Из книги Мы-плавсостав. Рижский черный бальзам

Вертолетоносец «Севастополь» уже четвертый месяц бороздит просторы Средиземного моря, переходя из одной точки якорной стоянки в другую, выполняя команды штаба Средиземноморской эскадры по слежению, поиску и условному уничтожению сил вероятного противника. Вместе с кораблями бригады совершил выход на штормовые испытания в Бискайский залив.
Вероятный противник - это корабли и авиация НАТО. Корабли НАТО выполняют свои задачи, создавая угрозу СССР, а авиация довольно часто отслеживает действия кораблей боевой службы СССР в Средиземном море. Иногда так назойливо, что командир начинает злиться, а боцман подбирает картошку поувесистей, чтобы залимонить в слишком подлетевшего близко к кораблю воздушного супостата с опознавательными знаками Великобритании или Франции.
Хорошая стоянка в пятой точке у греческого острова Крит. Сигнальщики в бинокли и визиры разглядывают на острове Антикитира греческих монахинь, суетящихся и выполняющих какую-то работу, и изредка машущих платочками русским морякам. На кораблях драится медь, смазывается вооружение, моется палуба, проворачиваются радиотехнические антенны. У всех всегда есть работа. Особенно хороша она на верхней палубе. Море, солнышко ласковое. У киномехаников в загашниках фильмов всегда полно самых последних. Что-то греческое показывает телевизор. Не тот, что в кают-компании офицеров и антенну которой перерезал замполит, чтобы вражеская пропаганда не разлагала тонкие умы офицеров корабля. А тот, что купил Алексей перед выходом в центральном универмаге Севастополя. Маленький телевизор «Электроника» называется. Последнее слово советской техники. Брал, хотя и не без помех, Грецию. Правда, настройки контуров сложные. Не все совпадает со стандартами СССР. Но Алексей же спец по связи. Какое ни есть развлечение в изоляторе у доктора Игоря, где есть антенна и куда можно выкинуть антенну. И когда «Севастополь» снова вернется туда? Оттуда и до Севастополя ближе. В хорошую утреннюю погоду даже Ай-Петринский ретранслятор прорезался на связи.
Путь далек до главной базы,
До прекрасных наших дам, - пел иногда, играя на гитаре, младший штурман Толик, и все ему дружно подпевали.
Путь далек до милой Тани,
Не дойти сегодня вам.
Мы у острова у Крита,
Вспоминаем наших дам.
Как был далек вертолетоносец «Севастополь» от Севастополя и даже от пятой точки. И чем дальше уходили, тем больше грусти появлялось в глазах моряков
На возврате из Бискайского залива у механиков что-то случилось, и они запросили ремонт или профилактику каких-то механизмов. Командование эскадры вникло. Гробить механизмы корабля без видимой причины не было резона и «Севастополю» нарезали две недели стоянки в семьдесят пятой точке у побережья Туниса в Тунисском заливе. В охранении оставили эсминец «Сознательный», а штаб бригады перешел на БПК «Николаев» и убыл по дальнейшим планам командования. Старшим в точке отряда оставшихся кораблей был назначен командир вертолетоносца «Севастополь». Правда, подчиненных всего один старенький эсминец. Даже сопровождавший после Гибралтара французский корвет «Аканит» куда-то шустро убежал. И в точке якорной стоянки остались в одиночестве «Севастополь» и «Сознательный». До берега довольно далеко. Практически ничего не видно, кроме контуров. Фильмы, имевшиеся на кораблях, почти все пересмотрели. Маленький телевизор Алексея «Электроника» на выставленную антенну в иллюминаторы изолятора санчасти показывал только мультфильмы про маленького Мука и частые моления в мечетях. С К У К О Т А страшная!!!
Командование, как могло, старалось занять личный состав постоянными тревогами, тренировками, учениями, покрасками, уборками, соревнованиями по палубному волейболу и перетягиванию каната, боксу, борьбе, борьбе на руках - армрестлингу.
Алексей перечистил снова все антенны, помог РТС закрепить оторванный кожух. С уходом всех штабов нагрузка на связь стала гораздо меньше.
Две недели пролетели, как один день, хотя тянулись в понимании моряков очень долго.
Наконец механики закончили свои ремонты-профилактики и корабли снова были готовы выполнять поставленные задачи.
И тут поступил приказ от штаба эскадры срочно сниматься с якорей и следовать в район острова Сицилия, где должна в ближайшее время пройти АМГ «Америка», уже приближающаяся к Гибралтару. АМГ - это авианосно-многоцелевая группа во главе с ударным авианосцем «Америка», следующая, судя по всему, в Средиземное море в состав шестого американского флота к берегам Израиля.
Командир внимательно перечитал приказ и задумался.
«Усиление американского флота аж третьей авианосно-ударной группой говорит о многом. То ли американцы готовят большие маневры, то ли следует ждать от них что-то нехорошее. Ясно, что всем кораблям эскадры найдется работа. Но самая сложная, видимо, будет у нас, - раздумывал командир, - задача выполнять обязанности корабля непосредственного слежения КНС для вертолетоносца слишком не типичная. Это чревато тем, что корабль будет уничтожен первым при обострении обстановки. И его задача проста, как пять копеек - это успеть передать нашим ударным кораблям координаты противника или как его еще называют здесь «вероятного супостата» и после этого можно и погибнуть, максимально по возможности постояв за себя».
