Пора заняться кораблестроением

               
               
      11 декабря 1972 года я был принят на должность конструктора 3 категории в СКБ «Судопроект» с окладом 120 рублей и квартальной премией порядка 15%.
      Выполнив все необходимые формальности после пробуждения от сна в понедельник одиннадцатого декабря 1972 года в 6 часов 45 минут, я, молодой инженер-конструктор 3 категории с окладом 120 рублей, вышел из дома в тёмное зимнее утро и направился в сторону ближайшей автобусной остановки. Улица жила своей активной утренней жизнью, во всех направлениях шли люди, спешащие на свои рабочие места. Путь мне предстоял неблизкий и непростой. Неблизкий потому, что пролегал он через четыре района города Горького: Автозаводский, Ленинский, Московский и Сормовский, где находилась моя новая работа и начиналась она ровно в 8 часов утра. А непростой, потому что нужно было изловчиться и втиснуться в приоткрытую дверь автобуса протискиваясь вперёд плечом между плотно расположенными телами пассажиров. Если бы не удалось втиснуться в этот автобус, то другого ждать уже не имело смысла, потому что время его прибытия было непредсказуемым и прождать его можно было очень долго. А Работа не ждёт. Пришлось бы ехать на такси.
      В автобусе была традиционная «понедельничная» атмосфера. От некоторых попутчиков пахло перегаром и чесноком, маскирующим запах перегара. Правда эта «атмосфера» резко ослабевала, когда автобус миновал последнюю, «Северную», проходную Горьковского автозавода.
       Верхняя часть тела, сжатая со всех сторон, находилась в тепле, а ноги ощущали холод декабрьского утра. Ликинский автобус тяжело дыша и сильно накреняясь на поворотах, приблизительно через час прибывал к главной проходной судостроительного завода Красное Сормово. Пассажиры, покинув транспортное средство, мгновенно превращались в «заводчан» и потоком исчезали в проходной. Я, захваченный общим стремлением, прошел через проходную по только что полученному новенькому пропуску.               
       Путь мой пролегал к зданию СКБ «Судопроект», расположенному на территории завода. В ту сторону тоже тёк ручей моих будущих коллег. Тогда здание СКБ было четырехэтажным и выполненным из белого силикатного кирпича. Перед входом было каменное крыльцо из 4 ступенек. За дверьми находился просторный холл с шлифованным цементным полом. Далее был проход около метра шириной, ограниченный с двух сторон двумя бабушками довольно округлой комплекции, одетых в черные шинели и черные же зимние шапки образца 1937 года. Назывались они стрелками ВОХР. Их талии опоясывали широкие ремни, на которых сбоку висели по большой кобуре с наганом. Мне тут же представилась картина, как я перед этими бабушками с ужасом обнаруживаю, что забыл пропуск дома, а они хладнокровно достают свои наганы и тут же меня пристреливают, а потом две другие бабушки в таких же шинелях оттаскивают меня за ноги в сторонку, чтобы не мешал сотрудникам с пропусками проходить на работу. Я потрогал рукой свой пропуск, который покоился в нагрудном кармане пиджака.
       Меня встретила женщина из моего отдела, показала моё место в раздевалке и повела в отдел. Помещение представляло собой довольно большой зал, на наружной стене которого было 6 широких окон. Вдоль зала стояли три ряда рабочих столов, на которых были установлены наклонные чертёжные доски с обычными рейсшинами, как 100 лет назад. В левой части зала были письменные столы с большими вычислительными машинами. Там трудились расчетчики.
      Ввиду того, что подводная лодка - это очень и очень сложное инженерное сооружение, в котором есть множество всего, начиная от лаврового листа и заканчивая атомным реактором и ракетами, то и конструкторских отделов в ЦКБ тоже много. Там есть корпусный отдел, есть несколько электрических отделов, есть несколько отделов, которые занимаются разными системами. Механические отделы тоже загружены «по уши». Кроме того, есть отделы, занимающиеся теплоизоляцией, шумоизоляцией, окраской, запасными частями и инструментами, материалами и т.д., и т.п. А начинается всё с общепроектного отдела, где выполняются все расчёты по теории корабля, общий вид и общая компоновка корабля.
      Отдел, в котором мне предстояло работать имел номер 8 и представлял собой «сборную солянку». Совмещал малосовместимое. В этом отделе был расчетный сектор, который занимался всеми расчетами прочности. Вот как раз на их столах стояли большие вычислительные машины. Народ там был тихий и задумчивый. Могли и вздремнуть в процессе расчетов. На замечания начальника отдела по поводу сна в рабочее время их начальник сектора объяснял, что это специфика их работы, иногда нужно подумать с закрытыми глазами. Такова специфика. Хотя все расчеты выполнялись по утвержденным методикам. Шаг в сторону – расстрел с лишением квартальной премии.
