Одно большое откровение

Александра жила с мамой и бабушкой. Отношения в этой семье были почти всегда слегка напряженными. Девушка хорошо ладила с матерью, но с бабушкой – Валентиной Игоревной – спокойного разговора не получалось: с самого детства, как только Саша начала осознавать свои действия, бабушка все время требовала от нее много больше, чем от других своих внуков. Девушка списывала это на то, что они живут под одной крышей...
В половине четвертого Саша вышла на кухню, где уже давно находилась Валентина Игоревна. Идти туда не очень хотелось, но она еще не завтракала, и голод брал свое.
- Чайник горячий?
По тишине в ответ девушка поняла, что бабушка опять не в духе. Как обычно, в плохом настроении она просто без каких-либо причин переставала разговаривать с внучкой. На плите стояли две кастрюли, в которых что-то бурлило и не особо приятно «ароматизировало» на всю кухню. Саша налила себе кофе, села за стол и посмотрела в окно.
- Уйди, ты мне мешаешь!
- Каким образом? Где бы я ни находилась, я все время тебе мешаю!
- Да лучше бы тебя не было!
- Как ты можешь? Я не чужая тебе...
- Чужая. Была бы ты моей внучкой, была бы нормальной.
«Она все время это говорит. Почему? Сходит с ума или просто так ненавидит? Мне уже семнадцать лет, и с каждым годом она все хуже и хуже ко мне относится...»
Девушка взяла бокал, направилась к себе в комнату. Неожиданно бабушка шагнула в сторону холодильника и столкнулась с Сашей, опрокинув кофе на девушку. Кофе вылился на футболку, а бокал упал на пол, небольшой кусочек откололся от него и лежал неподалеку.
- Смотри, куда идешь! Пошла вон отсюда! – Прикрикнула на девушку Валентина Игоревна и несильно толкнула ее в спину. Саша не знала, что ответить и, подобрав бокал и осколок, быстро ушла с кухни.
Придя в свою комнату, девушка переодела облитую кофе футболку, выбросила осколок, а бокал поставила на стол. Потом достала с верхней полки «экстренное питание» – она запасла коробку с долго непортящимися продуктами. Сделала она это после нескольких подобных стачек еще несколько лет назад. Конечно, ассортимент периодически обновлялся и пополнялся, но коробочка с необходимой провизией никогда не пустовала, ведь в любой момент она могла понадобиться.
Около семи вечера пришла мать. Валентина Игоревна сразу позвала дочь на кухню, и они какое-то время разговаривали за закрытой дверью. Когда же дверь, наконец, открылась, мать – Наталья Владимировна – сразу направилась в комнату дочери.
- Что произошло на этот раз?
- Все как обычно.
- Почему бабушка жалуется, что ты ей грубишь, а потом швыряешь бокалы, да еще и чуть кофе ей в лицо не выплеснула?!
- Я? Да я вышла завтракать в четвертом часу, а она меня с кухни выгнала. А когда я уходила, она шагнула мне навстречу, и на меня вылился горячий кофе...
- Тебя никто не заставлял ей хамить.
- Я не хамила!
- Она – взрослый человек и не могла этого придумать...
- Она ненавидит меня, неужели ты не замечаешь этого? Почему ты мне не веришь? – Саша достала футболку. – Неужели ты считаешь, что я способна испортить свою любимую футболку только для того, чтобы оговорить бабушку?!
- Ну не знаю...
- Она меня не признает, так и сказала: «ты не моя внучка». Может, и ты хочешь от меня отказаться? Ты скажи, я хотябы знать буду, что никому не нужна, а то это для меня каждый раз новость.
- Все, успокойся. Ладно. Может, вы просто друг друга не поняли...
- Конечно.
После этого разговора Александра твердо решила доказать маме, что не она провоцирует скандал. Девушка спросила у подруги диктофон, купила несколько аудиокассет и теперь каждый раз, выходя на кухню, она прицепляла к поясу диктофон и вставляла в одно ухо наушник – для вида, что она музыку слушает. Через несколько дней первая провокационная запись была сделана, еще через день – вторая, а когда закончилась уже четвертая кассета, девушка решила остановиться. По прошествии примерно двух недель Наталья Владимировна снова решила серьезно поговорить с дочерью:
- Ты знаешь, мы с тобой говорили уже на эту тему и не раз. Почему ты продолжаешь ругаться с бабушкой? Чем она тебе так не угодила?
- Это я хотела бы узнать, чем я ей так не угодила? Как тебе доказать, что я не при чем?
- Даже не знаю. Свидетели это ненадежно, скрытая камера – не реально, тогда...
- Аудиокассета сойдет?
- Думаю, да. А ты уверена, что у тебя получится?
- Вот, возьми. Это первые две. Как прослушаешь, дам тебе еще парочку. Там есть даты и время.
Наталья Владимировна взяла кассеты, Саша дала ей плеер для удобного прослушивания.
