Глава 2 - Перевёрнутая доска

Планета Инанна
Barrier City (Барьерный)

Район Нава, бар "Filtered Truth"


30 марта 2332 года


Артамонов вышел из такси, он огляделся, посмотрел в небо и подумал о том, что пришёл туда же, откуда и ушёл. Вернулся в весну, но очень длинную - год на Инанне длится 7 лет, 3 месяца и 22 дня. На небе всё та же низкая облачность, противно дождит и Даня решил с отпуском заканчивать. Он приложил карту к валидатору входной двери бара и дверь открылась. Официально этот бар функционирует только по приглашениям, только для "своих". Подобные заведения - наиболее частые укрытия для городских ячеек ГУВБ, и Барьерный отнюдь не исключение.

Внутри играет какая-то итальянская электронщина. Переборы рояля и агрессивная главная тема. Даня спустился и обнаружил куратора их ячейки одного. Дэнни Миллер - ирландец, ему слегка за шестьдесят, и он начинал работать в ГУВБ тогда, когда спецслужба ещё колоний ООН, можно сказать, ещё пешком под стол ходила.

- Дэнни, я вернулся.
- Вижу. Артамонов, ты новостями как, интересуешься?
- Не во время отпуска, надеюсь, это простительно?
- Простительно. Тогда введу тебя в курс дела.

8 марта спецназ полностью разгромил городскую ячейку в Даксим-Друва, это на Сварге...
- Дэнни, извини, что перебью. Как понять, спецназ разгромил? Мы что, воюем со спецназом?
- Возможно. Артамонов, ты задал, как тебе кажется, простой вопрос, а мне нечего ответить.

Главное - последствия. Из всех наших агентов в Даксим-Друва выжило ровно два человека. Всего два, понимаешь? Сейчас лечат их тела, потом будут лечить души, насколько их вообще можно вылечить. Что для нас это означает?

Давным-давно, в 1979-м году ещё был разрешён профессиональный спорт. И вот тогда, 11 августа 1979 года в авиакатастрофе целиком погиб футбольный клуб "Пахтакор". Полностью, до последнего человека.

Было принято решение, что спортивный клуб не может взять и умереть. В "Пахтакор" командировали добровольцев и не очень, и клуб выжил. И мы, Артамонов, не можем позволить себе, чтобы городская ячейка умерла. Добровольцев не будет, мы восстановим её штатную численность. И ты у меня поедешь в Даксим-Друва, это приказ. Вопросы есть?


У Дани ровно один вопрос на самом деле - Какого х**, и дальше, что называется, непереводимая игра слов.


- Сколько у меня времени чтобы собраться? Мне бы с девушкой увидеться и нос подправить.
- Десять часов. У вас билеты на следующий авиарейс до Терминал-Сити.
- У нас?
- У тебя и у врача. Леди Седжаль мы тоже отправляем в Даксим-Друва, надо отметить, она не отнекивалась. Она сейчас собирается, а уж уговоришь ли ты её подправить тебе нос я не знаю. Всё, Артамонов, выполнять. Полагаю, что мы видимся в последний раз.


Даня пулей вылетел из бара и самое литературное из того, что он сказал было "м-дее"... У него, у завалящего и почти девушка есть, если её можно назвать девушкой. Ну точно не мальчиком. Она работает в двух кварталах отсюда, в аптеке, продаёт лекарства и даже может что-то посоветовать.

Она из ракнайцев, год назад она протянула свою визитку с именем и почтой, когда Артамонов пришёл за каплями от насморка. Для него она Маша, хотя на самом деле она была выпущена осенью 2322-го, и ничем кроме как четырнадцатизначного номера Империя её не наградила. Это азадийцы дали ей личное имя в 24-м. Тогда она пряталась от работорговцев в остове имперского линкора и занималась выращиванием съедобных грибов. За годы она прошла огромный путь - выход на поверхность, "раскочегаривание" мозга, обучение основам ремесла провизора. Одиночество её не устраивало, так что она работала над личиком и фигуркой ещё с конца 20-х. В руках Дани она мягкая и покорная, но вот будет ли она готова последовать за ним?

- Данила, ты вернулся?!
- Да, Маш. Но мне приказано уезжать.
- Совсем далеко?
- Совсем далеко. На Сварг, какой то там друва...


