Чужая свадьба - 2

"Чужая свадьба - 2"
 Глава 1
1.
Небо затянулось тяжелыми тучами, которые низко опустились, словно прощаясь с Олей. И вот пошел мелкий колючий снег, собираясь на плечах, капюшонах и платках людей белым покрывалом, но под ногами становился рыхлым, темным. Казалось бы, легкий ветерок, но он проникал постепенно под одежду. Ноги у людей промокли, они ежились, постукивая ногами. Почувствовав дискомфорт, начали собираться кучками, с нетерпением ожидая конца похоронной церемонии, ведя между собой тихую беседу. Некоторые разбрелись по ближним могилкам, разглядывая памятники. Старушки кутались в шали и прятали носы. Они стояли отдельно ото всех, наблюдая по возможности за каждым. Их интересовала буквально все: кто с кем пришел? кто с кем рядом стоит? почему нет попа? Затем начали сетовать на бесснежную зиму, боясь, что на дачах все деревья и кустарники вымерзли. После кинули реплику об Оле: "Вот, мол, старые живут, а молодые, красивые уходят". Затем их внимание привлекло то, что Владимир Петрович, бросив несколько горстей земли в могилу, обнял Дарью Петровну, которая стояла в норковой шубе бледная, кусая синие губы, и горько заплакал.



Владимир Петрович был в черном плаще, в черной фуражке, которая свалилась на землю, показывая его аккуратно подстриженный волос, на котором порошилась седина, хотя ему было сорок шесть лет. К нему подошел мужчина, с сильной проседью волос на голове, на котором был такой же, как у Владимира Петровича длинный расстегнутый плащ, где выглядывал черный костюм с белой рубашкой и черным галстуком. Движение у него были умерены, речь сдержанная - это был Артур Леонтьевич. Владимир Петрович подобрал фуражку и стоял напротив, смотря на него усталым скучным взглядом, сморщив лоб, где появились глубокие морщины, у глаз синева и опухшие веки. На его лице была глубокая печаль, но также и былая уверенность в его колючем взгляде говорила, что он не собирается сдаваться, что он все же, сильного характера.



Тетя Шура безутешно причитала, на некоторое время она замолкала, спрашивая неизвестно у кого, где Иванушка. Сергей постоянно находился возле тети Шуры. Он стоял, казалось, отрешенный от всего и никого не замечал. Он был в черной кожаной куртке, без головного убора. На его голову падал снег, который на щеках перемешивался со слезами и, было совершенно не понятно, плачет он или это горький снег тает на его каменном лице. На вопрос тети Шуры он каждый раз вежливо отвечал, что Иванушка у соседки. Тетя Шура опять начинала причитать. Смотря на них можно было понять, что они оба безумно любили Олю.
Когда появился холм на могиле Оли, и начали устанавливать памятник и оградку, все тут же потянулись в автобусы и автомобили, отправляясь в столовую, где должны состояться поминки по Оле.



Владимир Петрович немного задержался у могилки. Он вытащил с кармана плаща стопку конвертов обвязанных черной лентой с бантом и положил на могилку, засыпая их землей так, чтобы не было видно.



2.
 

В черте города под индивидуальное строительство выдавалось шесть соток земельного участка. Почва была глинистая: после дождя - грязь, чуть просохнет - пыль. В дни строительство там было все в движении – это напоминало муравейник: кто тащил на себе бревно, кто - кирпичи, кто – песок, цемент, кто только заливал фундамент коттеджа, кто выкладывал стены, кто уже накрывал крышу. Словом шла бурная стройка. Каждый хотел добротнее, лучше построить, чем у соседа, но ничего лучшего не выходило – все дома были в основном одинаковые, так как проекты давали одни и те же.


Для улучшения структуры почвы, люди на свои участки завозили чернозем, перегной. Задействовали каждый кусочек земли под культурные растения, оставляя немного земли для огорода. Отличались дома заборами: одни были кирпичные, другие с прутьев железа, сплетенных разным орнаментом. Владимир Петрович сейчас жил в одном из таких коттеджей.


Строительством коттеджа Владимира Петровича занимались лучшие мастера города, работали лучшие дизайнеры, была закуплена итальянская мебель. После окончания всех работ здесь было уютно, пахло роскошью.


Владимир Петрович вышел с ванны в сером махровом халате подвязанным поясом, в домашних тапочках и сел на диван с ногами. Взял газету, просмотрел все статьи, заметки и, отложив в сторону, глубоко задумался. Его душа покоя не знала, душили мысли, муки сердце давили.


"Кто даст мне исцеленье?! Белый свет стал темным склепом, умерли все, кто был дорог мне. Я один брожу, как призрак, я и сам бы лег в могилу! - печально думал Владимир Петрович. Перед его глазами пробежала вся его жизнь. Он горько каялся. Тут мысленно перед его взором появился внук, - Иван! - облегченно подумал Владимир Петрович, - ты один мне маяк, ты свет в моей судьбе унылой!"


У Владимира Петровича совершалась борьба мыслей, чувств, смысла жизни. Перед ним никогда не стояла дилемма: "Кто он?!" Сейчас же у него происходила ломка душевного чаяния. Он до физической боли хотел видеть Валентину Николаевну, Олю! Но он ничего не мог сделать! Он не мог повернуть вспять время. Владимир Петрович понял, что никакое богатство в мире и никакое знатное великое знакомство не сможет вернуть дорогих его сердцу людей. Он чувствовал бессилие и от этого еще больше страдал.



Владимир Петрович встал, бесцельно побродил по комнате, затем подошел к окну, где мороз рисовал причудливые тончайшие узоры. Владимир Петрович смотрел на них и думал: "Человек это песчинка во вселенной, которая куда дует ветер туда и летит. И собирает ветер эти песчинки в бархан. Которые песчинки наверху, тем вольготно, легко дышать! Но тут опять поднимается ветер и срывает песчинки вначале верхние - и летят они опять в неизвестность!" - обида сдавила ему горло. Захотелось хоть на кого-то свалить непомерную тяжесть! Он еще не решил на кого, но твердо произнес вслух: "Нет, ни один я полечу! Прихвачу кого-нибудь!"


3.



Владимир Петрович гладко побрился, надел свежую синего цвета рубашку, черный костюм безукоризненно выглаженный. Он к себе и к вещам относился бережно всегда, а сегодня особо. Он собирался навестить внука, к которому никогда глубоких чувств не имел, но сегодня ему хотелось видеть его. Он решил забрать его домой, ведь это его внук и он не должен жить где-то. Он заберет его и тетю Шуру и станет намного легче жить! Он забудет, что это сын ненавистного преступника!
Когда Владимир Петрович увидел Ивана, который сидел, наклонившись за столом и, что-то старательно выводил на бумаге карандашом, в его сердце кольнула вражда, к этому казалось, подросшему ребенку. Иван был похож на Олю такое же овальное лицо, ее прямой нос, карие большие глаза с огромными закручивающими ресницами. Но у него был Женин высокий лоб, который морщил так же, как Женя, такой же, как у Жени кудрявый густой, но светлый волос, который доставал до плеч. Оля была миниатюрная, а по Ивану даже в его два года, глядя на его крепкие ручонки, сразу было видно, что он будущий мужчина. В его взгляде, поведении Владимир Петрович видел Женю.