- Хочешь, я включу громко, посмотришь на ее реакцию?
- Нет, не стоит.
- Как прослушаешь, зайди ко мне – я тебе валерьянки дам. Но если хочешь, можешь слушать «не отходя от кассы».
- Нет, я зайду.
Примерно через час мать зашла к Саше в комнату. Она прослушала лишь одну кассету, но и этого ей оказалось достаточно.
- Я послушала.
- Что-то быстро. Хочешь добавки?
- Не надо. Я одну послушала. Мне хватило.
- Интересно?
- Да... ну, извини, что не поверила сразу.
Александра поняла, что в этом огромном мире каждый сам за себя, и что на всякий случай лучше всегда иметь где-нибудь в запасе парочку «козырных». Поэтому она «на всякий пожарный» запрятала оставшиеся две кассеты.
Через день после этого девушка приготовила торт в честь «победы в борьбе за справедливость», правда об этом поводе знала только она. Когда торт был готов, Валентина Игоревна снова сорвалась на внучку:
- Кто тебе разрешил брать продукты? Ты их не заработала!
- Я же их не выбросила.
- Ты их испортила. Все, что ты готовишь – это только перевод продуктов. Никто эту гадость есть не будет.
- Ты уверена? Невозможно судить о вещах, даже не пробуя...
В ответ снова ничего не последовало, Валентина Игоревна только хмыкнула и ушла. Она заглянула в комнату внучки и вернулась с новыми претензиями:
- Почему у тебя компьютер включен?
- Я музыку слушаю.
Бабушка молча удалилась к себе. Саша облегченно вздохнула, прибрала на кухне и поставила торт в холодильник.
Спустя приблизительно час Валентина Игоревна ворвалась в комнату Саши с тортом в руке и со словами:
- Забери это. Весь холодильник заняла!
Девушка взяла свое творение и поставила на стол, рядом с компьютером. Вечером бабушка не жаловалась Наталье Владимировне, а только сказала:
- Она даже не предложила мне попробовать!
- Ты сказала, что эту гадость никто есть не будет.
- Надо было спросить.
Этот разговор незаметно свели к нулю. После ужина Наталья Владимировна и Валентина Игоревна снова о чем-то разговаривали вполголоса. Саша заметила, как бабушка выходила из комнаты мамы. А уже утром девушка обнаружила, что бабушка все же пробовала тортик. Казалось, теперь скандалы исчерпали себя, ведь раньше Валентина Игоревна никогда не притрагивалась к еде, приготовленной руками ее внучки. Так и было, но только лишь на две недели. По истечении этого срока бабушка снова докопалась до Саши:
- Зачем ты закрываешь свою комнату?
- Чтобы не мешать! – Сообразила девушка.
- Ты всегда будешь мешать.
- Мне надоело это каждый раз слушать! – Не выдержала она. – Почему ты ко мне так относишься? Я требую ответа!
- Ты испортила жизнь моей дочери. За что тут любить?
- Я не понимаю...
- Сейчас поймешь. – Валентина Игоревна удалилась, а через минуту вернулась с бумагами в руках. – Садись.
Саша послушно села.
 «Что в этих бумагах может быть такого, за что меня можно всю жизнь ненавидеть?»
- Эта бумажка – свидетельство о браке, эта – о расторжении брака, а это документы о твоем удочерении. Как видишь, тебя удочерили незадолго до развода. А Александр – бывший муж моей дочери – ушел от нее через месяц после твоего появления.
- Значит, я не родная... приемная...
- Если бы ни ты, они могли быть счастливы. – Не слыша Сашу и не видя ее растерянности, твердо произнесла бабушка.
Потом она встала, собрала бумажки и, дойдя до двери, сказала:
- Ты, Саша, ничего не знала, потому и вина твоя становится меньше, но я никогда не смогу смириться с тем, что с того момента, как ты появилась в нашем доме, все стало по-другому. – Валентина Игоревна говорила это спокойно, словно осознавая невиновность девушки. Теперь, когда бабушка выговорилась, ей стало немного легче, чем было в последние семнадцать лет и казалось, что ненавидеть Сашу больше не за что. Да, порой необходимо просто высказаться...
Александра сидела минут пятнадцать неподвижно, уставившись на дверь, приходя в себя после услышанного.
«Приемная. Мы же так похожи... говорят. Неужели это правда? Интересно, когда мне об этом сказать собирались?»
Девушка прилегла на кровать и в раздумьях незаметно уснула. Проснулась уже утром. Открыв дверь, в утренней тишине она услышала из кухни разговор мамы и бабушки:
- Я рассказала ей о том, что она – не родная дочь тебе.
- Зачем?
- Пусть знает, чем ты пожертвовала ради нее.
- Я ничем не жертвовала.
- А как же Александр? Он же бросил тебя из-за этой... Саши.