Командир еще перечитал телеграмму, глубоко вздохнул, затянулся горьковатой сигаретой: «Какую только дрянь не приходится курить на четвертом месяце боевой службы. А какая была хорошая идея идти к Антикитировой стоянке. А так придется еще бороздить просторы Средиземного моря, пристроившись сбоку к этой авианосно-многоцелевой группе и ждать какой же из кораблей охранения всадит тебе в борт торпеду и потом будет сметать все живое с палубы артиллерийским огнем при малейшем обострении обстановки».
Командир посидел еще минуту, потом воткнул недокуренную сигарету в хрустальную пепельницу с позолоченным названием корабля «Севастополь» и как бы нехотя включил громкоговорящую связь с ходовой рубкой:
- Вахтенный офицер! Боевая тревога! Корабль экстренно к бою и походу приготовить и передайте на «Сознательный»!
- Есть! - раздался голос дежурного и тут же по кораблю понеслись знакомые сигналы колоколов громкого боя.
Вторые сутки маленький отряд шел на восток, просматривая горизонт, откуда должна была войти эта АМГ «Америка», в состав которой по данным нашей разведки помимо авианосца входили два крейсера УРО, пять эсминцев УРО и фрегатов, два корабля комплексного снабжения, две атомные многоцелевые ПЛ и один десантный корабль. Силы весьма серьезные, особенно если учесть, что на палубе авианосца имеется восемьдесят восемь самолетов и вертолетов, из которых двадцать четыре истребителя, тридцать шесть штурмовиков и бомбардировщиков, десять противолодочных самолетов, четыре самолета дальней радиолокационной разведки, четыре самолета активных и пассивных радиопомех и шесть вертолетов.
«Серьезная сила» - думал командир, постукивая карандашом по карте разведки, разложенной на походном столике командира в ходовой рубке.
- А где сейчас сам авианосец? - спросил командир командира группы разведки Жору Поляницу.
- По нашим расчетам должен проходить Гибралтар! - хлюпнул носом худощавый старший лейтенант в голубой куртке с длинными рукавами.
- По вашим расчетам? - скривил лицо командир корабля, - грош цена таким расчетам, если мы еще до сих поре его не обнаружили. И почему нас послали на восток вместо запада навстречу?
- Не знаю, товарищ командир!
- Не знаю-не знаю! - передразнил, вздохнув, командира группы разведки командир, - как с вами воевать будем, ежели вы ничего не знаете? Вахтенный офицер! Скомандуйте - дежурный вертолет в воздух!
- Корабль к полетам вертолетов приготовить! - раздалась по корабельной трансляции команда вслед за звонками колоколов громкого боя «слушайте все».
- Молодец, лейтенант! - сказал командир лейтенанту Морозову из БЧ-4, - осваиваетесь после вашего КПС?
- Так точно, товарищ командир! - ответил лейтенант с красно-белой повязкой вахтенного офицера на рукаве и кортиком на боку.
После ухода всех штабов помощник и старпом снова поставили в ходовую рубку лейтенанта связиста. Все равно там бездельничает. А по связи смогут дежурить и старшины. Тем более, что справляются хорошо вроде.
- Вопросы есть, товарищ лейтенант?
- Так если только такой! - почесал за ухом и хитро улыбнулся вахтенный офицер.
- Какой вопрос? - заинтересовался командир.
- Ну, мы тут с лейтенантами рассуждали в свободное время и не понимаем один вопрос. Вот крейсер с Северного флота «Адмирал Зозуля». Там служит мой однокашник по училищу имени Попова. Они пришли в Средиземное море, как и мы, воевать и умирать, но … за полуторную зарплату, а мы и балтийцы должны делать то же самое за одинарную? - Морозов хитро улыбнулся, задав свой вопрос.
Командир задумался. Ему было сложно ответить на этот вопрос и поэтому он начал издалека:
- У них на северах коэффициент в службе один к полутора. Понимаете, сложные условия службы, погодные аномалии, холода, своеобразное полярное лето и зима? Сложности, понимаете ли, определенные в службе. А у нас Севастополь и зимы почти не бывает, поэтому у нас коэффициент один к одному. Но на кораблях, которые в компании и сдали задачу К-1, поднимается вымпел, который обозначает, что корабль находится в компании и там к окладу добавляется вам, - он подумал и сказал более тихо, - и мне тридцать процентов. Но, как только корабль выходит в Средиземное море, то у нас к окладу добавляется аж вместо тридцати процентов все пятьдесят.
- Так и северянам столько же добавляют к их полуторному коэффициенту!
Командир поднял глаза на лейтенанта Морозова и тот, увидев его взгляд, тут же опять переспросил:
- Но, товарищ командир, им эти пятьдесят процентов добавляются к полуторной зарплате, а нам к одиночной. Задачи выполняем одинаковые с этим крейсером получается, в климатических условиях одинаковых, а они получают все равно в полтора раза больше нас? Так?
В ходовую рубку зашел замполит.
- Командир, вертолеты поднимаешь? Зачем?
Командир повернулся в своем кресле к замполиту.
- Разведка считает, что эта «Америка» где-то, наверное, уже рядом.
- Да? Серьезно! - зевнул замполит, - правильно, надо искать. А где думаешь?
- На севере до Тирренского моря надо все прочесать. Может, он уже за нашей спиной, обошел нас и прет в Сицилийский пролив на полной дури.
- Возможно! - замполит наклонился над картой, разложенной на командирском столике, - давай направим вертолет немного на северо-восток. На север и немного назад.
