Туристический вояж

                Рассказ из цикла "Судьба человека".
                Эпизод из биографии боксёра Константина Миронова.
                Введение.
           Все имена и фамилии вымышлены. А совпадения случайны. Попробую вести повествование от лица выбранного персонажа.
                Коротко о себе:
       Давайте знакомиться: я - Миронов Константин Петрович 1975 года рождения. Родился и вырос в Оренбурге. Проживаю по адресу: проспект Победы 9 кв номер 54.  Эту недвижимость мне с женой Ксенией Светловой подарил на свадьбу её отец-адвокат Владимир Иванович Светлов. Я - широкоплечий, коротко стриженый тёмно-русый парень с рельефными мускулами, как у актёра Шварценеггера из американских боевиков. У меня голубые глаза, широкий чуть приплюснутый нос; квадратный подбородок; тонкие брови; коротко стриженые слегка взъерошенные волосы.
        Моя мама: Антонина Альбертовна профессиональная балерина. Отец - Пётр Михайлович. Увлечение - байкер. Из-за того, что мама постоянно была на гастролях, а от папы практически не было никакой пользы, почти всё детство на летних каникулах я провёл в посёлке "Мотылёк" под Оренбургом у бабушки с дедушкой.  Анна Степановна  вместе с её мужем (и моим дедушкой по материнской линии) Фёдором Прокофьевичем приучила меня к тяжёлому физическому труду. Бабуля была строгой, но справедливой и заботливой наставницей. Она учила меня доить корову; убирать в хлеву за свиньями; готовить похлёбку для поросят; выгуливать козу и пасти гусей. А дедушка на практике показывал, как управлять трактором и другой сельхоз техникой; чинить их двигатель; пахать землю для того, чтобы засеивать туда необходимые семена; сажать дерево, строить дом. Короче, всей мужской фермерской работе. Спать ложились рано: в девять вечера. А вставали уже в половине пятого утра с первым криком петуха. Поначалу было тяжело. Болела спина и уставали ноги. Но я быстро втянулся. И к восемнадцати годам уже имел практически все навыки матёрого фермера-земледельца. К своему совершеннолетию я полюбил деревенский образ жизни, чистый, свежий воздух и натуральные продукты. За это бабулю с дедушкой часто ругала моя мама. Она считала, что я непременно должен стать танцором балета, а не трактористом. Однако при всех их разногласиях мама искренне благодарила её пожилых родителей за заботу и прочный тыл. А отец в тайне от мамы брал меня на байкерские вечеринки, катал на багажнике спортивного мотоцикла и прививал культуру рокеров. В итоге получилась смесь рокера с фермером. Ха-ха-ха. Как вы уже догадались, кроме десяти классов средней школы образования у меня нет.
       С пяти лет я восхищался отечественным боксёром Николаем Валуевым. И вопреки маминой мечте о сыне - балетмейстере, я в восемнадцать лет уехал на поезде в Москву и поступил в спортивную секцию по боксу. Занятия мне нравились; проходили легко; помогла деревенская закалка. Спортивный комитет дал отсрочку от армейской службы. Я поступил учиться на тренера в физкультурный университет. Или как он там раньше назывался? Я забыл. Короче, началась моя счастливая спортивная карьера профессионального боксёра. Из восьмидесяти поединков на ринге я завоевал пятьдесят чистых побед в лёгком и среднем весе; две ничьи и восемь поражений. Я своим упорным физическим трудом заслужил звание кандидата в мастера спорта по боксу; и титул семи кратного чемпиона по Оренбургу и оренбургской области; гастролировал почти по всем города бывшего советского союза и осуществил свою давнюю мечту - сфотографировался с кумиром детства Валуевым на очередной пресс конференции после моего тяжёлого поединка. Оба родителя мною гордились. Особенно раздувал щёки от гордости Пётр Михайлович. Ходил и хвастался перед соседями: типа, какого сына он воспитал. Ага! Воспитатель хренов! Ну да не суть.
      Однако судьба не вынесла моей счастливой физиономии. 16 сентября 2004 года я прилетел в Оренбург в отпуск и поехал в родную деревню на рыбалку. Моя невеста Ксюха Пикулева вызвалась почистить рыбу и приготовить уху. И всё бы обошлось, если бы я, сидя рядом с мостом на берегу неглубокой судоходной реки лицом к мосту не заметил вот что: по старому дорожному покрытию, которое меняли рабочие, двигался школьный автобус с детьми и учителями в другое село, где располагалась школа. И вдруг старый мост покрылся трещинами, вызванными неумелыми действиями рабочих. Раздался грохот. "ПАЗик" вильнул в сторону, пробил заграждение и упал в реку. Прервав увлекательный процесс рыбалки под возмущённые крики самой Ксюхи я побежал вперёд, распугав всю рыбу. Автобус стал медленно погружаться в мутную воду, превратившись из комфортабельного перевозчика в братскую подводную могилу. Будучи прекрасным пловцом (спасибо за это деду), я нырнул в омут, выбил локтем с намотанной на него ветровкой стекло, заплыл в салон и стал наугад вытаскивать оттуда людей. Пока Ксюха истерила на берегу, металась из угла в угол и вызывала "скорую помощь" по мобильному телефону, я раз за разом возвращался в тонущий ПАЗик за новым пассажиром. Один раз вместо восьмиклассника по ошибке в темноте я вытащил на берег подушку безопасности, сработавшую при столкновении с бордюром. И долго себя за это корил. Ведь я потерял драгоценные секунды, которые стоили кому-то жизни. В итоге из 92 пассажиров я успешно вытащил на берег всего 46 человек. Включая женщин, стариков и детей. Остальным жертвам этой трагедии не повезло.
      Находясь в ледяной воде, я капитально простудился. Началось воспаление лёгких. Прибывшие медики по рации в машине вызвали подкрепление. Когда меня увезли в реанимацию, одно лёгкое пришлось отрезать из-за склеившихся друг с другом бронхов. Теперь Со слезами в душе и сдержанной улыбкой на губах я принял полгода спустя из рук председателя колхоза "Мотылёк" медаль за спасение утопающих, понимая, что спортивной карьере пришёл конец. Ксюха поддерживала меня, как могла. Но я видел, как она разочарована тем, что доходы в семье резко упали. Но у Ксюхи хватило ума меня вслух за это безрассудство не упрекать. Чтобы она обо мне ни думала, но пройти мимо людей, с которыми я вырос бок о бок в деревне, я не мог, считая это предательством со своей стороны. Помочь этим людям в их беде это мой нравственный кодекс чести, против которого я никогда не пойду.  Я долго перебивался случайными заработками с низким доходом. Пока случайно в газете не увидел объявление о наборе в повара. Отучившись там около года, я получил приглашение на роль ведущего в передачу "кулинарный поединок" на НТВ. Вопреки сложившейся ситуации, я продолжал ходить в спортзал два раза в неделю для поддержания физической формы. Гордость не позволяла мне бросить спорт полностью.
                Глава1. В поисках адреналина.
                Пятница 26 мая 2006 год.
       Я купил билеты и присел на скамейку  в ожидании электрички. Конец мая выдался жарким. Во дворах кипела и пенилась сирень. А на улицах плавился асфальт. Город Оренбург ошалел от жары. Похоже, погода застала врасплох всех. Она заставила молодых девчонок и дам в возрасте впопыхах напялить прошлогодние футболки, брюки стрейч или мини шорты, которые не только не замаскировали, но и выставили на показ добротный зимний жирок; оголили обвислые животики, и бледные ляжки; у дам среднего возраста бёдра оказались покрыты целлюлитом, что только усугубляло положение. Казалось, будто какой-то обладающий скверным вкусом кукольник нарядил всех женщин города в модели секонд-хэнда и выпустил на привокзальную площадь. Вся эта разношёрстная толпа устремилась за город с баулами разной величины и формы. Подошла электричка. Я легко подхватил увесистый рюкзак, перекинул его на ремне через спину и зашёл в вагон. Сначала пришлось стоять. Народу битком. На ближайших станциях дачники рассосались, и вагон почти опустел. Я сидел на обтянутом кожзаменителем сидении и перебирал в голове, какие приготовления надо сделать в последний рабочий день. Что из вещей не забыть взять с собой из дома в путешествие. Друг пригласил меня на зимнюю охоту. Но ждать до зимы не было мочи. Тайга манила уже давно и с каждым днём её зов становился всё сильнее и настойчивее. Я сообщил Игорю, что к зимовью в верховье Абакана приду вовремя, потому что выйду уже сейчас, в конце мая, пешком. К октябрю дойду. Вот только отработаю одну смену перед отпуском в туристическом лагере и выйду в путь. Город с его вонючими заводами, тесными улицами и гробами многоэтажных домов опостылел давно. А пять лет назад наступил край. Я начал задыхаться душным воздухом, поэтому устроился на загородную базу отдыха инструктором по туризму. Но и база отдыха быстро наскучила. Отдыхающие не интересовались красотой природы и туристическими маршрутами, предпочитая шашлык-машлык и обильное алкогольное возлияние. А меня, простого деревенского парня, манила тайга. Давно мечтал не просто пробежать коротким маршрутом от точки "А" до точки "Б", а пожить на природе подольше, побродить по тайге несколько месяцев. Вопреки громко гласным протестам жены Ксении и увещеванию обоих родителей, я двинулся в путь, клятвенно пообещав, что к новому году обязательно вернусь домой.
- Молодой человек, не угостите девушку сигареткой? - вырвал из сладких грёз чей-то писклявый голос.
         Вздрогнув от неожиданности, я обернулся и увидел тощую девицу в рваных по нелепой моде джинсах и такой же куртке поверх майки футболки с мордой дикого зверя на груди.
        Я по привычке сунул широкую, как ковш экскаватора, правую ладонь в карман брюк, но сигарет не было. Спорт и табак две несовместимые друг с другом вещи.
- Не курю и вам не советую, - дружелюбно прогудел я, растянув мясистые губы в лучезарной улыбке и отвернулся к окну.
- Ну, дайте тогда денег на сигареты. Мужчина, ну что вам жалко, что ли? - начала канючить девица.
- Жалко, - отрывисто бросил я, взял рюкзак из-за спины и пересел поближе к выходу.
        Девица обиженно засопела, но осталась на месте на сидении за моей спиной.
        Из соседнего вагона двигались двое. Один - невысокий, но квадратный, как комод, а другой - худой и длинный. А в остальном одинаковые: бритые головы, татуированные от запястье до предплечья руки, массивные золотые цепи на шеях, скользнули равнодушным взглядом по моему лицу и прошли дальше. Рельефные грудные мышцы, проступающие сквозь тонкую ткань футболки придавали мне солидный и даже опасный вид. Но внезапно "братки" вернулись и остановились напротив девицы в джинсовой одежде.
- Инга, вот где ты прячешься, дорогуша, - удовлетворённо прогудел крайний слева субъект.
- Я не прячусь, - пролепетала она, бледнея, как полотно.
- А когда долг собираешься отдавать? - подал голос высокий и тощий бандит.
- Отдам я, отдам. Бес, погоди ещё немного, - обращаясь к широкоплечему коротышке, заблеяла барышня, - продам картины и соберу всю сумму.
- Нет, дорогуша, так не пойдёт, - растянул толстые губы в презрительной усмешке коротышка, - пойдём с нами. Отработаешь нашу доброту, - и мерзко захихикал.
      Что-то (внутренний голос или здравый смысл) подсказывало мне, что не следует вмешиваться. У людей свои дела. Нет, я не боялся взбучки. Меня сотню раз били по голове разные по комплекции противники. Гораздо страшнее была уголовная ответственность за превышение необходимой самообороны. Но руки уже расстёгивали рюкзак и доставали бейсбольную биту. Так уж исторически сложилось, что бейсбол в России не прижился. А вот биты нашли своё применение. Я хранил этот предмет, чтобы по пути от станции защищаться от диких собак, которые сбивались в стаи по осени и нападали на людей. Мстили бросившим их дачникам. Бить собак я не хотел. Бог миловал. Да и к живности в бабушкином доме в деревне я относился с теплотой и любовью. Но биту так и возил с собой в верхнем кармане рюкзака. Между тем бритоголовые лупцевали девушку кулаками и ногами по лицу и корпусу, пытаясь вытолкать из вагона в тамбур. Она истерично визжала, извивалась и судорожно цеплялась за поручни. Пассажиры: несколько бабулек и дедков демонстративно отвернулись, будто их это не касается. В тот момент я испытал двойственные чувства: с одной стороны меня покоробил тот факт, что люди, чья молодость прошла в годы великой отечественной войны или революции 1917 года так вот запросто игнорируют чужую беду. Пусть даже этой никчёмной девчонки. А с другой стороны я прекрасно понимал, что своя шкура дороже дешёвых понтов. Я тоже сделал вид, что не собираюсь вмешиваться. Вновь надел рюкзак и пошёл к выходу вальяжной походкой. Электричка уже притормаживала у станции за которой уже следующая моя. Вернее, моего места работы. Проходя мимо гопников, я внезапно развернулся, в три прыжка подскочил к гопникам и нанёс широким тупым концом бейсбольной биты справа сверху и слева наискосок по бритым затылкам. Раз, два, три. Головы подонков мотылялись из стороны в сторону, как брюква на ветру, а зубы ритмично клацали во рту. Этот звук бальзамом потёк мне в душу. Не привык я бросать ближнего на произвол судьбы. Не мой стиль.
      Схватив Ингу за руку, я силком вытащил её в тамбур  и потащил за собой в распахнутые двери, а затем рывком выдернул из вагона. Двери с шипением закрылись. Электричка засвистела и тронулась.
- И что теперь? - спросила девица.
- Ничего. Пойдёшь со мной, - сурово распорядился я и пояснил: - переночуешь в будке у сторожа, а завтра уедешь.
- Никуда я с тобой не пойду, - упрямо взвизгнула она, вырывая руку из моих цепких пальцев.
