Москва. Начало

Жил-был мальчик. С очень подходящим именем – Владимир, правда все звали его по-разному, кто – Володя, кто – Володенька, кто – Володька, а кто – Вовка,  но только мальчику больше всего нравилось, когда его называли Вова, и особенно тепло это делала бабушка, Анна Павловна Богданова, она у мальчика Вовы была единственной. И город, в котором он появился на свет, был очень подходящий – это город Москва. Можно всю жизнь объясняться ему в любви и всё равно что-то останется на потом, всегда будет что-то недосказанное, неизведанное, но есть в большой Москве место сакральное, куда Вову привезли из роддома и где он начал открывать для себя этот замечательный город. Адрес точный – улица Большая Полянка, дом № 7/10, квартира № 2 на втором этаже, комната в коммунальной квартире с двумя окнами над аркой.
Вова родился в хорошей гармоничной семье, где папа безумно любил Вовину маму и любовь эта базировалась на всемерном  уважении к супруге. Да и вообще, в семье было всё так, как захочет мама, даже если папе что-то не нравилось, он все равно послушно делал то, что ему сказали. Рождению Вовы предшествовало значимое событие, схватки у мамы начались во время консультации в аспирантуре МГУ у известного профессора политэкономии, под руководством которого мама писала свою диссертацию, кстати, уже после успешной защиты он просил познакомить его со своим крестником, что через много лет и случилось. Мама блестяще защитила кандидатскую диссертацию через два года и поскольку вакантных мест преподавателей  на кафедре политэкономии МГУ не было, руководитель её диссертации организовал ей предложение на должность доцента в Новосибирском институте связи, что для молодого кандидата наук было роскошным началом научной карьеры. И семья стала собираться в далёкую Сибирь. Конечно о том времени Вова ничего не помнил, хотя, наверное, это неправда. Он на всю жизнь запомнил ласковые руки Серафимы Фёдоровны. Никто не помнил как эта маленькая чистая старушка оказалась в их комнате со своим сундучком, на котором она и спала. Но именно она больше всех возилась с маленьким Вовой, готовила ему потрясающее вкусное картофельное пюре и теплое молоко, почему-то совсем без пенок.  Да именно с ней Вова познакомился с Репиным в Болотном сквере и с огромным фонтаном, который много позже стал его любимым местом купания в жаркие дни. Через много лет мама рассказала Вове почти детективную историю, связанную с этой женщиной. Когда только Вова появился на свет, в их большой коммунальной квартире было много разговоров о крещении младенца, однако бабушка, «семейный комиссар» наотрез отказалась от этой процедуры и вот тогда Серафима Фёдоровна взялась за дело. Как человек глубоко верующий, она постоянно ходила в ближайшую от нас «Красную» церковь, так её называли в народе, а на самом деле, это была Церковь Святого Григория Неокесарийского. Интересно, что первая деревянная церковь на этом месте была возведена  в 1445 году в честь возвращения из татарского плена Великого московского князя Василия II, позднее прозванного «Тёмным», поскольку он был свергнут и ослеплен своим племянником Дмитрием Шемякой. Василий II был отцом будущего Великого князя Ивана III, первого Великого князя «Всея Руси», кстати, знаменитая колокольня Ивана Великого была возведена по его приказу и сохранила для потомков его имя. Затем во времена царя Алексея Михайловича «Тишайшего» настоятель храма стал его духовником и добился возведения на этом месте каменного храма, который сохранился до наших дней, и после его постройки в нём венчались Царь Всея Руси Алексей Михайлович с Натальей Нарышкиной, будущей матерью Императора Петра I, кстати, наследник престола тоже был крещён в этом храме. Поскольку власти такого рода обряды отнюдь не приветствовали, в церкви всё было организовано тихо и пристойно. Вову крестили летом того года, когда умер Великий Сталин и, что удивительно, в храме постоянно служили молитвы за упокой Иосифа Виссарионовича по запискам прихожан. Всё это Серафима Фёдоровна рассказала маме перед самым своим уходом и просила не говорить об этом бабушке, хотя та конечно всё узнала от «добрых» соседей по квартире и хотела устроить грандиозный скандал, но вовремя одумалась и приняла этот факт как должное и всегда добрым словом отзывалась о старушке, когда её уже не стало, а остался только её маленький сундучок, на котором Вова очень любил отдыхать.