- А я так и думаю сделать! - ответил командир, - ты лучше, зам, ответить лейтенанту Морозову на интересные вопросы по твоей линии. Морозов, повторите свой вопрос!
- Есть! - ответил лейтенант Морозов и повторил свой вопрос с учетом ответа командира, видимо, чтобы не повторяться в ответах.
Замполит задумался, усмехнулся, а потом ответил лейтенанту:
- Вопрос хороший и правильный и я с ним согласен! А почему? Задачи одни, условия одинаковые, мы даже больше пашем в море, чем названный вами крейсер, который больше времени стоит поломанный, а результаты разные. Я понимаю это так, что надо бы выровнять условия службы северян, балтийцев и черноморцев на боевой службе. Поднять нас до их состояния не могут и не хотят, да и наши финансисты не позволят. Флотом командуют финансовые чинуши, которые пострашнее наших адмиралов. А теперь такая ситуация. Подумайте, Морозов, что, если бы ваш вопрос услышало командование Вооруженными силами и что они сделали? Правильно! Немедленно отменят на боевой службе полуторный коэффициент на северных кораблях, разорвут их полярки - там если перерыв в службе за Полярным кругом, то снимают надбавку - причем, сделают это с огромным удовольствием. Не нам добавят, а им отменят. Отменят полуторную выслугу им, пока они здесь, отменят их коэффициенты. И что это будет за служба для них? Каторга! Служишь в базе год за полтора, а вышел в море, чуть южнее из северов - сразу год за год и выслуга на пенсию и зарплата. Захотят они в море ходить? Нет, конечно! А уж чтобы пойти в Средиземку сами начнут технику ломать, чтобы не ходить. Это я условно сказал, но такое может быть. Нельзя исключать! - тяжело вздохнул замполит.
- Ну, ты, зам, Цицерон! Не ожидал! - восторженно сказал командир.
- Это еще не все, к сожалению, где есть несправедливость! - усмехнулся замполит.
- Товарищ командир! Вертолет к взлету готов! - доложил руководитель полетов с СКП (стартового командного пункта).
- Вертолету взлет! Какой его позывной? И радиосеть управления подать на выносной пульт связи! - скомандовал командир.
- Есть подать на ваш ВПС! Позывной вертолета «17375». Работает просто «375».
Раздался шум взлетающего вертолета, который сразу вышел на левый борт и завис в районе ходового мостика.
Командир посмотрел на него и скомандовал на СКП:
- Курс вертолета двадцать семь градусов, высота пятьсот метров. Задача искать на расстояниях до ста двадцати километров любые военные американские корабли: одиночные и групповые.
Руководитель полетов передал приказание командира, и командир увидел, как командир вертолета приложил правую руку к шлему в знак того, что все понял и начал разворот на заданный курс с набором высоты. Через несколько минут шум вертолета стих.
- Вахтенный офицер! Передайте в БИП - наблюдать за нашим вертолетом! Курс двадцать семь градусов с удалением до ста двадцати километров.
- Вертолет наблюдаем и сопровождаем! - раздался доклад по связи доклад начальника РТС.
- Машинные телеграфы стоп! - скомандовал командир вахтенному офицеру.
Алексей сразу перевел машинные телеграфы на «стоп», раздалось дзиньканье отработки и корабль заметно начал сбавлять ход.
- Ждем вертолет в этой точке! - решил командир, - передайте команду на «Сознательный»!
- Так вот, что я хотел сказать! - продолжил замполит, - есть еще одна несправедливость. Это расчет выслуги на пенсию. Пока мы служим на кораблях, она идет у нас как полтора года к одному году службы на берегу. А как только ты уходишь на пенсию, то сразу она начинает рассчитываться, как один к одному по отношению к тем, кто служили на берегу, то же самое для северян, остается только северная выслуга, как у них рассчитывается на берегу. Есть послабление для тех, кто служил на ПЛ - некоторый коэффициент. А так корабельный фактор вообще не учитывается.
- А как у гражданских моряков? - спросил лейтенант Морозов.
- Здесь вы попали в самую суть! Нашли проблему, - усмехнулся замполит, - на гражданских судах Министерства морского флота и Министерства рыбного хозяйства выслуга на пенсию для плавсостава идет, как, - он немного помолчал, а потом продолжил, - два к одному по отношению к службе на берегу.
Командир усмехнулся.
- Все потому, что ВМФ командует Министерство обороны, и они просто не пропустят любые коэффициенты для ВМФ, которые, как они считают, принижают роль армии. Вот если бы как в США или Великобритании у нас бы сохранилось, Министерство военного флота могло было бы решать подобные проблемы. А пока такая ситуация, что мы под армейцами, то генералы не пропустят любого повышения морякам, а наши паркетные адмиралы просто не станут ничего решать. Такова проза жизни, лейтенант.
Морозов виновато улыбнулся и занял свое место у машинных телеграфов.
- Замполит, если мне память не изменяет, то завтра у нас день ВМФ?
- Так точно, товарищ командир! - подтвердил из-за занавески, скрывающей штурманский стол, младший штурман корабля.
- Как праздновать планируем?
Замполит сделал серьезное лицо и ответил:
- Я для этого и пришел в ходовую рубку подписать у вас план праздничных мероприятий.
- Ты мне не план суй, а на словах объясни! Как будем праздновать на ходу в боевой обстановке?
- Значит, так! Собираем после завтрака всех свободных от вахты в кубриках БЧ. Чаепитие с пирогами, конфетами и концерт местных талантов, потом обход кубриков Нептуном и чертями. Я сам буду обеспечивать и сопровождать. Надеюсь, что вы тоже найдете возможность спуститься к нам и сказать свое командирское слово морякам. Для вахты будет обеспечено разнесение горячего чая с пирогами и поздравление с днем ВМФ.