- Дело твоё, конечно. Тебя только что били. Но эти джентльмены в смокингах обязательно вернутся. И тогда мало тебе не покажется. Ты этого хочешь? - сказал я, как отрезал, и зашагал в сторону туристической базы.
    Отсюда не со своей остановки до лагеря было километров пять. Но будучи прекрасным бегуном, я видел в этом значительной преграды. Я уже отошёл от перрона на приличное расстояние, когда девица меня догнала.
- Меня Ингой зовут, - представилась попутчица, - а вас как?
- Костя, - мрачно буркнул себе под нос я, ощущая, как хорошее настроение внезапно улетучилось.
- Куда мы идём? - поинтересовалась девушка.
- Ко мне на работу.
- И что это за работа такая в лесу? - продолжала меня доставать расспросами спутница.
- Много будешь знать, скоро состаришься, - сердито фыркнул я себе под нос и властно добавил: - не отставай. А то темноты не дойдём.
     Я ускорил шаг. До ворот шли молча.
- База отдыха "Озон", - Инга прочитала вывеску вслух и с преувеличенной радостью захлопала в ладоши, - ой, как здорово. А дискотека у вас тут есть?
- Бывают танцы. Но не сейчас, - вздохнул я, - отдыхающих пока нет. Заедут только первого июня.
- А это кто гавкает? - спряталась мне за спину Инга.
- Не бойся. Это Султан. Сторож номер один, - с лёгкой улыбкой на губах сообщил я, - он на цепи.
- Султан, свои! - дружелюбно крикнул я, обращаясь уже к собаке.
     Большой лохматый лабрадор  приветственно завилял хвостом.
- Номер один? - удивилась Инга, - значит, есть и номер два?
- Есть. И номер два. И номер три, - с тяжким вздохом подтвердил я, нахмурив при этом брови, - вот мы и пришли.
       Я толкнул металлические ворота и вошёл во двор. Инга последовала за мной. Когда мы вдвоём пересекли двор, то подошли к деревянной избе. Я взял ключ, спрятанный над входной дверью, и отпер им замок.
- Проходи. Располагайся. Чувствуй себя, как дома, - чуть дружелюбнее буркнул я, галантно толкая дубовую дверь служебного помещения от себя.
- Костян, ты что ли? - окликнул меня дребезжащий мужской голос со двора.
- А вот и сторож номер два. Но тебе лучше ему на глаза не показываться. Он страшно не любит служебных романов. Посиди здесь. Я скоро вернусь, - прошептал Костя на ухо Инге и крикнул в темноту: - Да, Михалыч, это я. Можно войти?
      Я подтолкнул девушку в комнату, вышел и прикрыл за собой дверь, повернувшись к ней широкой спиной.
- Добрый день, день, Олег, - самым дружелюбным тоном, на который был способен, произнёс я, пожимая собеседнику руку.
- Привет, сменщик. Что так поздно? Электричка сорок минут назад пришла, - насторожился невысокий, коротко стриженый брюнет примерно лет шестидесяти, внешне похожий на актёра Олега Булдакова.
- Да я не один. С дамой. Ну, вы понимаете, - смутился Костя.
- Понимаю. Сам от жены по молодости гулял. Семейная жизнь порой становится однообразной, - весело осклабился сторож номер два, - Костя, а может я тоже к даме сбегаю в деревню? Пока группа не приехала. К началу туристического сезона вернусь. У тебя же последняя смена?
     Я утвердительно кивнул. А Михалыч вновь заговорил скорее утвердительным, чем вопросительным тоном:
-  Ты же меня, старика, выручишь? Не так ли?
- Разумеется. Можете не волноваться, - с улыбкой подтвердил я и облегчённо вздохнул.
- Вот и ладушки, - расплылся в улыбке пожилой сторож и, заговорщицки подмигнув, попросил: - презервативы по комнате не разбрасывай. Убери за собой.
- Ага, - коротко отозвался я и зашёл в избу.
    Инга сидела за письменным столом насупившись, молчала, на вопросы отвечать не пожелала. "Как резко у неё меняется настроение?" - настороженно подумал я, набирая воду в металлический чайник, и поставил его на газовую плиту кипятить. Когда вода вскипела, я налил две чашки чая, положил пакетики с заваркой и предложил напиток гостье. Инга отказалась.
- Ну, тогда ложись спать вон на ту кровать, - распорядился я, щедро намазывая маслом два бутерброда, - а я лягу на эту.
    Кивнув на оставшийся бутерброд на тарелке, я пояснил:
- Если вдруг передумаешь, возьми.
- Спасибо. Я сыта, - сердито фыркнула девушка и отвернулась в сторону.
- Ну как хочешь. Мне без разницы, - я равнодушно пожал плечами, и принялся за еду.
        После ужина я почистил зубы и не раздеваясь лёг на скрипящую пружинами кровать. Едва моя голова коснулась подушки, я задремал. Но проспал недолго. Инга посередине ночи разбудила:
- Костя, ты меня слышишь?
- Чего тебе? Спи давай, - огрызнулся я.
- У тебя водка есть? - ошарашила меня попутчица.
- О, господи! Зачем тебе водка в три часа ночи? - в изнеможении простонал я и сел в кровати, спустив босые ноги на пол.
- Плохо мне. Надо бы ширнуться, а нечем, - пропищала Инга, - дай хоть водки выпить.
- Твою дивизию! Только этого мне для полного счастья и не хватало! - сердито заворчал я себе под нос и включил свет.
      Инга сидела на соседней кровати, поджав под себя ноги, и дрожала. Тяжело вздохнув, я встал с ложа, подошёл к письменному столу, шаркая тапочками, выдвинул верхний ящик, вылил её чай в раковину на кухню, вернулся в зал, налил из найденной и ополовиненной Михалычем бутылки половину чашки и протянул девушке со словами:
- Этого хватит?
- Ещё подлей, - заканючила Инга.
- Однако, - неопределённо буркнул я, качая головой, - ну всё. Спи.
         И лёг в кровать.
         Утром я объяснил Инге, как дойти до станции:
- Иди вниз, под горку, примерно с километр. Там увидишь. Уезжай на первой же электричке в 6:15.
         И строгим голосом добавил:
- На базу больше не приходи. И вообще забудь сюда дорогу. Мне неприятности не нужны.
         Инга понимающе кивнула.
         Выпроводив гостью, я вышел во двор, покормил Султана и осмотрелся. Рюкзак для своего летнего путешествия по тайге я почти полностью собрал дома. Оставалось положить топор, палатку, пластиковые бутылки, заранее наполненные крупой и ещё кое-что по мелочи. Ближе к обеду залаял Султан.
- Кого это черти несут? - сердито заворчал я, нахмурив тонкие брови, - группа должна появиться только первого числа. Неужели Михалыч вернулся?
         И тут же сам себе возразил:
- Нет, на Олега Султан лаять бы не стал.
         Возникло дурное предчувствие. Придётся, видно, уйти с работы пораньше... Я схватил недособранный рюкзак, покинул избу с чёрного хода, обогнул домик, нырнул в кусты , прополз до ограды, перебросил рюкзак и перемахнул сам. Затаился, стараясь не шуметь. От ворот во двор шли двое вчерашних гопников из электрички.
- М-да. Дела... Нашли, значит, - угрюмо ворчал я себе под нос.
        Султан яростно лаял и рвался с цепи. Похожий на комод налётчик жестом показал что-то тощему. Тот достал пистолет и несколько раз выстрелил в собаку. Султан жалобно взвизгнул, упал на траву, конвульсивно задёргался и затих.
- Чесать мой лысый череп! - озадаченно и удручённо буркнул я себе под нос, - собака-то тут при чём?  Ну сволочи!
        Глядя на труп питомца, к которому привязался и полюбил, я снова вздохнул и прошептал:
- Прости, Султан, что не сберёг тебя. Но обещаю отомстить. Спи спокойно, друг. Ты выполнил свой собачий долг.
        Бандиты прошли по базе. Заглянули в главный корпус, столовую, душевую, обыскали домик сторожа Михалыча, а затем громко и зло матерясь, медленно побрели к открытым стальным воротам.
- Пронесло? - рассуждал я вслух сам с собой, сидя под кустом за забором с торца избы, и хотел уже возвращаться.
        Но тут донеслись какие-то звуки со стороны стадиона.  Подхватив рюкзак, я, пригнувшись, стал пробираться вдоль железной ограды в том направлении, прячась за кустами и деревьями.  Так и есть. Кричали на спортивной площадке.  Я подкрался ближе и осторожно выглянул из укрытия. У самодельных стальных тренажёров, раскрашенных перед началом сезона яркими красками, толпились люди. 
       Предчувствие не обмануло.  На стадионе происходило явно не спортивное мероприятие. Пристёгнутая наручниками к рукоходу, кричала и извивалась, пытаясь вырваться вчерашняя наркоманка. Тонкое тело девушки, казалось, вот-вот переломится. Перед ней стояли двое. Здоровяк воткнул в живот Инги огромный, как наковальня, правый кулак. Инга согнулась пополам и затихла. Обмякла, безвольно повисла на руках.  Бес достал из сумки бутылку, отвинтил крышку  и сделал внушительный глоток из горлышка. Оглянулся, будто почувствовал чей-то пристальный взгляд в спину, помедлил и глотнул ещё раз.
          Перед моим внутренним взором всплыла в памяти следующая картина:
          Осеннее небо 2005 года затянуто тяжёлыми серыми, предгрозовыми облаками, сквозь которые с трудом пробивается тусклый солнечный свет.
           На улицах стоит лёгкий туман,  придающий городу загадочный и немного меланхоличный вид.  Опавшие листья деревьев уже покрывают густым ковром сырую от бесчисленных дождей землю. В глубоких лужах отражаются свинцовые облака.  Дождь непрерывно моросит, создавая сырость и прохладу. Капли воды стекают по окнам домов и витринам магазинов. Люди, одетые в тёплые пуховики, вязанные шапки и валенки, прячась за открытыми зонтами или капюшонами, уныло бредут куда-то по их делам.  Городские улицы Оренбурга кажутся пустынными, несмотря на привычную суету. Люди стараются избежать длительных прогулок под непрекращающимся проливным дождём.
        Пронизывающий до кости ветер шелестит голыми верхушками деревьев и с протяжным свистом проносится между зданиями. Воздух заполнен озоном, выхлопными газами проезжающих мимо автомобилей вперемешку с ароматом свежей выпечки и кофе из ближайшей закусочной.  Этот хмурый осенний день создаёт особое настроение - тихую грусть и сонливость, располагая к размышлению о прошедшем лете, ожиданию зимы и переосмыслению разных бытовых ситуаций.
    
        На заброшенной в 1998 году базе спецназа "Альфа" собрались новоиспечённые детективы из ООО "Великолепная четвёрка". Опытный командир отряда "архитектор" Сергей Ломов, вальяжно заложив руки за спину, стоял на краю тренировочного полигона, окружённого густым смешанным лесом. Его взгляд был сосредоточен и строг, а обаятельное лицо выражало решимость. Сегодня ему предстояло научить трёх новобранцев (боксёра Костю Миронова, его жену - биатлонистку Ксению Светлову и патрульного Вадима Малышева) основам диверсионной работы; слаженным действиям в команде; навыкам обращения с огнестрельным и холодным оружием, оказанию медицинской помощи раненным союзникам, ориентированию на местности и другим полезным для выживания навыкам, которым сам Ломов годами проб и ошибок учился сам. Трое бывших спортсменов были молоды, амбициозны и  полны сил. Но никто из них не предполагал, какие испытания им предстоит пройти.
         Серёга пристально осмотрел каждого из новичков и задумчиво произнёс, обращаясь к каждому из них по очереди:
- Костя, ты семи кратный чемпион С.С.С.Р и мастер спорта по боксу. Но этого недостаточно для того, чтобы выжить, вопреки сложившимся обстоятельствам. В реальном бою важна не только сила удара, но и умение  стратегически думать.
         Я со вздохом кивнул, чувствуя в душе лёгкую неуверенность в себе. Я привык побеждать на ринге. Но там всё не по-настоящему. С жёсткими турнирными ограничениями. В жизни всё более сурово, жёстко и без сантиментов.
       А Ломов продолжил:
- Борьба с собственными эмоциями, такими, как страх увечья, смерти или тюрьмы, является приоритетом для психологической подготовки. Вы должны быть заранее готовы к тому, что выстроенная Горбачёвым при перестройки юридическая система вас осудит и накажет после того, как вы спасёте вашу жизнь и жизнь ваших близких от бандитов, чья роль в современном мире, каким я его знаю, является главенствующей.
- И что делать? - подал голос Вадим Малышев.
- Делай, что должен. И будь, что будет, - уклонился от прямого ответа Ломов и пояснил: - у советского спецназа две основные задачи: 1) защищать невиновных любой ценой и 2) по возможности соблюдать закон. Запомните, товарищи "архитекторы": хороший бандит - мёртвый бандит. Если гопник выживет, то побежит в полицию и напишет на вас донос. И тогда стараниями оперуполномоченного Петкина из потерпевшего вы превратитесь в обвиняемого и уедете в Магадан лет так на сто пятьдесят. А если у налётчика вдруг окажется отец "авторитетный бизнесмен", легально торгующий запрещёнными препаратами, то судьба каждого из вас заранее предрешена.
- Можно подумать, что ты УК РФ соблюдаешь, - презрительно фыркнула Ксюха, внешне похожая на актрису Эмилию Спивак в молодости, зная о незаконных методах Ломова бороться с бандитизмом.
- С волками жить - по-волчьи выть, - без эмоционально возразил ей Серёга и продолжил: - Ксюха, у тебя отличное зрение и навык стрельбы из снайперской винтовки по мишеням. Но хватит ли у тебя решимости вышибить мозг обкуренному отморозку, прижимающему нож к горлу школьнику?
        Светлова неопределённо пожала плечами.
        Я же удивлённо заявил:
- Ты что-то путаешь, Серёга. Как можно по закону торговать запрещёнными препаратами?