"Маша" выглядит испуганной. Здесь она пустила корни, как столетний дуб. Это её город, и в её взгляде не видно особого желания срываться отсюда.

- Данила, я боюсь! Давай я буду писать тебе, хорошо?
- Там, небось тоже будет работа в аптеке, в конце концов я могу содержать нас обоих.


"Маша" закрыла лицо и заплакала. Ей приходится выбирать между одиночеством и жутким, по её личным меркам, переездом отсюда. Она столько всего пережила здесь, выжила, вросла в местную почву как растение, а человек хочет её из этой уже знакомой почвы выдернуть.

- Данила, я буду писать, обещаю!
- Всё понятно, всего наилучшего.


Артамонов пулей вылетел в холодный дождь. Это уже второе потрясение за день, и он решил, что до "леди Седжаль" он дойдёт пешком, хоть это восемь с половиной километров. Иначе он выльет на неё всё наболешее, а за ней не заржавеет - она пережила на порядок больше Артамонова, ведь она почти в 35 раза старше, чем он. Таксист остановился прямо у аптеки, предвкушая "вкусного" клиента, но Даня не нашёлся сделать ничего лучшего, как показать тому неприличный жест. У Артамонова земля уходит из под ног, ему нельзя обманываться, ведь для ГУВБ он пока как пешка, разменная монета. Он явно не ровня тем выжившим агентам, вокруг которых сначала будут скакать хирурги, а потом мозгоправы.

***

Район Большой Шейд
Два часа спустя


Одна из двух клиник городской ячейки ГУВБ замаскирована под склад медикаментов. Вход точно также, по карте доступа. Артамонов входит внутрь и видит того, кого Дэнни назвал как Леди Седжаль.

Азадийка средних лет выглядит красиво, но эта красота не женская. Она нетороплива, но грациозна, её кожа цвета морской волны завораживает, а уши-жабры и наросты на голове завершают образ. Седжаль в свои 1050 лет прекрасна, хотя все называют её "наша стервоза"
 
Седжаль поддерживает "подобающую дистанцию" со всеми. Кого-то она заставляет называть её леди, кого-то госпожа, а Дане нужно лишь быть с ней на вы. Она и впрямь собирается в дорогу, а прямо сейчас упаковывает свой чугунный котёл.

- Здравствуйте, Седжаль.
- Здравствуй, Артамонов.
- Без вашего котла для маридны никуда, правда?
- Истинная правда. Я предпочту, чтобы это был мой котёл к которому я уже привыкла, а не приобретённый на месте.


Седжаль, как и всех азадиек начиная лет с пятисот тянет к возвышенной манере речи на каком бы языке они не изъяснялись. Маридна - горячий азадийский безалкогольный напиток, он является неотъемлемой частью холодной азадийской культуры. Очевидно, город куда они едут, тоже не образец тепла, иначе столь материнскую заботу о чугунном котле объяснить было бы попросту нечем.

- Артамонов, ты пришёл понаблюдать за моими приготовлениями?
- Нет, по дороге сюда мне морду разукрасили. Нос сейчас мне вправить не получится?
- Артамонов, что за слова - "разукрасили морду". Тебя не учили выражаться лучше?
- По правде говоря, не учили.
- Почему-то именно так я и думала. Снимай верхнюю одежду и ложись на стол. Затем сними повязку. Мне интересно, как это произошло? Ты нашёл себе очередное приключение?
- Седжаль, я вступился за женщину. Не мог не вступиться с любой точки зрения.


Седжаль тем временем уже включила всё операционное освещение, просканировала разбитый нос Артамонова и для себя уже составила план действий.

- Артамонов, ты вернулся из отпуска, верно?
- Да.
- Я наблюдаю гиподинамию и неумеренность в потреблении пищи.
- Седжаль, извините, гипо кого?
- Недостаточность движения, Артамонов!
- Седжаль - мой отпуск это единственное время на которое мне не ставят боевые задачи. Да, я мотался от одного музея до другого и от одного ресторана...тоже до другого.
- Артамонов, я не вижу следов злоупотребления алкоголем, это нетипично.
- Нетипично? Скажу так - мне не советовали пить. В самом деле, всё вокруг серое, если налечь на пивко или на вино, то внутри только временно станет теплее. А всё остальное станет ещё более серым.
- Тебе отметили, что алкоголь является депрессантом. На какой же планете это было?
- Вообще-то на Земле.


