Меж Двух Миров

Однажды Вера добровольно пришла  в психиатрическую больницу за помощью. Это был первый и последний раз.  Хотя помощи она там не получила, но она провела там незабываемое время, которое осталось в ее памяти как чудесный период ее советский жизни.  Как могло случиться, что один из лучших жизненных моментов был получен в психиатрической больнице? А вот так…

ЕЩЕ В «НОРМАЛЬНОМ» МИРЕ

После длительной, многомесячной депрессии Верино настроение постепенно перешло в состояние возвышенного, что неизбежно вело к бессоннице, повышенной энергии, новым идеям и, соответственно, к росту негативного отношения, особенно от женской части отдела, где она работала фотолаборантом. Причина для этого была проста. В организациях, где обычно работала Вера, фотолаборатории принадлежали отделам где большинство сотрудников были женщины. Это ставило мужчин в привилегированное положение, создавало конкуренцию за их внимание. Наличие фотографа-женщины уменьшало количество мужчин в отделе, что, конечно, было хорошей причиной для недовольства.
К тому же так случилось что Верин непосредственный руководитель, фотограф Славик, нашел в ней прекрасную компанию. Славик был казах. Высокий  худой очень спокойный интеллигентный мужчина с проседью в волосах. Он был женат и имел двух взрослых сыновей. Ему было за 50, но звали его просто  Славиком. Он любил книги, интересные дискуссии на разные темы. Обожал фотографию.  Он мог ждать часами, чтобы поймать правильное освещение для хорошей фотографии или мог подвергать себя опасности только чтобы сделать фотографию здания с выгодного ракурса
Организация была связана с архитектурой и его многочисленные друзья - художники и архитекторы делали жизнь лаборатории интересной и разнообразной.

Славик уважал спиртное и был безразличие к еде. Но пил он немного и интеллигентно.. Его друг-архитектор Олег частенько приходил в лабораторию выпить со Славиком, и наличие еды их совсем не заботило. Небольшого кусочка хлеба было достаточно.
В основном это случалось, когда что-то расстраивало Олега на работе. Обычно это был его сотрудник, чей стол стоял напротив его стола. Обязанности этого сотрудника были смутно-неопределенными. Казалось, что он наблюдал за тем, как работают другие и делал замечания, от которых Олега тянуло выпить, чтобы восстановить свое внутреннее равновесие. Когда Горбачов начал свою Перестройку, этот товарищ стал особенно активен, доставая всех лозунгом Горбачова: «Каждый на своем рабочем месте должен работать!» Это был его Звездный Час. Он, наверное, верил, что он делает великое дело, помогая Перестройке . Он зачастил в лабораторию, пытаясь донести перестройку до каждого сотрудника, но Славик беспардонно выставлял его за дверь, выключая свет: «извини, нам надо работать». Возможно, он надеялся поймать Олега пьющим, на месте преступления, но ему это не удалось.
До прихода Веры на ее месте в лаборатории работал парень «выпить-не-дурак» и «погулять-не-прочь», и фотолаборатория была местом, частенько посещаемом женщинами. Темнота, возможность закрыть дверь на замок, доступность спирта (который в производственных целях можно было легко заменить водой) и лаборатория становилась местом многочисленных вечеринок. Когда ассистент был уволен за пьянство, и на его места пришла Вера, женское сообщество, конечно, не обрадовалось. Она пыталась задобрить их, для того, чтобы не навлекать так много негативных эмоций, приглашая их не чай, на обед, и так далее, но это не очень помогло.
Казалось, особого интереса к женщинам у Славика не было.Он был полностью удовлетворен Вериным обществом. Они быстро нашли общий язык и проводили в темных комнатах дни напролет в разных интеллектуальных беседах. Вечеринки прекратились. Женщины расстроились. Вера почти не выходила из лаборатории в течение дня, и была абсолютно счастлива своей работой , обществом босса и его друзей. Кроме того, главой этого отдела был хороший друг Славика, тоже казах, так что жизнь была безоблачной и Веру мало заботили волны недружелюбия и враждебности за стенами лаборатории.