       Одноклассник сдержанно улыбнулся и прежним тоном ответил:
- Элементарно, Ватсон. Есть такое лекарство от астмы под названием "прогипнол" (название вымышлено автором). Вызывает моментальное привыкание и стойкие галлюцинации. В совокупности вот с этими препаратами, - инструктор вынул из левого кармана джинсов смартфон и набрал что-то на экране, - запрещёнными в Евросоюзе, входит в состав амфетамина. Вот тебе и легальная торговля запрещёнными препаратами.
         Я удивлённо присвистнул. А казах Малышев поинтересовался:
- Как же такое безобразие допустили в России?
        Ломов вздохнул и пояснил:
- На твой вопрос отвечу цитатой из выступления сатирика Михаила Задорнова. Однажды в одном из интервью он поделился очень любопытным наблюдением. На рынке в овощном ряду висел ценник: "морковь немытая Россия". Запятые ставь по вкусу.
        Вадим крякнул от неожиданности и почесал себе затылок. А Ксюха сдержанно хохотнула.
- Очуметь не встать! - воскликнул я.
       Ломов кивнул и продолжил:
- В реальном бою, Ксюша - хрюша, тебе придётся преодолеть внутренних демонов, мешающих тебе отправить к праотцам законченного подонка, живущего лишь для того, чтобы творить зло и нарушать закон. Готова ли ты встать на тернистый путь борьбы с криминалом?
       Светлова, хрупкая, невысокая, длинноволосая брюнетка 1980 года рождения с миндалевидными карими глазами робко ответила:
- Я попробую, но не обещаю.
- Если сомневаешься, Ксюша-хрюша, то лучше отказаться прямо сейчас, чтобы потом не подставлять коллектив в экстремальной ситуации, - сурово сказал Ломов.
- Я готова, - уже уверенно отозвалась Ксюха.
- Молодец, - Ломов кивнул и продолжил, обращаясь к последнему участнику - патрульному Вадиму Малышеву: - ты обладаешь необходимыми навыками ментовской работы в городе. Но нам придётся действовать на разной местности. В том числе в горах, в лесу, в болоте; терпеть экстремальную жару и холод. Готов ли стать настоящим бойцом спецназа "Альфа", которого мой армейский инструктор майор Новиков в шутку называл словом "архитектор"?
- Всегда готов, - кивнул азиат Вадим, внешне похожий на телеведущего по имени Азамат Мусагалиев, вспомнив о том, как один пьяница, пользуясь доверием его бывшей дочери, обманом проник в дом к Вадиму, и убил девочку - школьницу Настю, о которой Малышев поклялся заботиться всю оставшуюся жизнь. К огромному разочарованию азиата система "МВД" проявила небывалое равнодушие к его горю. Местные копы ограничивались традиционными отговорками, типа: "ведётся следствие; допрашиваются свидетели; осматриваются видео камеры наружного наблюдения; отрабатываются армейские и уголовные связи убийцы; подключены лучшие силы". А на деле убойный отдел Северодвинска просто тянул лямку, "отфутболивая" назойливого Вадима. И тогда Вадим напряг связи и сам нашёл негодяя, который обнаглел настолько, что открыто жил в гараже у собутыльника на виду у всех. Проникнув в гараж, Малышев Вадим застрелил алкаша из пистолета "ТТ" с глушителем. Затем покинул место преступления, не оставив улик.
       Ломов кивнул и скомандовал:
- Ставлю боевую задачу: пробежать через огонь на полосе препятствия; подняться по лестнице на второй этаж; кувыркнуться через голову; любым доступным способом поразить ряд мишеней; схватить руками канат, перелететь на нём на другую сторону здания и снова стрелять и метать ножи до посинения.
- До чьего посинения? - не понял я.
- До твоего посинения, Костя, - с полуулыбкой на губах ответил Ломов и неожиданно рявкнул: - в бой!
       И началась суровая тренировка, максимально приближенная к боевой. Костя, Ксюха и Вадим бегали по пересечённой местности, прыгали, метали ножи и гранаты, преодолевали полосу препятствия, разбирали завалы, вытаскивали из-под обломков стен манекен, обозначающий раненного союзника; учились оказывать "пострадавшему" первую медицинскую помощь: извлекать пули, вправлять вывихи и переломы; зажимать кровоточащие раны на шее, туловище, руках и ногах; учились разводить костёр; охотиться на зайцев в лесу; ставить капканы на лисиц и медведей; потрошить туши убитых животных и жарить из них шашлык; ставить палатку в лесу; копать ямы-ловушки с остро заточенными осиновыми кольями и маскировать их ветками. Одним словом - выживать. Сначала Сергей Вадиму Малышеву не понравился. Ефрейтор бронетанковых войск запаса Вадим в начале знакомства считал Ломова таким же лгуном, обманщиком и преступником, каким был его армейский инструктор полковник Соловьёв.  И в этих подозрениях казаха поддержала Ксюха. Но в процессе суровой, жёсткой, а подчас даже жестокой тренировки Малышев постепенно узнавал легендарный стиль погибшего на Кавказе спецназа "Альфа" и проникся к Серёге симпатией и доверием. Сам Вадим Малышев во время срочной службы в 2001 году в Северодвинске тренировался Полканом-рэкетиром по аналогичной методике. Поэтому сразу узнал тактику и стратегию засекреченного подразделения спецназа "ФСБ" России. Начальник бронетанковых войск Соловьёв превратил своих танкистов в тренированных боевиков. Но это уже совсем другая история. О ней читайте в рассказе под названием "путь одиночки". Примечание автора.
        А Ломов, невозмутимый и без эмоциональный, как скала, стоял с секундомером в левой руке. По команде остановив бой, он удручённо подвёл итог:
- Очень плохо. Сегодня вы все трупы. Враг победил. Но не отчаивайтесь: с годами у вас обязательно получится.
- Может, лучше найдёшь себе профессиональных вояк? - сквозь отдышку спросил я у друга.
       Одноклассник Ломов вздохнул, покачал головой и возразил:
- Не вариант. Те люди, с которыми я служил, либо погибли, либо сидят в тюрьме по ложным обвинениям. Придётся работать с тем материалом, который есть. То есть с вами.
- Я сейчас сдохну, - обливаясь потом и слезами, стонала Ксюха, - пристрелите меня.
- Ты реально этого хочешь? - не удержался от колкости Ломов со знакомой ухмылкой на губах, - могу посодействовать в крайнем случае.
       Сочетание приятной обаятельной внешности с ледяным, пронизывающим до глубины души взглядом, не оставлял сомнений в том, что Ломов способен на большее, чем пустые слова и обещания.
- Перерыв две минуты. И перейдём к самому любимому - рукопашному бою.
      Вадим Малышев вопреки физической усталости и боли в мышцах, молча растянулся на полу и закрыл глаза. Его камуфляж пропитан пылью и потом. В том же состоянии находились вещи на телах боксёра Кости и его жены Ксюхи.
      Когда отдышка у курсантов закончилась, Ломов вновь заговорил будничным тоном, словно речь шла о сардельках:
- Ксюша-хрюша встаёшь в пару с мужем и отрабатываешь серию ударов ногами в прыжке в голову; броски и подсечки, которые я вам троим сегодня показывал.
- Издеваешься, гад?! Этого бугая невозможно даже с места сдвинуть; не только перебросить! - зарычала от злости Ксюха.
- А ты постарайся, Ксюша-хрюша, - не удержался от колкости Ломов и уточнил: - или ты в бою соперника по весовой категории подбирать будешь?
- Сомневаюсь, что нам твои уроки пригодятся, - произнёс я, качая взъерошенной головой.
- Надеюсь, что так, но надо быть готовым ко всему заранее, - не стал спорить со мной Ломов и продолжил: - могу ошибаться, но люди делятся на две категории: охотник и жертва. К какой принадлежишь ты, Костя, решать только тебе. Навязывать своё мнение не имею право. Мы все тут находимся на добровольной основе. Мы не в армии.
- Вот именно. Хватит навязывать нам казарменные порядки, - сердито заворчал я и продолжил: - лично я отношу себя к третьей категории - умных граждан. Я предпочитаю сидеть высоко на дереве и смотреть за тем, как под деревом дерётся охотник с жертвой.
- И это правильно, - одобрил Ломов, - ты окажешься в безопасности до поры до времени. Пока сук, на котором ты сидишь, не треснет. Или пока дерево не срубят те, что внизу дрались друг с другом. И ты не упадёшь на голову к охотнику и его жертве. Что тогда сделаешь?
- Не знаю. Ещё не решил, - вздохнул я.
- Вот, - многозначительно протянул Ломов и распорядился: - Ксюша-хрюша, Костя - к бою!
        Тяжело вздохнув и томно закатив глаза к потолку, Светлова на дрожащих ногах встала в боевую левостороннюю стойку. Я подтянул кулаки к подбородку и приготовился защищаться. Спарринг прошёл вяло. Оба устали. Вадим в этот момент вёл учебный бой с Ломовым и тоже был на пределе физических возможностей. Но не жаловался, а молча терпел. Вновь упав на пыльный пол без сил, Ксюха прошептала:
- Всё. Не могу больше. Сил нет. Ноги ватные. Голова кружится. Мышцы болят. Пристрелите меня кто-нибудь!
       Ломов беззвучно засмеялся и помог девушке встать на ноги. Он надел на левое предплечье мешок с песком, привязал его ремнём и приказал:
- Бей!
- Серёга, ты глухой или тупой?! НЕ-МО-ГУ! - зло огрызнулась Ксюха.
- Нет такого слова: "не могу", - бездушно возразил Ломов, ухмыльнувшись уголками губ, - есть термин: "надо смочь". Настоящее выживание не тогда, когда сытый, здоровый и выспавшийся стреляешь в тире по мишеням или колотишь грушу в спортзале, а когда раненный, в крови, пыли и собственном дерьме, со сломанными рёбрами бежишь из плена в посёлке "Гамсутль". А твои соперники - сытые, здоровые, отдохнувшие, вооружённые до зубов упыри, прошедшие не один десяток "горячих точек". И надо не только их победить, но и выполнить поставленную задачу, при это уцелев.
          Услышав знакомый позывной и упоминание о "Гамсутле", в котором по рассказу полковника бронетанковых войск Соловьёва погиб почти полностью весь предыдущий отряд "Альфа", я заволновался. "Не ужели Ломов последний чудом уцелевший на Кавказе настоящий "архитектор"?! Да быть такого не может! Сбылась мечта идиота! Если это правда, то мне повезло встретить верного друга. И не одного, а целых трёх!, - восторженно подумал я, украдкой вытерев потные от волнения ладошки о собственные камуфляжные брюки. Кажется, вместо привычного кнута судьба в этот раз  дала мне по ошибке чёрствый пряник. Уже прогресс, тысяча африканских чертей!"
            Ксюха издала нечленораздельный звук, издали напоминающий рёв медведя и вой шакала одновременно и снова закатила глаза. Всё с той же полу улыбкой на губах Ломов хитро прищурился и спросил:
- Хочешь, докажу, что сил у тебя предостаточно?
- Ну попробуй, - с апломбом заявила Ксюха.
             А зря. Ломов незаметно отстегнул от нижнего края рубашки булавку и воткнул её в бедро девушки. Заорав от возмущения, Ксюха сбила Серёгу с ног мощным хуком справа в челюсть. Искры из глаз, фонтан крови из разбитых губ инструктора и два выбитых зуба стали результатом её труда. Потеряв равновесие, Ломов торпедой отлетел назад и с грохотом втемяшился спиной в каменную стену, медленно сползая вниз и оставляя позади себя кровавую полосу. Ксюха завизжала от страха. Но вот Ломов открыл глаза, потёр шишку на затылке, сплюнул под ноги и удовлетворённо произнёс:
- Молодец, Ксюша-хрюша. Ты всё правильно сделала. А ныла: "не могу! Устала!" Всё ты можешь. Если захочешь. Зря по вас, баб, говорят: "слабый пол", - с улыбкой заворчал Ломов с помощью Вадима и Кости поднимаясь на ноги и улыбнулся опухшими губами.
       Не стану долго описывать всё это. Скажу одно: постепенно у Кости, Ксюхи и Вадима Малышева стало получаться всё лучше и лучше. Не зря Ломов на полгода заперся с подопечными на заброшенной в 1998 году базе расформированного спецназа "Альфа".
      Наваждение пропало так же внезапно, как и появилось.
- Сомненья прочь. Уходит в ночь отдельный. Десятый наш десантный батальон, - тихо пропел я, стараясь придать уверенности своим поступкам, вынимая из рюкзака охотничий дробовик с обрезанными час назад стволами.
      Зарядив оружие, я тщательно прицелился в невысокого широкоплечего лысого коротышку. Отморозки красовались во весь рост. Соревновались друг с другом в крутости, размахивали пистолетом, лениво куражились над связанной по рукам и ногам наркоманкой, не думая прятаться и не ожидая сопротивления ни от неё, ни от кого-то ещё в такой глухомани. Я нервно сглотнул слюну. От выплеска адреналина закипела кровь. Я больше не колебался. Прикинул расстояние. До цели было не больше десяти метров. Глубоко вздохнув, я вышел из-за дерева, за которым прятался, и выстрелил почти не целясь. Бесу снесло половину черепа. Невысокое квадратное тело судорожно дёрнулось и рухнуло в траву.  На звук выстрела обернулся его долговязый подельник.  У него от изумления распахнулась нижняя челюсть и вылезли от страха глаза.  Даже про "ТТ" в руке позабыл. Я не захотел разбираться в чувствах уголовника. В конце концов, я ему не нянька. И он сам, добровольно, выбрал свой жизненный путь.  Рассуждая таким образом, я второй раз нажал на спусковой крючок. Заряд дроби попал тощему злодею в грудь. Уронив на землю пистолет, негодяй оступился, отшатнулся назад и упал спиной в овраг. Дико закричала девушка. Убрав двустволку в рюкзак, я подбежал к Инге и зажал ей рот правой ладонью.
- Тихо. Тихо, милая, - ласково и дружелюбно шептал я на ухо наркоманке, - успокойся. Худшее уже позади. Я тебя не обижу. Не я твой враг. Не шуми. Мне свидетели не нужны.