Седжаль умеет говорить и работать, этого у неё не отнять. Она уже закончила манипуляции с носом Дани, но это не означает, что она оборвёт разговор на полуслове.

- Человеческая мудрость не умерла, во всяком случае, по моему мнению, Война не убила её окончательно. Мистер Миллер не сказал, что мы летим вместе?
- Сказал.
- Тогда я скажу тебе, что репозиция костей переносицы завершена...
- Репозиция?
- Артамонов, тебя не учили элементарным правилам приличия?! Тому, что не следует перебивать старших?!
- Извини...Извините, для меня это сложное слово, репозиция.
- Тогда я отвечу тебе твоим вокабуляром - я "вправила" тебе нос и наложила надлежащую повязку. Работу с твоей пищеварительной системой и мускулатурой я считаю не приоритетной.
- Понятно. Большое вам спасибо. Седжаль, я это серьёзно. Я думал, что вы всё отложите до переезда на Сварг, я ошибся.
- Артамонов, я получаю свои деньги не для того, чтобы всё время расслабляться до лучших времён. К тому же я - бывший бригадный военврач, я не могу и не смогу забыть свои привычки так быстро, как бы ты мог предполагать.

***

В рейсе Барьерный - Терминальный
5 часов спустя

Седжаль недовольна, это чувствуется во всём. Её движения стали резче, а голос выше. Даже когда она устроилась в широком месте бизнес-класса, то чувствовала себя крайне неудовлетворённой.

Между тем, её можно понять. Для человечества Война продолжалась 13 лет и казалась нескончаемым адом, а для азадийцев Война, по большей части означала партизанскую борьбу на грани выживания. А Седжаль помнит это. А ещё она на грани фертильности, её окно для рождения последнего ребёнка закрывается, через 50 лет это будет абсолютно невозможно. Поэтому, наверное, в ней бесится всё, что может беситься и она срывается на окружающих как может. Когда ей привезли грибной суп она сказала "увезите это от меня" и, наверняка, с раздражением наблюдала за тем, как Артамонов поглощал его как изысканное лакомство. Дане придётся провести с Седжаль где-то двое суток, и, если забыть тот факт, что она стервоза, то её можно воспринимать как кладезь мудрости. Нужно лишь задавать ей вопросы в нужной тональности, и Седжаль не упустит возможности поучить "тёмного" человека.

- Седжаль, вас же можно спросить?
- Спрашивай.
- Мы летим на Сварг. Что это за планета такая? Может вы и что-то о городе знаете, Даксим-Друва.
- Артамонов, Сварг причисляют к так называемым корпоративным планетам, и нет ни единой позитивной характеристики корпоративных планет.

Сварг был терраформирован приблизительно 8.700 солнечных лет назад, так как его недра считались богатыми. Примерно в это же время были обозначены два очага колонизации, в северном и в южном полушарии. Главный город северного полушария - Уттар-Друва, где сейчас заканчивается полярный день, главный город же южного полушария - Даксим-Друва, где сейчас заканчивается полярная ночь.


Даня потянул руку вверх, как школьник, чтобы Седжаль не сочла, что её перебивают.

- Что ты хочешь спросить?
- Там будет холодно?
- Не так холодно, как в городах земного Заполярья, но без горячей маридны я не обойдусь, полагаю, ты тоже. У тебя остались другие вопросы?
- Почему вы переезжаете в это чудное место, как сказал Дэнни, без вопросов?
- Потому что это часть Новой Республики, это мой мир, а не мир подданных императора, этого ублюдка недостойного рождения.
- Твой мир...я хотел сказать, ваш мир. А я не знаю, где мой мир, меня отовсюду шпыняют как шелудивого пса.
- Артамонов, ты ещё молод. Тебе ещё предстоит найти свой мир.


От таких слов Даня невольно прослезился, будто бы Седжаль ударила его по больной точке наотмашь. Но он быстро сделал вид, что ничего не произошло и упялился в окно. И даже с такой высоты там видна огромная исправительная колония "Инанна-2" строгого режима.

"Инанна-2" представляет собой восьмилучевое "солнышко", где каждый "луч" это тюремный блок. В этой колонии содержатся рецидивисты и убийцы, но есть и слегка отдалённый блок - участок особого режима, как его называют, PI SuperMax Block.