Александра Андреевна накрыла на стол и поставила графин с водкой. Они выпили.
Разговор начал Артур Леонтьевич. Он сидел напротив Владимира Петровича в спортивном костюме, прямо держа осанку, говорил тихо спокойно, аккуратно накалывая на вилку отрезанный ломтик отбивной котлеты. Артур Леонтьевич вел себя так, будто за ним наблюдает целая аудитория глаз.


-Владимир Петрович, чем собираетесь заниматься? Я слышал, что Вы купили магазин.
- Да решил попробовать себя в бизнесе. Я думаю получиться. Вон у нас магазин выкупил инженер и, кажется, у него, получается, - сказал Владимир Петрович, затем задумался, вздохнул и продолжил, - а партия сейчас никому не нужна, вон на площади сжигают партбилеты.


-Да конечно если деньги есть можно попробовать, - вступила в разговор Александра Андреевна.
-У меня немного есть. А у Вас?! Я думаю, если у инженера есть так у Вас и подавно, - скептически произнес Владимир Петрович, затем немного насмешливо добавил - деньги что, вон их сейчас сетками носят. У нас зарплату выдали один раз мелкой купюрой, так один чудак специально положил их в сетку и, размахивая ею, шел домой и никто даже не удивился. Инфляция идет, деньги обесценились. Умные люди кооперативные квартиры накупили и за полгода выкупили. А такие как Вы заводы выкупают за купоны, а Вы деньги. Смотрите, передержите…
-Владимир Петрович, у нас таких денег нет, чтобы заводы выкупать, а … - начал Артур Леонтьевич.


-Есть, не надо плакать! Наливай, а то и водка прокиснет. Нет денег это Ваше дело, не люблю чужие деньги считать. Купоны куда дели?! Эх, всю жизнь не будешь жить с Сергеем, подумай о нем и купи заводик, да в придачу пару магазинов. Долго так не может быть. Слухи идут, что деньги поменяются. Тогда вот он локоть, а не укусишь. Мне просто жаль Вас, да и внука Вы растите, не бойсь, привыкли к нему, аль мне отдадите?


-Привыкли? Мы его полюбили, да и Сережа не хочет с ним расставаться, - тут же проговорила Александра Андреевна. Она боялась, что очень мало времени прошло, как не стало Оли и если Владимир Петрович заберет Ивана, Сергей совсем загрустит, он и так ходит как неживая мумия.
-Хорошо, - облегченно вздохнул Владимир Петрович, - придется принести вам все документы на него или повременить посмотрю. Я тоже хотел бы побыть с внуком.
Владимир Петрович знал, что они скупы и никак не могут расстаться с деньгами, которых у них немало. Накопление денег - это их хобби.



Их квартира напоминала ему музей. Мебель была дорогая, но уже немодная. В шкафу посуда находилась только серебренная и из китайского фарфора, с которой они никогда не ели и только строго раз в неделю протирали. Окна постоянно закрыты тяжелыми шторами, чтобы солнечные лучи не попадали на мебель, книги, которых было много: в гостиной - в мебельной стенке, в спальне - в книжных шкафах, которые стояли вдоль стены. На стенах висели картины, которые тоже составляли немалый капитал. Здесь пахло нафталином.



Владимиру Петровичу захотелось открыть окна, раскрыть настежь двери балкона и запустить свежий воздух, но Александра Андреевна болела. Она постоянно доставала носовой платок и вытирала им нос и никак не могла допить крохотную рюмочку водки, и все куталась в большую пуховую шаль. На ее лице была подчеркнутая усталость. Она больше походила на домохозяйку в домашнем желтом платье, которое желтым оттенком отдавалось на ее круглом лице, делая его болезненным. Видя ее сейчас, никто не мог и предположить, что она полностью отдается работе, которую обожает. На ногах у нее были две пары вязаных носков и тапочки. Александра Андреевна была примерной больной и всегда принимала все лекарства, что ей выписал врач, делала все процедуры.



Владимир Петрович долго не мог оставаться здесь. Он попрощался с внуком и ушел.
Подходя к своему коттеджу, увидел машину. Когда он поравнялся с ней оттуда вышел "Грузя". Хотя уже было темно, Владимир Петрович на его подвижном лице усмотрел тревогу. Да и суетливые его движения говорили о том, что что-то случилось серьезное. Он протянул Владимиру Петровичу потную руку, и молча, обошел свою машину, пиная шины колес, так будто там его враг, держа в карманах меховой куртки руки.


-Что произошло? Зачем приехал? Я говорил…, - возмущено проговорил Владимир Петрович, открывая железные ворота, кирпичного забора.
-Владимир Петрович, здес ситуаций изрядный, - нервно произнес "Грузя"
-Выкладывай!
-Я этот сука здес поймал! - тривиально сказал "Грузя", открывая заднюю дверцу машины.



Радость придавила грудь Владимиру Петровичу, он схватился за сердце и, прислонился к забору. В висках стучало: "Валентина! Валентина! Валентина! Решилась, все же решилась прийти. Милая Валентина! Как я истосковался по тебе! Боже ведь она не знает, что нет Оли! Как ей сказать?! " - у Владимира Петровича лезли мысли одна за другой. Но он не допускал, ни на секунду что это, не Валентина Николаевна. Затем он обратился сам к себе: "Возьми себя в руки. Лишь бы она была здорова, сейчас ей и не надо знать. Она мне все простила! Хорошо! Валентина, милая Валентина!"



Владимир Петрович хотел подойти к машине, но ноги стали ватные. Чтобы не показать свою слабость, он властно, как только мог, произнес:
-Приведи ее домой. Я сам с ней разберусь.
-Может домой не надо! - ничего не понял "Грузя".
-Домой я сказал, - грубо произнес Владимир Петрович, тут же придя в чувство, он не любил, когда ему перечат.


"Грузя" тупо посмотрел на Владимира Петровича, потирая правую руку об бок. Затем отправился к открытой дверце машины.


Владимир Петрович буквально влетел на второй этаж. Дух жизни, здоровья, отчаянной радости переполнял его. Он был готов взлететь на небеса. Если Валентина Николаевна простила его, он будет самым послушным мужем и больше никогда в жизни не огорчит ее. Только бы она простила его! Вдруг он вспотел, виски закололи: "Почему я думаю, что она пришла мириться?! Может, она пришла убить меня?! Может она знает, что Оли больше нет и, решила…, нет! Она ни такая! Да, в конце концов, какая разница, она живая и здоровая раз нашла меня, а это главное! Я ни за что не отпущу ее, даже если мне придется применить силу! Нет Валентина, ты уже отсюда никуда не уйдешь! Мы опять заживем счастливой семьей. Пусть без Оли, но мы постараемся быть счастливыми. Жаль, конечно, что наша дочь так рано ушла. Может, возьмем Иванушку…, нет! Иванушку нет. Я не хочу. Нет, я больше не хочу мрачных мыслей. Где Валентина?! Что он как черепаха идет? Почему они долго поднимаются? Может она не может ходить? Нет, он сказал, что она здесь ходила? Валентина, ты мне простила!"