НОВАЯ МЕТЛА

К сожалению, ничто хорошее не длится вечно. Место руководителя отдела, друга Славика, получил узбек, начавший свою политику серьёзных изменений: « новая метла по-новому метёт». Руководствуясь извечной враждой казахов и узбеков, он решил избавится от Славика, но начал с Веры.
Поводом для этого стала Верина принадлежность к женскому полу. Он полагал, что лаборатория – не место для женщин, несмотря на уверения Славика, что Вера работает лучше любого мужчины, не пьет и не имеет ни одной жалобы от клиентов. Лаборатория имела множество похвал за хорошую работу. Заказчики были очень довольны.
Но новый начальник стоял на своём, и он был не одинок в своих стремлениях. Все женское сообщество поддерживало его идею о том, что Веры в лаборатории быть не должно. Им не оставалось ничего, кроме как «завести на нее какое-нибудь дело» — чтобы найти причину для ее увольнения. Начались тяжелые времена. Так Верино состояние из спокойного и уравновешенного, которое часто бывает, когда человек выходит из депрессии, вследствие создавшейся обстановки довольно быстро стало превращаться в состояние мании. Сильное возбуждение, беспокойство и, конечно, начавшаяся бессонница сделали Веру раздражительной и агрессивной. Это усилило поток негативной энергии в её сторону, и соответственно Верину реакцию на такое отношение. Когда она встречала кого-то, кто с неприязненным видом игнорировал ее «привет» или «доброе утро», внутри у неё начиналась дрожь, ум приходил в замешательство, а руки начинали трястись.
« Я ничего плохого им не сделала. За что всё это?» Ответа не было. Конечно, было очень сложно работать в таком состоянии. Она стала приходить на работу на час раньше всех остальных, чтобы выполнить свои задания, и старалась как можно реже использовать туалет, только бы не покидать лабораторию и ни с кем не встречаться.
Однако это дало негативный результат. Все сошлись во мнении, что Вера приходила раньше, чтобы выполнить «халтуру» и заработать денег, что было незаконным и заслуживало наказания. У фотографов всегда была возможность заработать дополнительные деньги и все верили, что они так поступают, даже если они ничего такого не делали. И они действительно почти никогда ничего « левого» не делали. Может Славик боялся, а может он не интересовался деньгами.
Итак, начался ад. Каждый человек, подходивший к лаборатории и звонивший в звонок, рассматривался как потенциальный « левый» заказчик. Весь отдел сконцентрировал все свое внимание на отслеживании происходящего в лаборатории. Вера не смогла этого больше выносить, и попросила знакомого доктора положить ее в больницу.

В БОЛЬНИЦЕ

Вера знала этого врача со своего прошлого пребывания в закрытом отделении. Он был очень приятным, отлично образованным, интеллигентным молодым узбеком. Его отец руководил этой больницей, и сын успешно продвигался по служебной лестнице. Вера познакомилась со всей семьёй — делала фотографии его свадьбы, его малыша, свадьбы его сестры. Они подружились.
Итак, он помог Вере быть принятой в отделение открытого режима вне очереди. Это было смешанное отделение, для мужчин и женщин. Не понадобилось много времени, чтобы независимо думающая Вера сказала что-то, что не понравилось другим женщинам из ее палаты. Создалась неприятная обстановка и в результате всего этого она стала вкушать свою пищу «в гордом одиночестве». Ей хотелось всего лишь, чтобы ее оставили в покое, чтобы восстановить внутреннее равновесие. Но это было делом не легким, так как вокруг всегда были люди. К ней тут же присоединился пожилой человек, бывший журналист, и они стали есть и проводить время вместе.
Они вели интересные разговоры о литературе и других вещах. Но журналист был очень тяжелым человеком. Он всех ненавидел и критиковал: своих детей, бывшую жену, сослуживцев, бывших друзей и всех людей вокруг. Скоро, конечно же, он стал критиковать и Веру тоже. Из-за этой ситуации Вера стала центром всеобщего внимания, так как в небольшом помещение всё происходило у всех на глазах, и это было наихудшее из возможного.

