Мы оба были

   Для поощрения сотрудников на фирме существовала доска почета. Лицо Ларисы стало на ней постоянно появляться. И все было хорошо до поры до времени, пока она не увлеклась Витольдом в день всех влюбленных. И он исчез. Снег. Холод. Темно. А его нет нигде. Дома нет. На работе нет. Тишина. День влюбленных отметили у Ларисы дома всей лабораторией. Хорошо посидели, потанцевали, разошлись по домам, но один человек из компании исчез.
   Когда все разошлись по домам, то один сотрудник по имени Витольд вернулся к Ларисе для продолжения банкета. Но вернулся не он один, вернулся и начальник Щепкин, забывший ключи в кресле. Лариса оказалась в щекотливой ситуации. Но начальник спокойно забрал свои ключи и удалился. А Витольд остался, объясняя ситуацию расписанием электричек. В день влюбленных они без любви не обошлись, поэтому Витольд спешил на последнюю электричку.
   А как он на электричку спешил? Из своих родных и близких людей очередной изменой он насолил: жене, любовнице-блондинке Шуре и начальнику, которому нравилась и блондинка, и Лариса. Вкусы у них были одинаковые. Остался вопрос: куда исчез Витольд? Витольд пошел на электричку, но не дошел. По дороге его опять встретил Щепкин. Они поговорили. Их разговор видела ревнивая блондинка Шура, которая ждала возвращения Витольда от Ларисы. Она знала о празднике, но ее на него никто не приглашал. У блондинки была связь с начальником еще до Витольда, а с Витольдом у них столы рабочие рядом стояли.
   Муж у Шуры был лежачим больным, и она искала чувства на стороне. Может, все дело в блондинке? Если бы ни она, то не было бы измен у приличных мужчин? Что было, то было. Мало того, в эту игру втянули и Ларису, и одного игрока потеряли. Следующие дни на работе протекали обычно, если не считать отсутствия одного ведущего инженера. Его разработка одиноко висела на доске. О нем вспомнила табельщица, она решила, что Витольд заболел. Все так и решили, что человек заболел. Коллектив в массе своей очень тактичный. Все шито-крыто, ни у кого никаких сомнений не возникло, пока не зазвонил телефон.
   Позвонила жена Витольда. Она просила позвать мужа к телефону. Ей ответили, что он заболел. Она не поняла ответа табельщицы. Стали выяснять суть дело и запутались окончательно. Начальник взял трубку и сказал, что видел Витольда, как тот уходил в сторону станции несколько дней назад. Через пару дней в лаборатории почувствовали отсутствие одной умной головы. Ларисе пришлось делать работу за Витольда. Потом ее начальник послал на неделю в командировку в другой город.
   В отсутствии Ларисы на работе был следователь. Он искал следы Витольда по просьбе его новой гражданской жены Шуры. Но он ничего не понял и закрыл дело. Внешне в отделе дела шли хорошо, все люди были толковые и семейные. Найти измены в дружном коллективе практически невозможно. Врагов у Витольда не было в принципе, он был слишком умный и тактичный.
   Но человека не было. Лариса вернулась из командировки, и никто ей ничего не сказал о следователе. Блондинка Шура работала в соседнем отделе, она стала проявлять к Ларисе свой бубновый интерес. Две молодые женщины после трех часов дня немного поговорили о женских делах. Так они отводили душу и свою тоску о Витольде. Любой человек постепенно забывается, даже очень любимый. Пусть с болью в сердце, с нервами, но забывается. Только лист с последней работой Витольда продолжал висеть на его доске. А это был серьезный заказ, и он забирал все умственные способности Ларисы и начальника.
   Что они делали? Что-то очень серьезное. О шпионах в таких делах думать не принято. Больше всех тосковала блондинка, работа у нее была такая, что оставляла мысли в свободном полете. И еще, у блондинки была дача, на которой она и встречалась с Витольдом. Заметьте, Витольда к Ларисе никто не приписывал, он лишь однажды у нее задержался, и то его начальник на улице дождался. То есть Лариса успела влюбиться, но до большой любви не дошла.
   Итак, блондинка. На выходные блондинка Шура поехала на дачу, сердце ее туда позвало. Нет, Витольда она не увидела. Ей просто показалось, что на даче кто-то был. Она тщательно уничтожила все следы пребывания Витольда, которые они оставляли вдвоем. Пропал секретный разработчик. Блондинка ревела на даче довольно долго, ее никто не утешал. Она сама успокоилась. Вечером вышла на крыльцо и увидела свет в соседних окнах. На выходные кто-то приехал отдохнуть, — подумала она и вернулась в свой дом.
   Шура родилась в семье военного конструктора, одно время они много ездили, жили за границей. У нее было много золота серьезной пробы. С мужем только ей не повезло, заболел и лежал дома. Когда приходила домой мать, Шура уезжала на дачу. Шура звезд с неба не хватала, окончила техникум и работала на подхвате у разработчиков, выполняя качественно свою работу. Утром она обнаружила, что свет у соседей продолжает гореть. Она пошла в дом соседей, дверь оказалась прикрытой. Она вошла в дом и увидела Витольда.
   Прошло две недели со дня его исчезновения. Он был бледный, если не синий, но живой. Он лежал на постели и смотрел на Шуру, но ничего не говорил. Говорила она много и без толку, пытаясь его поднять. Но сил не хватило. Он оказался тяжелым, хоть и худым. И она вдруг поняла, что у него случилась та же болезнь, что и у ее мужа! Витольд превратился в лежачего больного!
   Витольд рассказал Шуре, что от Ларисы пошел в сторону станции, встретил начальника. Они поговорили. Начальник, как и Витольд, после праздника был навеселе, но сами по себе они были невеселыми. У начальника в глазах сверкали искры, отдавать Шуру Витольду он не хотел. Они крупно поговорили о морали и человеческих отношениях. В голове у Витольда рубильник отключил светлые мысли. Он, чувствуя, что может быть уволенным и остаться без новой квартиры из-за своих отношений с Шурой и наметившихся отношений с Ларисой, помутился разумом или в его мозгах забулькало выпитое вино.
   Витольд сел на электричку, но перепутал направление и был вынужден выйти на остановке, где находилась дача Шуры. Витольд не смог открыть дом, но случайно увидел, где соседи прячут ключи, и пошел к соседям. Утром он почувствовал, что ноги его не слушают. Дальше — больше. Ему становилось все хуже под общие угрызения совести.
   Шура знала, что такая болезнь практически не излечима. Нет, она никого не хотела заразить, это только сейчас она поняла, что причиной болезни Витольда является она. Ее мужа проверили полностью, но никакой заразной болезни не обнаружили. Туберкулез заразен, но у мужа оказалось воспаление легких. Хотя люди не все еще знают о степени передачи болезней. Или Шура зря причислила плохое состояние Витольда на свой счет.
   Шура нашла Витольда, но на работе ничего о нем не сказала. Она перенесла его на свою дачу и лечила лекарствами своего мужа. Для тепла включила пару обогревателей и ездила к нему через день. На работе его практически не вспоминали. О Витольде вспоминала Лариса, но вслух слов на эту тему не произносила. То, что Шура часто стала ездить на дачу, заметил начальник Щепкин. Он знал ее повадки и заметил постоянную усталость, нервозность, раздражительность. Если красивая женщина перестает смотреть на мужчин и увядает, это становится для них заметным.
   Начальник проследил за Шурой после работы, он поехал той же электричкой, вышел на ее остановке. Она его не заметила, так была погружена в свои мысли, неся в руках две увесистые сумки. Нарочно не придумаешь, Витольда на этот раз в доме не было. Шура сбросила на снег сумки и завыла.
   Тут подошел к ней начальник и спросил:
   — Шура, зачем на Луну воешь? Это дело волков.
   — Витольд исчез! — сквозь слезы проговорила она.
   — Витольд исчез давно, уж месяц прошел, — заметил начальник.
   — Он жил в этом доме последние две недели.
   — Я заметил твои поездки, но и предположить не мог, что именно ты Витольда скрываешь!
   — Я его не скрывала! Он был болен, он от слабости не мог ходить!
   — Слабо было вызвать врача?
   — Это деревня, здесь врачи не особо разъезжают.
   — Мне ты могла сказать? Зачем такую тяжесть в себе держала?
   — Я нашла его через две недели после его исчезновения у соседей на даче. Он к ним сам залез в дом.
   Начальник ее уже не слышал, он посмотрел ту сторону, куда потянулись следы от домика. Темнело быстро. Следы растаяли в темноте.
   — Собаку с проводником надо пригласить, — промолвил начальник.
   От его слов Шура разревелась еще больше.
   — Он слабый, он в сугробе замерзнет, — пролепетала она сквозь слезы.
   — Вот бабы! Витольду проходу не давали, а теперь ноют по углам.
   — Шура давай покричим: "Витольд" — в один голос.
   Они кричали, кричали, но в ответ услышали дачную зимнюю тишину.
   Это сегодня за Шурой поехал начальник, а двумя днями раньше за ней поехала Лариса, она знала о поездках блондинки в сторону дачи и помогала ей продукты покупать и лекарства. Поскольку Шура до конца ничего не говорила, то Лариса решила за ней последить. Но следила она только до электрички, дорогу на дачу она знала. Лариса знала, что Шура ездит на дачу через день. Поэтому за день до приезда начальника именно она вывезла с дачи Витольда и отвезла его в больницу, а из больницы врачи сообщили ей, где он лежит. Лариса не сочла нужным говорить об этом Шуре и начальнику. Она на них очень была обижена и ничего не сказала начальнику о том, что Витольд нашелся в больнице.
   Прошла неделя, вторая. На третью неделю Витольд стал подниматься, потом стал ходить, его выписали домой. Дома у него было так тесно, что ему захотелось на работу, где он не был почти два месяца. Ситуация! Его больничный не закрывал все время его отсутствия. Но этот вопрос решили другим путем, и Витольд вернулся на работу.
   Что с ним было? Болел человек.
   Начальник загрузил работой ведущего инженера. Дамы поутихли. Витольд старался ни с кем не разговаривать, сидел тихо и работал. Время путешествий по времени подошло к концу, наступило время компьютеров, ноутбуков, смартфонов. Ларисе вновь нравился Андрей Щепкин, но он был какой-то неуловимый. И он жил иногда один, но у него было хобби: он любил квартиры в разных районах. В гости к нему не заедешь, мало ли, где он находится. По идее он немного получает, но он умеет делать деньги помимо работы, умеет дружить с большими людьми.
Выдохнуть. Надо выдохнуть. Ларисе только это и оставалось. Она поняла, что Щепкина надо забыть. Пусть с ним Шура остается.
Шура, словно услышала мысли Ларисы, позвонила:
 —  Лариса, тебе понравилась новая квартира Щепкина?
 —  Нормальная.
 —  Тебе стало грустно? Это нормально. Решила его мне оставить?
 —  Я его и не забирала. Откуда ты знаешь про квартиру? Он сказал, чтобы я тебе о ней не говорила.
 —  Наивная, я все знаю. Он мой мужчина, а ты смотришь на правду наших отношений сквозь шоры.
 —  Извини, я тебя с ним не заметила.
 —  Ты кроме себя никого не видишь, работаешь и работай. — сказала Шура и отключила телефон.
Лариса подумала, что на работе поздно искать мужчину. Все заняты. Она вспомнила однокурсников по институту и колледжу. Но и они уже семьями обзавелись. Где она была? Вот если бы мама сегодня с виноградом не заехала, так, может быть, что-то получилось.  Да, еще на праздниках все мужчины одинокие, но последнее время праздники на работе в основном упразднились.
Откуда квартира у Ларисы? Она поздний ребенок. Мать была с квартирой, она вышла за мужчину с комнатой. Из комнаты они сделали квартиру и сдавали. Когда отец умер, Лариса переехала в эту квартиру, а мать купила себе новую машину. Все просто, по любви и по расчету. Расчет с господином Щепкиным в любовь не перешел. Бабье лето. Красиво и грустно.
Позвонил Щепкин:
 —  Лариса, предлагаю завтра поехать на пикник. Твоя мама туда не приедет.
 —  Завтра рабочий день. А Шура? Она поедет?
 —  У Шуры на уме одни племянники. Пусть их выращивает. Я хочу своих детей от тебя.
 —  У меня квартир мало, я тебе не пара. А дети появятся на пикнике? Не много ли нагрузки на обед?
 —  До подгузников не дойдет. Оденься как капуста. Погода будет из серии бабьего лета.
В обед Щепкин ждал Ларису, мотор был включен. Она села на переднее сиденье, и они сразу поехали в сторону от города. Свернув с дороги, они остановились на полянке среди золотистой листвы на фоне еще зеленых листьев. Солнце светило, облака обходили поляну стороной. Щепкин из багажника достал раскладной стол и два стула. В коробке была еда. Щепкин вел себя корректно, они поели и поговорили. Лариса приятно удивилась свиданию среди осенней природы и погоды, и без свидетелей. Маленький кусочек счастья.
    Прочитав книгу о счастье на три раза, Лариса благополучно не запомнила из нее ни единой строчки. Вероятно, поэтому невозможно удержать в руке птицу счастья. Хотя она вообще не привыкла держать в руках нечто живое из числа птиц и животных. Во времена писем, до благословенной всемирной паутины, были распространены письма счастья, авторы которых требовали переписать письмо большое число раз, потому что невозможно понять, что такое счастье с первого раза.
Витольд внезапно ушел жить к матери. Но молчал он недолго. Раздался звонок, приятный мужской голос пророкотал:
   — Привет, Шура. Я один. Мама уехала на неделю.
   — Сейчас приехать?
   — Как хочешь, но лучше сегодня.
   Шура думала мгновение, она зашла на кухню, взяла плов в контейнере, печенье в упаковке, оделась и поехала. Она подошла к двери, которая была закрыта, и на ней висела табличка со словами «Стучите». Она постучала по двери. Ей открыл Витольд. Она зашла в квартиру, где шел ремонт. Мог бы и сказать, что поехал к маме помогать с ремонтом. Одна комната была отремонтирована, все остальное было в состоянии ремонта. Шуре стало скучно:
   — Тебе помочь делать ремонт в твоей комнате?
   — Я не хочу его делать, но после смерти бабушки мы решили отремонтировать квартиру. Мы с мамой сами все сделаем.
   — А она куда уехала?
   — Полгода прошло после смерти бабушки, уехала решать дела с наследством.
   Шура почувствовала, что Витольд уходит от нее окончательно.
   — Витольд, ты работаешь? Вижу, твоя одежда висит на ручке шкафа.
   — Работаю.
Что тут говорить, вернула жена мужа…

