Тринадцатый бессмертный

Автор: Роберт Сильверберг.Авторское право © 1957, A. A. Wyn, Inc.
***
ТАЙНА ЗАПРЕЩЁННОГО КОНТИНЕНТА


 «Кто был твой отец?» — спросил мутант Дейла Кесли. И как бы Кесли ни старался, он не мог вспомнить; его прошлое было совершенно пустым. Но он знал одно: ответ на загадку его жизни лежал в Антарктиде,
на некогда замёрзшем континенте, который теперь стал земным раем, окружённым
непроходимым барьером.

Но как туда добраться? Единственным средством передвижения были веретенообразные
шестиногие лошади-мутанты. И для Кесли путешествовать по
американским континентам было самоубийством. Два бессмертных диктатора назначили огромную награду
за его поимку - живым или мертвым. Но где-то на этих двух
континентах был кто-то, кто помог бы ему, кого он должен был
найти. Будущее мира зависело от его успеха.




 РОЛИ И ПЕРСОНАЖИ


ДЕЙЛ КЕСЛИ — он не мог найти ответы, пока не задавал правильные
вопросы.

ДРАЙЛ ВАН АЛЕН — Южный полюс был его летним курортом.

НАРЕЛЛА — она любила двух мужчин с одним лицом.

ДОН МИГЕЛЬ — он был бездетным отцом, бессильным правителем.

ГЕРЦОГ УИНСЛОУ — когда-то он был мудр, но дважды его одурачили.

ЛОМАРК ДОНСПИР — в своей слепоте он видел всё.




 Пролог


Спустя столетия люди будут говорить об этих годах как о Годах
Заморозка. Они будут означать годы с 2062 по 2527, годы, когда
человечество, уничтоженное собственной рукой, сохраняло жёсткий культурный застой
во время восстановления.

 Это были годы, когда то, что было, должно было быть. Годы, когда
не было бы ничего нового под солнцем, потому что так пожелало человечество.
Столетие войны, кульминацией которого стало почти полное глобальное разрушение в 2062 году
, преподало уроки, которые не скоро были забыты.

В мир вернулись старые обычаи - обычаи, которые господствовали на протяжении
тысяч лет и которые восстановили свое господство после краткого,
кошмарного правления машины. Человечество до сих пор у машины
конечно, жизнь была бы невозможна без них. Но «Ледяные годы» были годами в основном ручного труда, пеших или конных путешествий.
лошадь, живущая медленно и боящаяся сложностей. Часы откатились назад, к
более старой, простой стране мира - и замерли там.

Как и у всех эпох, у этой были свои символы, и, что удобно, символы
статус-кво были реальными, а также символическими силами в поддержании
Замораживания. Их было двенадцать - Двенадцать герцогов, как они себя называли
, и они правили миром между собой. У них не было власти
над забытой землёй Антарктидой, но в остальном они были
практически вездесущи. Северная Америка, Южная Америка, Восточная и Западная Европа,
Скандинавия, Австралия, Северная Африка, Экваториальная Африка, Южная Африка,
Китай, Индия, Океания — в каждой из них был свой Герцог.

Они были порождениями великого взрыва 2062 года и с трудом пробивали себе путь к власти.  Большинство из них жили обычной жизнью, пробираясь сквозь руины вместе с остальными в первые три смутных десятилетия после великого разрушения.  Но остальные погибли, а Двенадцать — нет.

Они прожили сорок, пятьдесят, шестьдесят лет, застыв
навечно в середине жизни. И по прошествии десятилетий каждый из них
способ получить контроль над частью мира. Каждый из них создал себе герцогство,
и в 2162 году, в столетнюю годовщину смерти Старого Света, они собрались
вместе, чтобы разделить мир между собой.

 Это была ожесточённая борьба за власть, но в результате появился мир
Двенадцати Империй, стабильный, спокойный, неизменный, полный решимости никогда
не допустить возвращения старого технологического кошмара. Картина была
привлекательной: двенадцать бессмертных, направляющих мир по ровному пути до
конца времён.

Время от времени в Двенадцати империях появлялись слухи о том, что
Угроза исходила из Антарктиды. Человек освободил Антарктиду ото льда ещё до великого катаклизма, и было известно, что полярная земля обитаема. Но Антарктида оставалась оторванной от человечества, воздвигнув непреодолимый барьер, который отрезал её от Двенадцати Империй так же эффективно, как если бы она находилась на другой планете. Таким образом, стагнация продолжалась. Пострадавший мир восстанавливался в более скромных масштабах, чем раньше, цепляясь за простые способы существования, и застыл в таком состоянии. Здесь, там, в
изолированном городе, отказались участвовать в Замораживании. Однако они
это не имело значения. Они намеревались оставаться изолированными, как и Антарктида, и
Двенадцать герцогов недолго беспокоились о них.

В девяноста процентах стран мира время остановилось.




 Я


За полчаса до того, как его жизнь должна была рухнуть навсегда, Дейл Кесли в отчаянии думал: «Это будет хороший день для посадки»._

Он стоял в конце только что вспаханной борозды, одной загорелой рукой держась за соху, а другой похлопывая по чешуйчатому серому боку своей мутантной лошади-плуга. Животное издало протяжный квакающий звук.
Кесли посмотрел на плодородную почву в борозде.

 Он пытался убедить себя, что это хорошая земля, что он нашёл хорошее место здесь, в самом сердце обширных сельскохозяйственных угодий герцога Уинслоу.  Он заставлял себя верить, что именно здесь он и должен быть, здесь, где жизнь не так неопределённа, как в городах Двенадцати Империй.  Здесь, где он жил и работал четыре года, здесь, в провинции Айова.

Но всё было не так. Где-то в глубине его сознания,
скрытой от посторонних глаз, он пытался возразить, что произошла какая-то ошибка.

 Он не был фермером.

Ему не место в провинции Айова.

Где-то там, в городах Двенадцати Империй, может быть, в
прокалённых радиацией пещерах Старого Света, возможно, в отдалённых
крепостях неизвестной Антарктической империи, его ждала жизнь.

Не здесь. Не в Айове.

Как всегда, его охватила холодная дрожь, и он позволил голове
покачаться, пока тошнота поднималась вверх. Он покачнулся, крепче сжал плуг и заставил себя мрачно вернуться к искусственному ощущению безопасности, которое было его единственной защитой от беспричинного ужаса, терзавшего его.

_«Ферма в порядке», — подумал он.

_ Все здесь хорошо._

Постепенно застывший страх растаял и улетучился, и он снова почувствовал себя целым
.

"Вставай, старина".

Он хлопнул коня по боку, и тот снова заржал и взмахнул костлявым
хвостом. "К тому же это был хороший конь", - яростно подумал он. Так или иначе, все
теперь было хорошо, даже старый конь.

Опытные фермеры отговаривали его от покупки мути, но когда он
купил половину фермы, ему пришлось это сделать. В провинции Айова
мути было мало, и они были слишком дороги. На рынках за них
платили больше пяти тысяч долларов; хорошая крепкая
мутант обошёлся всего в пятьсот долларов.

 Кроме того, утверждал Кесли, Старый Свет принадлежал Старому
Миру — мёртвому уже пятьсот лет и давно покрытому пылью. Только далёкие башни Нью-Йорка всё ещё сияли радиацией; цепная
реакция там будет продолжаться вечно, как предупреждение и угроза. Но Кесли это не волновало.

Он начал вспахивать новую борозду, плавно и уверенно управляя плугом.
Сильные руки крепко сжимали рукоять, пока лошадь уверенно двигалась вперёд. Перед ним простиралась широкая равнина Айовы.
выглядел он достиг конца света. Коричневая земля проката
бесконечно, останавливаясь только там, где он нарвался на жесткий синеву
безоблачное небо.

Неожиданно конь резко заржала. Кесли напрягся. Старый выродок
учуяли беду за версту. Кесли научился ценить
предупреждение животного. Он вышел из-за плуг и посмотрел
вокруг. Лошадь снова заржала и загребла копытами ровную землю.


Кесли прикрыл глаза рукой и прищурился. В дальнем конце поля, у каменной ограды,
отделявшей его землю от земли Лорен,
Темно-синее животное незаметно кралось по земле.

_Синий волк.

_И сегодня я сдеру с тебя шкуру, старый похититель кур, — ликующе подумал Кесли.