PI - принятое у копов, прокуроров и судей сокращение для совокупности преступлений пропаганды и идеологии. С учётом того, что сегодня уже никому не нужно объяснять что даже самый рядовой пропагандист, разжигатель ненависти, куда страшнее самого жуткого детоубийцы, условия в PI SuperMax соответствующие. Вечная тьма, вечный холод, не меняющееся меню и никаких надзирателей, с которыми можно поговорить. Мотающие пожизненный срок PI SuperMax приговорены больше чем к пожизненному сроку, они приговорены к пожизненному одиночеству, от чего сходят с ума рано или поздно. Из PI SuperMax лишь одна дорога - на каталке вперед ногами и на местный крематорий, и Общество такой расклад вполне устраивает.

***

В рейсе Антум - Нассам

31 Марта


Три перелёта и Артамонов чувствует себя так, будто на нём отоспалось не меньше роты. Седжаль тоже раздражена, но её раздражение не сильно, ведь она может есть свои азадийские харчи.

Всё, что можно назвать приготовлением пищи у азадийцев на самом деле не больше чем просто консервирование. Азадийские "супы" - по сути не более чем рублёные морские твари в разведённой уксусной кислоте. И, надо сказать честно, людям подобная еда нравится. Особенно пряные водоросли, и рублёные нассамские моллюски.

- Артамонов, не спится?
- Да, Седжаль, не спится. Прыжок уже закончен, через сколько мы приводнимся? Через полчаса?


Нассам - планета которая выковала азадийцев такими, какие они есть. Нассам это мизер суши и сильнейшие тропические ураганы. Азадийская цивилизация выжила именно в таких условиях, приспособилась ко всему, но оказалась сильно помятой Войной. В войну азадийцы в совершенстве владели искусством красть имперские корабли, перемещаться на них туда, куда Макар телят не гонял, и сидеть там тише воды, ниже травы. Если бы они предпочитали открытый бой, их бы уничтожили как палийцев, а до этого уничтожили другие цивилизации...

Нассам иногда называют хмурой планетой. Нассам получает достаточно солнечных лучей, океаническая вода испаряется и на планете происходит крупнейший известный человечеству водоворот воды в природе. Азадийцы настолько привыкли к дождям, что не прячутся от них, не носят зонтов или чего-то в этом духе, а их одежда абсолютно непромокаема, при этом наиболее эффектно она смотрится в дождь или сразу же после дождя...

- ...Артамонов, я хотела спросить, у тебя есть доступ на Нассам?
- Есть. Я был награждён вашим орденом после кампании 20-21 годов. Но треугольник от этого ордена я не ношу, и "почтенный" в свой адрес я не слышу. 
   
Они стремительно снижаются прямо в глаз бури. Ураганы, при которых выпадает колоссальное количество осадков для Нассама не то, что не редкость, они там постоянно, но разрушать им уже ничего не дают. Это абсолютно нормальное явление для не совсем нормальной планеты.

Артамонов уже бывал там. Бывал в 22-м, когда их батальон выводили на доформирование, и в 24-м, когда только избранные штурмовые батальоны играли роль грозно выглядящей "массовки" при операциях спецназа. Свои последние полгода перед расформированием в октябре 2324-го батальон батальон Артамонова провёл на Нассаме. И действия батальона можно было смело классифицировать как мародёрство. Ведь солдат не имеет право заходить в гражданское жильё без острой необходимости, а острова, на которых их разместили были полузаброшены, так что они не только заходили в дома, но и брали "сувениры на память". Именно это Артамонову и припомнил офицер спецназа перед дракой - что пока спецназ занимался делом, они ни черта не делали и мародёрствовали. Поэтому Даня не испытывает особого удовольствия от возвращения сюда, это возвращение поднимает слишком много вонючей тины из его отнюдь не идеального военного прошлого.

Артамонов настолько ушёл в себя и не заметил, что космоплан прорвал облачность, через несколько секунд ушёл под воду, а через полминуты всплыл. Они...столь оригинально прибыли.

Космопорт по сути представляет собой судно, стоящее на крепких якорях посреди океана. Три купола - купол космопланов, купол терминалов, и купол судов на воздушной подушке, на которых прибывшие разъезжаются по планете. Внутри...захватывает дух. Азадийцы покорили металлы полностью, и весь купол космопорта - металлическая картина панорамы моря. Волны, пена, всё это сделано из металла, очень долговечно, и выглядит просто потряссающе.