   Раздалась мелодия на телефоне Витольда, экран засветился, но он не двигался с места. Вскоре по телефону перезвонили, мужчина нервничал, но сотовый телефон не поднимал. В это время раздался звонок в дверь. Шура пошла к двери, но впереди нее уже бежали две собаки, радостно подпрыгивающие и громко лающие. Значит, пришли свои, то есть — хозяева. Первой вошла хозяйка собачки Лиры, Шура. Лира прыгнула хозяйке на руки и стала быстро ласкаться.
   — Сережка! У меня с ухо упала сережка, — закричала Шура.
   В прихожей столпились те, кто пришли, и стали искать сережку, исчезнувшею без следа. Все поискали пропажу. Шура поискала, потом она подняла пеленку с пола, куда ходила собачка Лира по нужде, и обнаружила пропажу. Сережка лежала на боку с открытым замком.
Витольд опять уехал к матери, сбежал он от Шуры.
Рабочий день вошел в свою колею. Никаких чудес, одни будни и конец рабочей недели. Женщина, сидящая позади них, не вымолвила и слова. Она приходила на работу первой, заливала воду в огромный чайник, включала его и только после этого садилась на свое место. Чайник – термос нагревал воду до определенной температуры и сохранял ее до тех пор, пока кто-нибудь не включал его еще три раза, чтобы он закипел, чтобы из него появился пар. К чайнику подходили редко, в основном в обеденное время, но к концу дня он выпивался ежедневно.
В офисе традиционно царила тишина. Здесь никогда не звучала музыка. Разговоры, не связанные со служебными обязанностями, были царственно запрещены начальником.  Каждый занимался своим делом, а с отчетами, о проделанной работе, ходили в другой офис. Моральный кодекс соблюдался всеми неукоснительно вплоть до гражданских браков. Основная масса сотрудников состояла в законном браке. Мало того брак почти у всех был единственным.
Вспомнила Лариса Ленская историю…
   В семидесятых годах двадцатого столетия в стране, как грибы после дождя, росли НИИ. Их было много, на них работало огромное количество людей до конца восьмидесятых годов. Девяностые годы обрушили НИИ первой волной забвения, потом следовали волна за волной, и в 21 веке НИИ превратились в островки частной собственности, которые добивали постоянные налоговые проверки. Вопрос у налоговых инспекторов один: "Почему фирма платит мало налогов?" И, чем чаще приходила налоговая инспекция на фирму, тем меньше платила фирма налогов, уменьшаясь в своем количестве и качестве, пока не разорялась окончательно.
   Всегда найдутся крепкие ребята, которые из небытия создадут маленькую фирму по изготовлению того, что сами знают. Но маленькой фирме не создать миниатюрную микросхему, эта маленькая пигалица требует капитальных вложений в ее разработку и изготовление. Поэтому в СМИ появляются заметки о НИИ, в котором миллионные долги по зарплате и кошек спасают от голода волонтеры. А в прошлом веке это НИИ процветало.
   Но ничто так быстро не устаревает, как микросхема. Резисторы, конденсаторы — маленькие, крепенькие и достаточно постоянные элементы, которые паяют автоматами. Есть и микросхемы, но эти коварные дамы с золотыми ножками контактов, как жены миллиардеров, любят менять свою внешность и содержание, чего не могут обеспечить НИИ, они на это просто не способны без социальной поддержки. Так в чем суть проблемы? В импортном замещении в самой умной сфере науки.
   Ах, нано технологии! Но эти нано технологии разрабатывают все те же люди, которые выросли в микроэлектронике. Мосты мостами, но маленькие микросхемы — это ум страны в миниатюре.
  Лариса привыкает говорить с маленьким ноутбуком, планшета у нее нет, она к клавишам привыкла. Волосы у нее отрастают, концы волос пушистые от последней химии, стрижка последняя была удачная, так и растут, и талия уменьшается. Талия тоньше, волосы длиннее, возраст старше, одежды одевает больше, спит вволю. Ест, что приготовит, в квартире чисто — она одна.
   Все влюбленности и увлечения в далеком прошлом, новые невозможны, на многие грабли она уже наступала, пора жить тихо. Тихо в двойне — это без Сети, без общений. Общение на лавочке — все, что у нее есть, но на улице холодает, и это общение долгим быть не может.
    Лариса приостановила набирать буквы. Последнее время ее приятельница Шура вышла из зацепления разговорами, она постоянно в отъездах. Понятно, что можно говорит и видеть друг друга по гаджетам, но разве это исключает общение? Тут Лариса прочитала, что родство бывает нескольких порядков, которое нельзя нарушать браками и чувствами. 1-я степень родства по прямой линии дети, родители, бабушки дедушки, 2-я степень родства братья и сестры. 3-я степень — родственники супругов. Четвертая степень — кузины—кузены, дяди—тети.
    Шура увлеклась мини нарушениями третьего степени родства. Она постоянно находится в семье родной сестры, которая погрязла в детях всех возрастов, а детей всего трое, но третий ребенок еще маленький. Он сам бегает, ему года два, шустрый ребенок. Дело в том, что у сестры Шуры по имени Галка есть супермуж Данька. Красавец, умница, труженик домашнего и дачного хозяйства. Они так друг друга между собой называют.
    Этот Данька работал как проклятый, заработал дачи—машины—квартиры. Он уволился с работы по собственному желанию, или это желание ему навязали, суть в том, что летом он с детьми и супругой Галкой постоянно находился на даче. Траву на газоне косил, ненавязчиво вел домашнее хозяйство. Шура под предлогом, что надо помогать многодетной семье то и дело появлялась у них на даче. У нее там крестовый седеющий интерес.
  Лариса последний раз звонила и спросила:
    — Шура, где находишься?
    — Интересно? В ресторане сидим, день рождение Галки отмечаем. Забыла?
    — Поздравляю, счастливо, — только и процедила сквозь зубы Лариса.
    Понятно, что Шура сидит за одним столом с Данькой и остальными членами семейства, госпожа Галка все делала так, словно ничего не делает, с большим пренебрежением к окружающим, но Даньку она любила беззаветно, даже третьего ребенка родила. У Шуры своя комната была на даче сестры. Шура была девушка одинокая, относительно одинокая. У нее в запасе был собственный муж за стенкой квартиры. Они не ругались между собой, просто не общались особо, жили, но не жили по-супружески, а там остальным подробности неведомы. Но Данька жутко привлекал Шуру и своего личного Витольда она игнорировала. Вот так дело и обстояло.
    Шура однажды влезла в этот семейный пасьянс. Все просто. К Шуре в гости на несколько дней нагрянули родственники мужа Витольда, они спали везде в квартире и даже на полу. Ходить надо по квартире и перешагивать вторую степень родства мужа Витольда. Братья—сестры с супругами и детьми явились—не запылились в квартиру Шуры. Точнее один брат и одна сестра, их супруги, и по два ребенка. У Шуры квартира, а не дача, на чердак спать родню не пошлешь. Это они приехали так поздравить любимого брата Витольда с днем рождения.
    Места на даче Галки им бы и разместить. Но Шура решила уйти сама, оставив Витольда с любимыми родичами. Шура на неделю поселилась в доме Галки. Дом не старый, но паркет скрипучий, каждый шаг вызывает скрип, идешь по нему как по музыкальному инструменту. Первый этаж на даче у Галки не скрипит, Данька пол плиткой выложил, скользить можно, скрипа не получится. Галка и не любит жить в скрипучей квартире, они все пятеро постоянно обитают на даче,
    Шуру одну дома не оставили, взяли с собой, ей комнату гостевую выделили, в которой пол был уложен плиткой, как и весь пол на первом этаже. Но счастье на даче было не полным. Галка сестра, но она так хватило, Данька к дому башню пристроил, на каждом этаже башни вмещается по две раскладушки. У башни четыре этажа, вот всех родичей можно было бы поселить на время. Галка все смотрела в рот Шуре, та чуть не поперхнулась, чуть не подавилась, кусок в горле застрял.
   Старшие дети Галки стали третировать тетю Шуру по полной своей детской программе. Они ее незамысловато выгоняли, не прямым текстом, но обидным. Шура видом красавца Даньки и насладиться не успела, как от слов и взглядов сестры и ее детей со слезами не радости, а глубокой обиды выбежала от них, и на своих двоих помчалась к остановке рейсового автобуса.

    Плюхнулась Шура в голубое кресло общественного транспорта и почувствовала себя счастливой, она вытащила телефон и позвонила мужу:
    — Витольд, я домой еду, я уже в автобусе сижу.
    — Я так и думал, что твое бегство длительным не окажется, гости уедут завтра. — сказал и отключился.
    Шура обрадовалась и огорчилась, еще сутки у родичей Витольда есть, но деваться ей было некуда. Будут спать по три человека на лежбище. Витольд спокоен как танк, он и в ус не дует от родни, и дети—племянники в нем души не чают. А у Шуры и Витольда есть дочь Анжела.   
Шура вспомнила Даньку, он к ней подошел перед ее бегством, поинтересовался, почему она собирается убегать. Видел, что она свою сумку взяла, Шура обошлась общими фразами. И, таким образом, третья степень родства осталась целой и невредимой. Шура к Даньке не приблизилась. А тут она опять с ними и в ресторане. И это ненадолго.
    Лариса ждет Шуру для дружеской исповеди. А пока Шуре предстояли сутки провести с родичами Витольда. Напрасно она от них сбежала, вполне приличные люди. Да, не царского роду—племени, но в целом спокойные, как брат их Витольд. Так вот чего Шуре для жизни не хватает! Фаворита! Муж есть, родичи есть, фаворита нет. Данька мог бы быть фаворитом, но у него крепкая семейная охрана. Он еще третья степень родства.
    Шура крепко решила найти фаворита, пока нет личных детей. Для этого ей и нужна была Лариса, которая не была свахой, а была ее личной жилеткой для чего угодно. Лариса не была родственницей Шуре даже в седьмом колене, но в восьмом колене у их бабушек были одинаковые фамилии. Но это совсем не родство. Итак, галопом по Европе прошли по родичам Шуры. Лариса всегда и во всем в курсе, именно она предложила Шуре найти фаворита.
    Лариса и Шура некоторое время работали в одной фирме. Если есть фирма, то есть и местный царек-директор, у которого есть фаворитки. Шура и Лариса в их число не входили. Шура, науськанная Ларисой, захотела стать фавориткой царька! Хладнокровная Лариса в клубок фавориток не лезла. Худые и рослые фаворитки, как виноградные лозы, обвивались вокруг царька при любом удобном случае. Шура не была неотесанным бревном, она была фигуристая девушка с нормальным образованием. Но липнуть к царьку ей было лениво.
    Царек мог прийти на работу типа крутого, при галстуке и костюме, а мог явиться в темной невзрачной футболке. Его это не парило. Шура тоже могла одеться красиво, но у нее красиво одеваться не всегда получалось, ходила так, как получится. Одевала, что было. А истинные фаворитки царька всегда были на модной высоте, одевались в бутиках торговых центров. Шура одевалась, где придется по дороге. Шла—шла — зашла куда-нибудь и что-нибудь купила, или мимо прошла. Такие вот дела.
    Лариса была немного худее Шуры, поэтому с одеждой проблем не было. Лариса вообще не страдала без мужа, без родичей, без фаворитов. Она жила—была сама по себе, и изменять своим устоям не собиралась, вот только постоянно Шуру опекала. Ларисе немного нравился, но не царек, а один из его визирей—умников, инженер—доцент.
   Доцент, потому что читал лекции студентам, кандидат технических наук, и по сути своей инженер—разработчик. Он обладал способностью придумывать новые изделия из ничего. У него была охрана в виде жены—красавицы по совместительству переводчицы технических текстов. Она вполне бы могла быть фавориткой царька, но муж ее от этой обязанности исправно спасал своим умом, следовательно, он царьку был нужен. Царек объявил сбор сотрудников фирмы в честь Нового года. Фаворитки—секретарши обошли сотрудников, составили списки желающих, а царек элементарно согласился оплатить банкет новогодний, потому что в списках была незабвенная жена доцента.
    Шура и Лариса, как дочки мачехи из фильма "Золушка", покой потеряли, им нужны были наряды для новогоднего бала. Лариса мечтала о танце с доцентом, Шура замахнулась на танец с царьком. А вот делать для этого им ничего не хотелось, хорошо бы все само сложилось. И, как по велению волшебной палочки, на фирму приехали продавцы одежды и обуви, на фирму их не пустили, так они расположились в фойе.
    Сотрудники по одному и по два человека стали прохаживать мимо разложенной и развешенной одежды. Лариса посмотрела и ничего не купила. Шура хватала руками почти все, но купила одно серебристое платье, словно на нее сшитое. Надо заметить, что Шура и жена доцента были одной комплекции. Возможно, что платье на прилавке предназначено было для переводчицы. Лариса через часик вернулась к прилавкам с обувью и купила туфли, нет не хрустальные, но вполне новогодние.
    Новогодний бал был назначен за три дня до 1января. Люди пришли на работу, а потом часа за два до окончания трудового дня, всех желающих отвезли на двух автобусах в ресторан, поэтому каждый переодевался, как мог, и, где мог. Шура облачилась в серебристое платье, оно ей шло, как корове седло. Платье ее обтягивало и сформировало жир у талии в неприличные волны, но Шура их не замечала. Она была счастлива, хотя царек сидел во главе стола, и над ним гроздьями висели худосочные фаворитки.
    Ларисе повезло, она сидела за столом напротив доцента! Его жена сидела рядом, но Ларисе она не мешала. Застолье ело, умилялось юмористическим номерам актеров. Доцент не пил спиртное, он пил исключительно клюквенный морс. Лариса следовала его примеру. Шура напилась коньячку по примеру сидящего рядом с ней сотрудника фирмы, по совместителю ее прямого начальника, которому она подчинялась по долгу службы.
    Шуре стало море по колено. Она пошла — танцевать и прыгать, она стала заводилой, все крутились вокруг нее: веселая, разбитная, красивая, блестящая в серебристом платье. Мужчины ее заметили. Ее личный начальник танцевал скромно рядом и не спускал с нее глаз. Серебристая юла и не иначе. А вот царек к ней так и не подошел. Объявили белый танец, Шура рванула к царьку, но его за женщинами и видно не было, а вот ее начальничек всегда был рядом, с ним, с его лысой головой и небольшим животиком она и пошла танцевать.
    Лариса благочестиво сидела против доцента. Его жена куда—то отошла. Молодой, симпатичный доцент не танцевал от слова совсем. Лариса пошла в народ, в толпу, в новеньких туфельках. Музыка звучала любимая, она просто танцевала в одиночку в толпе сытых и пьяненьких сослуживцев. Никто не видел ее новых туфелек, обычной юбки—сигареты с разрезом, и белой ажурной блузки. Скромная сотрудница.
    Ее заметил царек сквозь толпу фавориток. Он вальяжно вышел из-за стола, фаворитки рассыпались в стороны. Музыка из быстрой фазы экстренно перешла в томное танго. Царек подошел к Ларисе! Нежно взял ее под руку сильной рукой, и стал вести ее в танце весьма успешно. Она легко подчинялась его движениям. Толпа невольно отошла в сторону, люди встали полукругом. На площадке танцевала пара! До мурашек! Чувственно, красиво, уверенно, самозабвенно. Сказка новогодняя в действии. И бурные аплодисменты всего зала были наградой паре.
    Кто бы мог подумать, что царек—директор такой красавец в танце? Лариса сама от себя была в шоке, она села за стол, но все ее тело ощущало руки царька. Она ведь хладнокровная женщина и на тебе, попала под обаяние царька! Ее щеки пылали. Она ела, невольно опустив глаза в тарелку. Но тут доцент словно очнулся и стал оказывать ей знаки внимания. Его жена заискивающе улыбалась Ларисе, смотрела на нее приветливо, а до этого переводчица одаривала ее только ревнивыми взглядами. Народ стал ей улыбаться, приподнимать свои бокалы, глядя ей в глаза.
    Лариса почувствовала себя на седьмом небе. Фаворитки царька сели на свои места за столом и ели. Шура пьяненько помахала Ларисе пальчиками и вновь повернулась к своему начальничку. Лариса искоса посмотрела на царька, но его не было за столом, не было его и в зале, когда и куда он исчез — она не заметила.
    После новогодних выходных пролетела скромная волна увольнений, уволили человека три, но Шуру и Ларису не тронули. Рабочие будни тянулись до восьмого марта. Седьмого марта Ларисе подарили букет роз, который сразу можно было ставить в ведро, огромный и шикарный букет. Букет ей вручил зам царька, сам царек к ним не заходил, он чаще сидел в офисе доцента. Шура получила два букета поменьше, и с ними поехала в гости к сестре Галке. Круг замкнулся.
    Шура фаворита не нашла, он ей и не нужен был. А Лариса? Доцент к ней стал относиться хуже, в нем проявилась ревность. Короче 7 марта Лариса зашла в офис доцента, он угостил ее покупным пирогом, она отказалась, так как ее уже тортом накормили. Лучше бы давилась, но ела. Ведь через год, Ларису уволили не без помощи доцента, вот тебе и розы. А Шура сказала, что она думала, что ее-то, то есть Ларису не уволят. Все, уволили без суда и следствия. Неправильное окончание истории. Шура осталась работать, а Лариса ушла.
  Лариса решила немного попутешествовать на последние деньги. За окном март. Она не была совсем одна в этом мире, где-то жили ее родичи. Шура находится под присмотром мужа и прочих, проживет и без Ларисы некоторое время. Лариса купила билеты до Урала, там у нее были родичи с давних пор. Холодно, кружева на деревьях. Явилась к родичам, посидела— посидела и пошла на вокзал. Купила билет в Сибирь, там жила ее мама. Приехала к маме и заболела. Поболела, купила билеты и поехала домой. Все. Делать нечего, за две недели всех навестила.
    Стало Ларисе грустно, она вспомнила танец с царьком, явно ей это кто-то не простил. Прошло больше года. От пустоты звенело пространство и душа.
  Оглушительно раздался звонок телефона. Это была Шура:
   — Приехала пропащая душа? Лариса, тебя все ищут. Ты куда исчезла?
    — Я к маме ездила, я уволена. Решила отдохнуть пару недель перед новой работой.
    — Ты знаешь, что фирма развалилась? Тебя зовут на работу, возвращайся. У нас сменился директор, немного изменилась задача фирмы. Ты все поймешь. Пропуск тебе вернут.
    — Неожиданно. Сижу-грущу.
    — Директор-царек на деньги нашей фирмы себе сделал еще одну фирму, а у нас теперь все по-новому, но начальничек у меня прежний.
    — Шура, я рада за тебя. Умеешь ты людьми обрастать, как гроздьями.
    — Лариса, доцент вредным оказался, он тебя подвел под увольнение. Я видела, что ты к нему небезразлична. Он после твоего увольнения себе новую квартиру купил, часть денег взял у царька. Чем ты ему насолила я так и не поняла.
    — Да и я не очень поняла. Перед увольнением я собрала на своем компе всю документацию. Работу проделала большую, обидно было.
    — Твой комп на месте, тебе он пригодится еще. Кроме тебя еще людей уволили немало, но ты разберешься.
    — В одну реку дважды не войдешь, на одну работу дважды устраиваться, как—то не манит.
    — Перестань обижаться. Сделай вид, что ничего не произошло, и приходи завтра утром.
    — Пусто. Не греет такое предложение. Я подумаю. Как твой Витольд поживает?
    — Витольд отмалчивается, живем душа в душу, но без души. Это не интересно.
    — А, как Галка со своим семейством живет?
    — Спросила. Кулаки они доморощенные. Все в дом, все в дом.
    — Шура, они тебя обидели? Что—то произошло?
    — Нормально, я им грядки сделала. Пропалываю, когда приезжаю. Лариса, не отвлекайся от темы. Ты завтра придешь на работу?
    — Доживем до завтра. Пока у меня нет ответа.