-Что ты с ней сделал?! - задыхаясь, спросил Владимир Петрович, когда увидел тяжело дышавшего "Грузю" у которого на руках была женщина без сознания.
-Она плохо вел себя здес, - став одной нагой на колена и, улаживая ее на ковер, почти под ноги Владимиру Петровичу, спокойно сказал "Грузя".
Владимир Петрович присел на корточки и долго смотрел на женщину, потом встал и, отвернувшись от "Грузи" спросил:
-Кого ты мне принес? Зачем она мне? Ты тупой, …, - он грубо выругался.
-Слюшай, Владимир Петрович, может я ни такой плохой. Зачем городишь? Она знает, где ты! Тюрьма хочешь? Свой друг скажет, ты тюрьма пойдешь!
-Понимаешь, не нужна она мне. Не хочу я ничего. Другой я стал. Не хочу видеть я ни тебя, ни ее. Зачем мне все, когда у меня не семьи…
-Голова потерял, говоришь непонятно. Тюрьма хочешь.
-А в склепе лучше? - с грустной иронией спросил Владимир Петрович
-Слюшай, я не могу, понят, но тюрьма хорошо понимаю. Думай, она вычислила тебя…
-Подожди, я сейчас приду. Понимаешь, мне надо немного подумать.
-Тебе много надо подумат. Только она сейчас глаз откроет.
-Убери ее в кладовку, - решительно сказал Владимир Петрович, - сам жди меня здесь, ясно?!
-Ну, вот это и ладушки! Это ты!



4.





На улице ночью выпало много снега, прибавив дворникам работы. Они уже с раннего утра чистили дворы, большими лопатами из фанеры, обитыми на конце жестью. Дети, радуясь мокрому снегу, тут же дружно принялись строить снежную горку.
Солнце было затянуто пеленой и, пасмурно смотрело на землю. Чернильные тучи в некоторых местах ватными облаками плыли почти над самыми крышами домов.




Александра Андреевна с работы зашла в магазин, она это делала нечасто.
Обязанность хождения по магазинам возлагалась на Артура Леонтьевича, так как Александра Андреевна не хотела обременять себя еще одной обязанностью и как могла, сопротивляясь, когда ее просили что-то купить из продуктов, но иной раз она позволяла себе это сделать. Сегодня же она знала, что Артур Леонтьевич задержится на работе, а дома хлеба не было, и она решилась все же зайти в магазин. Купив хлеб и, медленно поднимаясь по лестнице, думала: "Если Сергей дома заставлю его почистить картофель и приготовить пюре".




Открыв дверь, от увиденного она растерялась, на полу вроссыпь валялись осколки огромного зеркала, которое весело в прихожей. Около этих осколков стояли Сергей и Иван. После некоторого замешательства она вдруг произнесла:
-На улице прекрасная погода. Надень Иванушку, мы с ним прогуляемся.
Сергей, молча надел на него цигейковую шубу и подвязал солдатским ремнем. Потом надел на него солдатскую шапку ушанку, потому что никакой другой шапки Иван не признавал. Затем на руках вынес его во двор, Александра Андреевна шла сзади, держась рукой за перила лестницы.



Александра Андреевна с Иваном подошли к детям, которые делали снежную горку. Иван немного постоял, посмотрел на ребят и тихо подошел поближе к ним. Нагнулся, взял комок снега и подал ребятам. Они засмеялись и сказали, чтобы он сам прилепил его к горке. Иван посмотрел на Александру Андреевну, как бы спрашивая у нее разрешение. Александра Андреевна в знак согласия кивнула ему головой. Ивану понравилось это занятие и он, кряхтя, нагибался за снегом и подходил к горке, хлопая по ней варежками, на которых прилипло снегу больше, чем он подносил.
Александра Андреевна в норковой шубе и норковой шляпе тихо ходила по двору, краем глаз наблюдая за Иваном. Буквально сзади Александры Андреевны вплотную подкатила машина. Александра Андреевна вздрогнув быстро, что не свойственно ей, отскочила в сторону.



-Что напугалась? - выходя с машины улыбаясь, спросил сосед. Он был примерно одинакового возраста с Александрой Андреевной.
-Вы взрослый человек и так поступаете. Если бы у меня было слабое сердце? - достав носовой платочек и, протирая вспотевший лоб, сказала Александра Андреевна.
-Поэтому я выключил мотор, но ты все равно услышала, - ничуть не смущаясь, что напугал Александру Андреевну, даже как-то насмешливо произнес он, положив руки на сильно выделяющийся живот.




Александра Андреевна вздохнула и пошла в сторону, где оставила Ивана с детьми. Не увидев его там, она спросила детей об Иване. Но дети только пожимали плечами.
Александра Андреевна растеряно оглядываясь во все стороны, быстро завернула за ближайший угол дома. Сосед пошел за ней.
-Александра Андреевна, в чем дело? – спросил он.
-Иванушка куда-то ушел буквально, в то время как я с Вами говорила? - тревожно проговорила она.
-Да не переживай, куда он мог так быстро уйти. Он же маленький. Давай ты в эту сторону, а я в другую, не переживай сейчас найдем, - ободряюще сказал сосед и быстро пошел в другую сторону.
Затем они прошли все ближние дворы, но Ивана нигде не было. Александра Андреевна расстроенная, вся в слезах зашла домой.
-Что случилось? – взволновано спросил Сергей.
-Иванушка …, - только и смогла выговорить Александра Андреевна и тут же горько навзрыд заплакала.
Сергей, на ходу надевая куртку, выскочил во двор. Подойдя к ребятам, он попросил их пробежать все дворы, подворотни, подвалы. Сам тоже начал поиски Ивана.



5.




Владимир Петрович уверенной походкой вошел в комнату, в которой оставил "Грузю", но его там не оказалось. Владимир Петрович спустился вниз по лестнице на первый этаж прошел все комнаты, но и там его не было. Владимир Петрович подошел к дверям кладовой комнаты, прислушался, услышав шорох, он тут же отошел. Он понял, что Рахима пришла в сознание и в темноте хочет понять, где находится или уже ищет выход. Владимир Петрович задумался: "Где этот недотепа?! Что он себе вообразил?! Я с ним же расправлюсь, так, что он на всю жизнь запомнит, как шутить со мной!" - но тут же мысленно одернув себя и, с грустью произнес, - нет! Не хочу я уже ни с кем расправляться!



Услышав отчаянный стук в двери кладовой комнаты, Владимир Петрович начал размышлял вслух:
"Да, круто он хочет меня подставить! Что ему надо от меня? Деньги?! Нет. Он что-то большее хочет! Запугать?! Но, нет, "Грузя", меня так просто не возьмешь! Нет, это так тебе даром не пройдет. Ладно, он свое дело сделал! Что мне теперь делать?! Он сейчас вызовет милицию, и меня закроют за воровство людей! Если Рахима поймет, что у меня, она ни за что не поверит, что я к ее похищению никакого дела не имею. И прав был «Грузя», что она спит и видит как меня посадить за решетку. Дернуло меня за язык, чтобы он привел ее сюда. Но я думал…. Думал, думал, нечем мне думать. Почему я сделал эту ошибку? "




Стук в дверях продолжался и мешал Владимиру Петровичу сосредоточиться. Владимир Петрович прошел во вторую половину дома.
Зазвонил телефон, Владимир Петрович поднял трубку. Когда он услышал голос, решение пришло мгновенно. Это был его давнишний должник. Когда-то он спас его от тюрьмы. Теперь его очередь помочь Владимиру Петровичу.
Талгат Хамзинович, так звали его должника, звонил ему, чтобы назначить встречу. Владимир Петрович был несказанно рад. Такого поворота он и не мог себе представить.