- ...Артамонов?
- Да, Седжаль.
- Первый раз здесь?
- Здесь да. В первый раз.
- У меня есть предложение. Мы должны перебраться в другой космопорт в южном полушарии, но у нас слишком много времени до нашего последнего рейса. Я полагаю, у нас есть пара часов для небольшой экскурсии. Ты со мной или плывёшь на юг?...

***

Нассам

Двип Шакшиш


Слово двип Дане разъяснили давно, ещё в 22-м. Дело в том, что площадь суши на Нассаме исключительно мала, и эта суша используется полностью, до последнего миллиметра. Острова на Нассаме, за исключение самых суровых арктических или антарктических застроены полностью, нигде, ни в одной точке невозможно увидеть настоящую породу острова, во всяком случае если не устроить раскопки. Слово двип такое же региональное как карпатская полонина или крымская яйла, оно не существует больше нигде. Двип можно расшифровывать длинно - Нассамский остров-город, полностью покрытый застройкой и морским камнем.

В 22-м и 24-м Даня бывал на северных двипах - там практически нежарко и ураганы туда почти не доходят. А этот, по местным меркам находится в умеренных широтах, и здесь жара и духота. Даже больше духота - в воздухе сплошные океанические испарения.

Вокруг тишина, ещё темно, но начинает заниматься рассвет. Под ногами морской камень, скреплённый желеобразной массой, вокруг невысокие, максимум двухэтажные домики, чем-то похожие на греческие дома на островах в Ионическом море. Вокруг, кажется, этнографический музей под открытым небом, окружение совершенно не говорит о том, что это родной мир ультратехнологичной цивилизации...

- ...Артамонов, не отставай, избытка времени у нас нет.


Седжаль, словно паря, двигается в гору по широкой улице, двигается вроде бы неторопливо, но на деле Даня еле за ней поспевает. Вокруг он видит уже относительно знакомые картины, вроде перекрёстков на шесть улиц сразу и столиков со стульями прямо на проходе. Сейчас раннее утро, и вокруг них на улицах почти никого нет. Это, впрочем и неудивительно - для азадийцев нормально работать ночью, а не днём, так что рабочий день...в смысле ночь закончена, и наверняка народ сидит по домам.

Артамонов и Седжаль оказались на перекрёстке, где из двух улиц, продолжающихся дальше непонятно, какая главнее. Седжаль решительно повернула вправо, где подъёма в гору уже не будет, а Даня заметил на перекрёстке плакат размещённый людьми. На нём, кажется, был небольшой ансамбль со скрипками в руках, и надписи точно на человеческом языке.

- Седжаль, вы не заметили, что было на плакате? Мы идём довольно быстро, я не успел за него толком глазами зацепиться.
- Я всё прочитала. "Ночи Вивальди на вашем двипе". Даты концертов, стоимость билетов.
- И как вы к этому относитесь?
- Как отношусь к этому я? Артамонов, в данном случае я - лишь сторонний наблюдатель. Наверняка это одобрил совет города, а до него одобрила городская община. Если тебя интересует моё личное мнение, то подобное будет любопытно. Поинтересуйся, но, как мне кажется, местная Большая галерея искусств регулярно проводит выездные выставки в Соколово. Возможно, когда мы насытимся нашим вновь открытом искусством, таких выставок будет больше и они затронут другие планеты и города.
- Да, но картины одно, а музыка всё-таки немного другое. Не забудем про ваш слух.
- Я, кажется, поняла, что ты имеешь в виду. У произведений Антонио Вивальди будет множество абсолютно бесплатных слушателей, которые, конечно же, не смогут в полной мере оценить экспрессивность исполнения. Я повторюсь - подобное было бы невозможно без одобрения городской общины, так что это не "беспардонное вторжение", как бы ты мог подумать.

Да, мы пришли, ты можешь оглядеться вокруг.


Картина вокруг, по правде говоря, весьма удивительная. Азадийцы не пускают природу в свои города, их города это камень, металл, стекло, и ничего больше. А сейчас перед ними самый настоящий сад, при этом он весьма крупный. Конечно же он возник не на заре азадийской цивилизации, когда было не протолкнулся. Этот сад разбили значительно позже, когда азадийцы расселились ещё на нескольких планетах, и количество детей ограничивали лишь собственное желание и возможности, а не нехватка жизненного пространства.