Мелкие кудряшки заполнили промежуток между цветком и принтером, потом они медленно стали разворачиваться. Перед Ларисой появилось милое, курносое личико. Лицо поплыло в улыбке, щечки подобрались, глаза просто смеялись. Тонкие брови подчеркивали утонченный образ. Это молодая девушка по имени Мелисса ворвалась в офис. Она могла играть на гитаре, когда все сотрудники ели весенние шашлыки, она могла петь, она была украшением любого общества, и это все, как-то сразу ей понадобилось. Она работала снабженцем.
    Мелисса была востребована. Поклонников было так много, что она их попросту не ценила, и не остановила свой выбор на том, от которого бы у нее появились дети. Постепенно все поклонники женились, обзавелись детьми. А она все изображала девочку с гитарой, и мелкие кудряшки все меньше содержали в себе искрометной юности и веселья. Кудряшки стали распрямляться.
  Мелисса чуть не резанула свои вены. Зачем? Ей показалось, что жизнь прошла, и она не живет, а существует. Ушел от нее потенциальный любовник Захар. Еще не прошло пяти дней после его ухода. Захар звал ее к себе в квартиру, где они были бы вдвоем. Кровь потекла из перерезанной руки, и в этот момент в кудрявой голове, вспыхнула обида.
   Захар ее не любил! Он ее не уважал! Он ее унижал! Так зачем ей умирать, если он ее не ждет? Мелисса быстро нажала пальцем на руку, вену она не перерезала. Она сжала пальцы в кулак, притянула согнутую руку к телу, и перебинтовала рану.  Она захотела услышать живой голос. Но подруг у нее практически не было. Подруги были ее недостойны, а когда чувство собственной красоты прошло, то ее душила обида, и было не до подруг. Она посмотрела на свой телефон, выбрала телефон мамы, позвонила и поехала к ней.

 Но Мелисса недооценила своей слабости. Одна рука у нее не действовала, рулить приходилось одной рукой. Город наводнен водоворотами из машин и дорог. Иногда можно ехать сидя вальяжно за рулем, но бывают моменты, когда этот руль надо крутить и выкручивать почти мгновенно. От успокоительных лекарств реакция на движущиеся машины изменилась. Перед ее взором за стеклом мелькнуло лицо любовника – не покойника. На миг она ослепла от его сияния и врезалась в чужую машину, как некогда врезалась в чужую семью.
  Ее потенциальный любовник так и не был ее любовником. Они встречались на работе. Они были невысоко роста, круглолицые. Лица у них необыкновенно чистые и ясные, глаза солнечные. Они безумно подходили друг к другу. У нее не было семьи, но были родители. У ее милорда-начальника была жена красавица и сын. Жена рядом с ним выглядела еще красивее.
Захар и Мелисса то ли влюбились друг в друга, то ли так привыкли друг к другу, что плохо осознавали, кем они друг другу приходятся.  Отношения перешли на подсознательный уровень. С семьей Захар жил в одной квартире, а с кудрявой девушкой Мелиссой встречался в другой квартире. Он был многоплановый труженик. Есть красавцы, которых люди сразу запоминают, а его образ никто не запоминал, он просто примелькался на работе.
   Они были одно поля ягоды во всех отношениях. Редкие встречи в пустой квартире их вполне устраивали. Но на эту квартиру стал претендовать еще один человек. Проще говоря, очередная жена Захара, почувствовала чужие духи, исходящие от одежды мужа, а когда ситуация стала повторяться, а любовь перестала ей доставаться, она встревожилась. 
В голове жены возникло видение пустой квартиры. Она предложила мужу Захару сдать квартиру. Он не согласился. Тогда она нашла человека, которому срочно понадобилась запасная квартира мужа.
 Захар по природе был человеком нервным, он не любил, когда его узнавали на улице. Он просто ходил кепке, и надвигал козырек на лицо. Он так уставал от работы, от заботы, что на женщину с кудряшками у него сил уже не оставалась. Он элементарно старел, а она этого не понимала. Она искала с ним встреч, а он убегал от всех. Он хотел быть один. Он хотел лечь и смотреть в небо через окно.
Шура встряхнула головой, она вспомнила Илью Мухина, конечно, она его раньше встречала. Конечно, у нее остались визитки от лучших времен, когда Витольд и Зураб были живы. И не всегда она работала дворником. Она вспомнила, что Анжела что-то говорила ей о Мухине, явно они были хорошо знакомы. Она подумала о Илье, о его сообщение, и вот именно оно стало ей абсолютно безразлично. Да кто он такой!? Она его знать не знает, покопался в ее жизненной ситуации, так зачем о нем горевать.
Мысли промелькнули в голове Шуры веером и исчезли. Она отвезла Илью Мухина домой, потом вытащила из телефона симку, купила новую, словно поставила крест на всей этой истории. Шура на телефоне с новым номером набрала номер телефона Анжелы. Дочь безумно обрадовалась ее звонку. Мужскую траекторию Шура завершила, дальше она хотела жить только ради дочери. А Анжела тут же сообщила матери Шуре, что Люба со своим мужем улетели туда, где ее родители золото добывали.
Можно подумать откуда права у Шуры? Так она их получила до гибели Витольда. Она еще покопалась в своих мозгах, которые стали вдруг работать с бешенной скоростью, она решила сменить тоже местожительства. Люба уехала далеко. Анжела живет с гражданским мужем на его территории. Дворницкая квартира Шуру больше не привлекала. Илья ее послал по СМС. От Мухина она открестилась симкой. Люба? Ей она свой номер не скажет. Зураб? Этот деревенский богатырь на тракторе? Обойдется, он и так первый парень на деревне.
Как-то так и интерес Ильи Мухина к Шуре был потерян.
Захар шел с другой женщиной. Глаза Захара и Ларисы встретились. В его глазах промелькнул испуг, украшенный чистой ненавистью. Листья каштана пожухли кусочками. Его плоды напоминали нечто, но ей было не до шуток природы. Лариса только привыкла к тому, что Павел жив-здоров, а он уже с другой женщиной топает! Вот он вернулся и прошел мимо! Догнать и уши надрать! Но у нее опустились руки и мысли выветрились, недаром ее приучили к спокойному поведению. Женщина пошла домой, где не было этого притворщика. И, что ей сердиться, она ему больше не нужна...
Неожиданно Захар решил покаяться, он рассказал историю из своего прошлого. Он жил в десяти минутах от Кремля, в доме бывших офицеров, огромные квартиры, по меркам квартир семидесятых годов 20 века. Минуя театр на Таганке, пройдя вдоль Садового кольца и повернув вправо, попадаешь в дом на набережной Москвы реки. Что он там забыл? Здесь люди меняли квартиру, и его квартира их чем—то устраивала. Его квартира маленькая с низкими потолками, у них квартира огромная с высокими потолками.
Лариса задумалась. Деревенское затишье - славное время, если его правильно использовать. Погода и та балуется и шутит то солнцем, то ливнями и грозами. Насытившись впечатлениями и любовными утехами, можно приступать к их воспоминанию, поскольку больше ничего на короткое время не остается. Чувство удовлетворения всегда может закончиться обыкновенной ненавистью. А она чего хотела? Вечной любви? Если любовь и вечная, то эта вечность длится мгновения. Можно трупом лечь ради любимого мужчины, служить ему как женщины? Так, так, так... И Лариса уснула.