Владимир Петрович накрыл на стол и, сидя на кресле с нетерпением ожидал гостя.
Когда Талгат Хамзинович пришел Владимир Петрович широко улыбнулся и протянул ему руку. Потом, дружески хлопая Талгат Хамзинович по плечу, произнес:
-Здравствуй, Талгат Хамзинович. Как твое здоровье? Как жена, дети? Вижу хорошо. Животик появился, добротная дубленка, сапоги видно итальянские, да и шапка норковая видно не с базара.
- Здравствуй Петрович. Приношу тебе свои соболезнования. Слышал, но прийти не смог, извини.



Владимир Петрович провел его в гостиную, усадил на белый кожаный диван, подкатил к нему стеклянный журнальный стол на колесиках, включил дистанционным управлением цветной с большим экраном телевизор. Сам сел, напротив, в такое же, как диван кресло.



Владимир Петрович был в коричневых брюках и в коричневом свитере. Внешне был спокоен как всегда, но некоторая суетливость в его поведении и блеск глаз, говорили о том, что он чем-то озабочен.


Талгат Хамзинович был в светлых брюках и красном костюме, которые казалось, его больше занимали, чем внешний вид и заботы Владимира Петровича, так как он все время что-то невидимое стряхивал то с рукав пиджака, то с брюк, то поправлял пиджак. Хотя это тоже говорило, что у него были свои проблемы, свои планы и свои заботы, которые его мучили и давили нерешенными задачами.



-Говори, что хочешь? - спросил Владимир Петрович его, наливая коньяк в рюмку для водки, - вижу, прищурил свои глаза, словно боишься, что песок попадет в них. А твоя хитрая улыбка на лице говорит о том, что план непростой у тебя.
-Петрович, ты человек мудрый. Я к тебе за советом. В аренду хочу взять магазин обувной с последующим выкупом, но боюсь прогадать…
-Прогадать?! Талгат Хамзинович кто это прогадывал, когда недвижимость брал?! Если деньги есть бери. Люди в подвалах магазины делают, квартиры на первых этажах скупают. А тут магазин готовый, люди привыкли ходить туда и, будут ходить туда, кто бы ни был хозяином. Какие бы не были новые магазины рядом, они будут поначалу ходить в этот магазин, но, а если все же, не наладишь хорошую поставку товаров, так это будешь сам виноват. Что могу сказать? Бери.
-В подвале у стадиона? Да это же мой магазин.
-Не тяни что хочешь? Думаешь, что на затылке округленную лысину имеешь, так уже и умнее всех. Я вижу тебе надо, чтобы этот магазин копейки стоил. Я тебе сделаю…
-О, аллах, я век тебе благодарен буду. Сделай, дорогой, сделай, - сдержано не показывая эмоций, сказал Талгат Хамзинович, - я добро не забываю.
-А помнишь…
-Ай, зачем напоминаешь, помню я, помню. Если что надо я тоже помогу.
-Как твой сын Айдын? Женил его?
-Нет. Уже бы внуков хотелось бы. Ты же знаешь у нас у казахов надо, чтобы наследник обязательно был. Девушку бы ему хорошую.
-Калым даешь?



-Все отдам. Он у меня один. Жена так и не смогла подарить мне еще одного сына, все девчат носит у меня их четверо.
-У меня есть для тебя хорошая девушка. Она хороша собой, высшее образование имеет, семья порядочная.
-За высшее образование надо больше калым давать.
-Ты же сам сказал, что он у тебя один…
-А ты что в сваты набиваешься? - шутливо спросил Талгат Хамзинович, но уже насторожившись.
-А что? Ему, если я не ошибаюсь за тридцать.
-Я что-то тебя не пойму.
-Я тебе делаю услугу, ты мне тоже сделай. Ты сам говорил, что не забыл, что я тебя от тюрьмы и от сумы спас. Давно, правда, это было, но тогда я попотел, чтобы ты сегодня магазины покупал.
-Петрович не надо мне напоминать, - Талгат Хамзинович встал и заходил по комнате, опустив голову и, немного наклонившись вперед, обхватив руки за спиной. Он был крепышом маленького роста, шустрый, хитрый. У него было темно-серое лицо, прямой нос и тонкие губы, которые всегда готовы растянуться в хитрой улыбке.




Узкие карие глаза всегда блестели, но они могли смотреть и с гневом.
-Садись не маячь перед глазами. Ты сам пришел ко мне и пришел с просьбой. Значит, я могу лезть в глаза к людям, чтобы ты даром взял магазин, а ты…?
-Но это же, сын!
-Твой сын спасибо скажет за такую жену! Давай выпьем, - Владимир Петрович налил еще по рюмкам коньяк, - понимаешь, меня перед фактом поставили. Привезли домой, так скажем. А это мне не надо. Общим мне надо чтобы ее сейчас же у меня не было. Выручай друг. Может племянник есть у тебя…. Ты знаешь, я просить не привык, но если прошу, значит, припекло и круто. Я сам потерял дочь, знаю что это! Но я тебе говорю она красивая, умная, но строптивая как необъезженная лошадка.
-Я не спрашиваю, почему ее привезли к тебе. Я тебя понял. Сейчас звоню сыну, он тут за два квартала у друга. Заберем ее у тебя, а там решим. Она знает, что у тебя находится?



-Нет. И я не хочу, чтобы твой сын знал. Знают двое – знает свинья! Так дела не делаются.



6.





Рахима очнувшись, не могла понять, где она. Дома? Нет, дома так темно не бывает. Она попыталась встать, но не смогла. Казалось, голова разваливалась по частям и была сильно тяжелой, такой, что не могла ею даже пошевелить. Руки тоже онемели. Она хотела освободить их, но не смогла, они были в наручниках. Она решила попробовать пошевелить ногами, но и ноги тоже были запутаны какой-то веревкой до колен. Рахима начала извиваться, чтобы освободиться от веревок, думая: "Кто мог так со мной поступить? Кому я перешла дорогу? Где я нахожусь? Я всегда помнила, что делаю. В данной же ситуации я помню только то, что шла от подруги домой, которая живет в частном секторе. Помню собаку, огромную, лохматую. Я ею залюбовалась. Может, она сорвалась с цепи и укусила меня, и я потеряла сознание? Поэтому не помню, что со мной произошло дальше. Может, я буйствовала после укуса собаки? А может, бандиты меня связали?! Но зачем я бандитам? У меня никаких драгоценностей нет. Может, когда я подошла к дому и смотрела на собаку, подумали, что я наводчик и заперли меня в каком-то чулане? Да что можно сказать так, влипнуть в двадцать два года, могу только я".




Рахиме удалось расслабить веревку, и она кое-как освободила ноги. Затем она встала, взяла что-то тяжелое в руки, нащупала дверь, и начала бить в нее этим предметом пока от усталости не сползла на пол.
Сколько прошло времени, Рахима не знала, но когда дверь открылась, она была обессиленной и уставшей.