- Давай, подпишу! - сухо сказал командир.
Замполит протянул ему план в красивой синей папке.
Командир размашисто подписал.
- А у вас в БЧ-4 кто обеспечивает день ВМФ? - спросил командир, посмотрев на лейтенанта Морозова.
- Командир БЧ-4, командир группы радиоразведки и я в кубрике после завтрака! - ответил лейтенант Морозов. Я ночью заступаю «собаку», немного посплю и все нормально.
Командир пожал головой.
- Ну-ну! Посмотрим!
- Торжественного подъема флагов не будет, так как мы на ходу. БЧ-4 легче! - улыбнулся Алексей.
- «Брегет-244»! Я «375»! Дошел до указанной вами границы. Военных кораблей не обнаружил, идут танкера и контейнеровозы, как большие сараи! - прошел доклад с вертолета разведки.
Командир задумался, потом вызвал на связь СКП:
- Передайте, пусть занимает эшелон тысяча и идет курсом сто десять градусов!
Замполит подумал и спросил:
- А если они уже проскочили?
- Вертолет пройдет до острова Пантеллерия и пойдет нам навстречу, а мы пойдем ему навстречу. Мне понятно, что нас отслеживает авиация супостата и они просто хотят нас наверняка обойти.
Командир встал из своего походного кресла и прошел по помещению ходовой рубки.
- Я уверен, что они нас пока не обошли.
В двенадцать ноль-ноль Морозов сменился с вахты и пошел готовить кубрики и личный состав к празднованию дня ВМФ. Как всегда, наглядная агитация: праздничная газета с поздравлениями, боевые листки по боевым постам. Все будут проверять.
Вертолет к этому времени уже вернулся, заправился и снова улетел на поиски внезапно пропавшей авианосно-многоцелевой группы (АМГ). К двадцати часам АМГ была обнаружена и ВН «Севастополь» и эсминец «Сознательный» заняли указанное им место в ордере американской группы кораблей слева от авианосца по пеленгу сто пятьдесят градусов левого борта на дистанции двенадцати кабельтовых. Сразу к ним слева на дистанции семь кабельтовых пристроился эсминец типа «Спрюенс» с названием «Бриско».
Ночную вахту с нулей до четырех часов, называемая на флоте «собакой», несли, как положено, старпом и лейтенант Морозов. Старпом заступил на командирскую вахту, лейтенант Морозов заступил на вахту вахтенным офицером.
- Вахту сдал исправно! - доложил старпому уже сменившийся капитан-лейтенант с БЧ-2.
- Вахту принял исправно! - доложил Морозов.
После смены вахты все сменившиеся убыли из ходовой рубки. Наступила тишина, лишь мерное журчание приборов и приглушенное свечение их лампочек нарушало полные тишину и темноту.
Где-то рядом у рулевой стойки стоял рулевой - старшина 2 статьи с БЧ-2.
В ходовой рубке оставались только старший помощник командира капитан 3-го ранга Грабельский Леонид Петрович, вахтенный офицер лейтенант Моровой Алексей Иванович, за шторкой прятался младший штурман корабля и друг Алексея лейтенант Орлов Анатолий Александрович и рулевой с БЧ-1 старшина 2 статьи Алексеенко. По обоим бортам на сигнальном мостике стояли сигнальщики из БЧ-4. Но их в темноте почти не было видно, можно было угадать по еле различимым силуэтам. Вокруг по всему горизонту светились разноцветными огоньками американские корабли. Где-то по левому борту шел свой «Сознательный».
Соединение американских кораблей втягивается в Сицилийский пролив. На экране локации зелеными мазками каждый оборот антенны показывает места кораблей. В центре выделяется ярким, большим пятном АМГ «Америка» и еще немного большим пятном светится остров Пантеллерия. Где-то на границе локации показываются берега Италии.
Старпом заерзал внезапно в командирском кресле.
- Лейтенант! Извини, приспичило! Терпеть не могу. Я до каюты. Остаешься за старшего! В вахтенный журнал не записывай. Я на минутку. Что-то съел такого. Дрянь дело. Держи курс, соблюдай дистанцию и наблюдай за маневрами этих ублюдков! Мало ли какую гадость подкинут?
- Понял! - кивнул головой Алексей.
А что здесь скажешь? Начальники на то и начальники, чтобы что-то приказывать.
Лейтенант Морозов с удивлением оглянулся на хлопнувшую за его спиной дверь. Такой прыти от старпома он не ожидал.
- Пошел рюмку в честь дня ВМФ коньяку принять с механиком. И я тоже на секунду вниз. Все-равно поворот на новый курс максимум через пятнадцать минут! - оправдывающим голосом прокомментировал младший штурман, - справишься? Покомандуй крейсером!
В темноте послышался его смешок.
- Справлюсь! - сквозь зубы ответил Морозов.
Происходящее переставало ему нравиться. Ему совсем не улыбалось одному управлять вертолетоносцем в шестнадцать тысяч тонн в центре американского соединения. Только теперь с некоторым опозданием лейтенант Морозов наконец осознал, что остался один в ходовой рубке, если не считать рулевого старшины, стоящего у колонки, и сигнальщиков, находящихся на бортах сигнального мостика.
- Курс? - на всякий случай грозным голосом спросил Морозов у рулевого.