Детектив Илья Мухин решил совместить приятное с полезным, то есть любовь и работу. Он чувствовал себя зрелым сыщиком, поэтому решил освоить знакомства по интернету.
   " Если читать новости о газовом спектре проблем, которые завязли в таких финансах, что нам и не понять", — написал мужчина, нагнетая обстановку.
   " И не говорите, сама ночь не спала, все новости читала: дали газ или нет. Я, чисто по-женски думаю, что если вопрос с газом так высоко подняли, то дело в нефти!" — уверенно написала Шура.
   "Тут вы правы, цены поднимут на нефть, и пробки автомобильные уменьшаться, значит, ваш дом не снесут для расширения автострады", — написал самодовольно мужчина.
   "Ну, вы скажите! Хотя мне такое и самой в голову приходило", — написала в унисон Шура. — "Я больше скажу, потеря пятнадцати процентов газа по пути следования газопровода, — это немного".
   "Деточка, да вы умница! И я так думаю, в производстве всегда часть продукции в брак идет, главное вовремя сделать отбраковку. Наверное, самим газ нужен, вот и не продают".
   " Я посмотрела в Интернете, где газ добывают: места холодные, непроходимые, расположенные далеко от городов. Не так легко газ дается, как это может показаться".
   " Я с вами полностью согласен, думаю, что мы можем сходить на первое свидание! Зря, я с вами по телефону проговорил? Нет! Эта электронная сваха хорошо пары подбирает".
   "Какая сваха? Я СМС посылала, чтобы быть лидером на странице, вы на меня и клюнули, чтобы самому не платить!"
   "А мне ваш портрет понравился, я и решился сделать вам комплемент, а вы ответили, и телефон мне скинули. О чем говорить с вами? Только о газе. Мужа у вас нет, или есть?"
   "Был, да сплыл", — обиделась Шура и сбросила себя с сайта знакомств.
Шура забыла свое знакомство на сайте знакомств, но ее там не забыли. Некий человек с сайта вдруг материализовался и встретил ее лично. Она уловила знакомую интонацию его бархатного голоса, слышанного ею по телефону. Его звали Илья, имя его она запомнила. Помнила она и его фотографию на сайте, а теперь она видела его в реальной жизни. Он был то, что надо, но ей было не надо на данный момент времени. Илья Мухин шуток и отказов не принимал, его Шура зацепила, он ее запомнил из многих особ, достававших его на сайте. Он реально ее хотел, а она еще ничего не хотела. Попытка отшутиться от Ильи и уйти, ни к чему не привела.
   Весна разбросала свои сети, и в них оказались Шура и Илья Львович Мухин. Уязвленный отказом мужчина не хотел его воспринимать всерьез. Шура не на шутку забеспокоилась. Они стояли на улице, но ситуация требовала конкретного решения. Она хотела уйти от него без объяснения. Он не понял и резким движением схватил ее за руку и привлек к себе. Шура почувствовала, что находится в мужских тисках неподдельной страсти.
   — Шура, я не понял! Ты меня сама соблазняла, ты согласилась на свидание после телефонного разговора, а теперь ты меня избегаешь! Не хорошо, — проговорил мужчина страшным голосом.
   — Илья, простите, но я не знала, что вы женаты! — пыталась возразить Шура.
   — Слушай, а ты думала, что на сайте знакомств люди глупостями занимаются? Нет, они делом занимаются, они судьбы свои устраивают.
   — Но вы женаты! — опять промямлила Шура.
   — На вид ты умная девушка, но произносишь отъявленную глупость.
   — Но вы сами сказали, что вы женаты.
   — Я не силен в математике, но до трех считать умею. Если я ищу для себя женщину, то остальное ее не должно касаться. Мало ли с какой точки зрения люди идут на женитьбу. Я — свободен от отношений и предлагаю их вам, Шура. Вы мне симпатичны.
   — Но я не совсем свободна. У меня есть мужчина, а когда я вам писала письма, его здесь не было.
   —Так не пойдет! — взревел мужик. — Ты за свои слова отвечай, ты меня зазывала. Я — здесь! Зови меня дальше! На твой отказ от меня я не согласен!
Тут на ее счастье мимо прошел человек, и Шура элементарно убежала от Ильи Львовича и заодно с сайта знакомств.
     Сегодня ночью в ее окне маячила звезда. Шура не поленилась и выглянула в окно, но звездного неба и луны не обнаружила. Но звезда висела на месте: что ли, она одна вышла сегодня погулять? Она взяла очки и нацепила их на нос. Звезда не приблизилась. Муть какая-то видна сквозь очки. Тогда она взяла бинокль. Но в бинокль она увидела в небе не звезду, а мини фургон, и в нем горел свет! Что мог делать фургон в небе? На летающую тарелку он был не похож. Это ж надо! До звезд убегать с сайта знакомств. В следующий раз Илье Львовичу повезло больше, к этому моменту он был еще не женат.
 Илья Львович зашел на сайт знакомств и увидел самое обычное фото женщины Шуры. Чувствовалось, что на этом фото ничего не убиралось и не добавлялось фото графом. Лицо серьезное, стрижка короткая, на глазах очки. Да и сам он был с шевелюрой по краям головы и в очках. Он написал ей. Она пригласила его в театр. Они встретились у входа в театр. Кстати, театр отличное место для первой встречи: безопасно и людно. В театре можно проверить человека на благородство души и состояние его кошелька. На улице царила зима, когда на деревьях нет листвы, когда трава в инее и нет снега.
Дама пришла на свидание вся в белом: белые сапоги, белая куртка с белым воротником. Когда она сняла куртку и сапоги, то оказалась аккуратной женщиной, у которой все было на месте. На ее ногах царили чулки телесного цвета, а не черного, как у всех! Туфли на среднем каблуке хорошо сидели на ее ножках. Прямая юбка эффектно облегала бедра. Тонкий джемпер давал возможность светиться серебряной цепочке на ее шее. Серебряные ажурные серьги на ее ушах гармонировали с кулоном на серебряной цепочке. Просто и со вкусом.
   Мужчина был сражен наповал внешним обликом такой чудесной женщины. Сам он был одет прилично, но не до такой степени, чтобы себя описывать. У него в голове не умещалась мысль, как такая женщина могла оказаться без мужчины? Довольно скоро он узнал, что ее муж погиб. Почему? Она не знала ответа на этот вопрос.
   Некоторое время она жила одна, то есть без мужчины, но со своими детьми. И вот однажды зашла на сайт знакомств и сразу увидела Ильи. Он ей понравился, да и жил он недалеко от нее.
   После театра он сидел дома один и ел апельсины. Он не пил, не курил, дам домой не водил. Идеальный мужчина Илья Львович для одинокой женщины по имени Шура. Мужчина был разведен, его дети жили отдельно от него. Его бывшая жена жила сама по себе, то есть без него и без детей. Так или не так все было, история умалчивает.

   Утром иней опутывал траву. На газоне образовались равномерные завитки травы, покрытые белым инеем. Больше ничего не напоминало о зиме. Хотя на площади уже неделю собирали ель из отдельных искусственных веток.
   Мир новостей сообщал о событиях, которые не прошли мимо журналистов. Но жизнь так устроена, что не все новости появляются на экранах телевизоров и в Сети. Чаще всего утром Илья узнавал новости из Интернета, а вечером с удовольствием просматривал новости на плоском экране телевизора, который легко можно было бы превратить в экран компьютера, но ему этого делать не хотелось.
   Нет, он не был ленив, прошло всего два дня, как он вернулся из прекрасного городка. Он ездил к своей бабушке. Он ездил совершать житейский подвиг, связанный с ее переездом. К бабушке он улетел на самолете, а вернулся на поезде, в котором проспал почти все время от усталости. К себе он не мог взять бабушку, поскольку жил в странной квартире. Вся его квартира состояла из пятнадцатиметровой комнаты, включающей в себя спальню и кухню, и узла с сантехникой, состоящего из душа и сиденья с крышкой. Изумительная мизерная квартирка, не вмещающая иных родственников, кроме него самого. Результат развода.
   Шура на следующем свидании, прошедшем в виде прогулки по парку, рассказала Илье то, что знала по поводу гибели своего мужа. В то время она работала в столице и ездила на работу в электричке. Получается, что на работу она проехала мимо трупа мужа, чего она не знала. Она ехала с тяжелым чувством неизвестности, потому что ее муж не пришел с работы домой.
   На работе от внутренней напряженности Шура не могла работать, она сидела и обзванивала больницы. И вдруг ей позвонили из полиции и сказали, что ее муж Витольд погиб под поездом, когда он переходил ночью через железнодорожные пути. Ее телефон они узнали в городской библиотеке. Оказывается, у мужчины с собой была библиотечная книга его жены, что помогло найти жену погибшего.
   Короткая история из серии умных поступков полиции не давала объяснения причины гибели трезвого мужчины под колесами поезда в месте, расположенном совсем недалеко от подземного перехода через железнодорожные пути.
   Никто не выяснял причину гибели мужа Шуры, но Ильи этот вопрос взволновал, он хотел знать причину гибели мужчины. Бывают «черные вдовы», а Шура была «белой вдовой»! А так ли все на самом деле? Он хотел жить долго, а для этого ему надо было знать, что было до него в биографии столь аккуратной женщины.
Илья и Шура продолжали встречаться, при этом он исподволь продолжал выяснять причины, приведшие к гибели ее гражданского мужа.

Трагическое событие с мужчиной Шуры, Витольдом, произошло в канун Нового года, когда у входа в старый подземный переход стояли лотки с игрушками и гирляндами. На этом месте могли продавать семечки, носки, цветы и елочные украшения. С другой стороны перехода продавали журналы и газеты.
   Витольд нес с собой библиотечную книгу, значит, на работе у него не было Интернета, да и денег у него особых не было, если он новую книгу не мог купить. Итак, мужчина был семейным, деньги отдавал семье, сам жил более чем скромно, то есть он вполне мог перейти через подземный переход, скрывать ему от людей было нечего.
   Алкоголя в его крови не обнаружили. Трезвый, честный, бедный — и зачем он пошел через железнодорожные пути? Мог бы и дальше жить без особых потребностей, никому не мешая, помогая семье по мере сил.
   Постепенно встречи Шуры и Ильи перешли из парков и театров в дом. Поначалу они встречались в его мини-квартире, потом встречались в ее квартире, где она жила с дочкой Анжелой. Вот тут-то и познакомился второй раз Илья с дочкой Шуры. Знакомство произошло на дне рождения Шуры.
   Илья излишне подозрительно смотрел на Анжелу, чем-то она его поразила. Теперь он мог уверенно сказать, что Шура не была виновата в гибели мужа, но ее дочь вызывала подозрение. Анжела была одного роста с мамой, на этом их сходство заканчивалось. Рядом с Шурой было спокойствие, а рядом с Анжелой появлялась нервозность. Шура не курила. Анжела курила.
   Шура тянула лямку материнства, а Анжела тянула деньги на игровые комплексы. Было время игровых автоматов, именно в них Анжела оставляла деньги. Авантюрная молодая особа — вот что о ней думал Илья. В принципе, он уже считал, что с Шурой можно связать свою жизнь. Она действительно «белая вдова» или вдова не по своей вине. Но ощущения, что поиск виновного окончен, у него не было.
   Горожане украшали деревья светодиодными гирляндами — они не просто светились, а еще и бегали сверху вниз по ветвям. Приятное зрелище. Ильи осенила мысль, что погибший Витольд пытался Анжелу спасти от игры на автоматах. Он бежал через железнодорожные пути к бару с автоматами, расположенному по той прямой, по которой он переходил рельсы. Он слишком торопился спасти дочь от долга и погиб, не заметив в ночи поезд. Сейчас этого бара уже нет, но в тот год, когда Витольд погиб, он был на пути его следования. Вот и весь ответ.
     Сидел Илья Львович весьма довольный жизнью и ел соленую соломку, дабы не потолстеть. Но тут позвонила Шура и сказала, что им необходимо съездить вдвоем к матери Витольда. Илья только охнул, но согласился поехать в гости в выходной день. Мать Витольда оказалась бабулей подвижной, но ворчливой. Жила она с отчимом Витольда.
   Та еще парочка.
   Мать Витольда постоянно ворчала на его отчима. Пожилой человек умудрялся не реагировать на нравоучения пожилой супруги, так они уживались уже лет сорок. И у Мухина стукнула в голове мысль: «А как реагировал Витольд на свою родную мать? Могла ли она его довести до белого каления?» И сам себе ответил: «Могла». Есть люди, напичканные нравоучениями и поучениями. Мать была из этого числа.
   Теперь Илья постоянно думал, что это именно мать довела Витольда до невменяемого состояния, и теперь сам пытался отгородиться от ее нравоучений всеми способами. Например, если на семейный праздник приезжали все родственники Шуры, то он приезжал на праздник последним, когда мать Витольда уезжала. На этом он и остановился в смысле поиска правды о погибшем муже Шуры.
   Однажды за ее квартиру давали две комнаты, а сами потом получали большую квартиру, а она так, промежуточный вариант в цепочке обмена. Но это было лет тридцать назад. Две огромные комнаты по двадцать шесть квадратных метров, таили в себе огромный древний шкаф, которые хозяева не хотели увозить, он неподъемный, антикварный. А во второй комнате в двух клетках жили птички и смотрели из окна на Москву-реку. Шура основательно забыла об этой квартире, а вчера...
   Бизнесмен с лицом в следах пластических операций, как у великого черно—белого певца из-за океана, показывал птичку в клетке, в телевизионной передаче, а квартира была столь знакомой! А еще она узнала шкаф, который так не хотела брать в наследство и не стала участвовать в обмене. Этот обмен ей лет десять снился, она просыпалась с ужасом: обменялась или нет? Потом смотрела на низкий потолок и успокаивалась.
   В той квартире было четыре комнаты, кухня и, в общем, там можно сделать квартиру, в которой не стыдно жить бизнесмену — стилисту.
Шура была вынуждена слушать истории о зиме и лете, сидя под золотой листвой березы. Ветер иногда приносил холодные потоки воздуха, и она куталась. Ей вдруг показалась, что в этом году она вообще не знает чувства времени.

    Жизнь правит бал переживаний. Самый главный бал зимы — Новый год. Илья вздрогнул от предчувствия, он боялся схода родни Шуры за общий стол, который она накрывала за их общий счет. Он боялся этой встречи. Он уже обвинил мысленно Анжелу и мать Витольда. Что таится в Шуре? Вот в чем вопрос.
   Город плотнее одевался елками и покрывался гирляндами. У перехода под железнодорожными путями продавали игрушки и маленькие елки. Илья пошел через переход. В переходе сидела дружная компания, состоящая из двух продавцов и одного музыканта. Здесь продавали нательное белье и цветы. Рядом с продавцами сидел баянист, который иногда играл нечто известное всему народу. Илья остановился у живописной группы. Ему показалось, что эта компания знала мужа Шуры.
   Теперь Илья уже знал, что Витольд последнее время работал сварщиком на стройке. Дома строили по новой технологии, поэтому без сварочных работ сборочный процесс домов не обходился. Он строил дома в новом районе, а жили они в старом районе города. При сварке бывает такая красивая иллюминация, что не хуже салютов смотрится со стороны.
   А, когда сварщик успевал книги читать на работе? Или он читал во время обеда? При сварке точно книгу не почитаешь. Спрашивается, почему он шел с библиотечной книгой? У Ильи в голове пролетели вопросы целым роем.
   — Мужик, чего застыл? — спросила полная баба в цветастом платке, продающая цветы.
   — Не знаю, как к вам обратиться. У меня есть один вопрос, — растерянно проговорил Илья Львович.
   — Задавай свой вопрос, — разрешил баянист.
   — Дело в том, что я женюсь на женщине, у которой муж погиб под поездом, когда он переходил железнодорожные пути. Это было год назад.
   — Ты на бабе Витольда жениться хочешь? — удивилась баба в цветастом платке.
   — А вы Витольда знали? — в свою очередь удивился Илья.
   — А то нет, он тут завсегда проходил. Витольд нашему музыканту Георгиевичу в шапку деньги за музыку кидал. У меня цветы жене Шуре покупал. Он с нами разговаривал, а то некоторые идут и за музыку не платят, — ответила баба.
   — А вы, часом, не знаете, почему Витольд пошел не через подземный переход, а через железнодорожные пути? И, вообще, непонятно, почему вы знаете, что он погиб? — спросил с отчаянием в голосе Илья.
   — Да кто его знает, почему он пошел через пути?! — возмутился баянист. — Ты не первый, кто у нас про Витольда спрашивает! Год назад нас постоянно опрашивали по этому вопросу. Мы ничего не знаем.
   Илья положил бумажную купюру в шапку баяниста и пошел дальше по переходу под радостный крик музыканта. Он хотел посмотреть на дома, которые строил Витольд. Дома стояли похожие один на другой и были готовы для новоселов.