ВОЗНИКНОВЕНИЕ БРАТСТВА

Однажды вечером мужчины, сидящие за отдельным столом, пригласили Веру выпить с ними чаю. Они пытались привлечь ее разными вкусными домашними яствами, лежащими на их столе, в то время как у Веры и журналиста на ужин была только подозрительная банка рыбных консервов. Больничная еда была очень скудная и ее не хватало, чтобы наесться. Все подкармливались со стороны. Конечно, дело было не в еде, просто Вера уже устала от своего друга-журналиста и его негативых эмоций- ненависти, зависти и злости. Потому она предложила своему другу вместе пересесть за мужской стол, взяв с собой консерву, чтобы они могли на время отдохнуть от общества друг друга. Не то чтобы неожиданно, но вдруг журналист взбесился и отказался пересаживаться, сказав, что Вера тоже не должна этого делать. Он был страшен в своей ярости. Вера быстро пересела за соседний стол к мужчинам.  В результате она была обвинена им в предательстве и продаже себя за лучший кусок еды, и так далее, и тому подобное. Так Вера получила еще одного врага в отделении: сильного, умного и коварного… и, в то же время, — неожиданный подарок судьбы свалился ей на плечи.
Мужчины за столом постарались ее успокоить и утешить. Они не пытались заигрывать с ней, как делали это с другими женщинами, но скорее отнеслись к ней как к пострадавшему ребенку. Они пытались поддержать ее человечным, добрым, заботливым и любящим отношением, и ей с ними было очень хорошо. С этого вечера Вера стала делить с ними пищу и, позже, не только ее: все бытовые дела, все невзгоды, проблемы и радости.
Забавно это признавать, но это действительно было незабываемое время в ее жизни. Она никогда раньше в своей жизни не чувствовала такой настоящей  и искренней поддержки. Это было не потому, что эти мужчины были идеальными, конечно нет, но сложилось так, что в этой компании они проявляли только то лучшее, что в них было, оставив все отрицательные стороны своих характеров за пределами этого места, в «нормальной» жизни. Они много обсуждали свои отрицательные стороны и плохие поступки, их ужасное отношение к своим женам, девушкам, родителям, детям и так далее, но это было Там, а не Здесь. Это было в другой жизни.
Посетители и родственники часто вызывали у пациентов плохие эмоции. Они любили выяснять отношения на этих встречах, хотя больница была для этого наименее подходящим местом. Они расстраивали пациентов, рассказывая им плохие новости или собственные проблемы. Но что бы ни случалось во время этих визитов, расстроенный человек всегда мог найти поддержку и утешение в их Братстве. Очень часто они еле могли дождаться ухода посетителя, чтобы передохнуть и воссоединиться с компанией, чтобы снова чувствовать принятие, что бы ни случилось, поддержку, безопасность и заботу.
Конечно, их компания была окружена не дружелюбием и даже враждебностью со стороны большинства. Так как в их компании из 15 человек Вера была единственной женщиной, большая часть этой негативной энергии была направлена прямо на нее. Ее бывший друг журналист присоединился к женской половине отделения в своем отношении.
 
«НОЧНАЯ РОЗА»

Дружба, духовное единение и поддержка друг друга также сильно раздражала докторов и медсестер. Они пытались придраться к Вере при малейшей возможности. Одна из медсестер прозвала ее «ночная роза», имея в виду её ночные блуждания по отделению. Из-за бессонницы, по утрам она выглядела великолепно- ее глаза сияли, а щеки розовели. Мужчины ею гордились и им нравилось это прозвище. Они говаривали медсестре: «Да, она действительно выглядит как роза даже без всякой косметики». Им казалось, что медсестра делает ей комплимент, но Вера знала, что она смеялась над ней вкладывая в это прозвище долю сарказма,. Она была всего лишь пациентом в психиатрической больнице, и медсестра пыталась напомнить ей это, делая свой «комплимент».
Мужчины поняли это позже, когда однажды вечером эта медсестра вдруг запретила им ужинать вместе. Обычно они соединяли вместе 2 стола, так как их было 15 человек, и ели вместе. Никаких неудобств это никому не причиняло, так как они всегда ставили столы на место после этого. Но медсестра сказала, что этого делать нельзя.
— Почему?
— Потому!
Видимо, она хотела показать свою власть. А, может быть, у неё было в этот день плохое настроение и она хотела так его улучшить. Это всех очень расстроило, так как они хотели быть вместе. Они не знали, как разделить себя. Им было так уютно быть одним целым. Они аргументированно и настойчиво оспаривали это и смогли отстояли свое право есть вместе, одновременно заслужив большую ненависть и осмеяние от окружающих. Эти приемы пищи все очень ценили, и они продолжали заботиться друг о друге по каждому поводу, совершая все больше и больше действий вместе. Они были как одна большая семья, — возможно, такая семья, которую каждый из них хотел бы иметь во внешней «нормальной» жизни, но никто не имел.
Неофициальным главой этой семьи был капитан милиции Борис, занимавший на своей работе какой-то руководящий пост. Он считался главным другом Веры и её покровителем. Он всегда сажал ее рядом с собой за столом, защищая ее и стараясь «следить за ее поведением». Он очень строго относился к женскому внешнему виду и заставлял Веру застегивать все пуговицы на ее больничном халате, и даже настоял на добавлении еще одной. Он ценил естественный и скромный внешний вид, и Вере не составляло труда угодить ему в этом. Все ему доверяли и уважали его, ценя и прислушиваясь к его мнению, прося совета в сложных ситуациях. Он естественным образом стал общепринятым лидером.
Борис был очень уравновешенным человеком, но однажды даже он вышел из себя. Во время очередного семейного посещения его маленький сын сорвал пару яблок с деревьев, которые росли вокруг здания. Медсестра сделала ему очень грубое замечание, и он вышел из себя. Вера не знала, что он сделал или сказал этой медсестре, но у него отняли право на визит домой на выходных. Это было обычное наказание, применяемое, чтобы наказать пациентов за неправильное поведение. Иногда применяли и более сильное наказание. Так как Вера не стремилась бывать дома, к ней было применено это другое наказание как «воспитательное средство».