- Это я ушла. Мы стали больше ссориться, потому что я не могу иметь детей, и я ушла... Только попросила его подождать с разводом, пока не удочерю Сашу.
- А я думала...
- Сашенька здесь не при чем. Не донимай ее, хорошо? Ей и так теперь не сладко.
- Да...
- Пойду ее разбужу, а то уже вставать пора.
Наталья Владимировна открыла дверь кухни и увидела Сашу, застывшую у приоткрытой двери своей комнаты. Их взгляды встретились. Саша опустила глаза и закрыла за собой дверь в комнату, мать, было, рванулась к ней, но потом на полушаге остановилась, осознав, что лучше оставить сейчас дочь одну. Она вернулась на кухню:
- Она все слышала.
- Переживет, куда денется?
Закрыв дверь на ключ, девушка, прислонившись к двери, медленно сползла вниз, села, обняла колени руками, закрыла глаза и глубоко вздохнула.
«Значит, все это правда. Я – приемыш, подкидыш, дочь неизвестных... Как кошка. Даже не знаю: злюсь ли я, что узнала об этом. С одной стороны, злюсь на то, что я узнала это именно так, да и узнала вообще... А с другой стороны, лучше горькая правда, чем сладкая ложь. По крайней мере, я теперь знаю, почему бабушка меня не любит. Ну, то есть не бабушка, а бабушка Валя... Так странно: только вчера мама Наталья и бабушка Валя были мне самыми родными людьми – мамой и бабушкой, а теперь они мне даже не дальние родственники. И я для них – Никто. И если я сейчас случайно встречу ту, которая меня родила, то просто не узнаю ее. Почему так трудно и страшно осознавать, что в этом мире ты одна?»
Мысли прервал будильник, который предположительно должен был разбудить Сашу, но так как она проснулась раньше, только напугал ее. Девушка быстро собралась – ей не хотелось сейчас долго задерживаться дома – и, не завтракая, вышла на улицу. Как назло, сегодня учеба начиналась позже обычного, и теперь ей пришлось бы сидеть все утро дома, хотя это было, пожалуй, единственное место, где именно сейчас не хотелось находиться. Когда Саша поднимала на прохожих глаза, ей казалось, что все смотрят на нее и мысленно указывают пальцем, мол, смотрите, она приемная. Потом она решила просто не смотреть на людей. Девушка просто бродила по улице, размышляя и все время возвращаясь к одному и тому же вопросу: зачем «мама» меня оставила, почему не вернула обратно, если я сломала ей жизнь? Казалось, ответ элементарен, но напрашивалось два неутешительных вывода:
«Или чтобы не так остро чувствовать свое одиночество, или же она просто не смогла вернуть меня туда, откуда взяла, и ей пришлось, жертвуя «Александром», который должен был стать мне отцом, воспитать меня, как свою родную дочь. И в том, и в другом случае я должна была заполнить ту пустоту в сердце и в жизни, возместить то, что было потеряно. Справилась ли я с этой задачей? Ответить может только мама. Мама. Она действительно отдала мне все, что могла дать мать своему ребенку: любовь, ласку... Мне ведь и в голову не приходило, что мне чего-то недостает. Я ни в чем не нуждалась. Выходит, благодаря чужому горю я обрела счастье и должна была сделать счастливым человека, которому обязана всем. ... »
Вернувшись домой, Саша увидела маму и бабушку, стоящими напротив входной двери.
- Кого-то ждете?
- Тебя. Саша, я поговорить с тобой хочу. – Обратилась к дочери Наталья Владимировна.
- Тебе же на работу пора.
- Я не пойду, пока не поговорю с тобой.
- Ну, давай, только недолго.
Они прошли на кухню, ставшую уже излюбленным местом для бесед разного рода.
- Сашенька, я хочу, чтобы ты знала, что все, что я делала, было только для того, чтобы сделать тебя счастливой.
- А почему ты не сделала счастливой себя?
- Я счастлива. Если бы не ты... не знаю, что бы я делала.
- Была бы замужем.
- Саша!
- Прости. Я знаю, что ты все отдала ради того, чтобы я не чувствовала себя обделенной, но чем тогда я смогу тебе возместить это?
- Самое большое счастье для матери – это видеть, каким прекрасным человечком стал ее ребенок.
- Но ты же любила мужа. Даже меня назвала его именем. «Саша!». А я – никто. Я не имела права лишать тебя всего...
- Все не так. И даже если это было бы так, то все решения принимала я сама. Я делала правильно, и поэтому была самой счастливой.
- Очень хочется верить...
Ей действительно хотелось верить в то, что она ни в чем не виновата. Александра обняла мать. Потом грустно улыбнулась и напомнила, что рабочий день ее уже давным-давно начался. Наталья Владимировна неспеша собралась и ушла. А девушка почти уже успокоилась, в идеальном молчании позавтракала вместе с бабушкой, собралась в институт и пошла, медленно и глубоко дыша, и как-то по-другому ощущая себя.