   В голове у Ильи было три варианта ответа. Случайность. Спасал дочь Анжелу от игровой зависимости. Мать, любившая всех обзванивать, довела его упреками и нравоучениями. Почему-то в эти варианты не входила Шура. Илье женщина нравилась, и он не мог даже в мыслях ее упрекнуть. У одного нового дома Илья заметил небольшую группу рабочих. Он подошел к ним и стал пристально рассматривать.
   — Кого ты здесь ищешь? — спросил рабочий, одетый в синюю куртку, похожую на ватник.
   — Я ищу того, кто знал Витольда-сварщика, погибшего год назад.
   — Мы его знали, — ответил строитель. — Хороший был мужик. Работящий. Земля ему пухом. Помянуть бы его не грех, год прошел.
   — А вы, случаем, не знаете, почему он погиб? Почему он не пошел через подземный переход?
   — Кто его знает! Я точно не знаю, почему его черти через пути понесли! — воскликнул зло рабочий. — Может, он устал! Или замерз! Или заболел! Сварщики порой на улице работают!
   — Простите меня, — попятился Илья. — Вот, помяните Витольда-сварщика, — и он протянул купюру рабочему.
   Рабочие кивнули ему в знак благодарности.
   Илья пошел вновь к пресловутому подземному переходу. Он не был богат, раздавая деньги, он элементарно покупал свою жизнь у случайностей.
   — Подождите! — услышал он сдавленный крик.
   Илья остановился, оглянулся: за ним быстро шел молодой парень.
   — Мне надо с вами поговорить, — нервно выдохнул молодой человек.
   — Я вас слушаю, — ответил спокойно Илья Львович.
   — Я работал с Витольдом, я его ученик. После его смерти вся его работа на стройке на меня свалилась. Я знаю, как ему было тяжело работать. У него были большие проблемы с глазами, он часто смотрел на сварку, но не всегда подбирал правильные очки. Я себе купил защитные очки для сварки, а он на себе экономил. Он просто мог не заметить поезда.
   — Но он мог его услышать! — воскликнул Илья.
   — На стройке столько шума, что слух притупляется, — ответил молодой сварщик.
   — Спасибо вам большое! — произнес Илья, пожимая руку парню.
   У подземного перехода Илья поджидала баба в цветном платке.
   — Мужик, что я тебе скажу, — проговорила она шепотом.
   Но договорить она не успела, ее кто-то просто оттолкнул от него, потому что мгновенно появилась толпа из электрички. Баба исчезла в толпе или растворилась в пространстве. Он медленно пошел к остановке, но на его пути встала баба в цветном платке, словно из-под земли выросла.
   — Мужик, я чего вспомнила: Витольд плохо видел. Мужчина он был обходительный, шибко мне нравился. Он мне одну историю про себя рассказал. Когда ему было лет девять, он уже был красивым, а в школе, значит, у них зрение проверяли. Фельдшер ему в глаза жидкость закапала, от которой у него зрачки расширились, но назад так и не вернулись. Мальчишка почти ничего не видел. Его глаза долго лечили, но особо не вылечили. Он всегда в очках ходил. Он же еще сварщиком работал, прутки сваривал, очки другие надевал, так еще хуже зрение стало. Вот, — выдохнула тираду слов баба и исчезла в сумерках.
   Илья пришел домой. Его мини-квартира сияла чистотой. Пахло вкусной едой. На тренажерном велосипеде сидела Шура в футболке и бриджах, крутя педали.
   — Еда готова. Я тебе не помешаю, если покручу педали? — спросила Шура.
   — Крути педали. Ты мне не мешаешь, — ответил Илья и стал переодеваться.
   Незаметно мужчина посмотрел на элегантную женщину на велосипеде, вспомнил бабу в платке и понял, что для Витольда они были равны из-за плохого зрения. Ему захотелось сделать подарок Шуре.
   — Шура, а какие у тебя очки? Минусы или плюсы?
   — У меня очки для работы и для дали, поэтому я ношу с собой всегда двое очков.
   — Ты мне свои данные только запиши, чтобы я не перепутал.

   Илья заказал для Шуры дорогие модные очки, в которых были все нужные ей для нормального зрения диоптрии. Через неделю он подарил ей очки. Женщина растрогалась, поцеловала любимого человека и расплакалась, но как-то быстро успокоилась и сказала:
   — Илья, у меня есть проблема, я тебе о ней не говорила. Анжела больше года снимала квартиру у музыканта, он в подземном переходе играл. Витольд Анжеле сосватал эту страшную квартиру.
   — Почему страшную квартиру? — насторожился мгновенно Илья.
   — Квартира однокомнатная, так вроде и ничего, но плита сожженная. Я ее сама отмывала, но так и не смогла отмыть. Туалет еле отмыли. В ванной плитка облетела. Запахи жуткие.
   — А сейчас что случилось?
   — Музыкант жил у какой-то бабы, а квартиру свою сдавал моей Анжеле. А тут он как сбесился. Кричал на нее, просил немедленно выехать из квартиры. Анжела выскочила из квартиры, а когда вернулась, то застала музыканта в ванной. Висел он на штыре для душа. У Анжелы страшный стресс.
   — Анжела одна жила в этой квартире?
   — Нет, со своим гражданским мужем, которому буквально месяц назад дали квартиру за выездом. Теперь они могут пожениться и жить в его квартире.
   — Как такую квартиру Витольд ей мог посоветовать?
   — Я тебе не говорила, Витольд плохо видел с детства, а последнее время и запахи не различал. Он был в той квартире, но ему все как с гуся вода. Другой бы не предложил снять дочери такую квартиру.
   У Ильи сердце упало и вновь забилось. Ему стало плохо. Это заметила Шура:
   — Не переживай, Илья, Анжела выехала из той проклятой квартиры. Она со своим мужем живет сейчас на его территории.
   — Шура, у твоего мужа Витольда враги были?
   — Ты чего такое говоришь? Он добрый был.
   — Или очень добрый, — обронил Илья и посмотрел на заснеженные ели за окном. — Шура, а как обстоят дела у твоей второй дочери?
   — Люба не моя дочь!
   — Я думал, она твоя, у вас и рост одинаковый.
   — Любу привел Витольд из-под земли, точнее из перехода подземного. Он добрый. Мы вообще тогда только поженились, я в институт поступила. А он привел домой маленькую девочку. Шли девяностые годы. Ее отец задолжал кому-то или проигрался в пух и прах. К ним пришли два мужика домой, которые расстреляли ее родителей. А Люба в шкафу под одеждой просидела, ее не заметили.
   — Она одна жила?
   — Нет, у нее есть тетка, она в подземном переходе цветы продает.
   Илья с изумлением посмотрел на Шуру, у него слов не было от подобной цепи совпадений.
   — Не удивляйся, она от своего родного отца переняла любовь к азартным играм. Когда Витольд погиб, она ведь проигралась до долгов! А Витольда она как отца любила. Его смерть очень переживала.
   — А почему она не с теткой живет?
   — Тетка личность странная, если не сказать больше.
   — Но сейчас Люба взрослая женщина. Замуж не собирается?
   — Есть у нее один строитель, он сварщиком на стройке работает. Кстати, ученик Витольда.
   На этом месте Илья сел, закрыл рот рукой, крякнул:
   — Что-то в горле першит.
   — Я тебе чаю налью.
   — И она слоняется без квартиры, когда у нее есть своя квартира?
   — Илья, все перемелется, но не сейчас. Пей чай. Витольд боялся за Любу и не хотел, чтобы она жила в квартире родителей.
   — А кого он боялся?
  — Не знаю! — крикнула Шура и уткнулась лицом в плечо мужчины.

     Илья понял, что он тоже не знает ответа на все вопросы этой истории. Итак, он стал жилеткой для слез. А голова у него для чего? Все люди из этой истории друг с другом связаны и судьбой повязаны. У него впервые возникла мысль, что сварщик Витольд, баянист Георгиевич и родители Любы — звенья одной цепи. Но какой? Чем и кому они навредили? Еще он понял, что через подземный переход ему идти не хочется. А надо бы посмотреть, что там делается.
   И он пошел в переход, прошел его и никого не нашел. Люди шли из электрички целой толпой, но никто не играл и не продавал. Он пошел к новым домам, но и там строителей не было. Все невольные свидетели трагических событий исчезли с его пути.
   Что Илья знал? Что родители Любы были убиты много лет назад, что Витольд погиб год назад, а баянист повесился вообще недавно. Вот! А сам ли погиб Витольд? Сам ли повесился баянист? Куда делась баба в цветном платке? Ее не было в переходе. А если убийца родителей Любы был в местах, где вместо асфальта деревянные доски? Почему нет? Значит, убийца вышел на свободу год назад и убрал второго отца Любы?! Чем провинился баянист? Он жил с теткой Любы, то есть был ей дядей...

   Так или не так, а на свете жил бедняк. Кто этот мститель? В голове Ильи стало пусто. Он испугался не на шутку! Ведь теперь он гражданский отчим Любы! Ему стало страшно! И надо ему было искать даму через Интернет?! Что делать? Куда бежать? Кого бояться?
   В голове возник образ строителя в синей куртке, похожей на ватник. Так и этот молодой человек находится под ударом? Ильи заклинило, он уже не боялся за себя — боялся за незнакомого парня-сварщика. В памяти возникли слова Шуры, что Анжела и ее парень живут в квартире, куда Витольд не пускал их жить!
   Елку на площади собрали до конца. В витринах магазинов появилась мишура с подсветкой. Новый год приближался. Шура не любила горевать, на работе по Интернету она заказала четыре билета в театр и через интернет банк заплатила. Она хотела, чтобы дочки со своими парнями развеялись от грустных мыслей. Но Анжела отказалась идти в театр, сославшись на плохое самочувствие. Поэтому Шура предложила Илье пойти с ней в театр. Он обрадовался такому предложению, узнав, что в театр придет Люба со своим молодым человеком.
   Все четверо сидели в одном ряду. Илья сидел как на иголках. Он спиной ощущал холодок чужого взгляда. Рядом с ним сидел молодой человек. Ему казалось, что они оба затягиваются одной петлей. Он чуть не закричал от воображаемой реальности. В полусумраке зала он чувствовал свою погибель. Илья не мог смотреть на сцену, либо смотрел, но ничего не понимал. Ему хотелось оглянуться: казалось, что за ним сидит мужик в куртке, похожей на ватник. Но этого быть не могло — в теплом театре не сидят в рабочих куртках.
   До его плеча дотронулась чья-то рука. Илья весь передернулся от страха. Он невольно посмотрел мельком на Любу, а сзади его по шее ударили торцом ладони. Он вжался в кресло. Ему захотелось сползти на пол, но он повернул голову назад в ожидании удара. Перед ним сидела баба с цветным полушалком на плечах. Она прошипела ему на ухо:
   — Не заглядывайся на мою Любу!
   Илья вздохнул с облегчением: за его спиной сидела охрана в лице бабы в полушалке. Поговорить с девушкой и ее парнем ему не удалось.
На следующий день он подумал, что все страхи и проблемы он выдумал. Нет никакой для него опасности.
   Мужик в синей куртке под ватник работал на стройке больше года крановщиком. Звали его Зураб. С виду он был обычный человек, но иногда быстро становился злым или, точнее, озлобленным. К этому привыкли и не особо замечали те, кто с ним работал. Витольд чаще других с ним разговаривал за жизнь в минуты затишья. По работе они мало пересекались, а поговорить могли.
   Случайно и под выпитую водку по поводу собственного дня рождения, Зураб разговорился. Он рассказал Витольду, что работал на золотом прииске бульдозеристом. Однажды его сменщик взял отгул. Зураб остался один. Был момент во время короткого обеда, когда бульдозер не работал, он чуть было не уснул.
     Зураб никогда не спал в обед, а тут его сморил странный сон. Он прикорнул, потом чутьем волчьим почувствовал что-то странное. Он краем глаза посмотрел в окно и увидел, что ему два мужика почти под острие бульдозера бросают нечто блестящее. Он подумал, что ему это снится, и сделал вид, что спит и ничего не видит.
   Выходить и брать дары людей он не стал, а выждал, когда сеятели золота ушли, и приступил к работе. Естественно, что он взял в ковш бульдозера то, что ему подбросили. В ковше лежали огромные слитки золота. У Зураба возникла мысль, что слитки искусственные, потом он эту мысль отбросил. Один слиток весил больше десяти килограмм, еще пять слитков были весом меньше килограмма. Слитки он завернул в промасленную тряпку и спрятал в кабине бульдозера. С собой ценный груз он не понес. Вскоре Зураб золото перепрятал и стал мечтать о новой жизни.
   В это время уже летело сообщение в министерство от неизвестного человека, что найден самородок, достойный выставки, но его дальнейшее нахождение неизвестно. Приехали на прииск сыщики, которые искали эти самородки.
   Но никто не догадывался, что самородки спекли умельцы для поднятия цены на золото. Задача заказчика была простая: надо было сделать золотые самородки, потом добыть их из земли и подбросить на столичную выставку в качестве самородков.
   Зураба взяли с самородками, когда он по простоте душевной пытался их вывезти на большую землю. На это и рассчитывали заказчики этого проекта. Его посадили. Самородок выложили на главной выставке страны, потом его убрали на склад, откуда он исчез в неизвестном направлении. Родители Любы работали на золотом прииске. Они участвовали в изготовлении ложных самородков, поэтому их и убили.
   Когда Витольд случайно погиб, Шура сходила с ума в буквальном смысле слова, она свихнулась по полной программе. Она была невменяемой, и не верила в его смерть, она не была на его похоронах. Когда ей говорили, что его похоронили и крышку гроба заколотили гвоздями; она рисовала его огромные, удлиненные глаза. Она рисовала его прямой, тонкий нос, его необыкновенно красивые губы.
   Однажды черти занесли ее в универмаг на трех вокзалах, и она увидела его! Живого! Но когда подошла ближе, то увидела простой манекен в одежде. Она подняла глаза и увидела его огромный портрет! Но это опять был не он! Это была реклама, но мужчина на рекламе был словно с него срисованный, его черты лица она знала наизусть. Она надеялась, что он оживет!
  Шура выбежала из магазина, и увидела гигантский рекламный плакат! На плакате был ее портрет в красном платье, в котором она была с Витольдом на свидание. Это была реклама сигарет. Она окончательно сдвигалась по фазе. Она неделю блуждала пешком по столице, ей казалось, что за ней следят все светофоры своими зелеными глазами. Она шла по набережной шла и шла. Заходила в Центральный парк, проходила по его аллеям, зашла в уголок Дурова, посмотрела на выступление Дуровой и не могла успокоиться и даже присесть на скамейку, ее словно гнал ветер, будто она лист, сорванный с дерева.
   От Шуры шарахались подруги, она добивала их словами, что Витольд жив. Она плохо спала, мало ела, чуть не падала от усталости, вероятно, он звал ее к себе, обессиленную для жизни на этой земле. Однажды она почувствовала, что ее силы на исходе, она не могла работать, у нее сил не было. Она не могла думать, ничего уже она не могла.
       И Шура пошла к врачу. Врач ее направила к другому врачу. При личной беседе с врачом она заревела, она впервые заплакала и говорила такой бред, что ей сделали укол. Она уснула на кушетке в странной поликлинике, когда проснулась, то увидала рядом с кушеткой два дюжих мед брата. Они взяли ее под руки и отвели в машину скорой помощи.
  Шуру привезли в больницу. Внутри отделения все двери закрывались на ключи, но ей было все равно, где она и, что ее здесь ждет. Она хотела спать, а когда проснулась, разглядела палату очень уж сантехническую, то есть всю покрытую кафельной плиткой от пола до потолка. Спинки кроватей были металлические, полукруглые. Во рту было необыкновенно сухо, слюны и той не было.
  Шура натянула на лицо одеяло в белом пододеяльнике, так и лежала, пока ей дали полежать. Позвали на завтрак. Стол, четыре стула, ложки, каша. Таблетки ей дали прямо в рот. Здесь никто никому не верил. Трудно поверить, но она потихоньку стала приходить в себя. О нем она не думала. Странно, но мыслей в ее голове о погибшем любимом человеке не было! Она выполняла указания врача, ходила за едой на кухню, поскольку только этих людей выпускали в фуфайках на воздух в очень грубой обуви.
   К выполнению требований жизни за пределами этого больничного корпуса Шура была не готова. Она клеила коробочки, строчила на швейной машинке, пила все таблетки, и страдала от сухости во рту. Приехал однажды ее начальник, он удивился тому, что даже в такой больнице Шура хорошо выглядела и разговаривала с ним спокойно и с достоинством.
   Медсестра принесла ей клубки и спицы. Вечером, когда в отделении оставалась одна дежурная медсестра она вязала зеленый свитер. Шуру направили к профессору через полтора месяца, ассистенты провели ряд тестов, она была признана здоровой. Ее выписали из желтой больницы... О муже Витольде она больше никогда и не с кем не говорила, она четко усвоила, что эта тема самая запретная.
   В душе закрылась дверца в сердце, совсем или почти совсем. Шура общалась с людьми в пол уха, в пол мысли, в пол слова. Она остыла к подругам, ее общение с ними свелось к минимуму. Год она прожила в полусне, нет, она жила, работала, но все происходило в полусознательном состоянии. Она еще месяца три, а то и больше пила таблетки, которые ей выписали, и была под гипнозом врачей.
   Через год к Шуре подошел человек и попросил написать стихотворение. Она написала первое за этот полусонный год стихотворение, и вошла в штопор. У нее произошел срыв воспоминаний о погибшем любимом человеке, срыв привел ее в странную поликлинику. Ей опять сделали укол, но в больницу не увезли, и она лечилась на ходу. Сама приходила на уколы. После этого лечения она что-то стала понимать, ее мозги очистились от страха воспоминаний! Она стала писать о муже стихи! Она писала каждый день по стихотворению, она писала ему стихи целый год!
   Пошел второй год после смерти Витольда, ему было написано огромное количество стихов, и вдруг, Шура написала стихотворение поэту, который сидел рядом с ней в поезде. Поэт поэта вылечил. Они ехали в поезде и писали друг другу стихи. С этого момента она перестала жить прошлым, она вошла в настоящее время.
   С поэтом она ходила по берегу Волги. Днем и вечером они ходили по городу вдоль и поперек. Они оба были в командировке, но это не мешало им ходить по городу, одетому в золото бабьего лета. Они смотрели на памятник вождю, но зайти в крытый музей она не смогла. Город, укрытый золотом листвы, и огромная река Волга ее окончательно вернули к жизни. Она перестала вспоминать, она увлеченно смотрела на пейзажи, на поэта — она жила!
   Нет, она не влюбилась в полненького поэта, со слегка лысеющей головой, но рядом с ним ей было легко. Он был такой мягкий, сладкий, уютный! Он был добрый и до безобразия симпатичный! Она ходила рядом с ним, рядом с трамвайными путями и была почти счастлива. Но стоило их рукам соприкоснуться, как начались проблемы, упреки и всякая ерунда, но это была жизнь, текущая жизнь, а не прошлая жизнь, канувшая в лету. Через пару месяцев поэт перешел на другую работу, не смог он быть рядом с Шурой, но это было уже неважно.
   В ее жизни наступил период перебора струн человеческих сердец, она увлекалась то одним, то другим, каждому писала пять стихотворений и меняла партнера, платонического партнера. В серьезные, близкие отношения она долго, а может еще год, до следующего ноября ни с кем не вступала, она боялась потерь. Она ходила в темно-синем платье с белым воротником, почти с белыми волосами, уложенными в короткой стрижке. Она нравилась всем мужчинам от студентов до седых мудрецов, она мимоходом писала всем стихи и рядом ни с кем долго не находилась.
  Шура стала приобретать популярность, ее пригласили выступить на новогоднем вечере. Она ходила в вишневых полусапожках на длинной шпильке, в вишневом костюме и белой блузке или в черном, тонком свитере. В таком виде она выступила, но видимо это не было ее призванием.
   Прошло еще пару лет после утраты, а она все не находила себе партнера, да, не находила! Все стихи, да поэты, а поэты любят словами, а не сердцем. Поэтическая любовь зашла в затяжную фазу. Годы бежали.
В литературном обществе побывало много симпатичных поэтов, она лет несколько ходила в это приятное общество, но однажды наступил предел допустимого общения. Шура покинула реальное общество поэтов и перешла в виртуальное общение. Какой вывод из этой истории? Поэт от неприятностей защищен стихами, а тогда, давно, она не смогла сразу потопить свое горе в стихах.