Ее подняли, надели на глаза повязку и почти волоком вывели на улицу. Сопротивляться она не могла и только думала: "Выйду отсюда, а там по обстановке решу, что делать!":



Ее посадили в машину. Проехав короткое расстояние, машина остановилась. Из машины по всей вероятности вышел водитель, так как со стороны водителя хлопнула дверца. Прошло непродолжительное время, когда водитель опять сел в машину. Затем на переднее сидение сел еще кто-то. Рахима ждала, что ее выведут, но машина опять поехала.




Переговоры между собой они вели короткими фразами. Из этих коротких фраз Рахима поняла, что это отец с сыном. Также Рахима поняла, что сын был недоволен отцом и нервно бурчал, на что отец отвечал тихо и спокойно.



Рахима терялась в догадках, кто они и что им надо от нее? Зачем надели на ее глаза повязку? Но одно она поняла, что это не милиция. Если это преступники, куда ее везут и какая от нее польза? Она с криминалом не связана, оружием не торгует, миллионов у нее нет. Рахима никак не могла собрать воедино мысли, голова раскалывалась. Особого страха она не ощущала.



Рахима осторожно опрокинула голову назад на спинку сидения - никто замечание ей не сделал. Она поводила головой - никто не реагировал на ее движения. Рахима опершись головой об спинку сидения ощутив узел повязки, немного сползла вниз, так чтобы узел повязки уперся в спинку сидения и начала головой делать движения "вниз - вверх" для того чтобы расслабить повязку. Вдруг машина резко вильнула и Рахима свалилась на сидение.



-Сидеть тихо! Иначе пристрелю! - услышала Рахима грозный бас.
Рахима тут же приподнялась и села, она поняла, что не следует их злить. Они не особо глядят за ней, а если она будет им создавать беспокойство, то может сама пострадать! "Хорошо, подожду, что будет дальше" - решила она.
Машина шла на небольшой скорости. Рахима услышала:
-Надень ремень.



Она поняла, что сейчас подъедут к милицейскому посту. Машина пошла где-то 20 километров в час, затем приостановилась. Рахима решила, что именно сейчас нужно действовать. Дорога каждая минута, если промедлить дальше может быть труднее, она мысленно просила: "Дяденька милиционер, милый мой подойди к машине! Я умаляю тебя! Мне уже нечем дышать. Меня тошнит, в конце концов, я хочу в туалет, у меня скоро лопнет мочевой пузырь. О, аллах! Помоги мне, я больше не могу! Дяденька, милый мой подойди!" Но машина пошла вперед и Рахиме никто не помог! Ей захотелось плакать. Вдруг машина набрала скорость.



-Отец, что делаешь?! - услышала Рахима тревожный мужской голос.
- Ну, Петрович! Посмотрим, чья возьмет?! Это твои шутки. Я чувствую, - злорадно кричал один из них.
-Отец! Ты обезумел на дороге ничего не видно, а ты, злясь на кого-то, летишь. Мы же сейчас разобьемся, сейчас врежемся в другую машину! Отец, остановись!
-Перелезь быстро к девушке и помоги ей, - скомандовал его отец, - быстро сними с нее повязку и наручники. Этот плут сказал, чтобы я украл ее для тебя, а сам, по всей видимости…., быстро перелезай и не перечь отцу, времени нет.
-Отец!
-Быстро иначе мы и, правда, разобьемся!




Рахима в экстремальных ситуациях обладая холодным разумом, не стала ждать помощи, быстро повернулась к ним спиной и скомандовала:
- Не надо перелазить! Снимай с меня повязку!
Кто-то стал дрожащими руками снимать с нее повязку, Рахима подсказала ему:
-Расслабь ее, а то вместе с глазами снимешь.




Ей развязали повязку и сняли наручники. Рахима увидела, что она находится в салоне шикарной машины. На заднем сидении около нее никого не было, только лежала дубленка. Впереди было двое мужчин. Машину вел мужчина с хорошей залысиной сзади, он был в красном пиджаке. Второй сидел в дубленке, не двигаясь и, смотрел на Рахиму. В его карих глазах застыл страх недоумение. У него был темный прямой волос, небольшой прямой нос. Его бледное лицо и припухшие губы, и взгляд говорил о том, что он был изнежен жизнью и в данной ситуации был растерян и не владел собой.




Рахима, чтобы их не нервировать тихо почти шепотом спросила:
-Вы мне дадите воды? Я очень хочу пить.
Молодой человек, не отводя от нее взгляда, одной рукой нащупал бутылку воды, которая стояла у его ног, и протянул Рахиме.
Рахима с жадностью выпила воду и поставила бутылку около себя, затем спокойно обратилась к молодому человеку:



-Что смотришь на меня? Смотри вперед, подсказывай отцу дорогу. Снег валет ничего не видно впереди, а скорость у нас такова, будто за нами преступники гонятся или кое-кому жить надоело.
-Видимо ты соображаешь что-то? Что ж так влетела? – спросил отец молодого человека.
-По-моему не только я?! - высказалась Рахима и прижала губы "Что ляпаю, сама не знаю?! Сама на себя накликаю беду!" - щипнув себя за колено, подумала Рахима, а вслух все же добавила, - остановите машину, я хочу в туалет.
-Сама говоришь, что влипла не только ты. Сейчас я остановлю машину, но ты должна мне обещать, что не оставишь моего сына в беде.




-Вот тебе бабушка и Юрьев день?! Слова поистине….
-Девушка демагогией заниматься, просто времени нет, обещай!
- Отец! - воскликнул молодой человек.
-Молчи! Я людей знаю! Она должна спасти тебя! – взяв за руку сына сжав ее своей рукой, а другой рукой держа руль, сказал отец. Затем, обращаясь к Рахиме, повторил, - обещай!
-Обещаю! - твердо сказала Рахима.



Она поняла, что не зря ей сняли повязку, а теперь еще и сыночка в придачу отдают взамен свободы. "Видно точно влипли все! Что ж нужно бороться за жизнь" - успокоила себя Рахима.



-Давай Айдын, давай сынок, выживи всем назло! Дверцы машины придерживайте, а то ветер сумасшедший, снег валит, тьма на улице. Мы сейчас в степи и идти вам придется километров двадцать. Идите по дороге, никуда не сворачивая, иначе собьетесь с пути, - грустно сказал его отец, сунув в карман сыну сверток и, остановив машину, буквально вытолкнул Айдына из машины.



Рахима тут же открыла дверцу машины и сбежала вниз, проваливаясь почти по пояс в снег, на ходу снимая джинсы. Она еще ни разу не испытывала такую жажду освобождения от ненужной жидкости внутри себя. Айдын не реагировал на ее действие. Он стоял на обочине дороги, схватившись двумя руками за голову и, смотрел вслед уходящей машины…



Рахима отошла от Айдына совсем недалеко, но уже не видела его. В мыслях пробежала: "Да, ну, его, зачем он мне? Они хотели меня украсть, как сказал его отец для него, а я теперь должна заниматься благотворительностью. Может это тоже одна из их уловок?! Но не похоже. Уж сильно сынок его перепуган. Да ну, их обоих".