        Когда Инга заткнулась, обыскал труп Беса и нашёл ключ от наручников. Теперь я отстегнул наручники, освобождая руки пленнице, и принялся распутывать бельевую верёвку у неё на ногах. С тревогой окинув взглядом спортивную площадку, я заметил на заборе кусок брезента, на котором работники сволакивали со стадиона прошлогоднюю листву и скошенную траву. По очереди погрузил на брезент трупы и оттащил в кусты.
- С почином тебя, товарищ младший "архитектор", - не удержался я вслух от колкости в свой адрес, - как говорил мой одноклассник Ломов:  "первое убийство всегда тяжёлое для психики. Все остальные совершу уже гораздо легче.
- А вы что, архитектурный факультет заканчивали? - удивилась Инга, - и здания умеете строить?
- Ага. Заканчивал, - подтвердил я с самой лучезарной улыбкой, на которую оказался способен, и пояснил: - архитекторы ведь тоже разные бывают. Одни проектируют здания, а другие козлов отстреливают. Так вот я из второй категории.
- Очуметь! - испуганно воскликнула Инга и насторожилась: - и что же со мной будет? Что вы (или ты?) со мной сделаете?
- Ещё не решил. Надо с Серёгой посоветоваться, - простодушно признался я, надевая перчатки, которые вынул из рюкзака, на руки.
- А кто такой Серёга? - не поняла девушка.
- Ветеран - афганец. Но это конфиденциальная информация. Я не имею права её разглашать, - вдруг спохватился я.
       Инга смотрела на меня с ужасом, но молчала. А я напряжённо соображал, не сболтнул ли чего лишнего по деревенской привычке?
- Там же ещё третий был. Глухой, кажется, - вдруг вспомнил я и сурово распорядился: - иди на станцию и позови его. Мол, Бес приказал ему сюда идти помочь мой труп закопать, - и, глядя попутчице в глаза, тихонько добавил: - только сама чуть приотстань от него. Это понятно?
       Инга растерянно кивнула и побежала в указанном направлении.
       Перезаряжая двустволку, третьего дебошира я решил встретить недалеко от места, где лежали те двое налётчиков.
       Дыша, как паровоз из-за тучной комплекции, Глухой пёр в гору буром и вскоре получил свою заслуженную порцию картечи точнёхонько в висок. Спровадив бандита к сотоварищам, я догнал Ингу, которая стремглав неслась в сторону станции, нелепо отбрасывая в сторону тощие ноги.
- Вздумала убегать? Нет, голубушка. Нифига у тебя не выйдет. Ты эту кашу заварила, придётся расхлёбывать до конца, - с усмешкой возразил я, хватая наркоманку за руку.
      Чтобы не пришлось сто раз догонять, снова пристегнул девушку за руки к тренажёру, а сам сноровисто обыскал мёртвых братанов, аккуратно разложив содержимое их карманов на брезенте. Два кнопочных мобильных телефона, кучка мятых купюр, нож-выкидушка, пистолет "ТТ", три гранаты "Ф-1" и несколько пакетиков с белым порошком.
- Не густо, - разочарованно протянул я, почёсывая себе затылок рукой в перчатке, - ну, что имею, тому и рад.
      Отстегнув Ингу, я отвёл её в домик сторожа и дал ей один пакетик, запер дверь снаружи на амбарный замок, а сам принялся провожать страдальцев в последний путь. В километре от базы отдыха лет шестьдесят назад, ещё во времена советского союза, геологи били шурфы. Видимо, то, что искали, не нашли. Или количество обнаруженного ресурса оказалось недостаточно для промышленной разработки. Шурфы взорвали из соображений безопасности. Одну шахту подорвали неудачно. Взрывом вырвало наружу деревянный щит, которым были укреплены стенки. И аккуратно приложило сверху, словно крышкой. Да ещё и присыпало землёй. Со временем щит прогнил. Земля и руда ссыпались вниз. Образовался лаз в глубокий колодец. Опасное место. Да ещё и замаскировано зарослями дикой смородины и крапивы. Я случайно обнаружил этот колодец прошлой осенью. Хотел было, сразу засыпать, но поленился. Закрутился, замотался и забыл. Резко завалила снегом зима. Потом как-то расхотелось его закапывать. Появились более насущные проблемы, решать которые входило в мои семейные обязанности. Жена Ксюха совершенно не занималась ни воспитанием дочери, ни домашними хлопотами. Всю мужскую и женскую работу по дому выполнял я один буквально за всех. За маму и за папу. А Ксюха только нежилась в ванне с пеной, читала исторические романы и ходила на работу. Либо усердно тренировалась в общем спортзале. Или зависала с подругами на бесчисленных модных тусовках, которые ей оплачивал её отец - известный  в городе адвокат Владимир Иванович Пикулев.
           К этому-то шурфу я и свозил на спортивном мотоцикле модели "Харлей Дэвидсон" тела убитых бандитов. Сожалел ли я об этом? По-всякому. С одной стороны я мысленно клеймил себя обидным до слёз термином "убийца". А с другой - я защищал девушку. Гражданское лицо могло погибнуть, если бы я не вмешался. А это уже совсем другая статья. За превышение мер необходимой само обороны. Так это, кажется, у юристов называется? Закончив скидывать в шахту трупы отморозков с привязанными к ногам увесистыми камнями, я бережно привёз собачий труп Султана, всплакнул над ним, вытирая правым рукавом искренние слёзы безудержной тоски о погибшем друге, мысленно попрощался с собакой, погладил её за ухом, ещё раз попросил прощения за то, что сразу за животное не заступился, и опустил в колодец. По-прежнему шмыгая носом из-за душевных метаний, я заглянул вниз. Зыбкие края того и гляди, обвалятся. В глубине колодца жирно поблёскивала мутная вода. Стараясь отдать последние почести погибшему сторожу номер два, я завернул его в брезент, обмотал верёвкой, снабдил камнем для тяжести и бережно спустил вниз, обрезав ножом-выкидухой длинный конец своеобразного троса. В ту же трясину полетели оба мобильника, изъятые у гопников и пистолет "ТТ". Если меня с ними какой-нибудь дотошный мент прихватит в городе, то конец свободе, карьере и семье. Ксюха одна не справится с воспитанием Любы. Вот тут и пригодились трофейные гранаты. Выдернул чеку, бросил в жерло, отбежал, пригнулся и прикрыл голову широкими, как спелая дыня, ладонями. Хватило и одной "лимонки". "Салют, плохиши!" - злорадно подумал я и с тяжёлым вздохом мысленно добавил: "прости, Султан". Взрыв получился несильный. В деревне запросто могли и не услышать. Ну, или подумают снова на соседнем карьере уголь взрывают. Зато на месте старого шурфа образовалась аккуратная, присыпанная свежей землёй, неглубокая воронка. Скоро затянется травой и эта ямочка. И пойди тут найди кого-нибудь.
       Впервые я мысленно поблагодарил одноклассника Ломова за деспотичные тренировки по выживанию, которые он для меня, Ксюхи и казаха Малышева в прошлом году устроил. В тот раз я открыто обзывал друга садистом, тюремщиком, контуженным солдафоном и самодуром, не осознавая всю степень его заботы обо мне.  А теперь понял, что я ошибался. "Это каким профессионализмом должен обладать мой друг, если я даже четвертью его боевых навыков, ума и таланта, не обладаю?" - угрюмо рассуждал я, сидя в седле спортивного мотоцикла и направляясь в Оренбург.
      Подъезжая к городу, я позвонил Серёге по смартфону и договорился о встрече в летнем кафе под названием "Берендей". Два часа спустя я достиг цели и припарковал свой транспорт на платной автостоянке неподалёку. Выключив двигатель, я спрыгнул с седла и направился к пластиковым столикам, расположенным на улице под брезентовым тентом, защищающим посетителей от палящего солнца и дождя.
     Одноклассник Ломов ждал меня за ближайшим к пологому песчаному обрыву, нависающему над прозрачной и прохладной рекой "Урал" столиком, невозмутимый и без эмоциональный, как скала. Увидев меня, Серёга дружелюбно замахал левой рукой, подзывая к столу. Я сдержанно кивнул в ответ. У меня на душе скребли кошки.  Когда расстояние между нами сократилось, я пожал другу протянутую им правую руку. При сдержанно крепком рукопожатии обаятельное румяное лицо отставника внезапно побледнело и осунулось. Пальцы задрожали. Веки задёргались. Губы друга беззвучно зашевелились. На мгновение прикрыв глаза, Ломов покрылся испариной. Потом глубоко вздохнул, посмотрел на меня по-прежнему спокойным взглядом и будничным тоном, словно речь шла о сосисках, заговорил:
- Привет, братан. Понимаю твою дилемму. Нелегко впервые убить человека. Тем более отморозка. Но не грузи себя. Ты всё правильно сделал. Я бы на твоём месте поступил так же. Но нашёл бы способ не марать табельный охотничий дробовик. С его подменой возникнут проблемы.
      От услышанного мой мозговой процессор завис на пару минут. Удивлённо выпучив голубые глаза, я изумился:
- Но, чёрт возьми, как ты об этом узнал?! Кто тебе сообщил?! Признавайся!
      Ломов от души расхохотался, указал левой рукой на свободный стул перед собой и предложил:
- Костя, сядь, поешь. Выпей пива. Отдышись. Расслабься. А то ты неважно выглядишь. Побледнел, осунулся. Чёрные круги под глазами появились. Ты хорошо спишь?
- Если честно, то вчера ночью вообще не спал. Наркоманка Инга дебоширила, - с тяжким вздохом признался я и напомнил: - ты проигнорировал мой вопрос. Я жду на него ответ.
- Всему своё время, братишка. Я тебе обязательно всё объясню, - пообещал Ломов и, жестом подозвав официанта, заказал вторую порцию шашлыка и кружку пива.
     Когда сотрудник кафе ушёл, Серёга улыбнулся уголками губ и задумчиво произнёс:
- Понимаешь, Костян, после того, как я вернулся из "Гамсутля", то заметил у себя крайне неприятную особенность. Пожимая руку собеседнику, я у себя в голове вижу коротко метражный фильм с участием собеседника. К сожалению, это обстоятельство принесло мне много разочарований. Например, пожав руку кассирше в продуктовом магазине, я узнал о том, что она регулярно ворует сигареты. А чтобы проверка её не спалила, она вносит табак в счёт клиентов. Про своего соседа Раиля я тоже узнал много любопытного в видениях при рукопожатии. Например, в 1965 году он трудился в одном НИИ, расположенном на пятой улице Строителей напротив моего дома. И пытался по заданию руководства СВЧ излучением разогнать грозовые облака. В итоге на голову людям посыпались агрессивные пришельцы. Свидетели из телефона в будке на улице вызвали ментов и Щепкина. Алиенов кого перестреляли, кого поймали и посадили в клетку и увезли в "ФСБ" России. Сам Раиль получил десять лет тюрьмы за общественно опасный эксперимент с погодой. Руководителя НИИ профессора Котовского по решению суда расстреляли. В 1975 году Раиль вышел на свободу и снова устроился в тоже НИИ загадочным образом. А год спустя по заказу из министерства обороны он принялся изготавливать энергетический щит для защиты от авиации противника. Но вопреки ошибкам в чертежах и неправильной сборке это силовое поле вышло из-под контроля и заблокировало людей в зданиях.  НИИ и весь квартал обесточили. Раиль уехал в Сибирь лет на восемь. А когда освободился, поехал в Египет с археологической миссией по заданию полковника госбезопасности Щепкина. В Месопотамии Раиль нашёл необычную пирамиду с высеченным в камне над входом черепом со скрещенными внизу костями и какой-то загадочной надписью на существовавшем в 28 веке до нашей эры языке над входом. Расшифровав запись и открыв проход, Раиль понял свою ошибку и ужаснулся. В пирамиде находилась плотоядная мумия древнего жреца. При транспортировке эта гадость ожила и сожрала большую часть археологов. Когда Раиль доложил об этом Щепкину, то вход в пирамиду взорвали. Мумию забрали в "УПСМ" для изучения, а сам Раиль уехал в дурдом на три года. В 1987 году сосед взял кредит в банке и пытался заниматься бизнесом, но шесть лет спустя прогорел. Теперь бухает с горя.
- Какой ужас! Как ты это терпишь? - искренне посочувствовал я другу и поинтересовался: - избавиться от этой способности пытался?
- А как? Я бы с радостью это сделал, - Ломов растерянно пожал плечами и продолжил: - даже томограмму делал. Думал, что у меня опухоль в мозгу после того, как моим затылком каменные ступени боевики Аль-Ансари пересчитали. Но нет. Там всё в порядке.
- И что теперь? - насторожился я.
- Смотря о чём говоришь, - Ломов с аппетитом ел мясо и запивал его пивом, - очень вкусно. Попробуй. За уши не оттащишь.
      Я кивнул. Кусок в горло не лез от распиравших меня эмоций.
- Волнуешься? - уточнил Серёга, пристально глядя мне в глаза, и продолжил: - а зря. Уже поздно пить "Боржоми", когда почки отвалились.
- Да я понимаю, - я со вздохом потупил взгляд.
      Я собирался ещё что-то сказать, но Ломов перегнулся через столик и приложил левую ладонь к моим губам. И я понял, почему. С подносом в руках к нам приближался официант. Расплатившись по счёту за двоих, Ломов отклонил мой громогласный протест и попытку оплатить мою порцию еды, сославшись на компенсацию за моральный ущерб. Когда официант ушёл, Ломов продолжил, хитро прищурившись:
- Как говорил продажным боярам наш соотечественник - царь Иван Васильевич по прозвищу "Грозный" - "я вас, ****ей, насквозь вижу".
            Я грустно улыбнулся и принялся за еду, запивая шашлык пивом.  Мой желудок сурово требовательно заурчал, желая восполнить  потраченные при перетаскивании трупов уголовников калории.