Прошедшая зима оказалась качественной. За социальной путевкой в санаторий Анна Андреевна пошла тогда, когда последние сугробы еще таяли. Желающих ехать в санаторий не было. Приятельница посоветовала ей пойти и встать в очередь в санаторий по той болезни, с которой Анна Андреевна некогда лежала в больнице. На работе ее уволили по возрасту, препятствий для получения социальной путевки в санаторий у нее не было. Ей предложили три путевки на выбор в три разные области большой страны. Она выбрала свою область. Осталось пройти врачей, получить санаторную карту.
Женщина несколько дней собирала вещи, все пыталась взять юбку, но так и не взяла. Во времена женщин в брюках, юбка иногда кажется чем-то древним и даже убогим атрибутом. Еще она взяла свои турмалиновые бусы – четки. Жизнь у нее была не полосатая, а шла пластами. Вот уж древний камень всех времен и народов, к драгоценностям его не относят, но он вполне может считаться полудрагоценным.
С гальками она познакомилась необычно. После того, как она чудом не попала на полостную операцию в больнице, возвращаться на плановую операцию она не захотела, поэтому пошла в медицинский центр, где обещали чудо без операции. Именно там врач использовала гальки, то ли для массажа, то ли для глубокого лечения. Однако операцию удалось избежать.
Поэтому Анна Андреевна и купила себе бусы, иногда она их просто перебирала, иногда прокатывала ими по больному месту, лишь бы помогало.
   До санатория на автомобиле Анну Андреевну отвезла Лариса, она сумку с вещами положила в багажник, а Анн Андреевна села на заднее сиденье и примолкла. Ларис вела машину в полной тишине, дорога ей была незнакома. Поэтому они поехали на окружную дорогу, но, как всегда, проехали нужный съезд на шоссе. Сделать круг по кругу не так просто. Что интересно, по другой стороне съезд на нужную дорогу был указан лучше. Но они умудрились не попасть на шоссе и заехать в небольшой город. Зато новый город посмотрели и, сделав полукруг, выехали на шоссе.
   Удивительно, но дорога была просто шикарной до того момента, пока с нее не свернули в сторону санатория по указателю. Санаторий оказался с двумя проходными. За обыкновенным въездом в санаторий скрывалась заповедная территория. С первого взгляда все деревья были обыкновенными, но они были в три раза толще и выше обычных деревьев.
Сосны росли группами, в которых каждая сосна была необыкновенно прямой, высокой и большой в обхвате. Одна сосна стояла в стороне, ее ствол был в два обхвата на высоте в три метра, а далее сосна раздваивалась и уходила кроной ввысь. Газоны пестрели травами с мелкими белыми, желтыми и синими цветочками. Пение птиц звучало со всех сторон, иногда в общий хор добавлялся голос кукушки.
   Главное здание важно встречало новичков. Оно раскинулось своими крыльями в две стороны, но в нем место для меня не нашлось. В регистратуре центрального корпуса Анна Андреевна сдала путевку, получила санаторную книжку с номером корпуса, в котором ей предстояло жить, и уверенно пошла в неправильном направлении. Ба! Но своего корпуса она не увидела.
Спросила у первого встречного, который четко показал рукой нужное направление. Прошла метров сто мимо роскошной зелени и недоуменно остановилась перед подвесным мостом, висевшим над огромным оврагом, который в древности был руслом речки. Справа от нее резвились белки на елях, обвешанных кормушками. Она обернулась, но белые здания были не видны, она стояла среди величественных деревьев и пышных кустарников.
   Анну Андреевну послали в корпус, который находился за подвесным мостом. Она спокойно дошла до подвесного моста, который раскинулся над старым руслом реки, и остановилась. Легкий ужас прошел по телу, она понимала, что ее за мостом ждет Лариса с чемоданом на колесах, пока она оформляла бумаги на поселение в корпус, и это ее останавливало.
   Впереди висел подвесной мост. Очень страшно сделать по подвесному мосту первый шаг. Анна Андреевна сделала первый неуверенный шаг, схватившись за перила, и пошла по мосту, глядя только вперед, чувствуя пустоту под узким живым мостиком. Она шла медленно, крепко держась за поручни. Страшно — жуть. В центре моста ее охватила легкая паника. Вокруг нее были деревья, они росли далеко внизу и окружали мостик со всех сторон. Она заставила смотреть себя только вперед и идти по центру мостика вперед.
   В русле бывшей реки росли деревья, которые были достаточно высокими, чтобы возвышаться с двух сторон моста. Она не смотрела вниз, но шла отважно. Навстречу ей шли люди, которые вели себя более спокойно, мало того, они останавливались, смотрели вниз, рассматривая птичек в гнезде.
   От моста дорога пошла вверх и привела прямо к нужному корпусу, оказавшемся кирпичным пятиэтажным зданием. Анна Андреевна зашла через стеклянные двери и оказалась в холле, где стояли диваны с высокими спинками. Она пошла в кабинет медсестры и получила ключи от комнаты, расположенной на втором этаже. Номер, предназначенный для двух человек, оказался на редкость правильным, в нем было все, что нужно, а шкафы оказались столь вместительными, что все вещи исчезли в них без лишних проблем. Соседки по номеру не было на месте.
   Все, Лариса проводила Анну Андреевну до номера, зашла в него, посмотрела, что у нее есть соседка по комнате, и уехала. Анна Андреевна осталась. Она обошла небольшой номер, состоящий из санузла с душем и комнаты на две кровати. Между кроватями лежали два коврика. Шкаф был весьма вместительным, но в нем было мало вещей соседки, да и ее самой в номере не было, но по тому, что одна кровать была застелена, а на второй лежало постельное белье, можно было понять, где ее кровать. Она разложила свои вещи, поставила обувь, заправила постель и пошла в столовую. Ее покормили и показали, где ее место в столовой, которая была достаточно большой и уютной.
   На руках у нее осталось направление к врачу на следующий день. Следовательно, она была относительно свободна. Столовая располагалась в отдельном корпусе. Она назвала предполагаемый номер диеты и села за столом у окна. Судя по всему, здание столовой было отремонтировано совсем недавно. Ей понравилось все, и еда в том числе. После обеда она села на скамейку, расположенную в тенистой аллее. Комаров не было. Рядом с ней села симпатичная женщина с короткой привлекательной стрижкой. Они поговорили ни о чем.
   В первый день сил у Анны Андреевны хватило на то, чтобы дойти дважды до столовой и посидеть на скамейках. Вечером она уснула до прихода своей соседки по номеру. Утро выдалось теплым и солнечным. Анна Андреевна наконец—то увидела свою соседку по номеру, которая необыкновенно напоминала мать ее первого мужа в былые времена. Они разговорились, благо у них было на это время. Соседка оказала не просто похожей на свекровь, но они и родились в одной сибирской области. Женщина оказалась ровесницей. Женщины легко нашли общий язык и общие темы для коротких разговоров.
   Анна надела светлую одежду, легкую обувь и вышла из корпуса, повернув в сторону столовой. Перед столовой находилась открытая площадка с клумбами, на которых цвели пионы. В центре площадки стояла чаша пустого фонтана. Безоблачное небо испускало солнечные лучи. Она села на скамейку, вытянула ноги и блаженно подставила лицо солнцу. После весенней зимы неожиданное тепло радовало без всякой меры. Она сходила на завтрак в столовую и опять села на скамейку, потом посмотрела на часы. До врача у нее еще было время, и она с упоением и блаженством впитывала в себя энергию солнца на заповедной территории санатория.
   Очередь к врачу ждала в соседнем корпусе. В холле стояли почтительные диваны, обтянутые светлым кожзаменителем, а может, и кожей. Ближе к кабинету врача на двух диванах сидели четыре женщины. Очередь ее оказалась пятой. Этот корпус был еще лучше, здесь все говорило о совсем новом ремонте. Врачом оказалась пожилая женщина с седой гривой кудрявых волос. Она практически не смотрела на Анну Андреевну, а быстро говорила по телефону о женщине, которая была здесь до нее.
   Врач почти не говорила. Анна Андреевна довольствовалась видом седых кудрей, под которыми что—то писали руки врача. Вскоре она получила свою санаторную книжку с назначенными процедурами. От одной процедуры она благоразумно отказалась. Дальше время закрутилось быстрей. Анна Андреевна решительно перешла подвесной мост и пошла к лечебному корпусу, прошла мимо питьевого корпуса, где можно было пить минеральную воду, которую ей пить не разрешили.
   Лечебный корпус походил на лабиринт, и хождение по нему носило странный характер, однако она с первого захода записалась на все процедуры. Возвращаться по подвесному мосту ей не хотелось. Она пошла к главному корпусу, прошла под аркой и остановилась перед фонтаном. Струи воды весело серебрились в лучах солнца. Круглые кусты туи окружали вход на центральную аллею санатория. С двух сторон на цепях висели скамейки. Очень взрослые люди с удовольствием качались на скамейках—качелях.
   Анна Андреевна прошла ряд качелей и подошла к местной достопримечательности — лестнице, идущей к реке. Она спустилась по ступенькам и оказалась на берегу реки. Над рекой висел еще один подвесной мостик. Она смотрела на реку, на противоположный берег, потом заметила тропинку на берегу и пошла по ней. Дошла до валуна и остановилась. В воде виднелся огромный камень. Подошли две женщины и вскоре ушли.
   Анна Андреевна осталась. Мимо нее медленно прошел высокий мужчина. Она спросила у него, можно ли пройти к корпусу, минуя подвесной мост. Получив положительный ответ, она направилась за мужчиной по берегу реки. Метров через сто тропинка пошла вверх. Еще несколько подъемов по береговой круче — и она увидела свой корпус. Мужчина подошел к женщине, а Анна Андреевна пошла в номер. Соседка была на месте, она лежала на кровати и смотрела маленький телевизор.