Он снова похлопал лошадь по боку и побежал, пригнувшись, бесшумно передвигаясь по голому полю. Волк его еще не заметил. Существо с синей шерстью кралось по полю внизу,
вероятно, направляясь мимо фермерского дома, чтобы ограбить птичник.

Нападение при свете дня? Должно быть, времена настали тяжёлые, подумал Кесли. Синий волк обычно нападал только ночью. Что ж, что-то заставило старого волка
средь бела дня, и на этот раз Кесли его пристрелит.

 Он резко развернулся, держась с подветренной стороны от животного, и ускорил шаг. Не сбавляя темпа, он выхватил нож и крепко сжал его. Волк был почти с человека ростом; если бы Кесли его догнал, это была бы кровавая схватка для них обоих. Но волчья шкура была настоящим сокровищем, и она стоила нескольких царапин.

Теперь волк учуял запах и побежал по тропинке к
фермерскому дому. Кесли поняла, что животное растерялось и зашло в
тупик.

Тем лучше. Он убьет чудовище на глазах у Лорен и остальных.
деревенские девчонки и старина Лестер.

Он стиснул зубы и продолжал бежать. Волк оглянулся на него,
оскалил свою пасть, полную желтых кинжалов, зарычал. Его синий мех, казалось,
блестел в ярком утреннем солнечном свете.

Дыхание Кесли участилось, когда он поднимался по крутому
холму, который вел к фермерскому дому. Он немного сбавил темп; ему нужно было
сохранить силы для предстоящей битвы.

 Добравшись до вершины холма, он увидел, как Лорен высунул голову из окна второго этажа фермерского дома.

 «Эй, Дейл!»

Кесли указал вперёд. «Волк!» — прорычал он.

 Животное уже приближалось к птичьему двору. Кесли снова ускорил шаг. Он хотел поймать его, когда тот пройдёт мимо двери фермерского дома. Он хотел пригвоздить его там, вонзить нож в его сердце и...

 Внезапно из двери фермерского дома вышла странная фигура. Одним плавным движением фигура приставила руку к бедру, вытащила бластер и выстрелила.
 Волк замер на полпути, словно вкопанный, содрогнулся и упал.  В воздухе стоял тошнотворный запах горящей шерсти.

Кесли почувствовал быструю вспышку горячего гнева. Он посмотрел вниз на
тлеющие останки волка, мрачно прижавшегося к земле, затем на
незнакомца, который улыбался, убирая бластер в кобуру.

"Какого черта ты это сделал?" Горячо потребовал ответа Кесли. "Кто просил
тебя стрелять? Что ты вообще здесь делаешь?"

Он поднял свой нож в диком угрожающем жесте. Незнакомец двигался
ориентировочно в сторону его бедра, и Кесли быстро расслабились. Он
опустил нож, но продолжал с горечью глядя на незнакомца.

"Тысяча извинений, молодой друг". Голос новоприбывшего был глубоким и
звучный и какой-то маслянистый. "Я понятия не имел, что волк был твоим.
Я просто действовал рефлекторно. Я понимаю, что у фермеров принято
убивать волков на месте. Поверь мне, я думал, что помогаю тебе.

Незнакомец был одет в придворную одежду, которая резко контрастировала с
Простым фермерским муслином Кесли. На нём была длинная красная накидка, отороченная жёлтым золотом, короткая жёсткая борода, выкрашенная в красный цвет, и королевская синяя туника. Он был высоким и сильным, с широко расставленными чёрными глазами и тяжёлыми, насупленными бровями, которые сплошной линией тянулись через весь лоб.

— Мне плевать, что ты из суда, — огрызнулся Кесли. — Этот волк был моим. Я загнал его с полей, а какой-то городской ублюдок
выскочил из ниоткуда и испортил мне охоту, когда я...

"_Дейл!_"

Резкий голос принадлежал Лорену Харкеру, фермерскому партнеру Кесли,
ветерану полевых работ, высокому и угловатому, с высушенным солнцем лицом и кожей
загорелой и жесткой. Он появился из дверей фермерского дома и встал рядом с
незнакомцем.

Кесли понял, что сморозил глупость. "Я... сожалею", - сказал он, в его
голосе не было раскаяния. — Просто меня взбесило, что я увидел — чёрт возьми, у тебя было
— не смей этого делать!

 — Я понимаю, — спокойно сказал незнакомец. — Это была ошибка с моей стороны.
 Пожалуйста, примите мои извинения.

 — Принято, — пробормотал Кесли. Затем он подозрительно прищурился. — Послушайте,
что вы вообще за сборщик налогов? Вы первый человек, вышедший из
При дворе герцога Уинслоу никто никогда не говорил ничего, кроме «отдай мне».

«Сборщик налогов? Зачем ты так меня называешь?»

«Зачем ещё ты пришёл на ферму, если не за десятиной?
Не играй в игры», — нетерпеливо сказал Кесли. Он пнул бесполезную
тушу волка в сторону и встал между Лорен и незнакомцем.
— Заходи внутрь и скажи мне, сколько я должен своему сюзерену на этот раз.

 — Ты не понимаешь… — начал было Лорен, но незнакомец положил руку ему на плечо и остановил его. — Позволь мне, — сказал он.

  Он повернулся к Кесли. — Я не сборщик налогов. Я вовсе не из свиты герцога Уинслоу.

 — Что же тогда ты делаешь в сельской местности?

Незнакомец спокойно улыбнулся. — Я приехал сюда, потому что кое-кого ищу. Но что здесь делаешь ты, Дейл Кесли?

Вопрос был подобен хлесткой пощёчине. На мгновение Кесли оцепенел.
Он оставался неподвижным, никак не реагируя. Затем, когда слова проникли в его сознание, на его лице отразилась боль. Его рот приоткрылся.

_Что ты здесь делаешь, Дейл Кесли?_

Слова размылись и эхом отдались в пещере. Кесли почувствовал себя
внезапно обнаженным, поскольку маска самообмана и лицемерия, которая
была установлена им за четыре года в провинции Айова, рухнула внутрь
и упала. Это был единственный вопрос, с которым он боялся столкнуться.

"Ты выглядишь больным", - сказала Лорен. "Что случилось, Дейл?"
Голос пожилого мужчины был приглушенным, сбитым с толку.

"Ничего", - нерешительно ответил Кесли. "Совсем ничего". Но он был не в состоянии
встретить спокойную улыбку незнакомца и, что еще хуже, он понятия не имел почему.

Его мысли вернулись к тому моменту у плуга ранее тем же утром,
когда Айова казалась вселенной, а он заставил жизнь казаться
бесконечно хорошей.

_лис._

Он притворялся, что жизнь на ферме была его естественным состоянием. Он _должен был_ быть за
плугом, здесь, в Айове.

_Ложь._

Но — где _должен был_ быть он?

Он понял, что ведёт себя неразумно. Перед ним
стояло непонимающее, испуганное лицо Лорен. Незнакомец выглядел почти злорадным.
уверенный в себе.

"Что ты имел в виду?" Медленно спросил Кесли. Его голос прозвучал
резко и непривычно для его собственных ушей.

"Ты когда-нибудь бывал в городах?" - спросил незнакомец, игнорируя
Вопрос Кесли.

"Один, может быть, два раза. Мне там не нравится. Я фермер; всегда им был
. Я приехал из Канзасской провинции. Но какого чёрта?..

Незнакомец поднял руку, чтобы заставить его замолчать. В холодных чёрных глазах мелькнуло
весёлое выражение, а тонкие губы изогнулись в улыбке. — Они хорошо поработали, —
сказал незнакомец, словно обращаясь к самому себе. — Ты действительно веришь, что ты
ты фермер, не так ли, Дейл? Был им всю свою жизнь?

И снова слова задели; они глубоко проникли в скрытый резервуар страха,
и снова всплыли на поверхность, оставив Кесли странно встревоженным.
"Да", - упрямо сказал он. "Что ты пытаешься сделать?" Его снова охватил гнев.
он рявкнул: "Предположим, я прикажу тебе убраться с моей фермы?"

Незнакомец рассмеялся. — _Ваша_ ферма? — Его взгляд был испытующим. — Как
вы можете называть это _вашей_ фермой?