 А в огромной коммунальной квартире все шло своим чередом. Утром Вова обычно просыпался от звонкого громыхания кастрюль и тарелок на общей кухне, а иногда от перепалок соседей из-за всяких бытовых мелочей, но когда чудаковатый Агальцов в очередной раз не выключил свет в туалете, это был шквал эмоций и визгливая брань разносилась по всей квартире. Агальцов был их сосед и, как казалось Вове, был совсем безобидным неухоженным старичком, но на самом деле это был блестяще образованный музыкант, всего-на-всего сорока-сорока пяти лет, специализирующийся на струнных инструментах. Уже когда Вова подрос, он иногда заходил в комнату соседа, всегда неприбранную, с остатками жизненного мусора на столе и на полу, но с огромным шкафом, заполненным разными инструментами, и стеной, увешанной балалайками, домрами, мандолинами. Везде были разбросаны ноты, расчерченные красным карандашом для репетиций. В углу стоял специальный кофр для мандолины, которую хозяин привёз из Италии. Говорили, что когда-то он играл в знаменитом оркестре народных инструментов и даже одно время аккомпанировал  самой Руслановой, но Вова даже не понимал о чём идёт речь, ему просто ужасно нравился этот аккуратный кожаный чемоданчик, в котором на багряной бархатной ткани уютно расположился великолепный инструмент, до которого даже дотронуться было нельзя. Впрочем, когда Вова был уже школьником, Агальцов пригласил его на репетицию в свой оркестр народных инструментов, которым он руководил в новом Московском Доме пионеров на Ленинских горах, поскольку узнал, что в Новосибирске на ежегодном выпускном концерте музыкальной школы Вова со своим партнёром сыграл в четыре руки партию Волшебного стрелка из оперы Моцарта «Волшебный стрелок» на настоящем рояле, что, как оказалось, среди профессионалов считалось пропуском в элитарный клуб музыкантов, к тому же у Вовы был абсолютный слух и он прошёл прослушивание в Детских хор Московского Дома пионеров и только злосчастный интернат не позволил ему ездить на репетиции хора, но… Всё это было много позже, а мы вернемся в то счастливое Вовино детство в квартире номер два в доме 7/10 на улице Большая Полянка. Ещё один сосед по имени Гоша был армянин с грузинскими корнями, а значит, со жгучим кавказским темпераментом и он как-то научил Вову выступить перед всей квартирой в воскресенье, тогда единственным выходным днём, с декламацией цитаты из кинофильма «Весёлые ребята» и вот он поставил посредине огромной кухни табурет, водрузил на него Вову и двухлетний вундеркинд звонко и чётко произнёс: «Мы творческие работники, нам нужна тишина, а здесь чёрт знает что!». Выступление имело колоссальный успех, тетя Паня из комнаты рядом с ванной прослезилась и угостила Вову конфеткой, а чета Кумариных из двухкомнатной коммуналки возмутились и высказали Гоше о недопустимости использовать детей для провокаций, а Вове было очень весело и хорошо.