- Здесь что, собрано всё?
- Артамонов, как можно догадаться, для "всего" не хватило бы площади пяти островов как этот. Здесь собранное наиболее интересное для науки.


Даня только сейчас обратил внимание, что за садом крупное здание, оно, можно сказать, обнимает этот сад как птица обнимает что-то крыльями на картине. Это действительно великолепная композиция с точки зрения архитектуры и планировки.

- Там какой-то университет?
- "Какой-то университет"? Там Обитель Биохимических наук. Возможно, употребление слова "университет" в данном случае уместно. Когда-то я закончила тот "Университет", Артамонов, позже вернулась чтобы преподавать там. Возможно, вернусь снова, когда закончу работать на ГУВБ. Меня ждут, и не забывай, что я могу принести в Обитель новые знания, такие, как анатомия человека и информацию о лечении ваших патологий. Это актуально, такие преподаватели ценятся...
- Ух ты, тут и сосенки, извиняюсь что перебил. И дубок, кажется.          


Растения с Земли, очевидно, последние пополнения в местном саду. Тут растёт совсем небольшая сосна, дуб, пиния, и что-то ещё. И у каждого деревца табличка - "посажено с любезного согласия..."

- Интересно, их перемещали прямо с почвой?
- Нет, Артамонов, Обитель владеет патентом на производство земной почвы в любых количествах. Так благодаря нашим знаниям в городе Синегорск на планете Каррита появилась целая еловая аллея.
- Занятно, ваши знания о нашей почве...
- Артамонов с точки зрения биохимических процессов мы понимаем вас лучше, чем вы понимаете сами себя. С точки зрения психологии успехи пока не столь велики, но время и труд всё перетрут, кому как не тебе знать это.

***

Планета Тотенгам
На высоте примерно 35 километров над Северным полушарием

В рейсе Нассам - Тотенгам - Сварг

1 апреля


- ...уважаемые пассажиры, мы совершаем промежуточную посадку в космопорте Ван-Гарбер. Просим продолжающих полёт не мешать выходящим и входящим пассажирам.


Космопорт, в который они заходят на посадку находится за горным хребтом относительно города, название которого он носит. Они стремительно снижаются, касание о ВПП будет вряд ли больше чем через минуту.

Артамонов помнит этот город, помнит его сложную планировку вокруг узкого глубокого залива, который сравнивают с земным Осло-фьордом. Даня помнит блокаду Ван-Гарбер, это была весна 2321 года, и ему приходилось участвовать в снайперских дуэлях с имперскими стрелками. Командование приняло решение задушить имперские войска, принудить их к сдаче в плен, а не уничтожать город. Тем более, что ещё по нассамским привычкам каркасы городских зданий на редкость прочные, даже самые мощные флотские ракеты здесь бы ничего не дали. Наоборот, только бы отняли - вряд ли союзникам понравились бы виды их разрушаемых городов.

Вот и посадка - космоплан старый, и всех их сильно тряхнуло, когда задние стойки шасси коснулись ВПП. Космоплан тормозит реверсом, скорость быстро уменьшается, и на стоянках Артамонов видит до боли знакомые "Цикады". Армия использует космопорт как большую ровную площадку, и тут размещено не менее авиаполка. И конечно же традиционное армейское разгильдяйство - боеприпасы навалены как попало, некоторые ящики с ракетами распакованы и лежат совсем недалеко от боевых машин. А это опасно и может плохо кончится если машину подобьют, и при снижении тепловой поток от двигателей на посадке заденет разбросанные ракеты. И Армию ничего не учит. Ни то, что это уже бывало, ни цифры небоевых потерь... После очередных инцидентов с жертвами только сотрясания воздуха о том, что все виновные будут наказаны, традиционное армейское бла-бла-бла...   

Пока Артамонов вспоминал весь этот бардак, неотъемлемой частью которого был он сам, они уже закончили. Все вышли и зашли, космоплан вырулил на ВПП и, после короткого разбега начал стремительно набирать высоту. Это совсем старая машина совершающая бюджетный рейс по таким же бюджетным космпопортам, начиная со второго нассамского Нассам-Сайфида, и заканчивая космопорт Даксим-Друва, куда Даню перевели, а Седжаль согласилась переехать.