Надо же показать, кто остался начальником за командира корабля.
- Курс сто тридцать три градуса! - отозвался долговязый рулевой.
- Сигнальщики, обстановку! - скомандовал он по громкоговорящей связи.
- АМГ «Америка» по пеленгу сто пятьдесят градусов левого борта на дистанции двенадцать кабельтовых! - доложил сигнальщик с левого борта.
- Эсминец типа «Спрюэнс» правый борт девяносто градусов на дистанции семь кабельтовых, эсминец «Сознательный» правый борт сто тридцать пять на дистанции десять кабельтовых! – доложил второй сигнальщик.
Сигнальщики начали перечислять еще все видимые им корабли, но Морозов оборвал и сказал наблюдать внимательно за маневрами ближайших кораблей.
Сзади хлопнула тяжелая дверь, но в темноте ходовой рубки, где мирно раздавалось журчание приборов, которые светились в полной темноте итальянской ночи, никого не было видно.
- Кто прибыл в ходовую рубку? - грозным голосом пискнул лейтенант Морозов.
- Старшина 2 статьи Станислайтис и старшина 2 статьи Буренов! - раздался спокойный голос подчиненного с легким литовским акцентом.
Это были прямые подчиненные лейтенанта Морозова.
«Почему они не спят, как все?» - подумал он.
Лейтенант Морозов посмотрел на светящиеся в темноте морские часы - половина первого ночи.
- Товарищ лейтенант, мы вам кофе принесли! Подбодриться на вахте! - слегка испуганным голосом сказал Станислайтис, - а где командир? - более тихим и уже испуганным голосом спросил он, видимо, не услышав командирского голоса.
- Сейчас будет здесь! - спокойным голосом ответил Морозов. - Пока я за командира.
Ему самому стало смешно от происходящего. Когда-то в курсантской молодости он читал рассказ Леонида Соболева «Бешеная карьера», когда лейтенант остался за командира бригады линкоров в Кронштадте. Приблизительно такое происходило сейчас с ним.
Внезапно проснулась радиостанция «Рейд», настроенная на шестнадцатую волну УКВ:
- Советский военный корабль «Севастополь»! - четко произнес голос по-русски с некоторым ударением на букву Р, - я авианосец «Америка»! На связи командир авианосца командор Стюарт!
Все присутствующие переглянулись между собой и замолчали. Старшины, подошедшие к Морозову, смотрели с испугом на него. Было весьма интересно посмотреть, что он будет делать. Возьмет трубку или проигнорирует вызов?
«А если что-то важное, что может повлиять на безопасность корабля? - подумал лейтенант, - надо отвечать». Дрожащей рукой он взял трубку радиостанции, приложил к уху и нажал на тангенту:
- Я «Севастополь»!
- Кто на связи? - спросил противным голосом из «Рейда» тот же голос.
Морозов подумал немного. Не говорить же, что на связи лейтенант Морозов? С той стороны командор – это, наверное, старше даже капитана 1-го ранга, поэтому сказать, что на связи командир группы БЧ-4 очень несолидно. А назваться старпомом или командиром или сказать, чтобы подождали минут десять или больше? Нет, надо что-то говорить, отвечать. Что сказать пришло в последний момент, когда он уже нажал тангенту.
 Предварительно прокашлявшись более строгим голосом, ответил:
- На связи капитан 3-го ранга Грабельский Леонид Петрович.
Старшины с недоумением смотрели на Морозова. Он машинально взял стакан с кофе и залпом выпил его и это его подбодрило.
Из динамика прозвучало:
- Командор Стюарт командир авианосца «Америка» поздравляет вас и ваш экипаж с днем ВМФ СССР. Жаль, что я не могу пригласить вас, господин капитан 3-го ранга, сейчас к себе на чашечку кофе! - продолжил тот же голос с «Америки».
- Что у вас в кофе? - спросил Морозов Станислайтиса, почувствовав не только вкус кофе, но и чего-то еще покрепче, что бодрило и придавало вкус сильнее, чем просто кофе.
- Я капнул несколько капель «Рижского бальзама» для вкуса и запаха, - тихо, почти шёпотом, виноватым голосом ответил Станислайтис.
Морозов двумя большими глотками допил остатки кофе и поставил стакан на блюдце.
- Как там внизу? - спросил он старшин.
- Все нормально. Наши все спят уже. «Рижский бальзам» остался после отпуска. Я привез полгода назад. Там на дне только и оставалось. Решили вас в честь дня ВМФ порадовать.
- Порадовали! Спасибо! Давайте вниз! Проверьте вахты и спать! - прошептал Морозов, - а то сейчас старпом придет. Да и сами видите, что здесь началось? Дадут сейчас по шапке и правым и виновным.
- Так если что, то мы связь проверяли.
- Проверили и идите! - выпроводил Морозов старшин из ходовой рубки, - за кофе спасибо!
Старшины быстро с чашкой направились к выходу.
В ходовой рубке также мирно гудели и светились в темноте приборы. Рулевой, видимо, делал вид, что ничего не слышал и не видел. В темноте в свете приборов только поблескивали иногда его глаза. На душе лейтенанта Морозова стало гораздо легче и спокойней. Видимо, «Рижский бальзам» начал действовать.
- Вы пьете кофе, господин капитан 3 ранга? - внезапно продолжил допытываться по связи чужой голос.
- Да, пью, конечно! - Морозов снова ответил по «Рейду», - вот только выпил бразильский кофе с «Рижским бальзамом». Со своей стороны, благодарю в вашем лице экипаж «Америки» и всего вашего соединения за поздравление нас с днем ВМФ!
