Изящная словесность...

            ПРЕКРАСНЫЕ  ИЗМЕНЕНИЯ...

            «Как-то, одним ласковым весенним утречком, Лао повстречался с человеком, у которого когда-то частенько подрабатывал. Когда-то ранее...
      В гораздо более худшие времена своей жизни, нежели наставшие сейчас.
      И человек тот, в разговоре с Лао, когда тот поделился с ним своими эмоциями от наступающих в его жизни положительных изменений, словно бы его чем-то кровно задевали светлые изменения те, довольно бесцеремонно, и даже несколько грубовато, к тому же перебив на полуслове, посоветовал романтику нашему, в конце-то концов, заняться чем-то...
      Чем-то серьёзным... чем-то полезным.
      Каким либо прибыльным делом. А не бездельничать, праздно разглагольствуя о высших материях, как собственно, и всю свою предыдущую жизнь.
      А надобно отметить, что человек тот вполне себе имея представление о жизни Лао, о её перипетиях, сложностях и различных непростых и иных моментах её, здесь явно блудил словами...
      Вряд ли, при всём желании, весь тот огромнейший предыдущий период жизни страдальца нашего, отмеченный как падениями,так и обратными процессами, можно было бы назвать праздношатанием.
      Хотя, признаем, всё же, что был и приличный промежуток времени, когда Лао, едва прикоснувшись к Дзену, ощутив утончённый аромат его, и всю его прелесть, почти что изо дня в день бесцельно шлялся по городу и живописнейшим местам его, занимаясь исключительно созерцанием и сопутствующим тому написанием поэтических зарисовок в стилистике несколько напоминающей японские хокку и танка, а лёгкостию изложения, как полагал сам Лао, некоего Басё...
      Если конечно такой образ жизни можно поименовать как именно что абсолютнейше праздный...
      Однако, вернёмся же к нашей истории...   
      Здесь надобно упомянуть ещё об одной вещи, о том, что человек тот уже был отмечен Лао, как, на самом деле, достаточно двуличный и жесткий по отношению к тем людям, кои по той или иной причине, а может и безо всякой на то, стали для него из близких посторонними, когда на просьбу Лао дать время подумать будет ли он в числе иных работников на следующую пятницу на довольно нелёгкую работёнку с оплатой, скажем так, несколько несоответствующей тяжести её, чуть ли не потребовал в ультимативной форме сиюминутного ответа. После чего, на той натянутой ноте разговор оборвался. Как и общение...
      Месяца на три...
      В тот момент Лао, коего многие из его знакомцев тогда ещё прозывали, как это принято в простонародье среди черни, не вполне уважительным "Лаоха", недоумевал, отчего это такой замечательный человек и вдруг… стал так с ним резок, и жестко категоричен. Ведь ранее, в прошлые, более худшие времена жизни Лао, он был вполне приветлив с ним, и, порою, чуть ли, не по отечески заботлив, и внимателен к своему приходящему работнику.
      Теперь же всё встало на свои места, ибо Лао стал видеть суть людей, мотивацию их поступков. Но, памятуя о прошлом хорошем к нему отношении, чем бы оно ни было обусловлено, Лао подавил в себе спонтанно возникшее желание отстегать двуличного хама своей изящной словесностью...
    - Понимаешь, Ко-Си-Джя, так звали человека того, мягко начал миротворец наш, твоя жизнь — это только... твоя жизнь, и меня она совершеннейше не касается ни коим образом, во всяком случае начиная с этого дня, начал Лао, и понял, что происходит нечто странное, мысли и язык его словно сговорились, и вовсе не слушаются его самого, словно бы у них появился какой-то хитрый совместный замысел...
    - А моя жизнь —  это именно что... моя жизнь, и она, ни в малейшей степени, не должна касаться тебя...
Уже никогда... С этого момента...
      У тебя свой уклад, образ жизни и мыслей, у меня — свой. Оставим же каждому своё, и не будем касаться чужого.
      Как говорится, живи своим, не лезь в чужое!
      Что же касается каких-то иных изменений в моей жизни, уже совершенно не обращая никакого внимания на побагровевшие свисающие щёки хама, напирал философ наш, ну, помимо тех, что происходят со мной сейчас, то пусть они прежде произойдут до максимально возможного результата. А после того, если ещё останется у меня время жизни моей, и будет на то моё личное желание, то вполне возможно, что я чем-то и займусь... На досуге... По окончании более важных дел...
      Но это будет исключительно моё... желание.
      Ведь с древнейших времён и до сего времени никто... ни богатые, ни бедные… ни глупцы, и ни умники… ни гении, и ни даже посредственности, никто...
      Никто...
      Не возжелал ещё изменить уклад своей жизни по наущению абсолютно постороннего для них человека.
      В свой уклад - всяк несёт свой лад!
      Так вот закончил Лао, и ласково глядя в налившиеся кровью свиные глазки непрошенного советчика, подумал:
    - Всё таки отхлестал...
      Да… коварство твоих мыслей, Лао, начинает превосходить даже их ценность, промелькнуло у мыслителя нашего, и с этой новой интересной идеей, никак не попрощавшись с болтуном, словно бы того и вовсе не было, и чем-то весьма и весьма довольный, Лао отправился далее по своим распрекрасным делам...»


("Сто историй о Лао" - Часть 1. "Рассказы о Лао")