Жар

Зимняя кладбищенская река отпустила его восвояси. А вот самая банальная городская простуда - настигла. Наверное, когда пошёл покурить без куртки.
Ехал домой и чувствовал, как внимание слабеет, а из ворота начинает подниматься жар. Дома выпил какие-то таблетки из тех, которыми его ещё мамка в детстве лечила, поставил на тумбочку бутылку газировки и лёг в кровать. Вскоре он совсем запылал, и сознание отключилось.
Он шёл по лесу. Запустил руку в карман, пытаясь самым привычным для современного человека жестом нашарить телефон - ба, да его там нет! Никогда ещё в жизни не терял телефон. Да и просто остаться на время без него было жутко непривычно. Ну ладно - зато вот в кармане лежит отличный немецкий компас! Правда, что-то у него стрелка стала прыгать направо-налево, а потом и вовсе сделала круг почёта. А, ну так это потому, что мы близко к полюсу. Ладно, если компас врёт - ищем мох. Вот как раз стали попадаться старые, обсыпанные моросью ёлки с совершенно понятно указывающим на север мхом. Блин, а вот ёлка, на которой он с противоположной стороны растёт... Дятлов прошагал минут пять и увидел деревья, покрытые мхом целиком, как плесневым скафандром... А, ну вот зато - муравейник, этот должен на юг показывать. Один, другой, третий... десять, двадцать! Дятлов вышел на поляну, на которой муравейники стояли штабелями, как будто их тут делали искусственно, а муравьи, чисто как у "Раммштайна", стали заползать ему за шиворот, под шапку, в уши...
Отчаявшись, Дятлов стал рассматривать небо в надежде разглядеть на нём солнце. Повезло! Золотой колобок выкатился из-за привычной здесь серой хляби. Но что это? Вдруг колобок начал чернеть - не сбоку, как при затмении, а прямо из центра колобка. Через несколько секунд он весь почернел, будто сгорел, а вокруг него светился красный ореол... Чёрный колобок постепенно начал вращаться и через несколько минут быстро катался над головой Дятлова по кругу...
Самое время было начать молиться, но вместо этого Дятлов, спотыкаясь от ужаса, побежал в чащу леса. Бежал и бежал, пока не почувствовал, что одна его нога увязла. Чёртово болото, ногу поставишь на землю - а земля тебе её не отдаёт... Как он ни старался выбраться, только глубже уходил в трясину посреди зарослей красивой брусники, совершенно равнодушной к его страданиям. Вот он ушёл уже по колено, вот трясина оказалась по пояс. Дятлов начал осознавать, что тут-то ему и хана.
Вот он увяз почти по шею - и вдруг перестал погружаться. Это его удивило. Он совсем было попрощался с жизнью - но у лесного болота были на него другие планы. В трясине он не мог двинуться ни влево, ни вправо, мог только торчать здесь, как кол.
Так он и остался посреди пышной брусники... неизвестно насколько. На голову ему падал омерзительный холодный дождь. Чёрно-красный колобок носился по небу, как дикая охота, но вдруг откуда-то из лесу стало доноситься разносившееся гулким эхом тиканье часов, будто там поставили старый маятник высотой с самую высокую ель. Эй, здесь где-нибудь есть люди? Он начал кричать, надрываясь и надсаживаясь от отчаяния и страха. Но никакого ответа он не получил. А кошмарные часы не переставали тикать.
- Эй! Эээээй!!! Лю-ю-ю-ю-ди-и-и-и!.. Где-е-е-е вы-ы-ы-ы все-е-е-е?..
Он попытался считать тиканье, но всё время сбивался. Раз, два, три, пять, девять... Четыре, восемь, два... Три, один, два...
Так он понял, что провисит в этой трясине до самого Рагнарёка, сходя с ума от дождя, отбивающего дробь на макушке, и от тиканья часов, отбивающего дробь в мозгу, и тогда обратился к своему сердцу и попросил его остановиться. Послушай меня, верный друг... Помоги мне отсюда сбежать...
Но чем больше он просил сердце навсегда замёрзнуть, тем быстрее и жарче оно билось, и вот уже это бешеное колотьё он стал слышать громче, чем тиканье ужасных лесных часов.
Дятлов вздрогнул и проснулся. Весь мир состоял из жара. Больно было повернуть голову. Невозможно шевельнуть рукой.
Кто-то, кому он не мог ответить, звонил по телефону. Наверное - Шнапс.