


  Вспомним, как люди, вопреки собственным интересам, вывели супер виды животных- паразитов: крыс, тараканов, мышей, голубей, ворон. Их уже никаким дустом не изведёшь. 
Точно также эволюционировал американский бизон.  Он уходил от берегов рек к водоразделам.  Особи   сбивались  в огромные  стада и были  крайне агрессивны. Они  представляли  смертельную  для охотников угрозу, а в случае реальной опасности уносились прочь в глубину бескрайних пространств с немыслимой быстротой.
Зверь  в силах  бежать со скоростью семьдесят километров   в час на расстояние восемь километров, к тому же    и плавает отлично. Заметим, лошадь с  всадником   способна проскакать галопом лишь один километр.   
 Один вид крупных травоядных — это не нормально для любой экосистемы. Допустим, в Африке, в её копытной экосистеме   много видов антилоп, зебры.  Те же  буйволы: до начала огнестрельного истребления они составляли до трети от биомассы   всех копытных. Вскоре индейцы поняли, что охота на бизонов им не под силу и стали ютиться вдоль рек и озёр, налегая на рыбу и земноводных.             Так на пятнадцать тысяч лет установился ПЕРВЫЙ  устойчивый антропогенный биоценоз.


Однако к 1700году в прерии с юга, из Мексики стали проникать сбежавшие от испанцев  лошади. Аборигены мгновенно взнуздали их без посторонней помощи, не пользуясь даже седлом. Вскоре, двигаясь по рекам из  Канады, французы стали поставлять ружья в обмен на пушнину. К 1750году в прериях сложился ВТОРОЙ устойчивый антропогенный биоценоз   «бизоны – индейцы».
На каждого краснокожего приходилось не менее сотни этих огромных животных при годовой потребности не более одной туши. На лошадях с ружьями добывать мясо стало  мало затратно и совершенно  безопасно. В прериях произошёл демографический взрыв. В то время как лесные племена, горячий привет Чингачгуку, истреблялись колонистами до  основания, численность сиу, команчей, навахо и апачей удваивалась каждые двадцать лет. И современные нигерийцы «позавидуют» стахановским темпам.
Маневренная, вооружённая огнестрельным оружием степная конница оказалась крепким орешком даже для регулярной армии США, не говоря о трапперах и ковбоях.
Иными словами, один воин из племени дакота стоил десятерых могикан или делаваров. Эти десятилетия индейцам казались вечностью и думалось что так будет всегда. Но когда проложили трансконтинентальные железные дороги, пришлось «взяться за краснокожих всерьёз». Их добили лишь в 60ые -80ые годы 19века, то есть в эпоху бронепоездов, за несколько лет до внедрения пулемёта «максим».
Как эффективнейший инструмент, вслед за разбрасыванием заражённых оспой одеял, американцы использовали уничтожение пищевой базы противника по принципу «убей бизона, а краснокожий и сам сдохнет». Из шестидесяти миллионов  бизонов осталось менее одной тысячи.

ВТОРОЙ  устойчивый антропогенный биоценоз   «бизоны – индейцы», просуществовав всего лишь несколько десятилетий,  исчез.
 На смену ему пришёл ТРЕТИЙ.
Мелкие грызуны луговые собачки, аналог наших сурков и сусликов ютились в прериях на самых неудобных землях, влача жалкое существование в стране торжествующих бизонов.
 Но когда прерии были очищены от индейцев и бизонов, трава расти не перестала. Поговорку «каждый суслик – агроном» грызуны восприняли буквально. Если для удвоения численности в идеальных условиях индейцам требовалось двадцать лет, луговым собачкам хватало и нескольких месяцев. На полтора десятилетия установился немыслимый в своей фантасмагоричности антропогенный биоценоз. Миллиарды грызунов заполонили прерии, изрыв их своими норами.

 
 Но  «недолго музыка играла, недолго фраер танцевал». В прерии пришли ковбои с громадными стадами коров. Своими копытами, как ранее бизоны, коровы  вновь «показали луговым собачкам их место».
Быстро сложился и просуществовал полвека ЧЕТВЁРТЫЙ антропогенный биоценоз «коровы -ковбои». 
Растущие промышленные центры требовали всё больше и больше мяса и прерии поставляли говядину: исправно и недорого. Да вот только животноводство на природных пастбищах резко уступает по продуктивности землепашеству. Однако  твёрдые как бетон почвы, пронизанные, будто арматурой, дерниной   пахать лошадями было просто неэффективно. Но, едва появились в массовом количестве трактора, прерии распахали. Ковбои вслед за индейцами уступили место на исторической сцене. Сформировался ПЯТЫЙ антропогенный биоценоз «фермеры-зерновые культуры». 
Но всё оказалось не столь однозначно. В прериях, где   не было ни деревца, ветер дует непрерывно. Вспашка с оборотом пласта привела  к ужасающей эрозии. Верхний, самый плодородный слой почвы  уносило на тысячи километров вплоть до океана.
Но это были издержки роста. И всё повторилось пошагово в СССР на Целине тридцать лет спустя. Тем не менее, и там и там нашли решение проблемы. Высаживались лесные полосы для задержки ветров. Отвальную вспашку заменили рыхлением. В севооборот вводились многолетние травы,  в первую очередь бобовые.  Плодородие почвы было восстановлено и на сегодня прерии - одна из основ «одноэтажной  Америки», место,  где куётся её благополучие.


Итак, мы рассмотрели, как менялись антропогенные биоценозы на территории Франции  в течение двух тысяч лет, в России треть тысячелетия с 1650ых годов и до наших дней, и на Великих равнинах с 1750 по 1950г.г. Производившие перечисленные деяния люди действовали по  наитию, не задумываясь о последствиях совершённых поступков. Но как  говорится всё обошлось. О том, как люди преображали и  преображают природу на основе  научных расчётов, мы расскажем в следующих  главах…