Кесли вздрогнула от непонятной боли, которую причинила эта третья атака.
_Чего он добивается? Почему он не может оставить меня в покое?_

_Это моя ферма._

_Я здесь своя._

Он стоял на пороге, покачиваясь на пятках, уставившись mystifiedly
на своего мучителя. Я принадлежу here_, - подумал он яростно, - но без каких-либо
убеждение, это время. Что-то в его голове продолжал настаивать, что это
была ложь, к которой он принадлежал в другом месте.

В блеск городов, вдруг Роза как образ в его сознании.

Ярость вскипела. — Оставь меня в покое! — закричал он и прыгнул вперёд, высоко подняв нож.

"_Нет!_"

Голос незнакомца был почти криком от страха, но он был достаточно хладнокровен, чтобы вытащить пистолет и выстрелить.  Из дула вырвался яркий сноп пламени.
дула бластера, и Кесли ощутил вдруг невыносимую тепло в
руку. Он выронил нож и отшатнулся, тяжело дыша, как
тигр в западне.

"Лучше бы ты этого не делал", - сказал незнакомец.

"Лучше бы ты никогда сюда не приходил", - парировал Кесли. Это было похоже на
кошмарный сон. Он чувствовал себя слепым, он не мог защищаться, не мог даже
понять источник атаки.

Лорен наблюдала за происходящим в полном ужасе, и Кесли заметил
пару девушек с фермы, стоявших неподалеку и тоже наблюдавших.
Незнакомец стоял, скрестив руки на груди.

«Давай зайдем внутрь, — предложил он. — Там нам будет удобнее разговаривать».

Кесли стоял как вкопанный, не в силах ни думать, ни двигаться. «Это моя
ферма, — сказал он вслух через мгновение. — Разве нет?» Это было почти
хныканье.

 Резкость на лице незнакомца внезапно исчезла. Кесли
непонимающе наблюдал, как тают резкие линии, острые скулы исчезают
больше не казались такими строгими. "Все дело в глазах", - с любопытством подумал он. Они
контролировали выражение лица. И теперь холодные глаза, казалось,
излучали тепло.

"Конечно, это ваша ферма", - сказал незнакомец. Он сжал руку Кесли.
— Они действительно хорошо поработали над тобой, не так ли?

 — Они?

 — Неважно. Я не хочу причинять тебе ещё больше боли, чем уже причинил.
 Давай зайдем внутрь, и мы поговорим об этом там.

 * * * * *

Слухи каким-то образом быстро распространились по ферме, и через несколько минут
гостиная в фермерском доме была полна любопытных людей. Кесли
огляделся. Он увидел Лорена и беззубого старика Лестера, который когда-то
владел фермой, а потом продал её Лорену и Кесли. Там были три дочери Лестера,
крепкие загорелые девушки, которые выполняли женскую работу на ферме.
ферма. Там был Тим, недалёкий наёмный работник.

И там был незнакомец в красном плаще с золотой каймой.

Незнакомец перевёл взгляд с одного лица на другое, затем на Кесли. «Мы можем поговорить наедине?» «Вы слышали, что он сказал, — рявкнул Кесли остальным. — Занимайтесь своими
делами».

"Ты уверена, что хочешь, чтобы мы оставили тебя в покое?" Спросила Лорен. "Ты выглядела
минуту назад там, снаружи, довольно шаткой, и..."

"Не серди меня, Лорен!"

Пожилой мужчина пожал плечами. "Ты босс, Дейл. Давай, Тим, давай
оставить их в покое".

«У него довольно милая городская одежда», — хихикнул старый Лестер.

Тина, старшая дочь Лестера, презрительно толкнула его локтем. - Пошли.
двигаемся, Лестер. _men_ хотят поговорить. - Она с ухмылкой показала, что
не одобряет приказ об исключении.

Когда остальные ушли, Кесли повернулся к незнакомцу. - Мы одни.
А теперь скажи мне, кто ты такой и чего тебе от меня нужно.

Незнакомец на мгновение подергал себя за жесткую рыжую бороду. "Я Драйл ван
Ален. Это тебя просветило?"

"Вовсе нет. Откуда ты?"

"Герцогства Антарктиде", - сказал Ван Ален.

 * * * * *

Второй раз через полчаса, Кесли сделал двойное взятие. В
слова медленно доходили до него, проникали в сознание - и затем взорвались
ошеломляющим блеском.

"_Антарктика!_"

"Чему сюрприз?" мягко спросил ван Ален. "Знаешь, в
Антарктиде тоже есть люди. Можно подумать, что я сказал о Марсе или каком-то другом
невозможном месте".

— Если это шутка, ван Ален, я скормлю тебя свиньям вместе с завтрашним помоем.

 — Это не шутка. Я состою при дворе герцога Антарктического.

 — Значит, у них тоже есть герцог, — сказал Кесли. Он улыбнулся. «Я никогда не думал,
что у них будет такой же, как у нас. И я подозреваю, что у Двенадцати Герцогов его нет
даже знаю это. Но это безумие! Если ты из Антарктиды, то что
тебе от меня нужно?

"Всему свое время", - спокойно сказал ван Ален. "Первое: двенадцать герцогов
прекрасно осведомлены о существовании своего антарктического собрата. Он,
как и они, бессмертен. В отличие от них, он не заинтересован в борьбе
за власть ".

"Почему Антарктида отрезает себя от остального мира?"

"Это вопрос выбора", - сказал ван Ален. - Нашему герцогу наплевать на
общество своих двенадцати коллег, равно как и на общество их подданных. Но
ты сбиваешь меня с толку своими вопросами. Ты не позволяешь мне
объясни, зачем я пришёл к тебе.

«Тогда продолжай». Кесли откинулся на спинку стула, пытаясь скрыть своё напряжение.

В этом не было никакого смысла. Двенадцать герцогов правили миром четыреста лет, и за это время не было никаких контактов между людьми из Двенадцати
империй и жителями Антарктиды. Этот континент всегда был окружён барьером. Антарктида была такой же неприступной, как замороженный Плутон или одна из звёзд.

 И теперь барьер опустился достаточно низко, чтобы позволить Дрилу ван Алену
попасть в мир Двенадцати Герцогов. Ван Ален добрался до
Америка, земля дюка Уинслоу - просто чтобы увидеть Дейла Кесли? Это было
невозможно.

Ван Ален пристально посмотрел на Кесли. "Вы прожили в провинции Айова четыре
года - это верно?"

Кесли кивнул.

"А до этого где?"

"В провинции Канзас. Я там тоже был фермером".

Одна из густых бровей ван Алена скептически изогнулась. - О? Как долго
Тогда вы прожили в провинции Канзас?

- Всю свою жизнь. Я там родился. Я прожил там двадцать один год. Я приехал
сюда четыре года назад.

Ван Ален усмехнулся. "Ты цепляешься за эту историю, как за соломинку
— Он наклонился вперёд, его голос стал ниже. — Может, ты попытаешься объяснить мне, почему ты покинул Канзас-Прованс и приехал сюда?

 — Ну, я…

 Кесли замолчал. На щеке у него запульсировала жилка, и он в замешательстве посмотрел на свои тяжёлые рабочие ботинки. У него не было ответа. Он не знал.

И снова его охватило то же недомогание, которое охватило его снаружи.
Он глубоко вздохнул, но ничего не сказал.

- Ты не знаешь, почему уехал из Канзаса? мягко спросил ван Ален. "Думай,
Дейл. Постарайся вспомнить".

Кесли сжал кулаки, пытаясь сдержать крик ярости и
разочарование и страх. Наконец он сказал: «Я не знаю. Я не помню.
 Вот и всё — я не помню». Его голос был ледяным и спокойным.

"Очень хорошо. Ты не помнишь." Ван Ален снова потянул себя за бороду, как будто
хотел показать, что он одержал решающую победу. «Следующий вопрос: опишите в подробностях свою жизнь в Канзасе. Как выглядела ваша ферма, как выглядела ваша мать, какого роста был ваш отец — такие вот мелочи. А?»

Вопросы обрушились на Кесли, как неудержимый поток; казалось, они выбивали у него почву из-под ног и оставляли его барахтаться
беспомощно и бессильно пытаясь обрести равновесие.

«Моя мать? Мой отец? Я...»

Он снова остановился. Комната расплывалась перед глазами; только улыбающееся дьявольское лицо антарктиканца, казалось, застыло на месте, а все остальное кружилось.
Кесли вскочил со стула и в два прыжка пересек комнату.