   Погода выдалась просто великолепной. Тепло и солнечно. Время закрутилось быстрее. После завтрака (теперь у меня была самая жесткая диета) Анна Андреевна пошла от столовой к подвесному мосту короткой дорогой, быстро прошла мост и направилась к лечебному корпусу. Первой процедурой была ванна, наполненная минеральной водой, добытой с километровой глубины. После ванны она пошла за прописанным настоем из трав. Далее она посетила большую комнату, в которой по стенкам в креслах сидели люди. На потолке висели странные лампы, из которых не лился свет, а лились ионы чего—то неизвестного. Естественно, что следующей процедурой был магнит на больное место.
   Осталось время на второй завтрак — хлебцы с чаем — и передышку до обеда. Анна элементарно проспала это время и на обед пошла отдохнувшей. Теперь до нее стало доходить, что если она будет столько спать и есть, то скоро в ворота не пройдет. Поэтому после обеда она смело прошла подвесной мост и пошла к большой лестнице, ведущей к берегу реки. Территория санатория в тихий час была практически пустой. Этот момент ей понравился.
   Анна Андреевна без проводников прошла по берегу реки, дошла до валуна. Остановилась, глядя на реку, в которой резвились мальки рыб, и поднялась по обрыву к своему корпусу. Между обрывом и корпусом росли ландыши. Их было великое множество. Вид с высокого берега открывался просто великолепный. Река в этом месте делала поворот. Стремительное течение реки завораживало. С одной стороны реки виднелись красивые дачные дома, природа была нетронута домами и людьми. Смотреть на реку — сущее блаженство. Спокойную гладь реки нарушало стремительное течение.
   Первые дни хотелось говорить, и не только ей одной. Она общалась с женщинами, легко подсаживалась на скамейки к отдыхающим. Кто хотел, тот изливал ей свою душу. Солнце светило. Жизнь налаживалась. Силы понемногу возвращались.
   Соль с тела от принятой ванны надо было смыть вечером. Душ в номере оказался лучшим способом избавиться от соли. Мокрые волосы довершили облик. Соседка лежала на кровати. Она набегалась. Кроме процедур она успела съездить домой и полить грядки. Все ее мысли были о своем муже, который в этот момент был на Севере, он работал всю жизнь вахтенным методом. Она то и дело ему звонила — и тут же сообщала, что у него метет метель. Потом она позвонила сыну, жившему в северной области, и выяснила, что там сегодня идет снег.
   А в санатории было тепло.
    Анна вышла на улицу, раскинула руки на спинке скамейки. На ней был надет легкий халатик, ее ноги загорали после длительной зимы. Да, где—то на севере еще шел снег, но вокруг нее шумела листвой молодая зелень и божественно пели птицы.
   Санаторное утро начинается с любопытства. Анна выходила на балкон, смотрела на небо, на деревья, на землю. Обнаружив, что погода все еще прекрасная, она начинала думать, что и как сегодня ей нужно надеть. Святое дело подумать о процедурах и подготовить пакет с необходимыми предметами, сопутствующими процедурам и набору воды или лекарственного настоя трав. Если время еще оставалось, она делала зарядку обыкновенную, начиная с вращения шеи, рук, туловища и ног.
Покрутив себя вокруг себя, она шла на завтрак, потом на процедуры через подвесной мостик.
   Через день между процедурами у Анны Андреевны появлялось свободное время, и это время она с блаженством проводила на подвесных скамейках, иначе говоря, качелях для взрослых. Качаясь на качелях, она наблюдала за работой цветоводов, которые с чувством высаживали рассаду на клумбах. За одно утро они приводили в порядок только одну клумбу. Посмотрев на работу других, Анна Андреевна направлялась к большой лестнице, ведущей к реке. Хождение по лестницам в последние годы для нее было просто необходимо, сие удовольствие подкачивало массу мышц.
   Обед — он всегда обед, что тут говорить. В обед надо есть, но так, чтобы еще силы остались на прогулку, а не на сон. Солнце грело по—летнему в середине мая, и этим надо было воспользоваться, пока оно не передумало. Поэтому она уверенно надела купальник, легкий халатик до колен и обувь, в которой ногти на пальцах могли посматривать на само солнце. И пошла она на пустынный берег реки. Когда нет людей — хорошо, когда их нет совсем, становится жутко.
   Анна покрутила головой: никого нет — и медленно пошла по берегу реки. Дойдя до валуна, она остановилась, сняла халатик и стала загорать стоя. Она смотрела на воду, на мальков рыб и не заметила, как возле нее возникла великолепная фигура мужичины баскетбольных размеров.
   «Суди, люди, суди, Бог...»
   Мужчина остановился. Женщина заговорила первой. Слово за слово они пошли по берегу дальше. Пройдя пляжную территорию, женщина надела на себя халат, который под взглядом мужчины оказался слишком коротким. Они шли между берегом реки и дачами. Дорога привела к роднику, к которому вели старые бетонные ступени. Сам родник засорился по дороге, его струйка из трубы была слишком мала, чтобы доставлять радость людям. Обратную дорогу они прошли вместе, не узнав собственных имен, разошлись в разные стороны.
   Они разошлись, но он ее зацепил. Теперь Анна невольно высматривала его фигуру. Она решила, что хватит сидеть на лавочке, и пошла на фильм в ДК, захватив вторую его часть. Главный герой играл, как всегда, великолепно на фоне детей из лагеря. Его партнер почему—то больше запомнился по конкурсу «Две звезды», где он пел с Великой Шурой. Фильм несколько улучшил настроение. В фойе продавали бижутерию, она внимательно посмотрела на россыпи камней.
Да, надевать камни пока ей было не для кого. Анна Андреевна давно была одинокой женщиной, ходила так, что и серая мышка не могла ей позавидовать. Туда—сюда — и день прошел.
   Дни становились похожими друг на друга. Лица стали запоминаться, у Анны Андреевны появился некий круг знакомых. Соседка по ее комнате продолжала переживать за мужа, сына и внука. Периодически она им звонила по телефону, потом бегала в главный корпус, чтобы положить деньги на их телефоны. Она управляла всеми родственниками в течение каждого дня, пусть они находились далеко от нее, порой совсем в других часовых поясах.
   Соседка была в курсе всех дел и погоды, но через телефонные разговоры. Она знала, куда вышел внук. Она им звонила и звонила. А муж ее ездил на Север работать, чтобы оплачивать ее постоянные разговоры с родственниками из ближних и очень дальних городов. Интернетом она не пользовалась.
   В столовой Анна прочитала объявление, что вечером ожидаются танцы. За ее стол сели две бабули. Они купили себе одинаковые турмалиновые бусы, надели кофты одинаковые. Избытки еды они одинаково складывали себе в сумки. Вопрос за столом был один: какое место заняла Дина на «Евровидении»? Накануне все говорили про нее, но в санатории после 23 часов спят, и на следующий день никто ничего не мог узнать или услышать. Мнение людей о Дине? А кого оно волнует? Если бы у Дины была внешность Оксаны в 2002 году! Это вполне можно устроить в любом фильме, но не на «Евровидении».
   Итак, внешность. После обеда Анна никуда не пошла, она решила заняться своим имиджем. Соседки по комнате не было на месте, она опять убежала поливать грядки в своем огороде. Порывшись в закромах своей тумбочки, она обнаружила два пакетика с масками. Вытащив из пакетика мокрую белую маску, она водрузила ее себе на лицо, потом плотно распределила по лицу. Вот когда надо снимать женщину: когда она в маске!
   Анна захотела быть красивее и вымыла волосы, потом стала их укладывать по мере сил, учитывая, что с собой она ничего не взяла для укладки волос. Но она знала секрет укладки волос, которым всегда пользовался ее первый муж! У него прически были великолепные, ровные волосы всегда стояли в чудесной прическе. Что он делал? Он мыл голову детским мылом, после этого еще мокрым волосам придавал нужную форму. Поэтому она волосы вымыла шампунем и мылом. Результат не заставил себя ждать: волосы легли на голове нужной формой.
   Появилась соседка и легла на кровать. Она принесла новость, что Дина — пятая. Новость удивления не вызвала. Соседка подшучивала над Анной, что она всюду ходит с санаторной книжкой. Просто в маленьком пакете помещала три вещи: санаторная книжка, сотовый телефон и ключ от комнаты. На этот раз пакетик сыграл злую шутку.
   Вечером Анна Андреевна пошла на танцы, но более чем неудачно. Народ стекался к танцевальной площадке со всех сторон. По периметру площадки сидели пожилые люди. Ей страшно стал мешать пакетик в руках, тем более что нужный мужчина стоял впереди нее!!! Ведущий объявил белый танец.
Анна замешкалась, скручивая пакет в руке. У нее не хватило решимости вовремя пригласить мужчину на танец, и его увела женщина с черными кудрями. Анна развернулась и пошла к себе через подвесной мост.
   День выдался серым во всех отношениях. Появилась облачность, обещавшая дожди. Процедуры и еда — вот и все радости жизни. После обеда в одиночестве Анна гуляла по берегу реки. Грусть скрашивали разговоры с женщинами. С одной пожилой дамой так поговорили хорошо, что вместе пошли слушать в ДК старые записи Мартынова. Мартынов знаковая фигура в ее жизни, он похож на ее брата, и умерли они почти одинаково, и почти в один месяц и год...
   «Стоят девчонки, стоят в сторонке».
И опять все не так. Шел дождь. Танцы были в зале. Нужный мужчина уже танцевал с женщиной с черными кудрями. Они все танцы танцевали вдвоем. Анна не любила стоять в сторонке. Объявили белый танец, лучшее изобретение всех танцевальных вечеров. Черные кудри уже кружились рядом с Ним. Она пригласила крепкого смуглого мужчину, стоящего у стенки. Он страшно удивился, но приглашение принял. Танцевал он отменно. Один танец как целая жизнь. Еще несколько общих танцев, и пожилая женщина покинула зал. Она шла по заповедной территории и смотрела на деревья. А что еще ей оставалось делать?
   Странный день был следующим. Куда бы ни шла Анна в этот день по территории санатория, на всех углах и поворотах она встречала женщину с черными кудрями. Воскресенье. Кто—то донес на женщину с черными кудрями, и к ней приехал разъяренный муж с другом. Они втроем пришли на танцы. Именно поэтому Анна успела пригласить того мужчину, которого давно хотела пригласить на белый танец. Женщина с черными кудрями танцевала со своим мужем. Мужчина сказал, что он видел, как она одна ходила по берегу, а он в это время был на другом берегу. Они договорились о встрече на следующий день.
   Свидание было назначено на послеобеденное время у лестницы, ведущей к реке. Боже, его облик до сих пор стоит перед глазами Анны! Он стоял в сине—голубом костюме у арки над лестницей. Он ее узнал, когда она подошла ближе. Приятная улыбка обнажила страшные зубы. Его глаза приветливо сверкнули в жутких линзах очков. Ей стало не по себе. Возникло ощущение, что он оборотень. Он был страшен! Его условие прогулки было не из легких: они должны были перейти через подвесной мост, расположенный над настоящей рекой.
   И Анна Андреевна пошла по мосту, висящему на металлических жгутах. Вдоль моста были проложены вертикальные бруски, а сверху поперек лежали доски, которых местами не хватало. Пожилые люди перешли мост, потом пошли по берегу в левую сторону. Приятно смотреть на нетронутые просторы, на поля, леса. Анна любовалась красивой фигурой страшного мужчины, когда он шел впереди нее.
   Тропинка нырнула под деревья, под ногами появилась грязь от протекающего сверху ручейка. Он придержал ее за руку. Первое легкое прикосновение, а сколько в нем невысказанного чувства! Они прошли нависающие над ними деревья, и вновь тропа вывела их на берег реки. Красота!
Яркая зелень травы, зеленые листья деревьев и гладь реки. Оказывается, смотреть на мир вместе — это божественное чувство...
   На следующий день дождь лил после обеда с крупными пузырями, а это значило, дождь будет идти еще долго. Анна решила, что нет смысла идти через подвесной мост с зонтом. И элементарно уснула. Но Андрей Сергеевич не спал, он пришел на назначенное место свиданий. Он ждал женщину в голубой беседке два с половиной часа. Потом он пошел на ее сторону через подвесной мост. Он ходил мимо ее корпуса, смотрел в окна. Он ее ждал! Конечно, она его узнала сразу, но видимо у него был свой интерес до нее.
   Анна, проснувшись, увидела, что дождь почти прошел. Она взяла зонтик и пошла на сторону корпуса Щепкина. Они разминулись. Она бродила по парку, садилась на скамейки—качели. Она высматривала его, но его не было на его территории. Он в это время ход ил около ее корпуса.
   «Мы оба были.
   — Я у аптеки.
   — А я в кино искала вас...»
   И вечером им не удалось встретиться.