Поднимаясь с кювета на дорогу, Рахима натолкнулась на кого-то, она подняла глаза. Прямо перед ней стоял Айдын.
-Значит не судьба, - произнесла Рахима вслух, думая: "…бросить тебя. Да пожалуй, вдвоем в такую непогоду будет веселей", после паузы продолжила, - так значит надо идти вперед двадцать километров?
-Ага, - это было первое, что смог произнести Айдын.
-Так ты уже пришел в себя?
-Я?
-Но не я же, дорогой мой. Идем. Иначе если будем стоять, станем снегурочками. Ну, уж потом я надеюсь, я сильно надеюсь, что ты придешь в себя. Пошли!
Пурга и ветер усиливались, идти против ветра было почти невозможно. Айдын отставал от нее, и когда его становилось не видать, Рахиме приходилось ждать его.



-Чем тебя привязать к себе? За ручку тебя взять что ли? Ты, в конце концов, мужчина или как?
-Я не могу понять логику отца? То он сказал, что мой друг украл тебя. А так как ты строптивая они тебя завязали, или точнее сказать надели наручники. А глаза закрыли, чтобы не знала, куда везут, и не сбежала, вот я и согласился сопровождать тебя. А тут он говорит, что для меня. А самое главное…
-Главное пошли, главное даже не одной машины нет, не сзади, не впереди. Видно в такую погоду, вернее непогоду ГАИ не выпускает машины за город. Ты мне скажи, почему вас пропустили?



-Да не было еще такого снега, вот только и начался.
-Не говори глупости. Если ты понял я ни такая глупая.
-Да, конечно, да. Тебе кажется, что я глуп, но я никак не пойму…
-Ну вот, идти нам далеко надеюсь, поразмышляв, мы поймем, что произошло.
-Интересно сколько мы уже прошли? Отец говорил, что нам надо пройти где-то километров 20.
-Как бы я хотела, чтобы он ошибся. Если мы прошли с километр это хорошо. У меня шуба вся в снегу. А вдруг мы идем не по дороге, да еще в другую сторону.
-Идем мы по дороге. Вот смотри, идет белая сплошная линия – это означает, что мы идем по краю дороги.
-Хорошо я тебе поверю. Но, что угрожало твоему отцу? Почему он почти выбросил тебя на дорогу, а может и на погибель, а?
-Это мне неведомо!
-Да - а, - протянула Рахима, - он своровал меня для тебя. По логике ваши проблемы довезти меня к месту. А вышло, что он же просит, чтобы я тебя спасла. Не находишь странным?! Не отвечай, я сама с собой говорю. Я знаю, что ты ничего не знаешь. Чушь какую-то мелю. Но ты жених попался неслабый, я за тобой как за каменной стеной. Ха! Вот, наверное, так мне и надо. Сулили мне, что я должна выйти замуж "за троицу", а поворот! А я-я-я-я-я - й! Так тебе и надо Рахима!




-Тебя звать Рахима?
-Да, суженный! - Рахима посмотрела на Айдына, который был будто слепленный из снега, а лицо прилеплено живое. Она вздохнула и, прыснув смехом, прикрыв ладонью свой рот, добавила, - да, ряженный!
-Ты можешь говорить без иронии?



-Ирония вся моя жизнь! - улыбчиво продекламировала Рахима, разведя руками
-Слушай! Слушай! Кто-то подает салют!
-Салют?! Посреди дороги? Может. А может, это у кого-то лопнул баллон?
-Не знаю. Но, похоже…



-Тихо! Послушай! Смотри, да какой-то треск идет. Как – будто горит смола, битум. Да на это больше похоже, чем на салют. Видишь, огонь внизу проглядывается, а если б салют то вверху был бы, а?
-Может ты и права, - задумчиво проговорил Айдын.
-Давай поторопимся, скорее всего, там должны быть люди.
-Давай. Смотри, это где-то совсем близко.



-Если бы еще поземка не поднималась. Мало того, что сверху сыпет, да еще и снизу закручивает так, что вот-вот поднимет вверх и понесет. Хороший хозяин собаку из дома не выпустит. А тут родного сына с дорогой снохой выкинули как на помойку. Ерунда какая-то.
-Рахима, что всю дорогу ворчишь?
-Ну а ты песню спой. Знаешь какую-нибудь желательно старинную песню. Например "Шел отряд по берегу…" - это мне мать пела, когда улаживала спать. Поэтому я, наверное, патриотка? Не находишь?



- Люди едут, люди едут за деньгами, а я еду, а я еду за туманом, за мечтами и за запахом тайги, - запел Айдын.
-Молодец! Вообще не фальшивишь.
-А можно еще …? - спросил Айдын, поддерживая, дух Рахимы, а в основном свой и почти профессионально запел, - "А я по шпалам, а я по шпалам иду домой по привычки…"
-Слушай, перепиши слова, - смеясь, шутила Рахима,- ты случаем не артист? - и, подхватив мелодию, тоже запела.



-А ты тоже хорошо поешь, - сказал Айдын уже более уверено, - спасибо тебе я как-то даже забылся. Не стал думать о происшедшем. Ничего Рахима, я вижу с тобой можно в огонь и в воду… и в ветер и в пургу и медные трубы.
-Я вижу у тебя с юмором нормально, значит пробьемся!
-Смотри впереди, по-моему, горит машина! – показывая рукой на вылетающие пламя внутри машины, произнес Айдын.
-Смотри какие-то люди, маленький ребенок с ними. Разбились что ли?! - испугано, спросила Рахима и сама себе ответила, - конечно, в такую непогоду. Давай подойдем к ним.
-Нет, разбились не они, видишь, они подходят к джипу. Может, это авария была? – размышлял Айдын.



-Удивительно они схватили ребенка как звереныша какого-то за шиворот и кинули его в салон машины. Давай переждем, мне интуиция подсказывает - это нехорошие люди.
-Но у них ребенок.
-Чем ты ему поможешь?
-Когда не надо милиция, а когда на улице белого света невидно, они как будто вымерли. Надо хотя бы записать номер их.
-Запиши, запиши. Если увидишь, конечно, - насмешливо произнесла Рахима.
Айдын рванул туда, но поскользнулся и упал.
-Знаешь Айдын, не нравится мне это все, слишком быстро они уезжают, и совершенно не хотят помочь людям, попавшим в беду. Чувствую я, что это нехорошие люди. По поведению видно. Нет, даже я чувствую.




Поднимаясь, Айдын нащупал что-то на снегу и поднял. Это был шарф, до боли со знакомым запахом. Он взял его и прижал к груди. Страшная мысль пронеслась в голове. Вмиг он понял все действия своего отца. Сердце забилось такими толчками, что они заглушили все вокруг. Он развернулся всем телом, и грозно перекрикивая шум ветра, дико закричал:
- Сволочи, где вы?! Не уйти вам от возмездия! Я найду вас, я убью всех, кто причинил мне страшную потерю!
Рахима подбежала к машине и начала дергать дверцу машины со стороны водителя, пытаясь открыть заклиненную дверцу и вытащить оттуда отца Айдына.
Айдын зашел с другой стороны и свободно открыл дверцу, включил в салоне свет и тут же увидел отца лежавшего прошитой пулями грудью, откуда сочилась кровь, Айдын припал к его груди и зарыдал.
Рахима все билась с другой стороны, потом, поняв, что у нее ничего не выйдет начала носить снег, и бросать в салон, чтобы потушить загоревшиеся чехлы сидений.



7.