- Черт бы тебя побрал, я не помню! _ Я не помню!_

Он грубо схватил ван Алена за шиворот плаща и рывком поставил его
на ноги.

- Отпусти меня, Дейл.

Этой резкой команде было почти невозможно не подчиниться, но Кесли,
истерически дрожа, продолжал крепко держать. Он схватился за
Антарктиканец схватил Кесли за горло, горя желанием задушить этого мучителя,
прежде чем тот успеет задать ещё вопросы.

 Его руки коснулись кожи на горле Антарктиканца, и тогда ван Ален
хладнокровно разжал пальцы Кесли.  Он сделал это легко, просто схватив
его за запястья своими длинными пальцами и подняв.

 Кесли сопротивлялся, но безуспешно.  Антарктиканец был невероятно силён. Кесли извивался в его хватке, но не мог вырваться. Медленно,
без видимых усилий ван Ален заставил его опуститься на колени и отпустил.

Кесли не делал попыток подняться. Он был избит - физически и морально.
Ван Ален наклонился, поднял его и усадил на диван. Достав
ароматизированный носовой платок, он вытер пот сначала со лба Кесли,
а затем со своего.

"Это было неприятно," заметил ван Ален.

 Кесли остался сидеть на диване, сгорбившись. "Тебе не следовало пытаться напасть на меня, Дейл. — Я здесь, чтобы помочь тебе.

 — Как? — бесцветным голосом спросила Кесли.

 — Я здесь, чтобы показать тебе дорогу домой.

 — Мой дом в Канзасе. — Упрямо.

 — Твой дом в Антарктиде, Дейл. Ты можешь признаться в этом себе прямо сейчас.

Как ни странно, эти слова мало подействовали на Кесли. Он уже был
потрясенный до предела.

В течение четырех лет он убеждал себя, что приехал сюда
из провинции Канзас. Он продолжал думать так все это время.
подсознательно осознавая, что для этой веры не было никаких рациональных оснований,
что у него вообще не было воспоминаний о своей прошлой жизни.

Провинция Канзас казалась ему такой же вероятной родиной, как и любая другая, и он
ухватился за эту идею. С каждым годом это казалось ему всё более и более правдоподобным — до тех пор, пока не появился ван Ален.

Теперь он был готов поверить во что угодно.  Преграды пали.

"Антарктида?" — повторил он.

Ван Ален кивнул. "Вы были объектом самой интенсивной
охоты на человека в истории человечества". Это, казалось, позабавило его; он
остановился, усмехнулся. - История, безусловно, насчитывает целых
четыреста лет - но, тем не менее, это история. Дейл, мы искали тебя в
каждой из Двенадцати Империй. Наконец-то вы были здесь.
вас нашли здесь, в провинции Айова. — Поиски завершены; они длились четыре года.

 — Я рад за тебя, — сказал Кесли. — Должно быть, ты доволен, что нашёл меня.
Его голос был сдержанным, деловым. — Значит, поиски завершены?

— Частично, — сказал ван Ален. — Теперь у нас есть сокровище, не хватает только ключа от шкатулки. Дэйвин Певец, слепой. Поиски продолжаются.

Кесли нетерпеливо нахмурился. — Что, чёрт возьми, всё это значит, ван Ален?

Ван Ален тепло улыбнулся. — Прости, Дейл. Я ничего не могу тебе сказать,
по крайней мере, пока не будет найден Дэвин. Но это не может занять много времени, теперь, когда
мы нашли тебя.

- Кто такой этот Дэвин?

"Поэт", - сказал ван Ален. "А также удивительно опытный гипнотизер.
Мы скоро найдем его, и тогда поиски действительно будут закончены". The
Антарктик, казалось, смотрел сквозь Кесли, как будто видел
свою далёкую родину. Его взгляд снова стал холодным;
лицо окаменело.

"А что, если я скажу вам, что вы сумасшедший?" — спросил Кесли.

"А что, если вы так и сделаете?" — оживлённо сказал ван Ален. "У вас есть на это полное право. Не хочешь присоединиться ко мне в этом безумии?

— А?

— Ты поедешь со мной в Антарктиду?

— Я не настолько сумасшедший, — сказал Кесли. Он рассмеялся. — Ты хочешь, чтобы я бросил всё — ферму, всю свою жизнь — и поехал с тобой в — в
_Антарктиду_?

— Это не твоя жизнь, — сказал ван Ален. — Это Антарктида. Ты поедешь?

Кесли презрительно рассмеялся, но ничего не ответил.

Раздался стук в дверь.

"Давай, — грубо сказал он. — Входи.

Тина вошла и вызывающе посмотрела на них обоих. Она была высокой,
рыжеволосой девушкой лет тридцати, широкоплечей и грудастой,
а в её глазах горел огонь, который, должно быть, когда-то принадлежал старому
Лестеру. Они с Кесли жили в одной комнате уже полгода.

"Всё ещё разговариваешь?" — спросила Тина.

"Хочешь чего-нибудь особенного?" — огрызнулась Кесли.

— Просто хотел сказать, что обед остывает, вот и всё. И ты оставил свой плуг на поле. Эта твоя сумасшедшая лошадь, похоже, спит на ходу.

Кесли нахмурился. — Скажи Тиму, чтобы он спустился туда и закончил борозду, хорошо? Я буду обедать через пару минут.

Тина с любопытством посмотрела на ван Алена и спросила: "С кем или без?"
"Я ухожу через несколько минут", - сказал ей ван Ален. - "С кем или без компании?"

"Я ухожу через несколько минут". "Тебе не нужно"
"Мне ничего не нужно готовить".

"Жаль это слышать", - едко сказала Тина. "Мы с нетерпением ждали возможности
покормить тебя". Она повернулась и выбежала.

— Кто это? — спросил ван Ален.

 — Дочь Лестера — Лестер — старик. Её зовут Тина. Она живёт со мной.

 Ван Ален заметно напрягся. С тревогой наклонившись вперёд, он
спросил: «У тебя ведь ещё нет детей, да?»

 «Ты шутишь?» Все, что мне нужно. Вещи достаточно сложно
вот без..."

Ван Ален резко вырос. "Я вижу. Ну, я ухожу,
Дейл". Он плотнее запахнул плащ на плечах и прошел
через гостиную. "Это будет долгое и трудное путешествие к полюсу"
"Я должен начать немедленно".

Он протянул руку к двери. Кесли наблюдал, как он её открывает.

"Погоди, ван Ален. Не уходи."

"Почему?"

Кесли покачал головой, не отвечая. Ван Ален посмотрел на него,
пожал плечами и во второй раз повернулся, чтобы уйти.

Сам не понимая, зачем он это делает, Кесли сложил руки чашечкой. "Тина!_"

Девушка появилась снова и вопросительно посмотрела на него.

"Иди наверх и собери мои вещи", - приказал ей Кесли. "Я ухожу".

"Ухожу?"

"Сию минуту", - сказал он. "Я ухожу с ним". Он указал
прямо на ван Алена.




 II


Городской шум - головокружительный хаос мегаполиса. Кесли и ван Ален
осадили своих лошадей у ворот города Галвестон, столицы
провинции Техас и главного бастиона герцога Уинслоу в Северной Америке.

Казалось, Кесли, что они были на лошадях в течение нескольких месяцев. На самом деле,
это было всего несколько недель в дальний путь, через
сельскохозяйственные угодья, через Техас до залива.

Теперь они двигались медленным галопом, выстроившись в ряд,
который исчезал за тяжёлыми медными воротами, окружавшими обнесённый стеной двор.
Город. Галвестон был полуостровом, окружённым сушей и открытым
морю.

Люди в зелёно-золотой форме стражи герцога Уинслоу ехали
вдоль линии, сдерживая напирающую толпу.

"Лучше приготовьте свои монеты," — пробормотал ван Ален, когда они подъехали к
воротам.

"Монеты?"

— Это платный город. За вход в ворота — доллар с человека.

Кесли поморщился и достал из кармана золотой доллар. Он почти с тоской посмотрел на крошечную, потертую монету. — Добрый герцог заботится о том, чтобы его подданные не переплачивали, — сказал он.
— заметил он. — Люди герцога с радостью избавят нас от этого.

Они проехали мимо ворот. Сонный смотритель заставы сидел, бесстрастно наблюдая, как каждый приезжий кладёт свой доллар в кассу.

