Забытая Терраса

Не даётся всё и сразу, а некоторым вообще ничего
и никогда.

Вот если исходить из последнего, то ей в жизни
из пяти мечтающих счастьев, в одном повезло,
наверное, она имела в виду, что из пяти видов
любви, как например к Богу, к жизни, к семье, к
друзьям и к мужу.

Человеку свойственно мечтать, ну а как же без
этого, ей тоже нравилось мечтать, любая мечта
ей казалось счастьем. Наверное, любить это
тоже счастье, но ещё большее, если ты любима…
Любовь – это такое необъятное слово, вмещающее
в себя всё земное.

Любовь к Богу, говорят, самая божественная,
только в жизни она этой божественности по
молодости не понимала, не ощущала, так как всю
жизнь болела. Но поскольку поправлялась, значит
Бог миловал, каждый раз оставляя её жить. Это и
было его Божественное проявление…

Жизнь в общем-то коротка и с этим не поспоришь,
только в молодости она кажется длинной,
скорее бесконечной до определённых лет,
потому что мы не задаём себе этого вопроса. А
потом скоротечной, убегающей, улетающей и
исчезающей вместе с интересом к ней...

Семья, - эту уникальную любовь она, к сожалению,
не ощущала ни в детстве, ни в юности и ни от
кого из членов семьи, хотя была девочкой тихой
и послушной. Но что-то не припоминала, чтобы
её обнимали, целовали, сказки читали, по головке
гладили или просто любили. Росла вроде бы сама
по себе рядом с мамой и с папой, но без тепла и
ласки, хотя и с заботой, и со всем необходимым:
с едой и одеждой, но без книг, музеев, театров, и
каких-либо кружков.

И, вероятно, по этой же причине, и она сама не
могла достаточно никому дать душевного тепла,
хотя старалась возместить всё то, что в её давно
ушедшем детстве отсутствовало. Но и её дети,
очевидно, не чувствовали достаточно любви,
поэтому и её никогда не любили. Делали, конечно,
вид, даже иногда говорили, но её сердце этого не
чувствовало, и она в их любовь не верила… У них
была видимость дружной любящей семьи, где все
искусно преподносили иллюзию любви.

Единственный человек, который искренне любил
её все годы, всем сердцем и душой – это был
её муж и ему не казалось, что она не способна
любить. Он любил её такую, какой она была,
просто за то, что она была в его жизни… Она
знала, что если уйдёт пораньше его, то он будет
горевать и плакать, когда останется один, а все
остальные её быстро забудут…

Друзьям-то и при её жизни не нужны были ни её
душевные картинки, ни трогательные рассказы.
Друзья – это та же прекрасная иллюзия, когда мы
желаемое выдаём за действительность. Про друзей
так много написано поговорок, что усомниться
в этом невозможно, вот например: Два друга –
мороз да вьюга. Эта пословица про что, что от
друзей не ожидай душевных отношений. Ещё по
молодости каждая мимолётная, случайная встреча
– и вы уже друзья, душа нараспашку, заходите,
милости просим.

Да, вот такая и у неё была душа… Она встречала
всех с радостью, при случае и без, ей хотелось всем
подарить хотя бы маленькую радость, сделать
приятным чьё-то мгновение. В зрелом возрасте
ей казалось, она была более избирательна и чем
старше становилась, тем меньше оставалось
друзей, они словно растворялись, поскольку
общих интересов становилось всё меньше и
меньше.

А старость, она всех только одиночит и к
конечному порогу подходишь один. Человек
рождается один и из жизни уходит один, никого за
компанию с собой не прихватывает…

Опять же, если у тебя есть любимый муж и Бог
дал вам годы прожить вместе, и идти рука об руку,
так это уже не мечта – это огромное счастье. Это
солнечное счастье было в её жизни.

Меняется время и меняются интересы, время и
обстоятельства могут измениться в любой момент.
Пока птица жива, она ест муравьёв, но, когда
птица умирает, её поедают муравьи.

Многое с годами в душе обесценивается…
Сегодня ты обладаешь силой и обаянием, а завтра,
кто-то намного сильнее тебя. Закон природы и с
этим тоже не поспоришь.

Человек может сделать из дерева много спичек,
но в этом жестоком мире, в котором мы живём,
достаточно одной спички, чтобы сжечь миллионы
деревьев. Никто не знает под Богом ли мы
ходим, или под руководством амбициозных,
ожесточённых глупцов.

Хорошо, конечно, что у неё была отдушина, она,
например, рисовала, это, конечно, отвлекает
от философских мыслей ненужности, но и это
временно, написала картину и дальше, что,
мотиваций никаких, не Пикассо же, у которого
и в девяносто лет покупали картины… Можно
только дарить и то, кому они нужны… Они
такие же одинокие, как и сама художница, стоят
прислонившись плечиками друг к дружке и так
же грустят, как и она сама. Тем более, что они
непременно грустные; про осень, про одинокие
лодки, про забытую террасу на которой, бывало,
собирался весёлый народ. Давно, правда это было,
тогда ещё хотелось верить в любовь, в искренность
улыбок, объятий и тёплых поцелуев…

Её большой, плющом увитый дом в провинции
Нормандии, с давних времён принадлежал деду по
материнской линии, теперь она одна доживала в
нём свой век и чувствовала себя такой же забытой,
как Коровинское “Забытое кафе”.

По утрам, как обычно, над городом клубится
фиалковый туман, и разбуженная криком
чаек, она подходила к окну и смотрела на свою
одинокую террасу, и сквозь прошедшее время
видела тех смеющихся, весёлых, нарядно одетых
гостей, всех в приподнятом настроении, они,
перебивая друг друга, выкрикивали тосты,
непременно с пожеланиями ей долголетия…, а
зачем?

Чтобы она одна их коротала… Ведь все её назавтра
же позабыли, и предали забвению…

Вот и сейчас, спустя года, стоят те же, некогда
нарядно накрытые столы, и мокнут, посеревшие
от дождей, длинные лавки в прилипших листьях
клёна, с навеса стекает монотонно дождь, капля
за каплей; в вазонах, когда-то наполненных
сиреневой гортензией, торчат постриженные
чёрные кустики, непомнящие былого
вдохновения.

Вдалеке смазал картину густой туман, и хорошо,
что смазал, потому что дальше уже ничего не
было… Но и этого ей оказалось достаточно,
чтобы взять лучший льняной холст с приятной
текстурой, проклеить, загрунтовать и натянуть
насколько хватит сил… Это уже потом, написав
свою последнюю картину, вчетверо сложив, она
втиснула в подрамник свою, размытую слезами
жизнь…


P.S. В предместьях Парижа, с давних времён
существует знаменитый блошиный рынок, где
дама в чёрной шляпке, очевидно любительница
старины, воскресным дождливым утром,
рассматривала чем-то зацепившую её картину,
что-то неуловимо знакомое было в этой картине...

Да, да, вспомнила она, это полотно было
несомненно созвучно с Коровинским “Забытым
кафе”. В тех же тонах, с тем же настроением.
 
Картина была без подписи, только в
расколовшемся штампе золотого сургуча, стояла
одна заглавная буква N.

И купив картину, отойдя в сторону, она нащупала
что-то между холстом и подрамником…


Наташа Петербужская.  @2024. Все права защищены.
Опубликовано в 2024 году в Сан Диего, Калифорния, США.