ПРЕСТУПЛЕНИЕ …

Однажды они как обычно пили чай, сидя вокруг своего двойного стола. Они проводили время за доброй беседой и все были в хорошем настроении. Одному из мужчин пришло в голову сделать вечер еще лучше. Возле их стола стоял буфет, полный симпатичной посуды, и ему хотелось насладиться чаем из красивых чашек вместо примитивных уродливых стаканов, которые им выдавали. Это был вечер после очередного посещения родственников, так что у них был хороший домашний чай и много домашних пирогов и печений. Всем понравилась эта идея, и Вере тоже. Но когда она попробовала достать чашки, она услышала злой окрик: «Не трогай! Это не твое! Их подарили нам пациенты.» Мужчины мирно запротестовали: «Не волнуйтесь, мы не забираем их насовсем. Мы только выпьем чаю, вымоем и поставим на место. Никаких проблем».
Но медсестра жестко отстаивала сокровище. Она не могла позволить такую невероятную свободу дать пациентам почувствовать себя в этом месте как дома, и делать то, что им хочется. Возможно, она не хотела видеть, что им хорошо и они счастливы, а не жалкие и потерянные. Она не хотела видеть, как им хорошо друг с другом. Они были пациентами в психиатрической больнице и должны были знать свое место. Вера закрыла буфет, чтобы не слышать этих криков и вернулась на свое место. Но что-то случилось со всеми. Всех почему-то это задело. Даже обычно тихие необщительные ребята выразили свой протест. «Это не принадлежит ей....Это несправедливо.... Это для всех..... Мы их используем и вернем на место- ничего не случится» и так далее и так далее
Как только медсестра вышла, они стали настаивать: «Вера, не обращай внимания, возьми их…». Но Вера хорошо чувствовала опасность. Она отказалась. «Простите, я в этом не участвую. Это не принесет ничего кроме проблем.» И она вышла из столовой и пошла на балкон, где ее бывший друг-журналист высказывал свои язвительные замечания. Вскоре она услышала жуткий крик и вернулась в столовую. Она увидела взбешенную медсестру с раскрасневшимся лицом, которая набросилась на не нее с криком: «Мы переведем тебя в закрытое отделение, где тебе и место». (Когда у нее была депрессия, Веру всегда запирали в закрытом женском отделении.)
Сначала она не поняла, из-за чего был весь этот шум, потом увидела эти проклятые чашки на столе. Они, все-таки, взяли их. Ее друзья восстановили справедливость. Вера пыталась объяснить, что она была на балконе, но это не принесло пользы. Мужчины также пытались подтвердить её непричастность . Медсестра игнорировала все объяснения . Она ничего не хотела слышать. Видимо такое самоуправство задело её до глубины души. Она орала и бранилась, пока мужчины не сказали: «Хорошо, отправляйте её туда. Мы туда пойдем вместе с ней». Это заставило ее прекратить орать, и, не имея больше причин для крика, она удалилась. Вера пошла в свою палату, легла в свою кровать, засунула голову под подушку и чуть-чуть всплакнула. Несправедливость везде и всегда. Это уже закон. Для большого плача причин не было. Но она ошибалась. Большой плач был впереди.
…и наказание