 Проезжая мимо будки, Кесли небрежно бросил монету. Она звякнула о несколько других монет, закрутилась и отскочила, откатившись на несколько метров. Кесли виновато пожал плечами и пошёл дальше.

"Эй, ты!" — голос охранника был громким и резким. "Спускайся сюда и..."

Голос сборщика пошлины затих. Кесли огляделся и увидел
ван Ален опустился на колени в хорошо утоптанную грязь, роясь в ней.
В поисках монеты. Дворянин, казалось, не испытывал угрызений совести из-за того, что
ползал перед сборщиком пошлины.

- Пожалуйста, сэр. - Ван Ален подобострастно опустил доллар Кесли
в ящик для сбора пошлины, добавил один из своих и протянул третью монету контролеру.
сборщику пошлины.

— Мальчик болен, — пробормотал ван Ален, многозначительно жестикулируя. — Он не понимает, что делает.

Сборщик пошлины коротко кивнул и положил доллар в карман. — Пошевеливайтесь,
вы оба, — рявкнул он.

 Кесли, который отошёл на несколько шагов, остановился, чтобы пропустить ван Алена.
догони его.

"Это хороший способ обеспечить себе короткую жизнь", - сказал антарктидец.
"Сборщики пошлин известны своим быстрым срабатыванием. Не заставляй
нет нужды навлекать на себя беду, мальчик".

- Извини, - сказал Кесли. "Это взбесило меня, чтобы увидеть, как он сидит там такой самодовольный и
забрали наши деньги. На самом деле я не хотел бросать монету на землю.

Ван Ален печально покачал головой. — Это вывело тебя из себя, — повторил он насмешливым
голосом. — До сих пор тебе везло — каждый раз, когда ты выходил из себя,
ты выживал. Но лучше научись сдерживаться. Эти люди — твои
Начальство, нравится тебе это или нет, и если герцог хочет, чтобы ты заплатил доллар за въезд в его город, ты платишь свой доллар или уходишь.

 «Начальство, чёрт возьми! У них нет права...»

 «Ты просто грязь, Кесли», — внезапно и резко сказал антарктиканец. Как ни странно, эти слова не разозлили Кесли. «Запомни этот урок. Кем бы ты себя ни считал, это не отменяет того факта, что ты не более чем грязь.

Кесли тяжело сглотнул, но ничего не сказал. Ван Ален был прав, вынужден был он признать. Двенадцать герцогов правили безраздельно, а под ними были
сложная и чётко очерченная иерархия, в которой Кесли, как фермер,
находился почти в самом низу. У него не было причин злиться на сборщиков пошлин.

Но всё же...

Он покачал головой. Он мог принять умом тот факт, что он ничтожество, но не мог в это _поверить_. И никогда не сможет. Он так и не научился лгать самому себе.

— Что там по расписанию в Галвестоне? — спросил Кесли, когда они въехали в город. Они оказались на широкой, многолюдной улице. В большинстве районов Северной Америки
использование механических транспортных средств было запрещено, но
там было множество повозок, запряженных лошадьми - большинство из них были запряжены
разномастными мутантами того или иного вида, но несколько запряжены настоящими
лошадьми Старого вида.

"Мы останемся здесь на ночь" Ван Ален сказал. "Завтра мы забираем
Южную Америку. Оттуда он прямиком в Антарктиду".

"А потом?" - Подтолкнул Кесли.

«А потом ты окажешься в Антарктиде».

Это была вся информация, которую ван Ален когда-либо давал. Время от
времени во время поездки из Айовы Кесли ловил себя на мысли, почему
он вырвал с корнем и бросил ван Алена.

Вероятно, это было сочетание нескольких факторов. Любопытство, конечно.
 Антарктида была величайшей мировой загадкой, державшейся в стороне от дел Двенадцати Империй. А ещё было смутное беспокойство, которое он испытывал во время своего пребывания в Айове, осознание того, что он принадлежит чему-то другому. И был ещё третий фактор — своего рода случайность, навязчивое, но, казалось бы, немотивированное действие, природу которого он не понимал. Он согласился прийти — вот и всё. _Почему_ никогда не приходило ему в голову.

 
Его вели за собой. Что ж, он последует за ними и подождёт, пока нити
распутаются.

Прямо сейчас он был в городе, предположительно, в третий раз в своей жизни.
 Он знал биографические данные наизусть: три года назад он ездил на рынок в Де-Мойн за лошадью, а год назад отправился в Сент-Луис продавать зерно. Оба раза его отталкивали размеры и нищета города. Сейчас он испытывал те же чувства.

Но, как и в двух предыдущих случаях, у него возникло ощущение,
что город, а не ферма, был его естественной средой обитания.

 Улица перед ними казалась знакомой, хотя он знал, что никогда не бывал здесь.
я уже бывал в Галвестоне. Он простирался далеко за пределы видимости, окаймленный
с обеих сторон низкими квадратными старыми домами и ярко раскрашенными магазинами.
Лоточники пронзительно кричали на проезжей части, продавая фрукты и
овощи, а кое-где и сувениры какой-нибудь миловидной девицы.

Ван Ален указал на покосившееся здание справа от них и сказал:
"Там отель. Давай снимем комнату на ночь.

- Достаточно хорошо, - согласился Кесли.

Владельцем отеля был невысокий мужчина лет пятидесяти с небольшим,
круглолицый и преуспевающий на вид, с маслянистой щетиной, затемняющей лицо
. Его лысая голова блестела; ее недавно натерли воском.

— Приветствую, друзья. Ищете ночлег?

— Да, — ответил ван Ален. — Мы с другом устали и не прочь немного отдохнуть.

Хозяин гостиницы усмехнулся. — Один номер?

— Подходит, — сказал ван Ален.

 Он приподнял густую бровь. — Вам, ребята, нужна двуспальная кровать?

— Что, чёрт возьми, вы имеете в виду?.. — горячо начал Кесли, но ван Ален перебил его и спокойным голосом сказал:
— Нам подойдут две односпальные кровати, если они у вас есть.

— Конечно, — ответил хозяин. — Прошу прощения. — Он потянулся за спину
и пошарил на доске, увешанной ключами, весело бормоча что-то себе под нос.
Наконец он выбрал подходящий номер и снял ключи с крючка.

"Три пятьдесят," — сказал он.

Ван Ален положил на стол четыре однодолларовые монеты лицевой стороной вверх.
Портье посмотрел на монеты, ухмыльнулся и сгреб их, положив на их место монету в пятьдесят центов. Ван Ален не обратил на это внимания, и через мгновение портье сгреб и ее тоже.

— Проходите, пожалуйста, сюда.

Он показал им комнату на третьем этаже, самом верхнем. Это была квадратная комната с зелёными стенами и единственной люминесцентной лампой на потолке. Кесли смутно надеялся, что в комнате будет
люминесценция от пола до потолка, как у некоторых старейших городских отелей.
считалось, что она есть, но не тут-то было. Этот был построен после
Взрыва; никакой вычурной отделки.

Там были две кровати, обе без спредов. Часть листа, что
была видна на самом верху было серым и потрепанным, хотя, видимо, чисто. А
решетчатый экран стояли сложенные между кроватями.

— Уютно, не так ли? — спросил хозяин. Казалось, он источал мерзость.
"Это один из наших лучших номеров на двоих."

— Рад это слышать, — сказал ван Ален. — Мы долго путешествовали. Мы устали.

"Вы здесь хорошо отдохнете", - сказал отельер и попятился к двери.

"Жирный клиент", - прокомментировал Кесли, когда он ушел.

"Не больше, чем обычно", - сказал ван Ален. "Похоже, они из одной породы. Хотя у него
добрые намерения". Антарктидец сбросил плащ и
повесил его на стул. Он небрежно развернул ширму, разделив комнату пополам.

"В целях экономии нам выделили одноместный номер, — объяснил он. — Но уединение — это тоже хорошо."

Кесли пожал плечами. Он не собирался нарушать какие-либо личные правила ван Алена. Подойдя к своей кровати, он откинул простыню.
скинул одежду и забрался внутрь.

Он обнаружил, что спать ему не хочется. Некоторое время беспокойно ворочаясь с боку на бок.
Он перевернулся на спину и сел. - Ван Ален?

"В чем дело, Кесли?"

"Насколько велик Галвестон?"

"Около ста тысяч человек", - сказал ван Ален. — Это очень большой город.