- Так вот, Костя, ситуация у тебя серьёзная. Но не смертельная. Я что-нибудь придумаю, - пообещал наставник.
- А что ты можешь придумать? Сторож вернётся уже завтра. Это конец, - с набитым ртом ворчал я.
- Есть идея, - многозначительно поднял вверх указательный палец левой руки Серёга и попросил: - передай, пожалуйста, лицензию на дробовик?
- Зачем? - удивился я.
- Костя, не тупи, - добродушно, но твёрдо осадил меня Серёга.
      Засунув в рот очередную порцию сочного шашлыка и запив его пивом, я снял со спины рюкзак и поставил справа от себя. Развязав шнурки, я поковырялся в содержимом и вынул оттуда несколько типографских листов в плотной прозрачной упаковке. А затем передал их напарнику. Молча кивнув, Ломов взял документы и словами: "Жди здесь. Скоро вернусь", куда-то ушёл, на ходу доставая смартфон из кармана серых джинсов.  Я видел, как Серёга кому-то звонит, облокотившись на перила моста над рекой, сердито шевелит губами. Ломов всегда озвучивал мысли вслух, когда ситуация выходила из-под контроля и его тревожила. Наконец, полчаса спустя одноклассник кому-то дозвонился, о чём-то вполголоса поговорил, сбросил исходящий вызов, что-то потыкал  на голубом бликующем экране и убрал многофункциональный аппарат в левый карман джинсов. Затем Ломов вернулся к столику, отдал мне  лицензию на охотничье оружие и обрадовал:
- Первый твой вопрос решён положительно. Минут через сорок тебе привезут новый ствол. От предыдущей двустволки рекомендую срочно избавиться.
- Спасибо, - не веря в удачу, растерянно отозвался я, принимаясь за вторую порцию шашлыка.
- Рано благодарить. Потом сочтёмся, - с деланным равнодушием возразил Серёга. Но во взгляде на миг промелькнуло удовольствие от похвалы. После паузы отставник доел его шашлык, залпом выпил стакан пива и заговорил, заметив, что я опять потянулся к рюкзаку: - Костян, не здесь. Тут слишком много свидетелей. Ты и так изрядно накосячил с Ингой. Эта дура за дозу тебя продаст либо ментам, либо подельникам.
- И как быть? - растерялся я.
- По закону военного времени от Инги надо избавиться, - сурово сказал Ломов.
- Я не могу. Я отказываюсь выполнять этот преступный приказ, - запротестовал я и пояснил: - я не для того спасал Ингу и пожертвовал Султаном, чтобы её убить.
- Ладно, - уступил Серёга с едва заметным вздохом разочарования, - сделаем иначе. Сотри ей память "амнезиаком".
- Согласен, - кивнул я и добавил, всплеснув руками: - но у меня нет "амнезиака".
- У меня есть, - невозмутимо успокоил меня Ломов и пояснил: - прикупил оптом десять упаковок по липовому рецепту от бессонницы. Кошмары о военном прошлом в конец замучали.
- А не спровоцируешь ли ты себе Альцгеймер злоупотреблением "амнезиака"? - забеспокоился я.
- Вот тут ты прав, - Ломов кивнул и пообещал: - обещаю подумать над твоим советом. Спасибо.
      Вытерев рот салфеткой, лежавшей на столе, Серёга левой рукой вынул смартфон из кармана и посмотрел на часы на голубом экране. В этот момент просигналило входящее СМС сообщение. Открыв его, Серёга молча прочитал текст и отрывисто бросил мне:
- Жди здесь, - встал из-за стола и ушёл на парковку.
      Украдкой обернувшись, я заметил только что подъехавший и приютившийся за чёрным внедорожником, похожим на сарай, скромный ржавый "жигулёнок" то ли третьей, то ли шестой модели с заляпанными грязью номерами. Из кабины с водительского места вышел какой-то неприятный тип кавказской национальности с ожогом на левой половине лица. Заметив Серёгу, он помахал ему правой рукой, надел перчатки и открыл багажник. Когда Ломов подошёл к незнакомцу и пожал протянутую правую руку, объект открыл багажник машины и передал Ломову наглухо закрытую замком-молнией синюю спортивную сумку. Перекинувшись парой фраз, Серёга тепло попрощался с осведомителем (так я окрестил чужака), незаметно (как он думал) передал ему пачку баксов, перетянутую резинкой и свёрнутую кольцом,  и пошёл в кафе. Чужак захлопнул багажник, снова огляделся, сел за руль и уехал задом наперёд с парковки.
        Когда Ломов подошёл к нашему столику, он констатировал факт:
- Порядок. Не привлекая внимания, загляни внутрь.
        Вытерев салфеткой рот и не снимая резиновых перчаток, я подчинился. Едва я приоткрыл "молнию", то удивлённо присвистнул:
- Очуметь! Как тебе это удалось?
       Ломов расплылся в улыбке и уклонился от прямого ответа:
- Секрет. Много будешь знать, скоро состаришься и седым пойдёшь домой. Оно тебе надо?
       Я отрицательно помотал головой. А Серёга многозначительно кивнул и заговорщицки подмигнул.
       На дне сумки лежал новый карабин "Сайга" с серийным номером, совпадающим с лицензией на оружие из бланка в папке.
- Теперь доедай быстрее и пошли решать твою проблему с погибшим кобелём, - распорядился Ломов.
      Я подчинился, стараясь при этом тщательно дожёвывать мясо и не подавиться. После чего я снова вздохнул и уточнил:
- А как тут можно исправить ситуацию с Султаном? Ты же его не воскресишь из мёртвых. И клон не сделаешь. Наука, к сожалению, не дошла до этого.
- Вот тут ты прав, - согласился Ломов и предложил: - можно собаку заменить.
- Думаешь, сторож Михалыч законченный идиот? Он не отличит лабрадора от какой-нибудь овчарки? - засомневался я.
 - Костян, не нуди, - Ломов демонстративно закатил глаза к зонтику над головой, - уколи завтра твоему Михалычу "амнезиак". И он не заметит разницы между погибшим лабрадором и овчаркой.  Более того, он будет искренне убеждён, что современная овчарка и есть его лабрадор по кличке Султан.
- А как нового пса к старой кличке приучить? - гнул своё я.
- Это уже ТВОИ трудности, - равнодушно и безапелляционно возразил Ломов, выделив интонацией местоимение "твои".
- А может, лучше признаться? - засомневался я, идя за Ломовым к парковке.
- Костя, ты идиот? - рассердился Ломов и начал терпеливо объяснять: - как только ты расскажешь Михалычу о нападении на турбазу и гибели Султана, он сразу побежит к копам. Если дело попадёт к Петкину, тебе хана.
- Твой Петкин тупой. Он два плюс два сложить не может, - вяло попытался отмахнуться я, садясь в кабину Серёгиной серебристой шевроле нивы.
- Ты частично прав, - Ломов кивнул и сел за руль, скрипнув сидением, - Петкин тугодум. Но ровно до того момента, когда дело запахнет сенсацией, квартальной премией или повышением по службе, о котором Николай Иванович напрасно мечтает уже лет десять.
       Проследив за моим обеспокоенным взглядом, брошенным вскользь на спортивный байк с блестящими лакированными бортами, Серёга досадливо поморщился и приказал:
- Да плюнь ты на свою тарахтелку. Не до неё сейчас. Завтра заберёшь. Это при условии, что тебя бандюки не укокошат или мусора не сцапают.
       Я тяжело вздохнул, но уступил. А Серёга продолжил:
- Так вот. Дядя Коля ни одного по-настоящему громкого преступления, которое привело бы его к званию майора, не раскрыл. Он боится нарушить хрупкий баланс между олигархами и понтами.
- Кем? - опешил я.
- Понтами, - повторил Серёга и пояснил: - раньше была "милиция" и "менты". А с 2005 года "полиция" и, соответственно, "понты".
- Понял. Не дурак. Дурак бы не понял, - я расплылся  в широкой улыбке.
- Не перебивай, - рявкнул Серёга и дружелюбнее продолжил мысль: - дядя Коля (Петкин который) любит создавать иллюзию бурной деятельности, сажая на нары таких мелких убийц, как ты. При этом он не гнушается подделывать улики, акты вскрытия, протоколы допроса свидетелей; а зачастую сам с помощью скотча переносит отпечатки пальцев "удобного" подозреваемого с кружки чая, "заботливо" принесённой в комнату для допросов, на орудие убийства.
- Какой ужас! - возмутился я и спросил: - почему ты его не посадишь?
- Доказательств нет. За руку я Петкина не ловил, - с сожалением возразил Ломов, управляя внедорожником, - я это увидел, пожав капитану руку.
- Понятно. Твои глюки к делу не пришьёшь, - разочарованно вздохнул я.
- Именно, - кивнул Серёга, - но теперь я понял суть характера Петкина.
- А почему ты его не устранишь, как других оборотней в погонах? - продолжил наседать я.
       Серёга тяжко вздохнул и медленно заговорил, тщательно подбирая слова:
- Понимаешь, Костян. Не всё так просто. Когда моя мама была жива, она уважала Николая Ивановича и его жену Ушакову Елену Максимовну. И моя матушка взяла с меня обещание, что я сохраню с этим джентльменом в смокинге хорошие отношения. Или хотя бы не поссорюсь с ним.
- Поэтому ты его не можешь убрать? - догадался я.
- Да. Так и есть, - Ломов кивнул и заговорил после небольшой паузы: - моё терпение по отношению к опер упал намоченному Петкину, - Серёга умышленно исказил это слово, - медленно, но верно иссякает. И когда оно совсем иссякнет, я отправлю дядю Колю на покой. На вечный покой.
       Я молча кивнул. А Ломов сурово предупредил:
- Я этого не говорил. А ты не слышал. Усёк?
- Так точно, товарищ командир, - подтвердил я, расстёгивая на рубашке верхнюю пуговицу.  Почему-то от волнения ворот стал меня душить.
       За этой милой беседой я не заметил, как мы подъехали к собачьему приюту. Оставив транспорт на парковке, Серёга подошёл к забору, обернулся и вновь скомандовал:
- Жди тут. Я быстро.
      Я кивнул и подчинился.
      Ломов позвонил в домофон, закреплённый сбоку от ворот, что-то кому-то сказал и зашёл во двор, когда ворота открылись. Очутившись во дворе, Серёга с задумчивым видом бродил между просторными вольерами с собаками самых разных пород от дворняжек до породистых. Дама-волонтёр средних лет сопровождала Ломова повсюду и о чём-то ему рассказывала. Серёга молча слушал и кивал. Увы. Лабрадора в питомнике не оказалось. Тогда напарник выбрал самого добродушного, но  сурового по характеру сторожевого пса. По стечению обстоятельство это оказалась именно немецкая овчарка с чёрными пятнами на бурой спине и затылке.  "Накаркал! Теперь точно неприятного разговора с Олегом Михалычем не избежать", - пронеслась мысль в моей голове. Вскоре Серёга заплатил наличными волонтёру и вернулся с трофейным псом, торжественно произнеся:
- Костя, познакомься: это Султан номер два.
- Гав! - смиренно подтвердил пёс.
- Рад знакомству, - я робко присел на корточки и пожал протянутую чужим псом лапу.
- Султан, познакомься, это Костя. Он временно исполняет обязанности твоего хозяина Олега Михайловича, - шутливо обратился Ломов к собаке.
- Гав! - вновь подтвердил пёс, посмотрев умным взглядом на Серёгу.
- Теперь оба за мной и молча, - рявкнул по привычке Ломов и потянул пса в наморднике за поводок к заднему сидению машины.
        Открыв дверцу, отставник помог животному забраться внутрь. Захлопнув дверь, Ломов распорядился, обращаясь уже ко мне:
- В кабину.
        Я кивнул и подчинился.
        Серёга сел за руль, завёл мотор и выехал со двора парковки. Теперь наставник вновь задумчиво заговорил:
- Понимаешь, Костя, после недавнего ужесточения правил усыновления бродячих собак ситуация усложнилась. Но за бабло можно отодвинуть любую бюрократическую стену.
       Я кивнул. А Серёга продолжил:
- Вернёмся к погибшему лабрадору. Если бы он скончался по другой причине, не оставляющей огнестрела на туловище, Петкин даже со стула бы не встал по заявлению твоего Михалыча. А раз был огнестрел, то дядя Коля обязан провести доследственную проверку. Или как она там называется?
- Логично, - вновь согласился я.
       Пропустив мою реплику мимо ушей, Серёга продолжил:
- Так вот. По новому закону, который придумали и утвердили в январе этого года наши "чудесные" долбоёбы в Кремле, полиция обязана найти оружие из которого стреляли в пса, согласно закону о догхантерах. Знаешь, кто они такие?
- Конечно. Эти идиоты травят бродячих собак, - подтвердил я и добавил: - рыло бы им начистил за это.
- Начистишь. Не переживай, - успокоил Серёга и заговорил: - так вот. Рано или поздно наш гений сыска Петкин вычислит по пулегильзотеке тот "Макаров", из которого убили пса по кличке Султан.
- У этих отморозков "ТТ" был, - на автопилоте поправил я друга.
- Не суть, - отмахнулся Серёга, - ствол этот наверняка "мокрый" с какого-нибудь нераскрытого дядей Колей "висяка". Уловив запах сенсации и скорого продвижения вверх по служебной лестнице, коп начнёт копать в этом направлении.  И выйдет на гопника по кличке Штырь.
- Потрясающе! Как узнал? - округлил глаза я, - да, высокого и тощего злодея бандит по кличке Бес называл Штырём.
- Догадался, - отмахнулся Серёга, выруливая на дорогу, - так вот. За этими тремя придурками наверняка тянется криминальный след, связанный с разбоем и нанесением тяжких телесных повреждений в электричках. Петкин не поленится. Обойдёт все ветки электричек в городе и области. И найдёт тех пенсионеров, которые видели твой конфликт с Бесом и Штырём. Дядя Коля по старой доброй традиции не станет усложнять себе жизнь уточнением деталей и устранением нестыковок, а сразу запишет тебя в агрессоры и убийцы, возьмёт постановление на твой арест у прокурора и привезёт на допрос. Там он тебя изобьёт специальной резиновой дубинкой, не оставляющей следов, по почкам, и получит нужные для него признательные показания. И всё. Пипец.