« ВИТАМИННЫЙ» УКОЛ

На следующий день во время послеобеденного сна милая дружелюбная медсестра позвала ее в свой кабинет: «Я должна сделать тебе укол». Вера была удивлена. Было не время для процедур. Кроме того, ей не были прописаны никакие уколы. Сестра сказала с милой улыбкой: «Это алое, витамин». Они с ней были в хороших отношениях, так что Вера поверила ей и просто пошутила над этим: «Ладно! Делайте свой укол, иначе не справедливо. У меня столько много места и  никаких никаких уколов, тогда как у мужчин там одни кости, и вы их закололи». Расстались они друзьями.
Ближе к вечеру все собрались во дворе, где мужчины играли в биллиард. Один из них, молодой парень из прибалтийской республики, поделился своим несчастьем. У него дома на прошлых выходных было одно очень важное событие, а доктор не дал ему разрешения посетить родных без какой-либо логической причины, ссылаясь на его состояние. Но парень вовсе не был болен. У него когда-то была травма головы и сейчас он просто проходил обследование для освобождения от армии. Его состояние было стабильным и не было никакой причины отнимать у него важный визит домой, за исключением настроения врача. Парень был очень расстроен. Что это, больница или тюрьма? Почему здесь такие ужасные правила? …и так далее. Все обсуждали что ему делать в такой ситуации. В результате он все-таки сбежал и провел выходные дома. А сейчас он жаловался на боль в ноге и сказал, что ему сделали укол сульфазина, поэтому у него мучительно болит нога. Он горько их проклинал и внезапно Вера поняла, что беспокоило ее последние несколько часов. Да, это была хорошо знакомая боль в ноге...её всё-таки наказали...

СУЛЬФАЗИН

Этот укол применяли в той больнице довольно широко для лечения людей с алкогольной и наркотической зависимостью. Он также был средством от депрессии. Вера просила о нем врачей, когда ее запирали с депрессией. Этот укол давал очень высокую температуру с сильной дрожью всего тела плюс ужасную боль в ногах или руках, в зависимости от того, куда делали укол. Известно, что физическая боль помогает человеку отвлечься от душевной, и он желателен во время депрессии, когда эта боль становится невыносимой. Кроме того, вместе с телом мозг также получает встряску, что может помочь избавиться от депрессии. Другим использованием этого лекарства было наказание. Некоторые люди в виде наказания получали по уколу в каждую конечность, так что не могли двигаться совсем, и не могли создавать никаких проблем длительное время.
Когда Вера поняла, какого рода боль она испытывала в ноге, и вспомнила странный укол витамина во время дневного сна, ей казалось что ее мозг взорвется от ярости. Она пoволокла свою ногу в комнату медсестры. Она не хотела верить… «Скажите, что за укол вы сделали мне сегодня днём, что это был за витамин?» Дружеское лицо медсестры сделалось враждебным. «Тот укол, который тебе прописал врач!» «Почему вы мне не сказали?» «Я не обязана всем все говорить. Веди себя хорошо и все будет отлично». Верин разум вскипел-она доверяла этой медсестре: «Вы, вы… вы не доктора здесь, вы фашисты, фашисты!!!»
Она была наказана за преступление, которого даже не совершала, проклятые чашки, и она была наказана действительно жестоко и нечестно. Кроме страданий, причиняемых лихорадкой и болью, это делало ее маниакальное состояние, включая бессонницу, еще хуже. Но кого заботило ее состояние? Они нашли способ отомстить, указать ей её место под солнцем. Также удручающим было чувство, что это был ее первый добровольный приход в больницу. Она пришла сюда в надежде получить помощь, улучшить свое состояние. Но, может быть, это был их метод лечения... «как хочу, так и ворочу»?

ТАБЛЕТКА ОТ БЕССОННИЦЫ

За несколько дней до этого Верин врач решила лечить ее от бессонницы каким-то новым препаратом. Она дала ей половину таблетки попробовать. Итог был ужасен: Вера проснулась через 2 часа от кошмара в жутком состоянии. Она с трудом могла шевелить головой из-за ужасной боли. Во рту была пустыня, и она была готова порвать на кусочки любого на своем пути, выглядела как безумная. К счастью ее друзья еще не спали — они смотрели по телевизору футбол. Они дали ей выпить холодной воды и успокоили ее поддержкой и шутками. Она больше не уснула той ночью, а утром рассказала врачу об ужасной реакции. Доктор отреагировала странно: «Все нормально, сегодня примешь целую таблетку». «Что вы имеете в виду? Целую? Ни за что. Я чувствовала себя так ужасно после половины таблетки… Вы можете себе представить, какую реакцию вызовет целая таблетка? Нет!» «Да! Нужно попробовать целую. Не волнуйся, все будет хорошо. Твой организм не привык к этому лекарству, но теперь все будет намного лучше». Вера доверчиво подумала: «Возможно, она права. Она врач! Ей лучше знать» И хоть у нее были большие сомнения по поводу такого метода, она согласилась. Она все еще надеялась когда-нибудь нормально выспаться. В этом отделении лечили голодом и Вера просила несколько раз назначить ей голод, но ответ всегда был «Тебе это не нужно»......целая таблетка, сульфазин нужны.....
В 5 утра один из ее друзей шел по коридору, и вдруг увидел встающую с коридорной кушетки Веру (на ней страдающие от бессонницы могли в итоге найти отдых после ночных блужданий по отделению). Выражение Вериного лица было безумным, глаза дикими и горящими. Вставая с кушетки она чуть не упала на пол. Он попытался помочь ей сохранить равновесие, но она оттолкнула его: «Не трогай меня! Уйди с дороги!» Она была адски-взбешенной. Он потом сказал, что никогда ее такой раньше не видел. Он испугался, такой она была страшной. Она его не узнала и приняла за кого-то, кто намеревался причинить ей вред. Известно, что некоторые снотворные препараты могут вызвать настоящий психоз. Возможно, это лекарство относилось к такому типу, и Вера могла бы кончить очень плохо, продолжая такие эксперименты.
Она настояла на его отмене, и после этого перестала жаловаться на бессонницу, притворяясь, что все было хорошо, и, в ожидании, когда закончится требуемый минимальный 45-дневный период, просто проводила ночи без сна, оставаясь в своей постели до утра…