Когда Марат зашел на кухню Сара Ибраевна, что-то готовила на газовой плите к завтраку. Марат внимательно посмотрел на мать и отметил, что она стала ниже ростом. На голове из-под белой шелковой косынки выглядывала прядь седых волос. На лбу появились хорошо выраженные три поперечные морщины. Верхние веки, припухшие, и наползают на глаза, глаза углубились внутрь, оставив вокруг глаз темные следы. Марат смотрел на нее с теплотой и нежностью, думая: " Сколько же я причинил ей страданий, болей, бессонных ночей. Как глубока любовь матери к детям! Как самоотверженно они борются за их здоровье, счастье! Каждый седой волос - это печаль за детей, каждая морщинка терпение!"




Сара Ибраевна заметила его и улыбнулась доброй улыбкой, поправила на голове косынку, вытерла полотенцем руки и сказала:
-Сейчас будет готово. Уже надо идти к Жене. Я ему приготовила немного бауырсаков, картофель, отнесешь пока горячий.
-Ты у меня мама особенная. Ты знаешь людей, знаешь их натуру, знаешь жизнь. Ты всегда понимала меня и моих друзей. Я люблю тебя! Когда у меня будут дети, я тоже хотел бы стать им таким же другом как ты у меня.
-Я уже жду, не дождусь, когда у тебя появятся дети.




-Для этого мне надо вначале жениться.
-Придется, наверное, мне найти, вам невест.
-Только не это. Ты же у нас современная женщина, а так говоришь!
-Не могу я уже с тобой сладить, сильно самостоятельный стал. Тебе уже двадцать пять лет. Не дожил отец, до того когда ты женишься, он все хотел увидеть твою жену. Женись быстрее, чтобы я хоть увидела, да понянчила внуков. Чтобы я уже спокойная была за тебя.



-Мама, что ты говоришь, я женюсь и столько нанесу внуков, что всех не перенянчишь.
-Женишься? Когда?!
-Ну, мама.
-Понятно, садись кушать. В больницу уже надо идти.
-Ты мама как всегда права.
Марат зашел к Булату.



Булат сидел за столом и о чем-то углубленно думал. В одной руке он держал ручку, другой рукой поддерживал лоб, упершись локтем на стол, прикусив верхнюю губу. На письменном столе у него были раскрыты несколько книг. Над столом висели три книжных полки. Там стояли, лежали книги: толстые, тонкие, старые, с порванными обложками, без обложек, новые, маленькие, большие.



Комната, где находился Булат, была маленькая и кроме стола, одного стула, кровати ничего не было, но где можно было, везде лежали бумаги, они были даже на полу. Сам он сидел на стуле у стола в белой майке и шортах с босыми ногами на ковре. Непослушный волос был не расчесан и торчал во все стороны, лицо не бритое, но кровать была заправлена. Три большие подушки в белых наволочках положены одна на одну у спинки кровати. На подоконнике в красивых горшочках стояли цветы, внизу у окна в большом керамическом горшке стояло комнатное дерево, на котором были большие красные розы.




Марат посмотрел на часы, вздохнул и сказал:
-Профессор извините, но мы…
-Марат, - произнес Булат и тут же шустро встал, подавая Марату руку в знак приветствия, - извини мысли не вовремя пришли, - и убежал в ванну.
Уже во дворе на ходу застегивая пуховик и поправляя вязаную шапку, Булат сказал:
-Звонил вчера весь вечер Рахиме, никто не поднял трубку. Давай после Жени сходим к Рахиме, почему-то на душе не спокойно.



-Один день не увидел и уже неспокойно, по-моему, у тебя любовь.
-У меня любовь?! Что ты друг? Да и она, по-моему …
- Завоевывать надо, тебе уже двадцать шесть лет, - сказал Марат, дружески похлопывая Булата по плечу.
-Что это ты начал года считать, Марат стареешь? – спросил Булат.
-Мама меня с утра пилила и напомнила, сколько мне лет.
-Женить тебя надо.
-Как не странно, да. Она хочет нянчить моих детей.
-Да, мои родители, особенно бабушка, тоже хотят, чтобы я женился, и появились у меня дети. Тогда бабушка, как она говорит, попадет в рай, так как увидит своих правнуков. У нас женат только Женя, хотя он младше нас, ему двадцать четыре года. Да кому досталось в жизни так это ему.






Женя ждал их в фойе. На его исхудавшем лице, где даже щеки провалились, промелькнула радость. Он встал со скамейки, где сидел рядом с больными и, подойдя к ребятам, сразу заговорил:
-Я больше не могу находиться в этом сером холодном здании, я уже не больной…
-Так, перестань, ты не красная девица, а …, - начал говорить Булат.
-Булат пойми, я хочу сходить на могилку, я хочу забрать сына…
-Сына вряд ли заберешь. Объявился, Владимир Петрович и он не отдаст тебе его, хотя он и находится не у него, а у Сергея.
-Объявился?! Так его надо в тюрьму!
-В тюрьму?! Нет, Женя пока нет таких улик на него, чтобы спрятать его по…, -



Булат не успел закончить мысль, как на пороге фойе больницы появился Сергей.
У Сергея был такой вид, что все кто там находился, обратили внимание на его трагическое лицо. Он же, как бы растерялся, увидев их. Вначале пошел к ним, затем подался назад, потом оглянулся, как бы ища у кого-то невидимого помощь.
-Здравствуй Сергей, что еще произошло?! - спросил тут же Булат.
-Здравствуй Сергей, я Женя, - подавая ему руку, сказал Женя бледнея.
Марат вопросительно смотрел на Сергея. Сергей же в свою очередь смотрел на Марата, говоря глазами: "Что делать?!"




Сергей, узнал от Сары Ибраевны, что Марат и Булат пошли навестить Женю в больницу. Он решил найти их там и рассказать об исчезновение Иванушки. Нужно было действовать, но как он не мог самостоятельно решить, да и считал не вправе промолчать об этом. Но он не знал, что Женя уже встает, и не ожидал увидеть его у порога больницы.



Марат понял, что Сергей хочет сказать что-то очень нехорошее и что это касается именно Жени. Он решил выйти с Сергеем на улицу, но его остановил Женя.
-Ребята не надо от меня ничего скрывать! Меня уже ничто не убьет, - грустно сказал Женя и обратившись к Сергею, произнес, - говори.
-Говори, - твердо сказал Марат, облокотившись на дверь.
Булат переминался с ноги на ногу. Женя стоял неподвижно, ожидая страшную весть.
-Я не знаю, как начать? Мама вывела Иванушку на улицу. Она смотрела за ним, она любит его…
-Что с Иванушкой? - грозно надвигаясь на Сергея, спросил Женя.
Марат стал между ними, на вытянутую свою руку отстранил Женю от Сергея и, удерживая его ею, сказал:
-Женя ты сам сказал…, слушай. Ему тоже тяжело говорить.
-Она только на несколько минут отошла от него и он…, он потерялся. Мы все дворы пересмотрели, его нет.



8.