Они покидают атмосферу, в иллюминаторе быстро темнеет, а Седжаль, что интересно, дремлет даже при сильной вибрации. Опыт военврача, его не пропьёшь и не забудешь. Она будет...мягко говоря не очень рада, если Даня разбудит её, чтобы задать несколько вопросов. Так что он воспользуется сетью, чтобы по возможности выяснить то, что ему надо.

Та-ак, Сварг. Радиус, вес, сила тяжести, тип планеты - горячий сад. Горячие сады - планеты с нестерпимым жаром на экваторе, но с другой стороны арктика и антарктика существуют там весьма условно. Например, крупнейший город и неофициальная столица Тотенгама Ван-Мера находится недалеко от северного полярного круга, при этом имеет достаточно приятный климат голландского типа. Но это одно... Даксим-Друва - дата основания, площадь, население - 20.8 млн, криминогенная обстановка - крайне неблагоприятная. Чего это она крайне неблагоприятная? "Военные совершают множество преступлений в отношении гражданского населения", ну этим никого не удивишь, а вот "полиция недофинансирована в силу размеров муниципального бюджета" это хуже. Значит полиция коррумпирована и свою работу практически не делает. На Инанне полиция относилась к службе формально, как говорил Дэнни, без огонька. Они делали своё дело, но профилактикой почти не занимались, и в их приходилось носом тыкать в появившиеся в городе наркопритоны. А здесь будет хуже, это хуже будет называться скажите спасибо, что мы вообще приходим на рабочее место. Прыжок уже произошёл, космоплан заваливается направо, чтобы начать снижение, и Даня может мельком оглядеть Сварг. Что ж, это ОЧЕНЬ горячий сад - "толщина" абсолютно необитаемой области из за бешеной жары области не одна тысяча километров, по сути нормальные температуры будут лишь за северным и южным полярным кругом. Даня скорее всего позже поспрашивает у Седжаль что такое корпоративная планета и как это отражается на сегодняшней жизни, если отражается вообще.

***

Планета Сварг
Зона прилёта космопорта Даксим-Друва


- ...Седжаль, это какое-то тёмное место.
- Артамонов, ты прибыл в город каторжников, и ты ещё чему-то удивляешься. Я нет. Не знаю как ты, а я хочу в тепло своей лаборатории и предлагаю найти нам такси.


С "найти нам такси" нет вообще никаких проблем - перед зданием терминала стоят десятки машин, потому как никакого другого способа добраться до города, не считая собственной машины, нет. Машины такси старые, а кроме того они элементарно неухоженные. Все водители - ракнайцы, причём это не гражданское население, а бывшие вояки. Вот стоят "центурионы", как называли имперский спецназ, вот даже парочка экзекуторов, разумеется уже без своего экзоскелета. Выбор не слишком приятный, коль скоро Даня замешкался, Седжаль сама подошла к первому "центуриону" и по карте показала ему где надо высадить Артамонова, а где её. Они уже тронулись. Идёт дождь, и этот дождь с какой-то грязью - "дворники" оставляют на лобовом стекле грязные разводы, которые постоянно убирает водитель. Машина вырулила по большой развязке и теперь приближается к городу, справа от себя оставив терминал и склады космопорта, а слева крупный военный лагерь.

- Седжаль, вы не могли бы немного пояснить вот ваше выражение, город каторжников?
- Могу, почему бы нет. Весь город построен в кратере, построен вокруг шахты, добывающей минерал содержащий редкий металл астат. Шахта по добычи минерала представляет собой каторжную тюрьму, где все тяжелые работы только руками осуждённых каторжников. Сбежавшие или специально отпущенные каторжники тоже могут добавить в вашу жизнь остроты.


Тоннель огромен. Машина на глаз ехала около двухсот, и путь через тоннель заняло минут шесть, не меньше, а как выехали... Города на на Инанне могут быть не образцовыми, но там, скорее, дело в погоде, а не в том, как относились к материалам застройки или планировке города. А здесь мрак и грязь, приправленный вездесущей коррупцией и чувством безысходности. Они едут всё дальше в город и Артамонов понимает - здесь, что бы делать свою работу и не сбрендить ему понадобятся едва ли не все его внутренние резервы.