Папе ничего не оставалось, как занять активную позицию по отношению к сыну. И вот однажды Вову помыли, причесали, приодели, отгладили и поехали, как теперь бы сказали, на фотосессию в модное тогда фотоателье на Арбатской площади, в помещении кинотеатра «Художественный», где научились делать цветные фотографии. Вова был мальчик достаточно упитанный и несколько неловкий, а потому немного стеснялся огромных лохматых незнакомых дядей, которые почему-то общались с ним как с куклой и даже решил немного поплакать, но когда его познакомили с громадным плюшевым медведем, он забыл обо всех издевательствах этих несносных взрослых и решил, что лучше потратить свои силы на знакомство с новым другом и так заигрался, что чуть не упал с высокой подставки, где проходила съёмка. Тут уже бдительный папа проявил незаурядную реакцию и спортивную подготовку, вовремя подхватив сына у самого пола. Фотографы дружно его поблагодарили, а когда узнали его фамилию, тут же предложили следующую сессию с сыном бесплатно. Спартаковского футболиста Анатолия Ильина боготворила вся Москва. В итоге фото получились просто отличные, как впрочем,  и следующие в три года, как раз перед их отъездом. Только Вове было очень грустно расставаться с новым другом. В общем, хорошо посидели!
 Вове в квартире было легко и весело, он был покладистым малышом, почти не капризничал, никогда не устраивал истерик и очень внимательно слушал всё, что ему говорили, поэтому его все любили и взрослые и немногочисленная ребятня, ну а в скверике напротив дома его всегда ждала забавная компания сверстников и уж, конечно не хотелось куда-то уезжать, но мама сказала, что у неё нет больше сил терпеть весь этот кошмар коммунальных отношений. И вот в один не очень прекрасный день папа, мама и Вова отправились на Курский вокзал, откуда поезд их должен был отвезти через всю страну, в Новосибирск. Кстати, бабушка вконец разругалась с папой и не поехала их провожать на вокзал, зато вместе с ними туда отправился Вовин дедушка. Этот уникальный дедушка – кондитер. Он работал на кондитерской фабрике имени Марата, это был специальный цех фабрики «Рот-Фронт», где делали особенный шоколад и иные деликатесы для правительства, и весь благоухал немного горчащим запахом настоящего шоколада. За особые успехи в кондитерской области, а он придумал технологию изготовления кондитерской патоки из картофельных очисток, его забронировали от армии и отправили в эвакуацию вместе с его цехом в город Куйбышев, где находилось во время войны Советское правительство и уже там он получил Государственную премию за своё изобретение. Вообще-то, у Вовы были предки кондитеры, потому что бабушка начала свою трудовую деятельность в Москве на кондитерской фабрике «Красный октябрь», что располагалась на Болотной набережной, там они и познакомились с дедушкой, а потом их пути разошлись: он ушёл работать в цех на фабрике Марата на улице Островского, а её за «безупречное» происхождение и активную комсомольскую деятельность пригласили в аппарат «Всесоюзного старосты» Михаила Ивановича Калинина в его резиденцию на Моховой улице, в уютном двухэтажном особнячке с мезонином, как раз напротив входа на станцию метро «Библиотека Ленина». Маленьким он казался только с улицы, а вот внизу было ещё два этажа со всеми удобствами, говорят, что там даже был выход в метро, но Вова в этом особняке никогда не был, а бабушка рассказывала о нём очень скупо и единственный документ о тех временах – это праздничная фотография всего аппарата М. И. Калинина с ним вместе, сделанная в этом особняке. Итак, дедушка, благоухая своим кондитерским ароматом приехал их провожать и Вове он таким и запомнился – маленький, очень подвижный, энергичный старичок, который его очень любил! Ну, конечно же, это было не так. Дедушка Гриша, Григорий Иванович Ручкин, был коренастым, ширококостным, но очень подвижным и активным, казалось, что он всех и всё знал, а окружающие хорошо знали его. Поезда дальнего следования подавали на посадку задолго до отправления и деда сумел всех устроить в купе, познакомиться с попутчиками и даже выпить на дорожку, поскольку у него всегда с собой было! Все наши попутчики были здорово удивлены, когда он стал с ними прощаться, поскольку были уверены, что дальше им ехать вместе! И вот… поехали!