«Бальзам» начал действовать. Хотелось сделать что-то такое, что Алексей не позволили бы сделать без «бальзама».
Алексей посмотрел на часы. Они уже показывали две минуты первого.
- Эсминец «Бриско» поздравляет вас с днем военного флота! - внезапно раздался в эфире тоже по-русски уже другой голос. За ним дружно стали поздравлять с днем ВМФ советский корабль и другие американские корабли.
Когда наступила тишина Морозов с волнением стал смотреть на тяжелые двери, ведущие из корабля: «Когда же они придут? Сколько можно давать лейтенанту решать международные вопросы?»
Опять хлопнула тяжелая дверь и штурман доложил из-за занавески, что он на месте.
«Ну, хоть кто-то здесь с кем можно посоветоваться» - подумал Морозов.
- Чем так хорошо пахнет?
- Это мне старшины принесли кофе с «Рижским бальзамом».
- Ни фига себе! Я тоже хочу! - капризным голосом сказал штурман.
- Все, говорят, ничего больше не осталось!
- Жаль!
Спустя минуту в ходовую рубку быстрым шагом зашел старший помощник и занял место командира в командирском кресле.
- А чем это здесь так вкусно пахнет? Весьма приятный запах! - спросил он Морозова.
- Да мои старшины мне принесли кофе подбодриться.
- А мне они не могут принести такой же кофе? - со смешком спросил старпом, - видимо, весьма хорошим кофе вас угостили, товарищ лейтенант? Вкусно пахнет!
- Больше нет, говорят.
- Жаль. Старпому могли бы принести.
Внезапно снова зашумел «Рейд».
- Командир! Что такое натуральный бразильский кофе командор Стюарт знает, а что такое «Рижский бальзам» не знает! - запросил по «Рейду» тот же голос.
Старпом аж подпрыгнул в командирском кресле от внезапности.
- Это что такое, лейтенант? Что тут за переговоры? Кто этот командор Стюарт?
- Это авианосец «Америка»! А на связи его командир командор Стюарт, видимо, с переводчиком. На связи есть еще эсминец «Бриско» и другие корабли ордера. Командор Стюарт поздравил наш корабль с днем ВМФ! - дрожащим голосом доложил Морозов.
- И вы что, организовали с ними переговоры?
- А что было делать, если вызывают нас на связь? Я ответил, так как думал, что это связано с маневрированием. Думал что-то срочное. Ответил. А меня спросили про кофе, с чем я его пью. Сказал, что люблю с «Рижским бальзамом».
- У тебя губа не дура, лейтенант! - старпом усмехнулся, - с вами, лейтенант, оказывается, не соскучишься! Тем более, что у вас, оказывается, такие друзья, как командир авианосца «Америка»! - усмехнулся он, - и что вы еще им рассказали?
- Я от вашего имени поблагодарил за поздравление с нашим днем ВМФ, - опустил голову Морозов, - а потом они предложили мне, вернее, вам, выпить кофе на авианосце «Америка»!
- Мне выпить кофе на авианосце «Америка»? - взревел старпом, - да я за такие предложения могу с флота вылететь, звания лишиться, в тюрьму за измену сесть! Вы хоть понимаете, лейтенант, что вы натворили? Зачем надо было вести такие переговоры?
- Так никого рядом не было и мне надо было принимать самому решение, чтобы не пострадала честь СССР.
- Вас на минутку нельзя оставить одного! - раздраженно сказал старпом, - что еще вы натворили и наговорили в мое отсутствие? Точно говорят, что заставь дурака Богу молиться - он себе и лоб расшибет! Вы же мой лоб расшибли! Я доверился вам, а вы! - старпом, тяжело вздохнув, махнул рукой.
- Я ничего такого не сказал! - начал оправдываться Морозов, понимая, что каждым словом он лишь усугубляет свое и без того трудное положение, - сказал, что мне нравится бразильский кофе с «Рижским бальзамом». Хотел постоять за честь советского офицера. Поэтому теперь они вас спрашивают, что такое «Рижский бальзам»?
Старпом нахмурился, что стало видно в свете включенной осветительной лампы над командирским столиком, почесал голову, потом взял в руки трубку «Рейда» и тихо ответил:
- «Рижский бальзам», командор Стюарт - это такая полезная для здоровья настойка, делается на лечебных травах в Риге, это столица Латвийской Советской республики. Поэтому называется «Рижским бальзамом».
Из динамика опять зазвучала чистая русская речь:
- Командор Стюарт предлагает маленький чейндж - обмен. Вы нам бутылку вашего «Рижского бальзама», а мы вам бутылку хорошего «Скотиш виски» известной марки «Блендед Скотч». Как, по рукам? - раздался ответ американца.
- Морозов! - заревел на всю ходовую рубку старпом, - вы видите, что творится? Как теперь из этого выпутаться?
Морозов лишь пожал плечами.
- Я, старпом вертолетоносца, четвертый месяц пью разбавленное «шило» (корабельный технический спирт), а не кофе в постели и еще с «Рижским бальзамом». Этот лейтенант хотел, как лучше. Не смешите мои тапочки!  А что мне теперь прикажите делать? Где в море брать этот «бальзам» и еще в оригинальной бутылке с упаковкой, опечатанной сургучной печатью?