 — О. — После паузы: — Держу пари, Нью-Йорк был намного больше, не так ли?

 — В былые времена города были больше. Слишком большие. Жить в них сводило людей с ума. Вот почему города были разрушены. Ваши герцоги позаботились о том, чтобы этого больше не повторилось, построив вокруг городов стены.
— Города. Галвестон никогда не станет больше, чем сейчас.

 — В Антарктиде тоже так?

 — Ты узнаешь об Антарктиде, когда приедешь туда. Иди спать — или, по крайней мере, дай мне поспать.

 Ван Ален говорил раздражённо. Антарктидец был странным, подумал Кесли, лёжа без сна в тишине. Ван Ален был ловким манипулятором,
спокойным и уверенным в себе, но в его броне были странные бреши. Иногда он выходил из себя, терял самообладание — нечасто, но иногда. И
было много вопросов, на которые он не отвечал, а другие, казалось, беспокоили его больше, чем следовало бы.

Он и вёл себя странно — казалось, что он делает что-то почти без
мотивации, хотя Кесли чувствовал, что за этими, казалось бы, бессмысленными поступками
стояли глубокие расчёты. Такие вещи, как выбор первого попавшегося отеля или
оставление владельцу ненужных полдоллара чаевых. Они резко выделялись на фоне
реальности. Это были ненужные действия — или нет?

 Кесли не знал. И в тот момент Кесли решил не пытаться
это выяснить. Он снимет с себя всякую ответственность, пусть будет что будет.
 Это был единственный способ избавиться от ужаса перед вопросами, на которые нет ответов.
Вдали от дома, вдали от фермы он просто не был готов действовать самостоятельно — _пока что_. Он решил не высовываться, не задавать вопросов и не искать ответов.

 * * * * *

 На следующее утро они рано покинули Галвестон на «Сноудене», скрипучем старом грузовом пароходе второго класса, на борту которого находились восемь других пассажиров и небольшое стадо коров, направлявшихся на Кубу. Ван Ален обо всём позаботился; Кесли, понятия не имевший, как это делается, ничего не предпринял.

Корабль пришвартовался в Гаване, выгрузил скот и отправился дальше
Неуверенно на юг. Из Гаваны в Мериду на Юкатане; из Мериды в
Панаму. Обугленные обломки старого канала были едва различимы, когда они проплывали мимо перешейка.

 Огибая восточное побережье Южной Америки, «Сноуден» вошел в порт Баия-Бланка в провинции Аргентина, и здесь ван Ален и
Кесли сошли на берег.

— «Это самый юг, куда может дойти корабль», — сказал ван Ален, пока буксир тянул их к унылой гавани. — «Остальная часть пути — по суше».

 — «В Антарктиду? Как?»

 Ван Ален улыбнулся. — «По суше через Аргентину, во всяком случае, и вниз
в Патагонии. Там будет транспорт ждет нас там".

Пятнадцать минут спустя они сидели в ожидании на таможне пролить их
лошадей. К ним подошел скучающего вида невысокий таможенник в синих шортах и золотистом
парчовом пиджаке, сжимая в руке планшет и огрызок
карандаша.

- Откуда вы? - спросил я. В его голосе слышался сильный акцент, но его можно было понять.

"Северная Америка", - сказал ван Ален. «Мы вассалы его светлости герцога
Уинслоу».

Таможенник что-то записал в свой планшет. «Теперь вы на землях Его Высочества дона Мигеля, суверенного правителя и герцога Южной
и Центральная Америка. Вход на земли Его Высочества для вас стоит десять
долларов по американскому курсу. У вас есть?

Kэсли нахмурился, но без вопросов предъявил плату. Ван Ален передал
деньги тоже. Таможенник холодно улыбнулся и кивнул.

"Очень хорошо. Вы можете входить. Досмотра ваших
вещей не будет.

- Доверчивый парень, не так ли? - Спросил Кесли, когда они седлали своих
животных. - Никакого таможенного досмотра.

«Они здесь очень доверчивые, особенно когда ты даёшь им на десять долларов больше. Герцогство дона Мигеля не славится высокими этическими стандартами, Кесли. Все невероятно преданы герцогу, но при этом остаются верны самим себе. Понимаешь?»

— Знаете, вы потратили на взятки в этой поездке больше денег, чем я когда-либо видел в своей жизни, — сказал Кесли.

 — Хорошо смазанная дорога — залог гладкого путешествия, — нараспев произнёс ван Ален.
 — Ещё один важный урок для вас.

 Кесли улыбнулся и пришпорил лошадь. Дорога, ведущая из Баия-Бланки, была
длинной и извилистой; с этой возвышенности провинция Аргентина
казалась бескрайней. Воздух был холодным и чистым на этом континенте,
где зима наступала в июле. Кесли позволил равномерному ритму скачущей лошади
убаюкать его, и он ехал бесстрастно,
прислушиваясь к повторяющемуся _цоканью-цоканью_ подкованных копыт лошади ван Алена, принадлежавшей к старому виду, и менее отчетливому, глуховатому стуку трехпалых копыт его собственного мутанта, ступающего по дороге. Эти звуки словно гипнотизировали его. Во всяком случае, они не давали ему слишком серьезно задумываться о неизвестном пункте назначения, который ждал их впереди.

  Путешествие продолжалось. К вечеру следующего дня они оставили город далеко позади и въехали в самое сердце широкой, казалось бы, бесконечной зелёной равнины, густо поросшей жёсткой, спутанной травой и
усеянная невысокими деревьями с толстыми стволами. Разговор между двумя мужчинами
давно превратился в обмен короткими репликами.

Но монотонность путешествия длилась недолго. Около полуночи из-за небольшого холма на равнине
появились восемь человек верхом на низкорослых пони-мутантах. Они направлялись прямо к ван Алену и Кесли.

 Кесли увидел их первым. Он толкнул ван Алена.

— Бандиты, — тут же сказал Антарктик. — Давайте разделимся. Ты иди на
восток, а я — в другую сторону.

 — А как мы снова встретимся?

 — Я найду тебя потом. Иди!

Кесли вонзил шпоры, и лошадь рванулась вперед. Бандиты
налетели на них, когда двое мужчин разъехались в противоположных направлениях. И, к
ужасу Кесли, он увидел, что группа бандитов разделилась надвое.

Ван Ален мгновенно развернулся и сделал знак Кесли сделать то же самое.
то же самое. Если бандиты были обнаружены маневр и были снести
чтобы их перехватить, там не было ничего, полученный путем деления. У них было больше шансов, если они будут держаться
вместе.

Тогда они вместе направились по боковой тропинке к густой роще.
Рука Кесли соскользнула с поводьев, чтобы нащупать успокаивающую рукоять
его нож на поясе. Он взглянул на Ван Ален, и увидел, что
Бластер антарктическая горели тускло, готовый к использованию в руке мужчины.

Восемь бандитов выстроились плотной фалангой лицом к роще. Они
были смуглыми, темнокожими мужчинами с густыми усами.

- Слезай с коня, - прошептал ван Ален.

Кесли соскользнул на землю и начал привязывать мутанта к
низко свисающей ветке.

"Нет", - резко сказал антарктидец. "Пусть животные разгуливают на свободе. Их
шум собьет бандитов с толку.

"Правильно".

Он ослабил хватку на поводьях и ласково похлопал животное.
Сгорбленный мутант начал неторопливо удаляться в глубь рощи,
по пути спотыкаясь об упавшие ветки. Лошадь Ван Алена понеслась
в другом направлении. Кесли внезапно ухмыльнулся; вид его
неуклюжей старой лошади, убегающей в темноту, был совершенно нелепым.

Затем Кесли оглянулся на ван Алена. Антарктическая стоял на коленях в
мягкий mossbank, направляя на него бластер.

Он нажал на спусковой крючок. Блеснул яркий луч света.
Лошадь ведущего бандита заржала и в изумлении посмотрела на
заднюю ногу, которой там больше не было, а затем рухнула, выронив
всадник.

Ван Ален выстрелил снова, и вторая лошадь упала. После этого бандиты
разбежались. Двое пеших упали на землю, остальные шестеро ускакали за
рощу.

Слева раздался громкий выстрел, за которым последовало мучительное
ржание. Кесли напрягся. «Они подстрелили мою лошадь», — подумал он. По какой-то
причине на глаза ему навернулись горячие слёзы ярости. Неприглядный на вид мутант-лошадь был хорошим другом в течение четырёх лет. Кесли чувствовал, что его последняя связь с провинцией Айова только что оборвалась.