СУЛЬФАЗИННАЯ НОЧЬ

И сейчас ее снова «лечили»… сульфазином. Ближе к вечеру поднялась высоченная температура, начало страшно лихорадить, боль возросла, и ей овладело отчаяние. Слезы злости лились сами по себе. На ее счастье, в  ночную смену работала её любимая нянечка. Она провела с Верой всю ночь, пытаясь уменьшить физическую боль и ослабить ее злость, рассказывая истории из своей собственной тяжелой жизни. Ей удалось сделать эту ночь для Веры намного легче. Вера была ей очень благодарна. Но на следующую смену нянечка на работу не вышла. У нее случился сердечный приступ. Это было так ужасно, как будто она взяла Верину боль на себя. Она чувствовала себя виноватой за то что случилось с нянечкой, этой прекрасной женщиной.
Утром Вера попросила Бориса отвести ее к телефону, который стоял далеко от здания отделения чтобы узнать что творилось на работе. Она держалась за него и шла, волоча свою больную ногу. Но она шла. Мимо них проехала главврач отделения. Прекрасно одетая, в роскошной машине, она победно и снисходительно улыбалась Вере. «Хорошо, Улыбайся! Улыбайся! Но вам все равно больше не уложить меня в кровать!»

МИССИЯ ЗАВЕРШЕНА

Спустя несколько дней, когда требуемый 45-дневный срок вышел, Вера зашла в кабинет лечащего врача и сказала, что она чувствует себя очень даже хорошо и ее сон значительно улучшился, но она волнуется о том, что может потерять работу так как ее начальник ушел в отпуск и работать некому. Ей хотелось выписаться из больницы. Очевидно, доктор не поверила ни единому ее слову, но она чувствовала облегчение от того, что избавится от Веры. Так что она дала добро. За обедом Вера заявила, что ее лечение окончено и на этой неделе она идет домой. За столом все были шокированы. Никто такого не ожидал. У Веры не было видно никакого улучшения состояния. Но жестокая бессонница и безостановочная работа мозга говорили о том, что продолжать оставаться там было не только бесполезным, но и опасным..
Ей ужасно не хотелось с ними расставаться и возвращаться в « нормальную» жизнь. Ничего хорошего её там не ждало. Но и оставаться дольше в больнице продолжая «лечение» не было никакого смысла. К тому же она волновалась за работу. Так как все опешили, она решила превратить расставание в шутку. И она сказала друзьям: «Конец! Моя миссия завершена. Задание окончено. Я провела расследование условий содержания и отношения к психически больным пациентам в советских больницах. Я закончила свое задание здесь». За столом наступила тишина. Такое заявление было неожиданным и действительно странным. Да и сама Вера, которая была довольно странной, если не сказать безумной — человек с ее отношением к лечению и бесконечным поискам справедливости и правды, — возможно, заставили их поверить, что это могло быть правдой. Возможно, они поверили, что у Веры после «витаминного укола»  окончательно съехала крыша и она вообразила себя иностранным агентом. Кроме того, они все-таки были пациентами психиатрической больницы. Как бы там ни было, они на нее просто смотрели и ничего не сказали. Смешно сказать, но довольно скоро Вера действительно стала «иностранным агентом», но не в своей фантазии, а в воображении очень влиятельных и здоровых людей в «нормальном» мире.
Но пока Вера покинула больницу и по правилам этого учреждения должны была прийти через три дня, чтобы забрать свои бумаги.