- Чесать мой лысый череп! Куда мир катится! - возмущённо воскликнул я.
- Уже скатился к чертям собачьим, - угрюмо подтвердил Серёга и пояснил: - когда индейцы майя предрекали конец света, учёные решили, что речь идёт о землетрясении или падении астероида на нашу планету. Но они ошиблись  в расшифровке письменности древнего народа. Погибшая цивилизация майя описывала нынешнее торжество зла над добром.
- Поменьше всякую чушь смотри, - отмахнулся я.
      Мы приехали к воротам турбазы. Выключив двигатель, Серёга вывел овчарку с заднего сидения машины. Я зашёл во двор и огляделся по сторонам. Вроде всё было тихо и спокойно. Подойдя к двери избы сторожа Михалыча, я приложил ухо и услышал храп Инги.
 - Порядок, - сказал я другу и добавил: - заходи. Будка там.
- Ты бы хоть для видимости кровь смыл с травы, - упрекнул меня Серёга.
      Тяжело вздохнув, я зашёл в подсобку, вынул оттуда шланг, прикрутил к крану снаружи дома и стал мыть траву перед будкой и внутри неё. Затем я без труда поднял массивное деревянное сооружение и перенёс на другое место. Ломов подвёл Султана номер два к будке и пристегнул поводок изнутри, сухо распорядившись:
- Привыкай, Султан. Это твой новый дом.
- Гав? - отозвался пёс.
- Рядовой запаса Султан, отставить возражения, - пошутил Ломов и снял с пса намордник.
- Гав! - подтвердила овчарка и завиляла хвостом, замети сардельку в левой руке у Серёги.
- Второй пункт плана завершён, - одобрил Ломов и попросил: - вынь свою старую берданку из рюкзака, напильником сдери со ствола номер и утопи в реке.
- Кого утопить: берданку или номер? - не понял я.
- Не тупи! - рявкнул Серёга.
 - Ага, - отозвался я и пошёл выполнять приказ.
      Закончив выполнять поручение, я спросил у наставника:
- И что теперь?
- Увидишь, - мрачно пообещал Ломов, направившись к машине.
      Открыв пассажирскую дверцу, Серёга вынул из бардачка шприц с какой-то жидкостью и уточнил, кивнув на избу:
- Инга там?
- Судя по храпу да, - подтвердил я.
- Открывай, - потребовал Серёга.
- Зачем?
- Базар отставить. Выполняй задачу, - нахмурился Серёга.
         Я тяжело вздохнул и отпер амбарный замок. Когда я вернулся  в домик, Инга беспечно валялась на моей постели, пребывая в нирване. Сняв с иглы колпачок, Ломов подошёл к наркоманке и уколол ей "амнезиак" прямо через футболку в плечо. Инга не реагировала.
- Она хоть живая или уже окочурилась? - забеспокоился Ломов.
- Не знаю. Вроде пульс есть.
- Разбуди, - потребовал Серёга.
        Особо не церемонясь, я растолкал девушку.
- Кто я? Где нахожусь и кто вы такие? - растерянно хлопала глазами блондинка, переводя встревоженный взгляд с меня на Ломова и обратно.
- Спокойно. Я - свой, - уклонился Серёга от прямого ответа и, замечая мою нервозность, уколол мне порцию "амнезиака", которую принёс из бардачка шевроле нивы.
       В глазах у меня потемнело.  В теле появилась слабость. Окружающий мир померк. Серёга подхватил меня сзади за плечи и заботливо усадил спиной к окну в кресло, обитое дерматином. Когда я очнулся и недоумённо огляделся по сторонам, то увидел Ингу, сидящую на кровати с тем же обескураженным выражением лица, что и у меня, и Серёгу, хлопавшего меня ладонями по щекам.
- Очухался, боец? - заволновался он.
- Вроде да, - робко и неуверенно ответил я и потёр виски пальцами, - что тут произошло?
- А ты совсем ничего не помнишь? - уточнил Серёга.
- Нет. А что я должен помнить? - растерялся я.
- Рад за тебя. Меньше будешь себя накручивать по пустякам, - одобрил Ломов и продолжил: - поверь на слово, Костя: опыт и стрессоустойчивость приходит с гадами. Не с годами, а именно с гадами. Чем больше двуногих гадов ты ликвидируешь в жизни, тем меньше и реже тебя станет мучить совесть.
- Серёга, кто эта девушка и что делает у меня на работе? - поинтересовался я и уточнил: - а я разве кого-то убил?
- Не перебивай. Я сам собьюсь, - жёстко осадил меня Ломов и после паузы заговорил: - Знакомься: это Инга. Она проститутка. Ищет попутчиков в электричках, обслуживает их и покупает дурь на деньги клиентов, - затараторил Ломов, заложив руки за спину, принялся на ходу сочинять правдоподобную легенду: - значит так: из любви к природе ты несколько месяцев охраняешь турбазу.
- Так и есть, - подтвердил я.
- Когда ты ехал сюда доработать перед отпуском, ты в электричке познакомился с путаной, - с расстановкой спокойно диктовал Ломов.
- Я не путана, - запротестовала Инга.
- Молчи. Тебе слова не давали, - осадил её Серёга.
       Инга надула губки и отвернулась к окну.
- Далее: ты, Костя, решил сходить на лево.
- Что сделать? - не понял я.
- Ксюхе рога наставить. Жене изменить, - начал сердиться Серёга.
- Это не возможно, - запротестовал я.
- И почему же? Ты педераст или импотент? - нахмурился Ломов.
- Ни то, ни другое, - возразил я, качая головой, - и вообще, что за абсурд ты придумал?! Я верный муж и отец.
- Братан, прости, но твоё мнение сейчас нафиг никого не волнует, - нагрубил Серёга.
- Исключено, - упрямо твердил я.
- И по какой же причине? - начал Серёга терять терпение.
- Ксюха запрещает мне даже на километр к шлюхам подходить, - заявил я и пояснил: - жена сифилиса боится.
               "Да когда бы твою Ксюху заботил сифилис?! Это такая досадная мелочь для неё! - пронеслась ядовитая мысль в голове у Серёги. Стиснув болтливый язык зубами, чтобы не озвучить мысль вслух, он сам с собой вступил в полемику: - у твоей жёнушки, Костя, каждую неделю новый хахаль, включая меня". Но я, к счастью, не узнал ход мыслей друга. Тяжело вздохнув, Ломов опять заговорил:
- Так вот, ты решил изменить жене. Привёз сюда случайную девицу. Вы покувыркались. Ты ей заплатил. Она на твои деньги купила наркоту и обдолбалась до беспамятства.
- Кто?! Я?! - протестующе воскликнул я.
        На что Ломов сердито прорычал:
- Нет, блин, я!
- А почему я должен платить твоей шалаве?! И какого чёрта Инга делает у меня на работе?! - возмущался я.
- Я не шалава! - обиженно пискнула Инга.
       Серёга с металлом в голосе распорядился, не повышая интонацию:
- Цыц!
       Из глаз Инги брызнули слёзы. Она зашмыгала носом и отвернулась к окну.
       Театрально закатив серые глаза к потолку хижины, Ломов в исступлении простонал:
- О, боги, боец! За какой мой грех ты навязался на мою шею?!
- Значит, есть за что, - философски изрёк я.
- Теперь ты везёшь эту, - Серёга кивнул на девушку.
- Я Инга, - пропищала наркоманка и запротестовала: - никто меня сюда не привозил. Я сама пришла.
- Это я уже понял, - кивнул Серёга,- Костян, ты сейчас берёшь Ингу за руку и отвозишь на железнодорожный вокзал; купишь ей билет до Твери, посадишь в вагон и пулей сюда.
- Не выйдет, - возразил я.
- Это почему же? - взвился Серёга.
- Мой байк возле кафе "Берендей" в Оренбурге остался, - пояснил я и с тяжёлым вздохом признался: - к тому же с деньгами напряжёнка. Аванс я уже потратил, а до зарплаты ещё далеко.
- Поправимо, - беспечно отмахнулся Серёга и тоном директора школы посоветовал мне: - не нуди, Костя. И так мой мозговой процессор на максимальной мощности работает.
- А у тебя разве есть мозговой процессор? - изумился я, выпучив синие глаза.
- Базар отставить, мой недалёкий друг, - сурово парировал Ломов, - выполнять приказ.
- А чё это сразу недалёкий?! - возмутился я.
- Да потому, что близкий, - со вздохом пояснил Серёга, похлопав друга по плечу левой рукой.
- Понял. Не дурак. Дурак бы не понял, - добродушно протянул я и расплылся в улыбке.
- А почему в Тверь, а не в Индию? - подала голос Инга.
          Взгляд Серёги метал гром и молнии. Повернувшись к девушке лицом, он, с трудом сдерживаясь, рявкнул:
- Слушай ты! Молчать в тряпочку! Сказал в Тверь, значит, в Тверь. И без возражений!
- Я в Индии не была ни разу, - канючила Инга.
- Перетопчешься, - огрызнулся Ломов, - Тверь тоже хороший городишко. И почти такой же замусоренный, как Индия.
             Презрительно фыркнув, наркоманка отвернулась к окну.
- И зачем ты её обидел? - накинулся я на друга с претензиями.
             Ломов смерил меня таким суровым взглядом, что мог бы убить на месте.
- Понял. Молчу, - я невольно попятился к стене, примирительно поднимая ладони вверх.
- Вот то-то же! - одобрил Ломов и распорядился: - брысь отсюда оба!
          Я с тяжёлым вздохом повёл Ингу на склад. За период работы на туристической базе на складе накопилось много старья, снаряжения, мужской и женской одежды. Некоторые шмотки вполне пригодны для жизни  тайге. Подобрал подходящий рюкзак. Заставил Ингу померить ботинки на толстой подошве, куртку, шапку. Штаны и свитер велел выбрать самой. Когда приготовления завершились, Серёга посадил нас обоих в машину и лично отвёз на железнодорожный вокзал и проследил за тем, чтобы я выполнил его требования. Серёга был военным отставником на пенсии по инвалидности из-за контузии в "Гамсутле". Он терпеть не мог пререкания по службе. Ломов искренне недоумевал, как можно не понимать, зачем нужен приказ и почему я старшему по званию не подчиняюсь. И начинал злиться. Я сердился из-за того, что Серёга перегнул палку, включив солдафона. Мне было плевать на его приказы с высокой этажерки. Купив билет до Твери, я посадил Ингу на поезд и вернулся в машину к другу.
- Спасибо, Серёга, выручил.
- На здоровье. Впредь будь осторожнее. На рожон не лезь, - предупредил Ломов и вынул из бардачка третий шприц, заполненный какой-то жидкостью: - это "амнезиак" для сторожа Михалыча. Незаметно уколешь ему завтра.
- Спасибо за содействие. Буду должен, - непроизвольно вырвалось у меня.
- А куда ты денешься? Конечно отработаешь этот косяк. Но чуть позже, - весело засмеялся Ломов и завёл мощный двигатель джипа, сделанного по западной технологии.
         Когда Инга зашла  просторный вагон поезда, то ощутила атмосферу умеренного комфорта и уюта. Стены обитые глянцевым коричневым пластиком, стилизованным под дерево, блестели от утреннего солнца, проникавшего внутрь сквозь небольшие панорамные пластиковые окна;
        В узком длинном коридоре, расположенном между рядом из восьми или десяти отдельных комнат-купе, рассчитанных на одного или двух пассажиров, на полу лежал слегка выцветший, местами полинялый ковёр, заботливо накрытый сверху белой клеёнкой с нарисованными на ней вертикальными бордово-коричневатыми полосами, защищавшими ковёр от пыли, снега или осенней слякоти. Как только пассажиры занимали свои места согласно купленным в кассе билетам, борт проводник убирал защитное покрытие с ковра, скручивал в рулон и уносил в его рабочий кабинет. Если можно так выразиться.
        Инге досталось купе с номером 13. Юная наркоманка никогда не была суеверной. Поэтому легко зашла внутрь и огляделась по сторонам. Едва переступив порог комнаты, девушку окутала атмосфера уюта и спокойствия, несмотря на спартанскую обстановку, которая контрастировала с её внутренними переживаниями. Пространство оказалось небольшим, но продуманным до мелочей. Мягкий свет, исходящий от встроенных в подвесной потолок люминесцентных ламп, создавал тёплую, расслабляющую обстановку. Друг напротив друга находились одноместные диванчики, обитые коричневым дерматином, именуемые по привычке "одноместными нижними полками". Между ними возле окна располагался письменный стол без ящиков. А под ним девушка обнаружила хорошо замаскированную электрическую розетку. Сквозь чистое пластиковое окно, обрамлённое тюлевыми кружевными занавесками, пробивались робкие лучи предрассветного солнца.  Над обоими сидениями к стене прикручены полки для багажа или книг. Так же Инга обратила внимание на две детали: маленькие крючки для одежды, приклеенные к пластику в углу возле двери; и бережно сложенные на диванах одеяла.
       Инге относительно повезло, что Сергей Ломов выкупил для неё всё СВ. И попутчиков у неё сейчас не было. В других вагонах люди начали тихонько беседовать друг с другом. За стенкой играли на гитаре и громко смеялись несколько дембелей; видимо, они уже успели набраться принесённым с собой дешёвым пойлом и спрятанным под гимнастёрками за ремнём брюк. С противоположной стороны от комнаты Инги, видимо, расположились цыгане. Это стало понятно по их гортанной речи и необычной музыке, которую они играли на губных гармошках и бубнах. Напряжение от предыдущего тяжёлого дня постепенно уходило, как улыбка Чеширского кота. Вывихнутые бандитами по кличке Бес и Штырь плечевые суставы перестали ныть. В голове у девушки находился сплошной бардак - последствия укола секретным препаратом под названием "амнезиак". Головокружение и звон в ушах практически сошли на нет.