   На следующий день Анна Андреевна пошла с зонтом после обеда к лестнице, ведущей к реке. Андрей Сергеевич ждал ее. Он сразу рассказал о своих поисках и на этот раз взял ее номер телефона. Информационный мост — великая сила. Они сели на скамейки—качели. Пошел дождь. Крыша над качелями спасала, но недолго. Дождь усилился, поэтому с двух сторон они выставили свои большие зонты. И так продолжали качаться. Она полностью потонула в его крепких объятиях.
Теснота и дождь сближают.
   Дожди всегда нужны, особенно там, где их давно не было. Но для них дождливая погода затянулась совсем иначе. Погода в санатории разделилась на первую половину без дождей и на вторую сплошь дождливую погоду. Получилось так, что Щепкин да Анна вышли на прогулку по правую сторону от подвесного моста над рекой. Они прошли метров сто и были вынуждены спрятаться под деревом. Они стояли под деревом и разговаривали; дождь усилился, и им пришлось придвинуться друг к другу. Так жизнь становится прекрасной в дождь. С чем могут сравниться первые прикосновения? Ни с чем. Они прекрасны в своей невинной чувственности.
   Русло реки после дождей разлилось до своих естественных берегов. Интересно наблюдать за рекой после разлива. Видно, где находится сама река, а где вода просто прибыла, именно в этой части нет течения. Все прибрежные тропки оказались под водой. Идти им было некуда, поэтому они вернулись к подвесному мосту через реку и перешли ее.
Оказывается, любовь в душе может продержаться всего три дня, а потом она буквально стирается новыми событиями.
   Санаторная повесть протекает в идеальных условиях: свободное время после лечебных процедур и четкий график питания дают с чувством и толком проводить свободное время. Попадая в естественные условия, когда за все надо бороться, мысли невольно уходят в русло борьбы за существование...
   Любовь молодых — удел большей части любовных романов. Но в санатории, именуемом курортом, любовь — удел всех возрастов. В недалекие времена в нем отдыхали номенклатурные работники, занимающие приличные посты. Время шло, но у них оставалась привязанность к этому дому отдыха. Бывшему заместителю министра, который и в свои преклонные годы сохранял и приятную внешность, и внутреннее достоинство, понравилась хорошо сложенная женщина по имени Елена — как оказалось, она работала в библиотеке.
   Подул прохладный ветер со стороны туч. И тучи, как по команде, быстро заполонили собой огромное небо. Но дождя не было. Это такой местный фокус туч. Елена сидела в столовой за одним столом с Валей. Если Анна любила высказывать мысли на бумаге, то библиотекарь Валя высказывала мысли сразу, не отходя далеко от стола и событий. Она сразу сказала, что познакомилась с бывшим министром и что они вместе гуляют, ходят на танцы. Он ее провожает до подвесного моста.
   Однажды самоуверенная Валя не пришла на танцевальный вечер. Анна увидела партнера Вали с другой женщиной, с которой он мило танцевал. Анна Андреевна об этом Кате не сказала. Но ей донесли, что министр, хоть и бывший, танцевал с другой женщиной. Так Валя умудрилась упрекнуть Анну в том, что она об этом ей не сказала! Круговая осмотрительность библиотекаря в действии. На следующие танцы Валя пришла в новом наряде, чем понравилась своему седому партнеру. Они танцевали вместе тихие танцы, а на бурные танцы смиренно садились на скамейку запасных.
   Что Валя! Анна сама не выходила из рук своего партнера Андрея. Вот тебе и санаторий! Казалось бы, больные люди находятся на лечении, а они еще успевают отдохнуть с пользой для лечения...

   Андрей. Не везло или везло Анне на мужчин с этим именем? Все относительно. Она мужчин не меняла, они сами иногда менялись.
Итак, пусть это будет обобщенное имя. Андрей первый был сокурсником, они встречались, гуляли, дошли до поцелуев, и дальше дело не пошло, хотя иногда встречались и разговаривали.  Андрей второй был поэтом, земляком. С поэтом дела дальше стихов вообще не пошли, хоть он и приходил к ней в гости, но все по делам, все по стихам.
Андрей третий — это и есть партнер по танцам в доме отдыха. Чем могли кончиться танцы? Правильно: прогулки, его объятия и как предельный максимум — поцелуй на прощание или в непредвиденной ситуации. Спрашивается, так чего переживать? Все было известно заранее, как только он назвал ей свое древнее имя.
   Это сейчас, спустя месяц, она может так думать, а тогда она не думала, а летела к нему, как бы его ни звали, она мчалась к его упоительной фигуре, настолько красивой, что лучшего и придумать нельзя. Она водила руками по его спине и не находила изъянов. Она таяла от его присутствия.
Ее лицо...
С него просто пот катился градом, хотя даже в самую большую жару она редко потела. Рядом с ним ее температура тела повышалась. Сейчас она мерзнет и вспоминает теплые дни его рук. Вот, ее согревали его руки! Они ее грели, его температура соединялась с ее, и получался уксус в крови, кровь становилась жидкой и весело бежала своей дорогой.

   Кошмар, но Анна Андреевна была по—настоящему счастливой! Ей тьма лет! Но что с ней стало в присутствии Щепкина? Ничего. Легкая влюбленность положительно влияет на продолжительность жизни и дает нечто большее, чем физическая любовь, — она дает Вдохновение!
   Тот, кто стал ее первым мужем, был хорош в то время, но он всегда нещадно критиковал ее. И чего критиковать? На критику есть зеркало обыкновенное, бессердечное. Да, не всегда она была красивая, и для благородной внешности ей над собой приходится работать. А кому красота легко дается? Самое неприятное в отношениях — подстраиваться под мужчину, под его критику, портить свои волосы, а он все равно кинет, но с испорченными волосами. Она свои волосы за жизнь столько раз кудрями покрывала, что и счет давно потерян.
   Понятно, что кудри и локоны украшают, но и внутренние силы на кудри иногда кончаются. Впору дать объявление: «Пожилая дама ищет спутника жизни с одним условием: чтобы он не требовал кудри на ее голове». Короче, никого она не ищет, если уж кто случайно подвернется, желательно прямоходящий. Земля большая, Сеть пользуется популярностью у людей, а поговорить не с кем.
   Чем зацепил Щепкин? Патокой слов приятных, прикосновениями рук во время просмотра концерта, объятиями при встречах. Человек знал и знает, как понравиться женщине. Если бы он не сказал, что работает станочником, никогда бы в голову ей не пришло, что он станочник. Вид у него — генералы отдыхают. Стройный мужчина, ухоженный, без жира на спине. Ощущение, что его много и удачно массажировали.
   Он говорит, что у него руки от огромных стружек черные, а посмотришь — руки просто шикарные, их прикосновения — божественные. На запястье он носил, не поверите, турмалиновый браслет 5 темных оттенков, чтобы рука не болела. И почему он не ракеты делает, а тепловозы? Итак, ракетоносители и тепловозы имеют похожее назначение. А вдруг среди деталей для тепловоза появляются негласно детали для ракет? Рабочий работает по чертежу, у него нет сборочных чертежей всего изделия, есть часть от числа. Заказы сейчас размещают там, где выгоднее и надежнее.
А чем не надежен старый прославленный завод, на котором трудится Щепкин? Пусть он не генерал, но человек он надежный. Вот по этой причине Анна, если бы она была принцессой, вышла бы замуж за рабочего, если он выглядит лучше маршала.
   —Ты где, любимая? Я тебя искал всюду! Я обошел твой дом. Ты что, меня не видела?
   — Я спала. Шел дождь.
   — Тогда дай мне свой телефон, я твой номер запишу, — и Андрей Сергеевич стал записывать в сотовый телефон цифры, которые называла Анна. — Сейчас я тебе позвоню, и мой номер будет у тебя. Последующие дни они перезванивались, ища друг друга, боясь потерять драгоценную минуту общения. Любовь вспыхнула абсолютно внезапно в давно потухших сердцах. Андрей Сергеевич постоянно удивлялся:
   — Я никогда не думал, что я еще могу прочувствовать такие чувства! Я не подозревал, что вообще существуют женщины такие, как ты! Я никогда не встречал женщин, похожих на тебя! Не встречал! Я люблю тебя! Я твой портрет положу у сердца, чтобы всегда был со мной!
   Анна смотрела на Щепкина с восторгом. Она сама купалась в его любви, она его чувствовала всеми фибрами своей души. И она не думала, что бывают такие волшебные мужчины. Вот, влюбилась! И это чувство безмерно грело душу.
   Можно сказать, что они оба были счастливы, но очень короткое время, отведенное им на общение условностями существования. Какая тут мораль! Он был благополучно женат. Она была лет на пять старше его, со своей судьбой, со своими делами. Она сразу и не называла свой возраст, но он его вычислил и воскликнул:
   — Анна, в твоем возрасте женщины так не выглядят! Ты видела себя в зеркале? Ты выглядишь младше меня!
   Анна с приятной улыбкой на устах внимательно взирала на своего великана. Он был прекрасен в минуты, когда говорил приятные для нее слова. Он ничем не обижал, и это радовало. Его седые волосы в короткой, красивой природной укладке не раздражали, он ей нравился с седыми волосами, хотя она еще никогда не влюблялась в седых мужчин.
Но его седина, украшавшая его божественное лицо, ее полностью устраивала.
   Сама Анна волосы всегда подкрашивала, но по отросшим волосам было видно, что седина не всю голову покорила, а только виски. Нет, во время их встреч корней волос вовсе не было видно, поскольку она покрасила волосы перед поездкой в санаторий в весьма натуральный цвет, который ее не старил. Мало того, по воле случая она не подстригла волосы перед поездкой, а только подкрасила брови и ресницы, но брови имели естественный оттенок благодаря мастеру, их покрасившему.
   Поразительным было и его лицо — без морщин, гладкое, ровное, с приятными чертами. А глаза! Они были цвета неба, они были ласковые и внимательные. Они с добротой проникали в душу. Его глаза ее любили такой, какой она была в минуты встреч. И это было великолепно! Вот оно, счастье, которое не купишь, которое выпало на долю пожилых людей в санатории, куда судьба их забросила согласно возрасту и болезням. Но болезни им в это время лечили специалисты, и их самих они вообще не волновали! У них оставалось время на чувство, на встречи, на прогулки, на танцы.
А еще. Еще он рассказал про турмалиновые камни, про то, что у него дома есть шкатулка, а в ней бусинки турмалиновые, такие старые, что не пересказать. В обычной жизни такое нельзя втиснуть в рамки существования. Получается, что платоническая любовь могла возникнуть только в райских кущах санатория, среди поющих птиц и кукующих постоянно кукушек. Но платоническая любовь при реальных встречах, а не выдумывании их в голове, требовала своего воплощения.
   И тут действует принцип «Трех тополей».
   Что это такое? Когда он согласен на встречу, а она из дома не выходит. Когда он предлагает реальное место для встречи в закрытом помещении, а она предпочитает прогулки. Начинает действовать чувство неловкости перед другими отдыхающими, которым до них нет дела. Они давно перешагнули беззаботный возраст, для них вспыхнувшее чувство само по себе уже редкость, а дойти до его реализации они так и не смогли, поскольку условия в санатории созданы исключительно для романтических отношений независимо от возраста, а возраст самый разнообразный.
   У Анны сменилась соседка по комнате. Теперь с ней в одной комнате жила пожилая женщина, лет на 13 старше. Так она и с детьми жила, и имела отдельную квартиру. Свою отдельную квартиру. Сейчас она могла бы пожить одна, да негде, и негде продолжать, оба они зависят от сложившихся условностей и условий жизни.
   Теперь Анна вообще никто, нигде, ничто. И Щепкин Анне не по ее зубам. Мысли сами возвращаются к Евгению, чтобы согреться у приятных воспоминаний. Это ж надо — одна неделька, а как греет до сих пор тепло от его рук. И никакого доступа к нему. Остались флюиды, которым расстояние не помеха.
   Вот почему недельные отношения со Щепкиным для Анны были чистым бальзамом на душу. Он очень ловко умел выстраивать отношения с женщинами всех возрастов, умел держать и свою линию, но и вовремя польстить, вовремя продлить отношения, если они ему нужны. Но такие беспечные недели за жизнь можно по пальцам пересчитать, они остаются как воспоминания чего—то слегка забытого, но весьма приятного.
Можно ли продлить их отношения после возвращения домой? Почти невозможно. В жизни без помощи близких они быстро потеряют себя. Он ухожен, обеспечен, но чувствуется твердая рука его жены. Хотя он и сам труженик большой и для него она бальзам на душу, но бальзамом никто ежедневно не увлекается.
   Анна загорела, немного спрессовала свою фигуру — ловкость рук и никакого мошенничества, волосы у нее отрастают уже третий месяц и завязываются в хвостик или закалываются заколкой. У женщины добавилось женственности в облике, и лет десять элементарно скрадываются. Она готова к встрече, но потерян его телефон, встреча будет полностью зависеть от него.
Что общего у старых и малых? Они вне большой любви, у них одна романтика.
   Дважды была возможность уединиться со Щепкиным, но Анна не верила в то, что между ними что—то может быть больше романтики. Его прекрасное тело знало не один десяток массажисток, оно совершенно для его возраста, только удачные касания могли его немного встревожить. Чувствительность к ласкам дело весьма тонкое, любовь — это когда каждое прикосновение носит платонический характер, между партнерами пробегает импульсивный разряд страсти. Выходить на страсть через поцелуй — дорога более короткая, но извилистая и не всегда несет успех любви у людей большим жизненным опытом.
   Детям — стадион, старикам — санаторий, каждому свое. Почему стадион? Именно здесь произошло прощание Анны с санаторием! В санатории она влюбилась, а разлюбила на стадионе неделю назад. У нее не было его телефона, она ему не звонила. Сидела она на трибуне стадиона, смотрела за тренировкой внука Жени, и вдруг звонок.
   Чудесный мужской голос поздоровался:
   — Здравствуй, любимая! Ты где?
   — На стадионе! Сижу на трибуне.
   — Мы с тобой встретимся?
   — Хорошо, — ответила она неохотно.
   Какое кощунство! Какая чудовищная ложь!
 Теперь у нее был его номер телефона, но она звонить ему не могла. На следующей тренировке с этого стадиона она отправила ему СМС с вопросом, когда ей ему можно позвонить. Он позвонил, когда она опять была на стадионе, и назвал время. В душе она ему не поверила, но позвонила. Но когда Анна позвонила Щепкину в назначенное время третий раз, он взял трубку и сказал:
   — У меня проблемы, никогда мне больше не звони.
   И бросил трубку. Именно в этот момент закончился курортно-санаторный рассказ.
   Как можно встретиться с нужным человеком, если он находится в этот момент далеко? Ответ один — мысленно, ответ второй — письменно. Анна в этот момент была от него далеко, он проникал в ее мысли постоянно, но это не имело ни малейшего смысла. Совсем недавно они вместе были. Нет, не совсем так. Дни в памяти больше не делились по порядку, осталось чувство чего—то далекого, но необыкновенно приятного. Они гуляли по берегу реки, и не один раз, он обнимал ее плечи, он иногда касался губами ее лица. Он был весь необыкновенно большой, добрый и трогательный.
   Они через день ходили на танцы, танцевали подряд все и под любую музыку. Они не отходили друг от друга. И поскольку они, не таясь, ходили вместе по территории санатория, их уже считали мужем и женой. Но они не были в гражданском браке, у них было великое чувство, которое питало их своим волшебством, но не доводило до волшебства, которого оба безумно хотели.
Анна Андреевна отложила ноутбук, в котором пыталась найти Щепкина по известным ей о нем данным, но его нигде не было. Он не был публичным человеком. Он не был любителем Интернета. Она находилась в лимонной спальне и строчила свои строчки, за которые ей никто и никогда не заплатит. Так уж она устроена со времен социализма, что живет на прожиточные минимумы в минимальных жилищных условиях, с минимальным количеством любви.
   Вечером Анна Андреевна вспомнила про Щепкина. Она представила, как он танцует с другой женщиной, это ей не понравилось. Его облик стал таять в тумане забытья. Дольше помнила объятия. Она медленно перебирала звенья бус, и он позвонил. Они не встретились, но у нее остался его подарок — магнитик с изображением небольшого фонтана санатория.