3 ДНЯ СПУСТЯ

Дома она ужасно скучала по своим больничным друзьям. Они переживали вместе такое сильное чувство взаимной заботы, понимания и поддержки по отношению друг к другу, которого она никогда ранее не ощущала и не надеялась встретить такое в своей жизни когда-либо снова. Но ничто хорошее не может длиться вечно.
Так что через 3 дня она одела свое любимое платье, которое сшила сама, и которое на ней великолепно смотрелось, сделала прическу, макияж, приготовила домашние пироги для своих друзей и цветы для своего доктора. Хотя дарить цветы этому врачу не казалось правильным, это было неписаным правилом, которое выполняли все. Кроме того, цветы были очень красивые, и всегда приятно дарить цветы, даже врагам.
Она пришла в больницу очень рано, к завтраку, и зашла в их отделение. Мужчины ее радостно приветствовали, сделали множество комплиментов ее внешнему виду и пытались усадить ее с ними за стол позавтракать. Они сказали, что несколько женщин и девушек пытались занять Верино место, но ничего хорошего из этого не вышло. Они не могли заменить Веру. «Мы скучаем по тебе. Без тебя плохо», и так далее, и так далее. Они делились с ней больничными и личными новостями.
Внезапно они услышали пронзительный крик. Это была медсестра, которая спешила к ним, вопя и крича. Как Вера осмелилась сюда зайти? Она больше не была пациентом отделения, и все в таком роде… Чужаки постоянно проходили взад и вперед по отделению. Ничего необычного не происходило. Не имея ничего возразить мужчинам, защищающим Веру, другая работница спешила к ним, вереща, что Вера испачкала пол и могла занести инфекцию снаружи. Это было уже слишком.
Кровь ударила Вере в голову, создавая там электрический разряд. Она бросила цветы на пол и выскочила из отделения. Эти женщины излучали столько ненависти! Куда от этого деться? Невозможно было дышать от этой ненависти. Она решила зайти к своей знакомой -больничному психологу, симпатичной молодой девушке, поделиться с ней происшествием. Психолог сказала: «Посмотри на себя. Ты выглядишь сказочно». Это было правдой. Во времена бессонницы и приподнятого настроения Вера всегда выглядела превосходно. Она похудела, ее глаза сияли, и она выглядела намного моложе. Кроме того, Вера излучала что-то, на что люди реагировали определенным образом. По словам психолога, Вера притягивала ненависть и ревность и зависть и в то же время много хороших чувств и эмоций, в зависимости от ситуации. Психолог не могла ей ничем помочь. Вместо этого она сама попросила помочь сделать ей несколько снимков.
Покидая больницу, Вера должна была вернуться на работу, в нормальную жизнь, но для нее самой между этими двумя заведениями не было большой разницы.

НАЗАД В «НОРМАЛЬНЫЙ» МИР

Она начала работать. Славик был в отпуске. Неделю спустя ее больничный друг Борис позвонил ей со своей работы. Он также покончил со своим «лечением». Во время этого разговора кто-то коснулся Вериного локтя. Это был друг Славика, фотограф из министерства внутренних дел. Он попросил Веру сделать ему одолжение, высушить 3 большие цветные фотографии, так как у него не было нужного оборудования. Вера попыталась отказаться, объясняя, что, так как Славик был в отпуске, она ответственна за все и она боится. Окружение все еще было враждебным, и лаборатория под постоянным «наблюдением» — любой неверный шаг мог принести неприятности.
Но он настаивал, просил, ему было очень нужно. Даже стал предлагать деньги-3 рубля. Доход от такого рода услуг варьировался от 1 до 3 рублей, в зависимости от щедрости человека. На рубль можно было неплохо пообедать.  Этот фотограф часто выручал лабораторию помогая с химикатами и другими материалами, так как его организация снабжалась намного лучше . Снабжение в таких организациях где Вера обычно работала было слабым и фотографы постоянно выручали друг друга. В конце концов, она согласилась. Пока она была в больнице Горбачев огласил новую политику. Кампания «На рабочем месте работник должен работать» уже окончилась, и началась другая — «Война с нелегальными доходами». Как обычно, никто в точности не знал, что к чему, но все, у кого таких доходов не было, начали непримиримую борьбу. В конторах с копировальной техникой, переплетом книг и печатными машинками людям удавалось заработать немного денег дополнительно. Фотолаборатории, конечно, были одним из главных мест, где лишние деньги могли быть получены во тьме и за закрытыми дверьми. Все друг за другом внимательно следили.