        Широкоплечий тёмно-русый парень с весёлыми синими глазами и круглым деревенским лицом по имени Костя Инге приглянулся. Судя по его непринуждённой манере общения, сам Костя либо родился в деревне, либо регулярно её посещал в детстве.
        А вот его угрюмого вида спутник юной наркоманке сразу не понравился. Она долго размышляла над тем, что именно в облике Ломова её насторожило. Её изъеденный героином мозг долго не мог подобрать правильное описание сложившемуся образу. Но вскоре Инга поняла причину дисгармонии во внешности безымянного друга Мишука.  У этого человека была военная выправка, прямая осанка, атлетическая фигура; крепкое телосложение при среднем росте, коротко стриженые на армейский манер тёмно-русые волосы с седыми висками; правильные черты лица; тонкие брови и губы; аккуратный нос; большие серые глаза;  кривой шрам от ножа на левой щеке; сквозь футболку чётко вырисовывались рельефные грудные, брюшные и плечевые мышцы. Правый верхний край майки оказался небрежно скомкан. Сверху-вниз наискосок тянулся кривой шрам от когтей. Будто медведь сверху-вниз и справа налево полоснул бедолагу когтистой лапой.  Осанка и манера поведения у незнакомца вызывали надёжность, ответственность за себя и друзей; а открытый дружелюбный взгляд привлекал своей глубиной, честностью и порядочностью. Его манера речи была отрывистой, короткой. Незнакомец словно ротой солдат командовал. Он произносил чёткие,  невозмутимые фразы, словно колотил молотком по гвоздю.  Но в то же время от друга боксёра Кости прямо веяло скрытой угрозой, опасностью, необузданной дикой силой, которую этот джентльмен тщательно контролировал неимоверным усилием воли. И тут Ингу осенило. Стоп! Взгляд! Именно в нём вся проблема. Когда этот вояка, как мысленно окрестила его Инга, злился, на девушку будто смотрела сама смерть. Без преувеличения. Именно этот разительный контраст внешнего обаяния и наигранной беспечности в сочетании со взглядом жестокого беспощадного наёмного убийцы и создавал отталкивающий эффект и общий диссонанс в мозгу у девушки. В памяти Инги вдруг всплыл отрывок из воспоминаний ветерана - афганца с искалеченной, обожжённой душой, которую он неловко маскировал под наигранно беспечное поведение, описанный в одном учебнике по психологии, которой в прошлом увлекалась Инга. Именно такой образец человека и стоял тогда в избушке сторожа Михалыча рядом с боксёром Костей. Инге стало не по себе. Липкий холодный пот снова прошиб её с головы до пят.  И почему Костя выполнял его поручения? Может, Мишук служил вместе с этим неприятным типом?
          Инга решила не заморачиваться, а сразу пошла умываться в туалет в конце вагона. Там кроме чистого белого унитаза находилась раковина с укреплённым над ней зеркалом. Вымыв лицо с мылом, наркоманка пошла в ближайший вагон-ресторан ужинать. Она волновалась, что денег у неё не хватит. Но запустив руку в карман ветровки,  с удивлением обнаружила две пятитысячные купюры и пакетик с серо белым веществом, похожим на героин. Паспорта не оказалось. Она забыла, где и при каких обстоятельствах, его потеряла. Смутное ощущение тревоги сосало под ложечкой. Но голод оказался сильнее. Инга заказала овощной салат, картошку пюре и банку пива и принялась ужинать.
         Насытившись, она в сантехнической комнате почистила зубы и вернулась в тринадцатое купе, села на диван, взяла в руки телефон, вставила в него один конец провода от наушников, нашла убаюкивающую мелодию и задремала. Проснулась она несколько часов спустя от того, что дембеля в соседнем купе перестали играть на гитаре, а начали что-то растерянно бормотать. Сквозь мутное стекло межкомнатной перегородки она увидела двух патрульных в мышино-серой форме, проверяющий паспорта у солдатиков. У Инги от страха одновременно вспотели лоб и ладони. Мысленно чертыхнувшись, она выключила мелодию, игравшую в наушниках через телефон, и выбралась через купе с цыганами в тамбур. На её счастье поезд замедлил ход и стал притормаживать на станции. Когда двери с шипением раскрылись, Инга выбежала на улицу и побежала в обратную от железнодорожной станции сторону; тщательно напрягая мозг, в котором хранились остатки сведений о туристической базе, где трудился охранником  Костя. 
         Проводив Серёгу до машины, я решил немного поохотиться в местном лесу; испытать подаренный Ломовым карабин Сайга. Охота прошла успешно. Свежий прохладный ветер остудил разгорячённые мысли. Вернувшись с подстреленной уткой в лагерь, я сноровисто ощипал перья, выпотрошил внутренности, которые скормил Султану номер два и стал варить обед, так как завтрак опять упустил по объективной причине. Замариновав дичь, я поставил её в раскалённую докрасна духовку и вышел во двор. Едва я открыл дверь избы, то увидел перед собой знакомую скособоченную худую фигуру наркоманки Инги.
- Твою дивизию! - удивлённо воскликнул я, выпучив небесно-голубые глаза, - что ты тут делаешь? Я запретил тебе возвращаться на базу.
- Прости. Так получилось, - смущённо потупила взгляд девушка и пояснила: - там был патруль. А у меня нет документов.
- Проклятье! - сердито выругался я, нахмурив брови, - обедать хочешь?
- Не помешает, - согласилась свидетельница.
- Иди мыть руки и садись за стол. Сейчас всё принесу, - сказал я и ушёл на кухню.
         После обеда Костя ледяной водой из бочки вымыл посуду и решил прогуляться с подопечной. Покинув избушку сторожа Михалыча, боксёр повёл девушку в лес на прогулку.
         Костя  с Ингой шёл по лесной извилистой тропинке, ярко освещённой солнечными лучами, пробивающимися сквозь густую молодую салатного цвета листву. Мишук, облачённый в ковбойскую клетчатую рубашку, серые джинсы и фетровую шляпу, нёс за спиной рюкзак со снаряжением и легко и уверенно шагал вперёд по узкой извилистой тропинке. А Инга старалась не отставать от него, периодически поглядывая на широкую спину парня с восхищением. Незнакомое нежное чувство зародилось где-то в глубине её одинокого сердечка.
- Слушай, Инга, ты когда-нибудь видела заброшенную хижину лесника? - поинтересовался я с лёгкой улыбкой на губах, - Михалыч рассказывал, что видел там призраков. Пойдём покажу.
- А кто такой Михалыч? - не поняла девушка.
- Сторож номер один, - снисходительно пояснил я.
- Неужели ты веришь в призраков? - удивилась Инга.
-  Нет. Конечно. Как могу верить в то, чего не видел своими глазами? - засмеялся я.
        Спустя некоторое время они вышли на поляну, где посередине дремучего леса возвышался покосившийся от времени обветшалый дом. Крыша частично провалилась. Окна закрыты перекошенными ставнями и заколочены снаружи крест накрест досками. Тропинка, ведущая к дому, заросла бурьяном по пояс.  Инга нервно потёрла друг о друга ладони и с тревогой огляделась по сторонам.
- Не бойся. Тут нет ничего ужасного. Только старые доски и трещины, - успокоил я её и подошёл поближе к одноэтажному бревенчатому срубу.
        Внезапно из-за деревьев раздался пронзительный, душераздирающий вой. Восемь пар жёлтых глаз с азартом смотрели на нас из глубины чащи. Я резко обернулся на звук, выхватывая дробовик "Сайга" из рюкзака за спиной. Инга взвизгнула и прижалась спиной к моей надёжной широкой спине.  Стая свирепых серых волков  с острыми клыками медленно вышла из укрытия, окружая добычу.
- Костя, что делать? - прошептала наркоманка, вцепившись мне в руку похолодевшими от избытка эмоций пальцами. Её голос дрожал от напряжения.
- Иди в дом! Я задержу их сколько смогу! - крикнул я, снимая дробовик с предохранителя.
         Я знал, что волки не отступят. Единственный способ защитить нас обоих - стрелять первым. Как говорил мой одноклассник Ломов: "запомни, Костя, если есть возможность избежать драки любой ценой, то попытайся. Если конфликт неизбежен - бей первым и постарайся победить и выжить. Ведь победителя не судят. А чтобы с гарантией избежать карающего меча правосудия - уничтожь улики и беги с места происшествия так быстро, как только можешь".
         Адреналин ударил в голову девушки, затуманив сознание. Вместо спасительной хижины она с диким визгом отчаяния и безысходности побежала к реке.  Один из хищников обернулся на звук и бросился догонять Ингу. Я перевёл ствол ружья на него и выстрели. Ствол дёрнулся в руках. Отдача с непривычки показалась сильнее, чем у обычной двустволки. В траву с шелестом упала гильза. Как в замедленной съёмке пуля попала хищнику в затылок. Смерть наступила мгновенно. Издав предсмертный хрип, бедолага потерял равновесие и улетел в глубокий овраг.  В этот момент ближайший по территории волк, клацая зубами, высоко подпрыгнул, намереваясь вцепиться острыми, как бритва, когтями, мне  в лицо. Отступив задом наперёд под неумолимым натиском волчьей стаи к поросшей мхом хижине лесника, я выстрелил практически в упор, не целясь. Ещё одна мохнатая особь покинула наш суетный мир, отлетев в придорожный куст и залив мне рубашку и джинсы липкой алой кровью. О стену глухо ударилась вторая гильза. Другие волки занервничали, засуетились, но не отступили, а принялись окружать меня, клацая зубами и размахивая когтистыми лапами. Нервишки предательски пошаливали. Туристов сейчас на базе отдыха нет. Сторож Михалыч сейчас в деревне у любовницы. Серёга уехал в город рано утром. Помощи ждать не откуда. Второй волк полоснул когтистой лапой мне по щиколотке. Из глубокой раны сквозь джинсы проступила кровь. Но выплеск адреналина заглушил боль. Обернувшись, я наугад пнул зверюгу ковбойским башмаком в лоб. Но хитрый волчара сумел уклониться и цапнул зубами за бедро.
        Воспользовавшись ситуацией, третий волк навалился передними лапами мне на грудь и стал клацать зубами, пытаясь дотянуться до горла. Выставив вперёд дробовик, как палку, я вставил его поперёк пасти хищника и пнул раненной ногой в живот. Волк заскулил и отлетел к дубу, крепко приложившись тупым лбом о шершавую кору. Размышлять стало некогда. Вскинув ружьё, я вогнал дробь в спину зверя между лопаток. Волк вздрогнул, заскулил и затих. Остальные хищники яростно прыгали, лаяли, рычали, кусались и царапались. Сквозь рваную рубашку потекла кровь. Я левым локтем сбил повисшего у меня на ремне брюк злодея и тут же всадил картечь ему в бок, не дожидаясь его падения. Потом я правым кулаком ударил в нос прыгнувшего мне на грудь матёрого волчару. Видимо главаря стаи. Чихая, рыча и отфыркиваясь, он отлетел назад. Не успев приземлиться на лапы, зверь получил заряд картечи в лоб и плашмя растянулся на орошаемой кровью траве. Взяв поудобнее дробовик, я стал методично, как в тире, практически в упор расстреливать напирающих хищников. Восемь гильз одна за другой рикошетили от замшелых брёвен заброшенной избы и падали вниз. Когда последняя тварь затихла, я огляделся по сторонам, но Инги рядом не оказалось. Тихо выругавшись, я поставил рюкзак на землю, покопался в нём и вынул походную аптечку. Открыв её, я зубами распечатал бинт, снял окровавленную рубашку и брюки, стиснув зубы, спиртом обработал рваные раны. Увы, в солдатской аптечке Ломова по штату не полагалось обезболивающее. Засунув себе в зубы толстую ветку, я криво, как сумел, наживую зашил себе повреждённую кожу и мышцы  на боку, руках и ногах. Затем я, практически теряя сознание от боли, перевязал себе грудь, живот, обе руки, правое бедро и голень бинтом и наконец позволил себе отключиться. Очнулся я по ощущениям сорок минут спустя. Кряхтя и отдуваясь и опираясь на дробовик, как на палку, я выпрямился о весь рост. Голова кружилась. Искры сыпались из глаз. Пот струился по лбу на грудь. Во рту образовался сушняк. Наскоро выпив воду из фляги, я закинул пару таблеток антибиотика под названием "бисептол", поморщился от горечи, но проглотил их. Затем надел рваные джинсы и рубашку, убрал в рюкзак пустую аптечку, флягу из-под воды и зашагал по следу Инги, отпечатавшемуся на мокрой после вчерашнего дождя глине. Морщась от боли и прихрамывая на правую ногу, а так же упираясь на дробовик, как на костыль, я побрёл к реке, куда вели следы. Выглянув из-за дерева, я заметил понуро сидящую на высоком берегу реки на камне Ингу. Закрыв лицо руками, она горько плакала. Стараясь не шуметь, я вышел из укрытия и окликнул её. От неожиданности девушка вздрогнула, выпрямляясь на ноги, поскользнулась на гладком камне и упала в реку "Урал", оглашая окрестности громким визгом на грани ультразвука. Сердито ворча что-то себе под нос, я снял рюкзак, брюки, рубашку и положил их на берег реки. Затем нашёл удобный пологий спуск и стал медленно заходить в воду. Если бы я был здоров, я бы легко прыгнул прямо с обрыва. Но теперь силы приходилось экономить. Бурлящий поток затягивал несчастную наркоманку к опасному водному порогу, обрушивающему свои волны на острые и не видимы глазу камни. Времени на размышления не осталось. Беззвучно матерясь, я осторожно поплыл к девушке, преодолевая сопротивление реки. Края одной из зашитых ран разошлись, причиняя острую боль.  В глазах потемнело. Во рту опять появился солёный привкус. Догнав Ингу уже почти у края обрыва, я схватил её поперёк туловища правой рукой, а левой погрёб к берегу. С большим трудом мне удалось вытолкать потерявшую сознание любительницу приключений на берег. В этот момент приливная волна отбросила меня назад и накрыла с головой.