      Еще один сектор занимался спуском на воду и транспортировкой подводных лодок в доке по рекам и каналам.  Была еще небольшая группа, занимающаяся изоляцией и окраской. Работа, надо сказать, сумасшедшая! Только скрупулёзный женский ум способен разработать схему окраски корабля с указанием количества слоёв грунтовки и краски, типа краски, цвета и посчитать их количество. То же самое касается тепло и звукоизоляции. Позже эта группа перешла в технологический отдел.
      Основным же сектором отдела был сектор оборудования жилых, служебных и санитарно-бытовых помещений. Можно применить одно слово – обитаемость. Но обитаемость включает в себя еще состав, температура и влажность воздуха, водоснабжение и канализацию. Вот этим-то занимались другие отделы.
      И так первый день. Раздался звонок, означающий начало рабочего дня. Этот звонок, я бы сказал «колокол громкого боя», звучал три раза в день: утром, перед обедом и в конце рабочего дня. Звук и громкость его были таковы, что волосы вставали дыбом на всём теле.               
       После выделения мне рабочего места меня пригласили к себе начальник отдела и начальник сектора. Мне было рассказано, чем занимается наш сектор, обрисованы прекрасные перспективы роста аж до конструктора первой категории, а в ближайшей перспективе до хозяина помещения. Первоначально мне не очень было понятно, кто такой «хозяин помещения», но название понравилось, я еще никогда не был хозяином чего-либо.               
       После беседы я занял своё рабочее место и стал ждать…  Через некоторое время ко мне подошла одна из сотрудниц, барышня моего возраста, положила передо мной груду каких-то чертежей, карандаш, деревянный треугольник, перьевую ручку, пузырёк черной туши и предложила выпустить «извещение», а еще точнее «извещение об изменении чертежа».  Дело оказалось не хитрое, но сильно муторное. Нужно было внести изменение в чертёж. Для этого предварительно изменение вносится карандашом в секторный экземпляр и оформляется специальный бланк извещения на кальке, где тушью изображается изменение. Это может быть текст или фрагмент чертежа с изменением. Затем это всё предъявляется в нормоконтроль, после чего идёшь в архив, получаешь там контрольный экземпляр чертежа и вносишь туда изменение, потом идёшь в другой архив, получаешь там кальку чертежа и тушью вносишь изменение. Затем собираешь все необходимые подписи всех заинтересованных лиц. После всего этого опять всё предъявляешь в нормоконтроль, который проверяет произведенную работу на соответствие нормативной документации и ставит свою подпись на кальке извещения. После всего этого сдаёшь чертежи в архивы, а кальку извещения в отдел размножения документации. Вот примерно такая…фигня.         
       Если Читатель не понял процесс оформления извещения на изменение чертежа, то это вполне нормально, нужно некоторое время просидеть на извещениях, чтобы запомнить порядок и последовательность операций. Вообще-то по правилам разработкой извещений должен заниматься конструктор не ниже второй категории, а на деле этим занималась женская половина сотрудников. Дело это муторное, монотонное и чисто механическое, требующее усидчивости. Женщины как нельзя лучше справляются с ним. Это для них как вязание. Сидят рядом, обсуждают все насущные жизненные вопросы и новости, а между делом «вяжут» извещения, как варежки. Мужчина не способен выпустить одновременно несколько извещений. Он каждые пятнадцать минут будет бегать на перекур.
      После того, как я покончил с извещением, мне было поручено разработка альбома типовых узлов крепления. Работа уже поинтереснее, но тоже рутинная. Нужно перелопатить кучу чертежей разного оборудования и разобраться, как оно должно крепиться. Начертить все эти узлы и расписать все элементы с обозначением номеров чертежей, ГОСТов и покрытий. При необходимости разработать чертежи этих элементов. Вообще-то практически вся работа конструктора – это рутина из рутин. Нужно просмотреть массу чертежей, ГОСТов, ОСТов, альбомов, требований и т.п. А прежде, чем всё это просмотреть, нужно разобраться, что смотреть и где взять. Это сейчас в компе кнопочками потюкал и всё нашлось. А тогда нужно было ходить по отделам и архивам в поисках необходимой документации. Ноги можно было стоптать до колен. А говорят, что ноги волка кормят. Нееет! У волка есть конкуренты.
      Загремел звонок, волосы встали дыбом, сердце упало в пятки – это закончился первый рабочий день. Народ исчез практически мгновенно. Кстати, время от времени проводились учения по эвакуации личного состава при пожаре. Были четко определены маршруты, по которым отделы покидают здание. При этом всё происходило гораздо медленнее, чем в обычные дни.
      Из тёплого помещения вышел уже в тёмный холодный вечер, и всё повторилось в обратном порядке: томительное ожидание, втискивание в автобус, часовая езда в сжатом со всех сторон виде. Дамой прибыл где-то в седьмом часу вечера. Далее ужин, игра с сыном, телевизор и сон… Таким образом я путешествовал пять раз в неделю.