Морозов задумался с виноватым видом немного, а потом сказал:
- Товарищ капитан 3-го ранга! Бутылку от «бальзама», возможно, достанем. Я сейчас вызову своего старшину - литовца и, возможно, что-то сделаем. А умельцы корабельные сварганят этот «бальзам». А что еще делать?
- Это где мы найдем и где сделаем? Интересно девки пляшут! Старпом пьет разбавленное почти забортной водой «шило» под названием «улыбка жирафа», а наши матросы наслаждаются «Рижским бальзамом»?
- Да нет! Вы не так поняли! Просто у моего старшины-латыша, видимо, есть оригинальная бутылка, если он еще ее не выкинул за борт.
- Я ему выкину! - вскипел старпом, - здесь на кону честь нашей державы поставлена. Немедленно бутылку в ходовую рубку!
Внезапно ожил «Рейд».
- Леонид Петрович, как вам наше предложение? - спросил тот же голос с американским акцентом.
- Морозов! Это вы им наболтали, как меня зовут?
- Н-н-н-нет! - решил не признаваться Алексей, - наверное, это у них так хорошо разведка работает, что всех перспективных командиров наших знают поименно.
- Да, наверное, вы правы, если не врете! У них, действительно, очень хорошо работает разведка, если там знают меня, - успокоился немного старпом, - почему, скажите, Морозов, так плохо работает разведка у нас, если мы ничего о них не знаем?
- Я не знаю! - осторожно сказал Морозов. - Поляницу спросите! Может, он знает?
- Как вам наше предложение поменять ваш «Рижский бальзам» на наше «Скотиш Виски»? - опять запросили с «Америки».
- Видимо, не отстанут! - предположил старпом, - а сам я принимать такие решения не имею права. Надо срочно вызывать на ходовой командира, замполита и обязательно особиста! - тихо сказал старпом, как будто боялся, что его кто-то услышит. – Ну, лейтенант, погоди! Я до тебя доберусь!
Через десять минут в ходовой рубке экстренно по вызову старпома собрались командир, старпом, замполит и оперуполномоченный особого отдела.
Старпом коротко доложил ситуацию с «Рижским бальзамом», однако умолчал о своем отсутствии в ходовой рубке.
Командир тяжело вздохнул. Замполит выдохнул воздух и как бы не дышал, а как-то странно гудел, как пароход. Один особист таинственно молчал и, видимо, улыбался.
Но улыбка особиста показалась всем весьма зловещей.
«Черт его знает, какую свинью он нам может подложить? - подумал командир, - сегодня улыбается, притворяется другом, а завтра сзади оглушит веслом из-за угла».
В ходовой рубке стояла тишина - все ждали решение командира.
- Что теперь делать, товарищи офицеры? - спросил наконец после некоторых раздумий командир. - Союз запрашивать, эскадру?
- Вот виновник торжества - лейтенант Морозов, который самостоятельно начал переговоры с командиром авианосца «Америка»! - сказал старпом, показывая в сторону лейтенанта Морозова.
Все посмотрели на него, при чем особист с особым интересом.
Алексей был готов провалиться сквозь палубу.
- Он предлагает найти в БЧ-4 оригинальную бутылку из-под «Рижского бальзама», а дальше считает, что корабельные специалисты сварганят любой бальзам, что не отличишь от оригинала! - сказал старпом.
- А что? Это идея хорошая! - вдруг сказал особист. - а у нас есть специалисты, которые могут это сделать?
Командир прокашлялся немного, а потом сказал:
- Есть у нас триумвират специалистов, так сказать, три начальника служб: начмед, начхим и помощник по снабжению. Делают все, что захочешь! Я пробовал. Даже ничего.
- А компоненты? - спросил замполит.
- Да полно у них! - сказал командир, - полная аптека лекарств, спирта медицинского должно быть полно, на худой конец можно использовать и технический. Траванем американцев, наверное, даже лучше будет.
- А вот этого допускать нельзя! - вмешался особист.
- Эти сделают любой напиток, точно! В Севастополе на спор за полчаса сварганили пятизвездочный коньяк армянский!
- Командир! Почему с такими способностями ваших офицеров вы еще живете не в Сочи или не на Колыме? - усмехнулся особист.
- Так будем что-то делать или нет? - раздраженно спросил командир, услышав упоминание о Колыме, - или просто скажем, что кончился бальзам и все?
- А что скажет представитель особого отдела? - спросил замполит, посмотрев на представителя особого отдела.
Тот чуть ли ни откровенно теперь смеялся, но, увидев, что на него смотрят, сделал серьезный вид и сказал:
- Если угостите меня этим обещанным америкосами «Виски», то я не против. Продажи наших секретов я не вижу, измены Родине тоже, технические секреты предприятия «Ригас мелнайс балзамс» не предвидится. А дальше все ваши дела. Если найдутся умельцы, что смогут воспроизвести «Черный Рижский бальзам», от одной бутылочки не откажусь и можно не совсем в оригинальной упаковке.
- А вот запечатать как? Там же вроде у латышей была сургучная печать?
- Это проще простого! У нас в БЧ-2 есть специалисты, что любую печать сварганят, что будет лучше оригинала. А сургуча полно! - сказал старпом.
- Да у вас здесь целая банда специалистов в разных областях! - усмехнулся особист. - Я даже и не знал.
- А ты что предлагаешь? Как выпутаться из ситуации, куда нас вогнал лейтенант? - посмотрел командир на лейтенанта Морозова, спрятавшегося за «Визиром».
Вызвали в ходовую рубку Станислайтиса и командир коротко объяснил ему, что срочно нужна оригинальная бутылка «Рижского бальзама».