ИНОАГЕНТ без ОЛИВЬЕ

Полчаса спустя Вера была поймана «на месте преступления», подсушивающая 3 огромные фотографии на барабане, и была обвинена и получении дохода на государственной работе, используя государственное оборудование в оплачиваемое государством время. Ее обвинили в том, что она сделала эти большие цветные снимки в лаборатории ради прибыли. В своей объяснительной Вера ставила акцент на том, что человек, чьи фотографии она сушила, был тем-то и тем-то, работал там-то (в важном месте), что он всегда снабжал лабораторию разными реактивами, когда они в лаборатории заканчивались. Они могли это видеть по лабораторным отчетам о требующихся материалах. Вера объяснила, что сделать такое маленькое одолжение было всего лишь ответной благодарностью за его помощь. Обвинение в создании таких отпечатков не имело смысла. В этой лаборатории на этом оборудовании и с имеющимися материалами это было абсолютно невозможным технически. Вера также пыталась объяснить им, что если бы она могла сама делать фотографии такого отличного качества, она скорее всего не стала бы работать в этом подвале за 130 рублей в месяц, а нашла бы другое место, что было довольно дерзко, но надо было показать что их обвинение бессмысленно.
Но ничего не помогло. Лабораторию закрыли и опечатали вместе с Вериными личными вещами. Особенно было обидно за дефицитный зелёный горошек для оливье, который Вера по случаю достала и не успела отнести домой. Что они надеялись обнаружить в закатанных прозрачных стеклянных банках с горошком, трудно догадаться, но они наотрез отказались их отдать.
Как говорится «дело запахло керосином» Начались серьезные поиски-«шмон». Веру временно перевели в другой отдел. Славик еще не вернулся из отпуска.
На самом деле ситуация была опасной. Они копали под Славика серьёзно. Говорили, они нашли негативы страниц Корана и подозревали Славика в причастности к какой-то религиозной секте или получении доходов за счет распространения религиозной литературы. Они нашли негативы обнаженного малыша, возможно, сына Славика, и обвинили в создании «детской порнографии». Они нашли Верину книжку с рассказами Джека Лондона на английском языке и подозревали, что она иностранный шпион. Ужасные сплетни стали расползаться по всей огромной организации. «Враги народа» были обнаружены и разоблачены в подвале!!!
Однажды Вера обедала с подругой- сотрудницей и та поделилась новостями-в фотолаболатории обнаружены подозрительные и опасные личности — вероятно иностранные шпионы. Они обвиняются в том-то и том-то.
«Ну да. Я – одна из этих шпионов», —сказала Вера. У сотрудницы отвисла челюсть. Работая в лаборатории, Вера не вылезала из своего рабочего черного халата с коричневыми пятнами на животе, которые обычно носили лаборанты фотолабораторий. Некоторые предпочитали щеголять в белых и тогда коричневые пятна смотрелись более эффектно. За стенами лаборатории Вера старалась быть незаметной. Её почти никто не знал. И вот теперь её вынесло «на свет божий». Она стала красиво одеваться —превратилась в совсем другого человека. Сотрудница не могла опомниться от изумления «Ты???» «Ну да-я. Не верь никому. Разве бы я тут с тобой сидела, если бы это было правдой?»

БОРЬБА ЗА СПРАВЕДЛИВОСТЬ

Наконец Славик вернулся из отпуска и сразу решил уволится от греха подальше. Его отец был несправедливо обвинен советским правительством и отсидел в тюрьме срок, естественно страх завладел Славиком. Вера не могла принять эту идею, чтобы они ушли как «враги народа». Вечное стремление к правде и справедливости не позволяло сдаться. Они же ничего не сделали плохого. Она пыталась убедить его, что сначала они должны восстановить свое доброе имя и репутацию, как честных и порядочных людей.
Это была долгая битва. Борис поддерживал их, как мог. Сотрудники и друзья поддерживали советами, но тайно. Открыто никто не решался. Директор этой огромной организации был братом вице-премьера республики и многие пытались напугать Веру этим обстоятельством и убедить её отступиться. Но это не действовало. Она двигалась вперед, поддерживая и вдохновляя Славика. Бессонница и мания достигли своего пика.
ПОБЕДА СО ВКУСОМ ГОРЕЧИ
В конце концов, они победили, с них были сняты все обвинения. Лаборатория была вновь открыта. Вера забрала свой дефицитный зеленый горошек и могла делать оливье. Они могли продолжать работу. Начальник-узбек стал очень вежливым и уважительным и также стал относиться лучше к другим сотрудникам отдела
Но, тем не мене, оба они уже не могли там больше оставаться. Славик нашел другую работу, Вера скоро погрузилась в глубокую депрессию и тоже уволилась, не доведя борьбу до желаемого конца-публичного извинения от высшего начальства.