 Он выхватил нож. Бледный лунный свет мерцал на полированном лезвии.
лезвие. Ван Ален похлопал Кесли по руке и предостерегающе покачал головой.
Кесли увидел, как антарктик нацелил бластер.

Еще один луч света. Запах паленых листьев, резкий и едкий, а затем запах паленой человеческой плоти. Глухой стон.

"Вот и все," пробормотал ван Ален. «Осталось семеро».

Позади них зашуршали ветки. Кесли развернулся и поднял нож, но
это был всего лишь конь ван Алена, возвращавшийся к своему хозяину. По
жесту ван Алена Кесли шлёпнул коня по крупу и снова отпустил его на
волю.
 Над головой хрипло каркали птицы, возмущаясь происходящим внизу.

Бластер выстрелил снова, и во внезапном свете Кесли увидел
фигуру в тени за пределами зарослей.

Кесли покрылся испариной. На свободе все еще оставались шестеро бандитов
там, и в конце концов в бластере ван Алена закончатся заряды.

Еще одна пуля просвистела над лесом и вонзилась в дерево
над головой.

"Они засекли источник луча", - сказал ван Ален. "Давайте начнем".
"Двигаемся".

"Куда?"

"Куда угодно. Мы должны сбить их с толку. У меня осталось всего два заряда.

Позади них снова послышался шелест веток. _ Лошадь Ван Алена
«Снова», — подумал Кесли, но на этот раз он ошибся. Бандиты были уже
на них.

Все шестеро разом — самоубийственная атака на человека с бластером.
Они ворвались в рощу, окружили Кесли и ван
Алена, прыгали, царапались и били.

Бластер ван Алена выстрелил один раз, и остролицый бандит получил заряд в живот. Он упал на антарктиканца, который отчаянно пытался выбраться из-под трупа. Ему это удалось, но не раньше, чем другой бандит схватил его за руку с бластером.
Внезапно над головой сверкнула яркая вспышка, и птицы дико закричали.
Раздражённо выругавшись из-за того, что потратил последний заряд, ван Ален вырвался из рук мужчины и отбросил бесполезный бластер.

Тем временем Кесли был занят. С его ножа капала кровь; он вонзил его в руку одного мужчины, а затем полоснул снизу вверх. Другой схватил его за запястье, когда он замахнулся для второго удара.

Кесли поморщился и нащупал глаза другого мужчины. В темноте рощи даже луна не помогала
разглядеть что-либо; было невозможно увидеть больше чем на метр, и Кесли
сражался с полуразличимыми фигурами, а не с
чем мужчины.

Бандит резко дернулся вверх. Кесли пронзила острая боль.
руку. Онемев, он выпустил нож из рук. Тот исчез
под ногами.

"Дейл?" Полурычание донеслось откуда-то слева от ван Алена. "
Бластер разрядился".

— И я потерял свой нож!

— Постарайся освободиться. Если мы сможем проскользнуть мимо них и выбраться из рощи, мы
схватим их лошадей и…

— Мы тоже говорим по-английски, _norteamericano_, — внезапно раздался насмешливый голос.
"Ваша стратегия не является секретом."

Кесли развернулся и ударил кулаком кого-то в живот. Он почувствовал, как его схватили за руки.
Он нащупал свои руки и высвободился. Он отступил назад,
нанося удар своим тяжёлым ботинком.

 Его нога ударила, но в этот момент кто-то ударил его сзади и
выбил из равновесия. Он поскользнулся, перекатился и попытался подняться. Трое мужчин в мгновение ока
набросились на него и скрутили.

Он услышал щелчок предохранителя пистолета и тихий голос, который сказал:
— Не двигайся, или мы прострелим тебе голову.

Кесли мгновенно напрягся. — Я не двигаюсь, — сказал он. Он не видел смысла сопротивляться, когда на него навалились трое мужчин, а пистолет был направлен ему в голову.

На небольшом расстоянии все еще были слышны звуки борьбы. "Хорошо"
для ван Алена", - подумал Кесли.

Внезапно сверкнул нож. Какой-то мужчина взвыл: "Рикардо, ты меня порезал!"
Сердито, по-испански.

_испанский? Где я выучил испанский?_ Кесли задумался.

Он услышал ироничный смешок ван Алена. — Как у тебя дела, Кесли?

 — Меня поймали. Они насели на меня.

 Пауза. Затем: «Очень жаль, Дейл». Глубокий голос Ван Алена звучал отстранённо и обеспокоенно. «Мне придётся...»

 Его голос резко оборвался. После минутного молчания Кесли услышала
шаги быстро удалялись по лесу. Ван Ален убегал
прочь? _ Почему?_

Один из бандитов выстрелил. Лес на мгновение озарился
вспышкой пороха, и Кесли показалось, что он услышал что-то похожее на хрюканье
от боли, за которой последовал неистовый треск в подлеске.

"Я поймал его", - произнес чей-то голос.

"Что с другим?"

— Он у нас здесь.

— _Muy bien!_ Дон Мигель будет рад его видеть.

Кесли подняли на ноги. Он смутно видел пятерых мужчин, охранявших его,
и шестого, который сидел в нескольких футах от него, прижав руку к свежей
ножевой ране на плече.

Бандиты ловко связали ему руки.

"У меня есть охранная грамота от герцога Мигеля," — запротестовал Кесли, когда они выволакивали его из рощи.

Один из бандитов презрительно фыркнул. "Охранная грамота? Ха! Дон Мигель не выдает охранных грамот!"

"Но..."

Теперь они были на открытом месте. Не было никаких признаков ван Алена или лошади ван Алена
.

Шесть маленьких пони бандитов паслись широким кругом; неподалеку
на краю рощицы лежали две лошади, которых привел ван Ален с бластером
внизу, в нескольких футах от нас, лежали распростертые, почерневшие тела
двух мертвых бандитов.

Ночь была тихой. Даже птицы перестали щебетать.
Кесли напряженно позволил привязать себя к луке седла.

"Куда вы меня везете?" — спросил он.

Главарь бандитов усмехнулся, показав ряд сверкающих зубов.
"В Буэнос-Айрес. Столицу герцога Мигеля, не так ли? «Мигель собирает
_norteamericanos_ на этой неделе!»




 III


 Буэнос-Айрес был не только главным городом провинции Аргентина, но и
столицей герцогства — первым таким городом, в который, как помнил Кесли, он въехал.

 Он знал названия других городов: Чикаго, Тунис, Йоханнесбург,
Стокгольм, Канберра, Страсбург, Киев, Ханкоу, Калькутта, Манила,
Леопольдвиль. Это были странные и чуждые ему названия; для него они были абстрактными
символами герцогской власти, а не конкретными географическими объектами.

 Было легко понять, что это обитель Мигеля. Стены города
были ощетинившиеся темнокожими стрелками в синих шортах и золотой парче,
ревностно охранявшими город своего Бессмертного от вооружённого нападения. Стоя
за городскими стенами, Кесли видел возвышающийся над кварталами
низких грязных зданий арочный свод дворца дона Мигеля. A
сверкающий шпиль высотой почти в сто футов венчал сводчатое здание,
которое смотрело вниз на скопление маленьких домиков, сгрудившихся вокруг него, как
великан смотрел бы на червей.

У ворот, похоже, образовалась пробка. Движение в герцогской столице было интенсивным
. Повсюду вокруг него смуглые мужчины на ослах, лошадях или низкорослые
пегие звери-мутанты терпеливо ждали, когда их впустят. Большинство из них
были одеты в широкополые _сомбреро_ и яркие _серапе_. Кесли
криво усмехнулся при виде этого. Южная Америка была неизменным микрокосмом.
 Под дружелюбным небом жизнь застыла в сегодняшнем дне,
Время шло медленно, а _манона_ так и не наступала.

Кесли думал о ван Алене. Антарктик сбежал и,
предположительно, был застрелен бандитом. Умер ли он, лежит ли его труп, разлагаясь, на равнине? Теперь это не имело значения. Кесли был в руках
герцога Мигеля. Его судьба больше не была связана с судьбой Дриля ван Алена.