Сначала Станислайтис категорически отказывался, что у него есть такая, но потом, когда командир пообещал внеочередной отпуск, если найдет, то Станислайтис загорелся и обещал поспрашивать у земляков.
После того, как он принес оригинальную бутылку в ходовую рубку, командир вызвал начхима, начмеда и помощника по снабжению.
- Вы ребята бывалые! - сказал он, внимательно осмотрев их, - и любой напиток можете сварганить, если надо! На кону стоит честь нашей страны. На авианосец «Америка» надо срочно передать бутылку «Рижского бальзама» по их просьбе. Бутылка есть! - старпом продемонстрировал бутылку, - а вот бальзама нет. Ваша боевая задача из подручных средств сделать «Рижский бальзам» или напиток, схожий по запаху и вкусу. А заодно и мне, представителю особого отдела и замполиту по бутылке, можно и в неоригинальной упаковке.
За его спиной старпом показывал и на себя – мол, и мне тоже.
Начхим аккуратно взял бутылку, понюхал её и спустя некоторое время сказал:
- Сделаем, товарищ командир. Сроки какие?
- До утра! - отрезал коротко командир.
- Значит, будет до утра у вас «Рижский бальзам»! - сказал начхим и толкнул плечом начмеда.
- Сделаем, раз честь державы на кону! - подтвердили хором намчед и помощник по снабжению.
Взяв бутылку, они, неся ее гордо перед собой, удалились.
- Леонид Петрович, вы не ответили на наш вопрос? - запросили опять по «Рейду» с «Америки».
Все недоуменно посмотрели на старпома.
- Так это у них разведка хорошо работает! - пояснил, слегка покраснев, старпом, - наверняка и вас знают, товарищ командир, и замполита и, возможно, что и представителя особого отдела тоже знают.
Особист покраснел и что-то быстро записал в своем блокноте.
- Отвечайте, раз вас вызывают! - толкнул командир старпома, - я только не понимаю, почему он вас вызывает, а не меня?
- Так они знают, что по времени сейчас вахта «собака» с нулей до четырех – значит, я на вахте. А вас будут после четырех вызывать! - ответил старпом, беря трубку «Рейда».
Командир удивленно повел плечами.
- Хэлло, мистер командор Стюарт! У аппарата Леонид Петрович! - с серьезным лицом сказал в трубку старпом. - Бутылку «Рижского Бальзама» мы сможем передать вам с утра. А как обещанное виски?
На том конце немного помолчали, а потом тот же голос сказал:
- Мы в обмен на бутылку «Рижского бальзама» передадим вам, сэр, три бутылки хорошего «Скотиш виски» марки «Блендед Скотч». Одну для вас, другую для вашего командира корабля, третью для командующего вашей эскадры.
- Хорошо! Ждем обмен до утра! - ответил старпом и повесил трубку.
Огромное авианосно-ударное соединение США прошло Сицилийский залив и направилось в сторону побережья Египта.
После того, как солнце поднялось довольно высоко, с борта советского вертолетоносца взлетел вертолет и направился в сторону американского авианосца. Зависнув над палубой авианосца, с вертолета спустили какой-то пакет. Было видно, как на авианосце к нему прицепили другой пакет и, подняв его, вертолет направился к своему кораблю.
На вытянутых руках летчики доставили пакет командиру корабля.
- Чем-то напоминает нашу самогонку! - сказал командир замполиту, сразу пробуя присланный американцами напиток.
- Согласен. А где наши герои-алхимики? - спросил замполит командира.
- Отсыпаются. Им же бедным пришлось пробы снимать с каждого получаемого образца. Но зато теперь можно сказать, что секрет «Ригас мелнайс балзамс» известен и на нашем корабле и надеюсь, что это будет не последняя бутылка, которую выпустит во благо державы наш концерн «начхим, начмед и пом по снабжению».
- «Севастополь»! Это «Америка»! - раздался вызов по «Рейду». - Командор Стюарт благодарит вас и командира корабля за прекрасный «Рижский бальзам». Его можно пить и без кофе, а так. Как вам наше виски? Командор Стюарт теперь стал поклонником вашего «бальзама».
- Они еще наш «Армянский коньяк» не пробовали и «Посольскую водку»! - сказал старпом командиру, - а лучше шило.
Тот показал старпому кулак.
— Я тебе дам «Армянский коньяк» и «Посольскую водку»! Нам еще этого не хватает! - и взял трубку радиостанции и ответил «Америке», - ваше виски тоже прекрасно и нам понравилось.
- Нет, вкус и запах вашего бальзама гораздо лучше, тоньше и приятнее! - ответил голос с «Америки».
Командир усмехнулся. Ему было по-настоящему смешно.
Старпому тоже было весело, хотя именно ему «виски» так и не досталось, но зато в каюте стояла бутылка почти «Рижского черного бальзама» и он был этим удовлетворен.
Оперуполномоченный особого отдела в своей каюте пил кофе и наслаждался вкусом и запахом почти настоящего «Рижского бальзама» и думал, что умения и навыки таких специалистов в море не должны пропадать даром.
Лейтенанта Морозова никто не наказал. Станислайтис по возвращению в базу получил десять суток обещанного командиром отпуска с выездом на Родину, а виновники торжества начхим, начмед и помощник по снабжения спали и не знали какие планы на их счет уже спланировали их командиры.
Командир АМГ «Америка» срочно заказал в своем снабжении ящик «Рижского черного бальзама».
День ВМФ начался с приключений.