Рахима силой вытащила Айдына из машины. Он тут же свалился вниз лицом в снег. Рахима нагнулась к нему, перевернула его и поцеловала в губы.
-Я люблю тебя Айдын! - Рахиме легко было говорить эти слова, так как они шли не от души. Она видела, что Айдын не может справиться со своим горем. Слишком тяжела его утрата! За короткое время знакомства с Айдыном, Рахима поняла, что у него волевой характер, но перед непредвиденными обстоятельствами он поначалу теряется. Ему нужно время, чтобы прийти в чувство и реально оценить обстановку. Но для этого у них не было времени, и Рахима приложила все свое старание, чтобы он хотя бы немного начал мыслить. - Я не хочу, чтобы ты застыл рядом с отцом, ты должен сначала спасти меня, а затем …. Короче будь мужчиной! Если ты начнешь давать волю бесхарактерности, мы до утра застынем с тобой здесь! Отцу твоему мы не в силах помощь! Мы доберемся до селения и позовем людей!




-Рахима, я неглуп до такой степени, чтобы не понять, тебя! Но все равно спасибо! Я только удив…
-Вставай! На…




Вдруг прямо перед ними просвистело что-то пугающее, злостно – сверкающее и падающее лощащимися тяжелыми черными каплями в снег.
Инстинктивно голова Рахимы прижалась к туловищу Айдына, руки судорожно обхватили его шею. В таком положении они скатились вниз по оврагу, обрастая снежным комом. Затем как будто какая-то сила поставила их на ноги и они, схватившись за руки, побежали прочь оттуда, где шел страшный обстрел, почти обжигая им пятки. Они бежали пока оба не свалились от усталости. Тяжело дыша, Рахима спросила:




-Айдын, что это было!
-Это была автоматная очередь! Которая чудом не попала в нас, нам помогла метель.
-Какая очередь?! - не поняла Рахима.
-Это были те же подонки, которые убили отца! – грубо ответил Айдын.
-Откуда ты знаешь кто они?!
-Я не знаю кто они. Я знаю, что они знали, что отец был не один.
-Странная семейка у вас! Один ворует меня, другого обстреливают!
-Обстреливают не меня! Обстреливают нас всех, а кто виновен в этом, мы можем и не узнать, - сказал Айдын, затем спросил, сам не зная почему, - сколько тебе лет?
-Мне?! Лет?! - удивленно переспросила Рахима, не поняв, зачем ему, сколько ей лет.
-Согрелась? – опять спросил Айдын.



-С тобой все в порядке? - опять не поняв смысла его слов, спросила Рахима.
Айдын не ответил. Дальше они пошли молча. Они уже не знали, в какую сторону идут вперед или назад они просто шли, не обращая внимания на снег, который облепил их со всех сторон. Но долго идти под ветер они не могли, первая заговорила Рахима.
-Я больше не могу. Пусть расстреляют меня на месте, но я больше идти не могу.
Айдын уже заметил мерцающие впереди огоньки, но Рахиме не хотел говорить. Он знал, что расслабляться нельзя и те ли эти огоньки, поэтому грубо сказал:
-Можешь!



Рахиме стало обидно, она в трудную минуту его поддержала, а он так разговаривает с ней. Она распрямилась и гордо пошла, вперед думая: "Грубиян! Ты посмотри маменькин сынок, заговорил! Вот недавно распустил слюни, а тут уже забыл, что я женщина, что я слабая. Хорошо! Еще не вечер, я больше успокаивать тебя не буду!"
Огоньки уже близко сверкали


-Айдын! - радостно закричала Рахима, - смотри! Мы молодцы! Смотри это же, похоже, что мы подошли к людям!
В них вселилась вера в спасение, и они с новыми силами рванули к спасительным огонькам.



9.




Но вернемся назад и попробуем разобраться, зачем и кто может преследовать наших героев?!
Когда "Грузя" остался один он тут же позвонил Павлу, который неделю назад освободился. Это он попросил "Грузю" навестить Владимира Петровича. Он знал, что не без его помощи он попал в тюрьму и решил взять у него кругленькую сумму, как он объяснял: "Компенсация за тюремные издержки".




Подъехав к коттеджу Владимира Петровича, "Грузя" увидел Рахиму. Непонятное гневное чувство овладело им: "Сколько я потерял из-за нее и ее дружков денег?! Ведь мне обещали кучу денег, если я с ее дружками расправлюсь. "Плевое дело" - тогда думал я. А вот погляди ж вместо того, чтобы всех их отправить туда, "Где Макар телят не пас", они с нами расправились".
"Грузя" не задумываясь, подошел сзади и стукнул ее попавшей на глаза палкой. Рахима тут же свалилась наповал. Он не собирался ее спасать, но увидел идущих впереди людей, быстро подхватил ее и бросил в машину на заднее сидение. Тут подошел Владимир Петрович и… опять поворот. Он надеялся, что Владимир Петрович прикажет ее убить, но опять осечка.…



-Слюшай, надо твоя совет, - тихо проговорил в трубку "Грузя", когда услышал на том конце провода голос Паши.
-Чего - о? - не понял Паша.
-Твоя совет надо, - повторил "Грузя".
-Валяй.
-Здес Владимир Петрович немного больной наверно. Говорит, что ничего не хочет, хочет думать! Хочет Валентину Николаевну.
-Ты сказал, что я тебе говорил?!
-Нет, я другое сказал. Рахиму немного по голове стукнул. Он говорит, не надо было, ему надо Валентина Николаевна, а с нами он больше ничего не хочет.
-Я тебя не понял, но понял, что Владимир….
-Паша, что ты говоришь, понял, не понял, ромашка играешь?! Сейчас он придет, а я с тобой понял, не понял, играю!




-Смывайся осторожно оттуда, понял?
-Это понял! - обрадовано проговорил "Грузя" и быстро юркнул в двери.
Подъезжая к дому Паши, "Грузя" увидел на углу маячащую фигуру двадцати семи летнего Паши в коротком светлом полушубке, в норковой шапке. Хотя Паша только что вышел с тюрьмы он как ревнивая женщина следил за своей одеждой и любил носить все светлое. Но все же, взгляд, оттенок лица, суетливость, особенно когда он нервничал, напоминали о его недавнем прошлом. "Все же требуется время, чтобы адаптироваться среди людей. Цвет лица, наверное, такой, наверное, чафира много пил. Походка турьма пахнет, руки за спину и чистый зекан. Да турьма не тетка родной!" - печально думал "Грузя". Он припарковал свою машину так, чтобы она не мешала выезду другим стоящим во дворе машинам. Вышел с машины и подошел к Паше. Паша показал головой на стоящий рядом "Джип" и пошел к нему. "Грузя" подошел с другой стороны, и они почти одновременно уселись на сидения.





Паша завел машину и сказал:
-Поедем на этой машине. Она хоть украдена, но уже перекрашена и сменены номера. Твоя тачка пусть стоит здесь. Твою тачку многие знают, а эту еще никто не видел. Да и меня никто не ждет. Кроме тебя никто не знает, что я вышел. Так что это лучший вариант. Рассказывай, что там у нашего благодетеля произошло.
Когда "Грузя" все рассказал, Паша зло, улыбнувшись, проговорил:



-Ничего денежки я с него выдою, ни мытьем так катаньем! Мы сейчас его внука украдем! За своего щенка он выложит кругленькую сумму!
-Нехорошо говорищь! Ребенок не котенок!
-Я хорошо говорю! А вот он нехорошо поступил, за свои поступки надо отвечать! Я заставлю его быть покорным!



(продолжение следует)