Не комильфо - Так не должно. Часть I Глава VI

VI
 
           На набережной Канала Грибоедова вдоль Невского всегда много транспорта и пешеходов. Даже в такую погоду. Час пик. Все куда-то торопятся. Никому ни до кого нет дела. Только Михаил стоит, как заиндевелый монумент, обращённый к белизне заснеженного канала. До шести ещё десять минут. – “Надо зайти внутрь. Тюльпаны, её любимые цветы, боятся мороза.” – Подумал он, обернувшись к Дому Книги.
           Внутри холла, как ни странно, толчея. Счастливые улыбки, будто все выиграли приз в лотерею. Остановился возле карты здания. Сколько здесь помещений?! А он если и посещал это благородное заведение, то только из-за альбомов художников и сувениров.
           – Мишка, какая прелесть! Неужели это мне?
           Лена появилась неожиданно, без пальто, элегантно одетая. Её глаза сияли не то от восторга, не то от неподдельного изумления.
           – Тюльпаны, мои любимые... В феврале? Что стоишь как истукан. Уже подари... – В  её глазах появилась лукавинка. – Или это не для меня?
           – “Анна тоже любила именно тюльпаны. И они у неё также вызывали такой же необузданный восторг. Как они похожи... ” – Он смотрел сквозь Лену, словно её здесь нет.
           – Ты очнёшься наконец? – Лена отпрянула на один шаг назад. Её недоуменный взгляд, смешанное чувство элементарного самосохранения вывели Михаила из состояния отрешённости. Она резко повернулась и почти побежала по фойе куда-то внутрь магазина.
           – Леночка, куда ты? – Он остановившись перед ней, с некоторой одышкой от внезапного бега, выглядя, скорее всего, как нашкодивший мальчишка. Лена протянула руки к цветам сменив гнев на милость.
           – Я тебе кого-нибудь напомнила? Неужели ты поэтому со мной? – Глаза её буквально глумясь над ним, постепенно оттаивали. – Пойдём в мой кабинет. Я там одна и мой рабочий день закончился.
           На двери её офиса красовалась табличка: Главный администратор Елена Кравчинская.
           Довольно большая комната. Длинный стол с дюжиной удобных старинных стульев, стоящий перпендикулярно к её достаточно большому полуовальному столу красного дерева с небольшим бюстом Есенина. Два вазона с цветами и книжные полки вдоль стен, да старинный сейф внутри деревянного кабинета. Всё вместе создавали деловую атмосферу и подчёркивали строгость хозяйки кабинета.
           – Оценил меня в роли руководителя? – После минутного молчания, вернее установки тюльпанов в цветную вазу. – Так кого я тебе напомнила? Ты был весь не свой. Я тебя так ждала и дождалась.
           – Действительно, ты права! Но вы внешностью совсем не похожи, а вот своим отношением к тюльпанам... – Он явно лукавил, стараясь не выдать реальные чувства. – Извини, простое совпадение.
           – Не ты один прозорли’в. Мне Женя К. сказала, что ты не так прост, как кажешься. – Лена пристально следила за мимикой на лице друга.
           – Кто, кто? Евгения Константиновна? У нас был мирный разговор на разные темы. Отличная у тебя бабушка. – Нашёлся повод перевести разговор в другое русло.
           – Как сказать. Шибко эрудированным оказался. – Она пристально разглядывала бронзовый бюст на столе. – Уж не засланный ли ты казачок? Я всё ещё на взводе. Нас лишь двое в семье, и мы редко приглашаем новых людей в дом. – Тон был более чем категоричен.
           – Оправданное поведение. Не стоит в такой дом приводить кого попало. К тому же любовь понятие растяжимое: к кому или к чему, например. И есть ли она на самом деле к кому? В этом суть вопроса. К чему – это простая привязанность.
           – “Зачем я здесь с таким настроением? К чему крутить голову хорошему человеку, а это к ней абсолютно относится, что не могу в данный момент сказать о себе. Голова забита другой. Никогда не думал, что память вот просто так всё выбьет из сознания.” – Анна не выходила из его воспалённого воображения.
           – Ты о чём? – Холодно спросила Лена, встав со своего кресла. – Я домой доеду сама. А Вы нам не подходите. Аудиенция окончена. Ваше время истекло. –  Производственной интонацией она просто указала ему на дверь.
           Михаил, наконец опомнившись, продолжал сидеть, словно это относилось не к нему.
           – Извини, Лена, но этот вывод я сделал из бесед с Евгенией Константиновной. По крайней мере, думаю, что наши взгляды в этом смысле совпадают. Ты сама сказала, что твоя бабушка видит далеко вперёд. Я был очень удивлён, поверь, когда встретил тебя в первый раз у моего институтского друга, узнав что у тебя нет семьи. Но разве можно завести друга жизни в этом кабинете? При такой категоричности поведения, вряд ли. И ещё одно немаловажное замечание: если ты хочешь быть услышанной, научись слушать не только ушами. – Закончив этот монолог, ему стало значительно легче на душе.
           Лена, обойдя свой стол, встала молча за его спиной. Тягостную минуту молчания следовало срочно перебить.
           – Лен, а Лен... У тебя бывает вдруг ни с того ни с сего, как обухом по голове, свалившееся плохое настроение? Когда ничего не хочется. Позвонить и отменить встречу ... Ты б мне простила? И вот он я перед тобой. Каков могу быть. Скажи спасибо, что узнала до того, а не когда поздно.
           – Подай мне пальто. Бабушка ждёт на ужин. Попробуй хотя бы не думать о плохом.

           Что не говорите, но морозный воздух всегда действует освежающе. И проблемы вдруг возникшие подмерзая улетучиваются. В троллейбусе народу как в бочке с селёдкой. С одной стороны следовало пройти пешком до метро, а с другой они бы не стояли так прилипшие друг к другу, что было слышно биение сердец. И когда аритмия прекратилась, он Лену поцеловал в лоб. Ниже не получилось бы.
           – Негодяй. – Сколько в это слово было привнесено нежности. Он её обнял без риска упасть при любом толчке троллейбуса.
           – Я люблю тебя. А ты рисковала потерять ещё одну надежду. Вы, женщины, не представляете сколько есть оттенков серого между чёрным и белым. И именно из них и состоит жизнь. Никогда, слышишь, никогда больше не разговаривай со мной в таком тоне.
           Лена умудрилась запрокинуть голову назад и сложить губы для поцелуя , и как только он почти до них дотянулся, троллейбус тряхнуло так, что они больно ушиблись носами и одновременно рассмеялись от боли.
           На ужин опоздали на тридцать минут. Зато примирились.

           Евгения Константиновна уже собралась убрать со стола лишние приборы, как раздался звонок.
           – Кто бы это мог быть?
           В дверном глазке была видна только внучкина шапка и то с тыльной стороны. Звук поворота затвора, всполошил, заставив рассмеяться невежливо запоздалых гостей.
           – Бабулечка извини. Мы задержались по техническим причинам.
           – Есть в кого. Только меня за это держали в доме неделю, пока не исполнилось девятнадцать лет. Уже заходите. Что снег кончился?
           – Просто растаял пока мы поднимались на второй этаж. – Проговорил кавалер, смущённо улыбаясь.
           – Не наследите в доме, Grands enfants. (French)(Дети великовозрастные)