- Тысяча африканских чертей! За что мне это! - заворчал я себе под нос, погружаясь в бурлящий поток водоворота.
          Перед глазами вновь пронеслись чёрно белые кадры из далёкого прошлого. Когда я ценой жизни и здоровья спасал из тонущего автобуса односельчан. "Видимо, мне на роду так написано, - удручённо подумал я, продолжая активное сопротивление, но сил оставалось всё меньше и меньше, - а тот, кто утонет, в огне не сгорит". И вскоре я утонул.
          Запомните, граждане, в профессиональном спорте сумеет выжить лишь сильнейший. Трусам, нытикам и слабакам там нет места. Будучи кандидатом в мастера спорта по боксу и семи кратным чемпионом С.С.С.Р, Костя Мишук обладал не только выносливым, физически развитым телом, но и крепким духом. Примечание автора.
         Очнувшись на берегу реки, Инга ошалело огляделась по сторонам. Заметив вещи своего спасителя на высоком берегу возле камня, она посмотрела на реку. И только тут увидела то всплывающую, то погружающуюся под воду мою фигуру. Размышлять она долго не стала. Заметив толстый длинный сук, она кинула один его конец мне, а за другой взялась сама. Зацепившись в последний момент за ветки пальцами, я повис на бревне. Кряхтя и отдуваясь, Инга вытащила через бревно меня на берег. Теперь сознание окончательно меня покинуло. Обливаясь слезами от обуревающих её эмоций, Инга с трудом перевернула меня на живот и, упирая коленом в живот, стала выдавливать воду. А затем положила на спину, начала выполнять массаж сердца ладонями, делая при этом искусственное дыхание изо рта в рот.
         В этот момент в моём рюкзаке неистово зазвонил телефон. Грязно ругаясь, наркоманка подбежала к моим вещам, начала рыться в содержимом рюкзака, взяла  в руку прибор и нажала на кнопку "принять вызов".
- Извини, что отвлекаю, братан. Но я забыл у тебя на работе в избе водительские права, - раздался невозмутимый голос Сергея Ломова, - мне на техобслуживание надо заехать. А без водительских прав никак.
- А Кости нет. Он утонул, - едва слышно прошептала блондинка и разрыдалась.
         На секунду в трубке повисла напряжённая тишина. Затем отставник с горечью, перемешанной с металлом в голосе, заговорил:
- Слушай внимательно, Инга: нытьё отставить. Слезами горю не поможешь.
         Инга запричитала и разразилась целой тирадой трудноразличимых в рыдании фраз.
- Успокойся. И по-военному чётко назови адрес, где ты находишься, - сурово потребовал Ломов.
- На берегу реки возле хижины лесника. Примерно в километре от турбазы. Там обрыв в реке, - сквозь рыдания еле выдавила из себя Инга.
- Костя хоть дышит? - уточнил отставник.
- Да, - заикаясь, подтвердила девушка.
- Понял. Еду. Спасибо за информацию. Жди, - в традиционной манере отчеканил Ломов и сбросил входящий вызов.
         Инга села на песчаный берег, посмотрела на меня и закрыла лицо руками. Плакать она уже не могла. Перед её мысленным взором появился фрагмент видео: в саду детского дома она сидела с мобельртом в руках и рисовала. На белом полотне постепенно появлялось такое изображение: ясный день в лесу. Крутой берег реки. На заднем плане на поляне среди высоких деревьев с пышной кроной стоит покосившаяся от времени одноэтажная изба с заколоченными крест накрест досками ставнями. На переднем плане возле большого скользкого камня лежит бережно свёрнутая красная клетчатая ковбойская рубашка, синие джинсы, белая фетровая шляпа и ботинки. Все вещи покрыты бурыми пятнами крови и изодраны в разных местах. Поверх одежды водружён коричневый раскрытый рюкзак. Впереди течение реки резким водопадом обрывается вниз на подводную скалу. На пологом берегу рядом с водоворотом на спине, широко раскинув руки и ноги лежит мускулистый слегка небритый мужик. Его тело забинтовано. Сквозь марлевый бинт на груди, бедре и руках просачивается кровь. Рядом с ним на песке сидит измождённая девушка, волосы которой свисают ей на лицо, и беззвучно рыдает. Этот жуткий сон приснился Инге накануне ночью. Она с подружками из приюта гадала на своё будущее. Но ответа так и не дождалась.  После завтрака и умывания маленькая Инга пошла в сад с мольбертом в руках и поспешила зарисовать фрагмент из сна. Пока не забыла.
        Наваждение пропало так же внезапно, как и появилось.
        Вскоре на узкой просёлочной дороге где-то позади неё раздался стремительно приближающийся ровный гул мощного двигателя. Обернувшись на звук, девушка выпрямилась во весь рост и увидела знакомый серебристый внедорожник шевроле нива и замахала рукой. Нажав на тормоз и не выключая мотор, отставник Ломов вышел из кабины и побежал вниз по осыпающейся гравием тропинке. Нагнувшись над телом друга, он уточнил, указывая на раны:
- Что произошло?
- Костя повёл меня смотреть на хижину лесника. Напали волки. Я убежала, а он стался, - сбивчиво объяснила девушка. И спросила: - кто вы?
- "ОМОНовец" я, доброволец, - со снисходительной полу улыбкой на губах ответил Ломов и ободряюще произнёс: - не переживай. Всё будет хорошо. Русские своих в беде не бросают.
- Спасибо, - кивнула девушка и поинтересовалась: - а имя у вас есть?
- Конечно, - сосредоточенно кивнул офицер и лаконично представился: - Сергей. Просто Сергей.
         Затем он нагнулся над моим телом, пощупал пульс на шее, удовлетворённо кивнул и подхватил на сильные, мускулистые руки.
- Переоденься. Простынешь, - не оборачиваясь, приказал Ломов, кивнув на рваную, но сухую одежду друга.
        Стуча зубами от холода, Инга начала раздеваться и наскоро вытерлась банным полотенцем из рюкзака спортсмена. Затем с трудом трясущимися от ломки руками надела синие джинсы и красную в крупную клетку рубашку, которые оказали мне велики. Засунув ступни, покрытые песком в ковбойские ботинки, я нахлобучила на мокрую макушку шляпу, закинула тяжеленный рюкзак за спину на ремнях и зашагала вслед за Ломовым. Отставник словно не замечал трудностей подъёма по пологому, но осыпающемуся каменистому берегу реки. Он уверенно нёс друга к машине, направив бездушный взгляд серых глаз вперёд. Достигнув цели, он остановился и коротко рявкнул:
- Дверь!
          Инга схватила рукой за водительскую дверцу. Но Ломов ей возразил:
- Не эту. Заднюю дверь открой.
       Инга кивнула и подчинилась. Бережно положив друга, Серёга открыл багажник, ткнул внутрь указательным пальцем левой руки и прокомментировал:
- Рюкзак клади сюда.
         Наркоманка вздохнула.
         Захлопнув заднюю дверцу, Ломов открыл пассажирскую и пригласил:
- Садись.
         Инга кивнула.
- Давно на игле? - уточнил отставник, пристально глядя на мой озноб.
- Несколько месяцев, - призналась девушка.
- Завязать хочешь? - уточнил бездушный собеседник и задом наперёд выехал с тропинки, сноровисто управляя внедорожником.
- Попробую, - неуверенно пожала плечами Инга.
- Это не ответ. Мне нужна конкретика: да или нет, - жёстко напирал Ломов.
- Да, - Инга кивнула.
- Хорошо. Но учти: второй раз тебя уже никто не спасёт, - сурово предупредил отставник, выезжая на асфальтированную трасу, ведущую в город.
- Скорее уж в третий, - усмехнулась Инга.
          Ломов безэмоционально кивнул.
- Родители есть?
- Я их не знаю. Выросла в детском доме. Сами понимаете, какая там жизнь, - попыталась я оправдаться.
- Сочувствую, - односложно отозвался Ломов и продолжил после паузы: - сначала я доставлю в больницу друга. А потом займусь тобой. У меня остались среди ветеранов-афганцев кое-какие связи. Я о тебе договорюсь. Дальше как-нибудь сама крутись. Я тебе в няньки не нанимался.
- Без медицинской карты его не примут, - засомневалась Инга, кивнув на тело боксёра Кости за спиной и добавила: - спасибо.
- Примут, - уверенно парировал Ломов и возразил: - пока не за что.
- Но, - попыталась возразить Инга, но Серёга жёстким взглядом её остановил и уверенно заявил: - это МОИ трудности. Не забивай ими себе голову.
           Вскоре серебристый внедорожник подъехал во двор какой-то больницы. Это Инга поняла по сноровисто суетящимся во дворе машинам "скорой помощи". Выбрав свободное место на стоянке, Сергей выключил двигатель, вышел во двор, открыл заднюю дверцу и бережно вынул тело друга.
- Закрой, - распорядился он и пошёл, обливаясь на жаре потом с головы до пят, к цементным ступеням, ведущим наверх к стеклянным дверям.
           Инга подчинилась и засеменила на некотором расстоянии от ветерана. Хотя взгляд Ломова по-прежнему производил на девушку жуткое впечатление, но отношение к нему резко потеплело. Открыв одну из стеклянных дверей, Инга пропустила вперёд Ломова с Костей на руках вперёд, а сама слегка отстала.
          Подойдя к стойке в регистратуре, Серёга тактично покашлял, привлекая внимание разговаривающей по телефону медсестры, вежливо поздоровался с неё и попросил:
- На моего друга в лесу напали волки. Он ранен. Нужен врач.
- Без страхового медицинского полиса не принимаем, - равнодушно возразила полная сорокалетняя дама, прикрыв трубку ладонью, а затем продолжила разговор, как ни в чём не бывало.
- Да что же вы за люди такие?! - сердито заворчал Ломов себе под нос, нахмурив тонкие брови.
          Бережно положив Костю на ближайшую кушетку в коридоре, ветеран подошёл к столу регистратуры, перегнулся через него, выдернул левой рукой из розетки в стене телефонный провод, вперил взгляд матёрого  безжалостного убийцы в глаза возмущённой его наглостью женщины и не повышая голоса, но чётко произнёс, будто забивал гвоздь молотком:
- Сударыня, не соблаговолите ли вы отложить вашу содержательную беседу с подругой об отпуске до лучших времен? Мой друг умрёт без медицинской помощи. Если  Костя Мишук погибнет по вашей вине, то я сильно огорчусь. Гарантирую, вам это не понравится.
- Что вы себе позволяете?! Я вызову полицию! Прекратите хулиганить! Немедленно покиньте государственное учреждение! - вопила, вращая глазами дама - медсестра.
        Пропустив её реплику мимо ушей, Ломов снял ветровку, обнажая кобуру с наградным пистолем Ярыгина "Грач", скомкал её, небрежно швырнул на ближайшую кушетку, недвусмысленно расстегнул ремешок кобуры и взялся за рукоятку оружия правой рукой со словами:
- Я настаиваю на своей просьбе, милая барышня. Пожалуйста, выполняйте задачу. Не испытывайте моё терпение.
        Дежурная медсестра побледнела, как тот халат, который на ней красовался. Липкий холодный пот заструился по её лбу. Зубы часто застучали от страха, а веки заморгали. Ухмыльнувшись уголками губ, Ломов удовлетворённо произнёс:
- Рад, что мы друг друга поняли.
           И будничным тоном, будто речь идёт о сосисках, предупредил:
- Вякнешь об этом копам - пожалеешь. А теперь шевелись. Время пошло.
        Извините, что опять прерываю повествование своими пояснениями. Но когда человек орёт, визжит, брызжет слюной изо рта, жестикулирует руками это не производит нужного впечатления. А когда гражданин угрожает собеседнику с непроницаемо хладнокровным лицом и ровной интонацией, сверля при этом ледяным, пронизывающим до кости взглядом, вот тут уже нужный эффект есть.
         На полусогнутых ногах перепуганная до смерти медсестра побежала за врачом. Инга переводила испуганный, но в то же время торжествующий взгляд с Ломова на сотрудницу больницы и обратно. Дружелюбно улыбнувшись, ветеран застегнул кобуру, надел ветровку и произнёс:
- Видишь, как всё удачно решилось в нашу пользу. А ты волновалась.
         Заговорщицки подмигнув, отставник дружелюбно сказал:
- Без паники. Прорвёмся. Бывало и хуже.
         Инга хотела что-то возразить, но не решилась.
- Мороженое хочешь? - уточнил Сергей.
- Да. Фисташковое, - подтвердила Инга.
- Сделаю минут через десять, - пообещал Ломов, наблюдая за тем, как из двери в коридоре появился пожилой мужчина в сопровождении бледной, как полотно медсестры. А замыкали шествие санитары.
- Я скоро вернусь. Жди, - буркнул Ломов, поднимаясь на ноги.
          Инга с удивлением наблюдала за тем, как отставник о чём-то посовещался с медиком, заплатил ему пачкой баксов, скрученных резиночкой для волос. И Костю санитары переложили на каталку и увезли в реанимацию.
- Чёртовы бюрократы, - услышала Инга едва различимый сердитый шёпотом Ломова, - пока под зад не пнёшь, не пошевелятся.
          Затем девушка вместе с бывшим капитаном "ФСБ" России с тайным позывным "архитектор" вышла во двор, перешла через дорогу и села в уютной блинной. Ломов угостил свидетельницу почти домашними блинами и мороженным, а затем отвёз к его знакомому в частную клинику для лечения наркозависимых людей и оплатил его услуги из своего кармана. Эти деньги Ломов стащил из сейфа у нарко барыги Аль-Ансари много лет назад. И теперь они пригодились.
          Конец истории. Надеюсь, что понравилось. Ставьте лайки, пишите комментарии. Ведь каждый ваш комментарий это путь к моему саморазвитию, как автора рассказов. Или не пишите. Мне всё равно.
         Приятного чтения. Закончил писать: 6.11.2024 года.