— А ну-ка, подвинься, — протянул голос. Очередь двинулась вперёд. Медленно длинная
очередь проходила через большие двойные двери и попадала в город.
 Шестеро похитителей Кесли окружили его, трое спереди и трое сзади. Их
Разговор во время долгого пути на север, в столицу, ограничивался
отдельными скороговорками на непонятном испанском, и Кесли
по-прежнему не имел представления о том, какая судьба его ждёт.

"Мы идём к герцогу," — сказал немногословный главарь бандитов, когда они подошли к привратнику.  Он указал на Кесли.  "Мы принесли ему приз."

"_Североамериканец?_"

"_S;_."

Привратник указал большим пальцем через плечо. "Входите".

Лошадь Кесли двинулась вперед, и они въехали в столицу герцогства
Буэнос-Айрес.

"Города выглядят довольно похожими", - подумал Кесли, когда они вошли. Его
короткое знакомство с ван Аленом сделало его более наблюдательным, более
аналитичным. И, оглядевшись по сторонам, он сформулировал обобщение. С таким же успехом он мог бы
находиться в Галвестоне или Сент-Луисе.

Различия, конечно, были, но они не были фундаментальными.
Грязь была постоянной, мусор, запах и скрытое течение
шума. Толпы тоже. А ещё дома: приземистые, двух- или
трёхэтажные, в общепринятом архитектурном стиле,
с серыми клубами жирного дыма, поднимающимися от очагов.

Кесли задумался о том, как выглядели города в былые времена, до того, как бомбы сравняли мир с землёй. В Нью-Йорке жили миллионы людей. Здания возвышались до небес. Кесли вспомнил, как старый Лестер описывал свой визит в Нью-Йорк сорок лет назад. Потрескавшиеся остовы огромных башен всё ещё стояли, цепляясь за небо своими зазубренными краями. Сорок, пятьдесят, восемьдесят этажей в высоту — это было невероятно.

Города теперь были другими. Двенадцать герцогов заложили неизменный
образец городов во время Перестройки, четыреста
За много лет до этого. Старые названия сохранились, как и старые места. Но
город Двенадцати Империй теперь имел определённую форму, и город в провинции Аргентина был очень похож на город в провинции Иллинойс или в провинции Кейптаун. Прежде всего, там была стена, высокая, толстая и защитная. Внутри стены — радиальные улицы и кольцевая сеть проспектов, вдоль которых стояли низкие дома. В центре города находится здание правительства или, как в Буэнос-Айресе и одиннадцати других городах мира, герцогский дворец.

Рынки, магазины, жилые дома, школы, залы собраний - все это было предусмотрено.
все в соответствии с планом.

- Зачем ты ведешь меня к герцогу? Кесли спросил, как они рысью
в сторону возвышающегося дворца.

Главный бандит пожал плечами. "Герцог хочет _norteamericanos_. Он платит нам
чтобы мы привезли их; он говорит нам, где вы и ваш друг. Мы привозим. Видишь?

Кесли кивнул. Он понял, что это правда; бандит просто
следовал инструкциям.

"Все следуют инструкциям", - внезапно подумал он. Он выполнил
приказ ван Алена; бандиты были марионетками дона Мигеля. А Мигель?

Кто, интересно, дергал герцога за ниточки?

Кесли улыбнулся. Ван Ален запятнал его философией. Жизнь была бы
несомненно, была бы намного проще, останься он в провинции Айова,
на ферме.

Противоречие возникло сразу: он
понял, что не был там счастлив. Жизнь никогда не была простой — даже в мире, где
добрые герцоги мужественно пытались избежать фатальной сложности
Старых Дней.

 Теперь они подъехали к дворцу. Это было внушительное,
почти захватывающее дух здание. В заботе о том, чтобы недолговечные
народы мира оставались как следует прижатыми к земле, герцоги
подчеркивали собственное величие. Дворец молочного цвета устремлялся ввысь
подобно яркому клыку, пронзающему небо. Он был примерно в три квадратных квартала
у основания и устремлялся вверх более чем на сотню футов, прежде чем его
четкие линии были нарушены размером с окно.

Фасад здания был морозно-белым и безупречно чистым, сплошная стена из
облученного полиэтилена. Прожекторы — даже сейчас, днём — играли
на его блестящей поверхности. Здание было потрясающим, великолепным,
Монолитный памятник случайной мутации, затронувшей всего двенадцать человек, — и, подумал Кесли, само его величие было слегка нелепым.

 Перед главным входом выстроился ряд одетых в синее стражников.
 Пленники Кесли подъехали к ним, и главарь бандитов вступил в
короткий разговор, после чего один из стражников исчез внутри.

Через несколько мгновений он вернулся с небольшим коричневым кожаным
мешочком. Бандит с готовностью принял мешочек и бросил его одному из
своих людей.

_Моя цена_, — с кривой ухмылкой догадался Кесли.

Он был прав. Бандит развязал его и стащил с лошади.
 Пока Кесли с благодарностью разминал затекшие руки, бандит толкнул его в сторону ожидавшего стражника.

"_Адиос, североамериканец!_" Шестеро бандитов весело ухмыльнулись,
присваивая свою добычу. Они сели на лошадей и уехали.

"Пойдёмте со мной," сухо сказал стражник. Он вытащил пистолет, но Кесли
покачал головой.

"Я не буду создавать проблем. Ты можешь убрать эту штуку".

Огромная дверь распахнулась, и Кесли провели в обширный
внутренний двор, обсаженный цветущим кустарником. В дальнем конце двора,
Кесли увидел небольшую группу людей, стоящих неправильным строем.

"Мы идем туда", - сказал охранник. Он указал, и Кесли пошел в
указанном направлении.

Было около десяти человек притаился там, под надзором одного
охранников Герцога, который смотрел на них с обнаженным пистолетом. Как Кесли Дрю
приблизившись, он увидел, что эти люди были, как и он сам, североамериканцев.

"Откуда вы?" - окликнул седовласый мужчина. "С севера?"

"Провинция Айова", - сказал Кесли, присоединяясь к группе. "Вы?"

"Иллинойс". В голосе собеседника слышалась горечь. - Я из двора герцога
Уинслоу. Он услышит об этом; он...

Охранник крикнул: "Тихо там, внизу!"

"Что все это значит?" Прошептал Кесли.

"Я не знаю. Мигель, очевидно, собирает всех североамериканцев
на своей территории. Это незаконно! Это ...

Охранник внезапно развернулся и ударил жителя Иллинойса по лицу
своим пистолетом. - Молчать!Кесли почувствовал прилив гнева, но сдержался. Он наклонился и поднял старика на ноги. Ошеломлённый придворный вытер кровь с туники и осторожно коснулся рассечённой щеки. «Будь он проклят», — пробормотал он. Он нащупал на бедре меч, которого там не было.

"Тише", - сказал Кесли. "Они только снова собьют тебя с ног. Становись в очередь
и молчи. Мы узнаем, что происходит позже".

Это был единственный способ остаться в живых, сказал он себе. Подчиняйся; задавай
вопросы позже.

Открылась еще одна дверь, и они вошли во дворец герцога.

"Таким образом," сторож называется. "После меня". Пасти их с его
нарисованный пистолет, он повел, в то время как закрытые в трех других охранников в
каждая сторона группы. Кесли огляделся. Они были в долгом
коридор, который направляется к нисходящей лестнице. Подземелья,
это очевидно.

Они продолжили идти. _станьте в очереди, задавайте вопросы позже._ Кесли повторил
это про себя.

Внезапно он напрягся. Он послушно встал в строй, когда ван Ален
появился из ниоткуда - и на возникшие вопросы так и не было ответов
. Теперь, возможно, он без вопросов шел навстречу своей смерти.
"Я этого не сделаю", - вызывающе подумал он и вышел из очереди.

Он выхватил пистолет у изумлённого охранника, стоявшего рядом с ним, и обхватил рукой толстый приклад. Пистолет был непривычным на ощупь, тяжёлым и неуклюжим. Но он быстро поднял его на уровень плеча и выстрелил.

Охранник в начале шеренги вскрикнул и схватился за плечо.
Кесли выстрелил снова. Второй охранник упал. Остальные в шеренге
поняли, что происходит, и бросились на оставшихся двух удивлённых охранников.
Кесли услышал выстрел из пистолета и увидел, что он в руках у
североамериканца.

_Вот_ так нужно действовать. Действовать, а не ждать, пока на тебя подействуют.

По коридору, размахивая пистолетами, бежали охранники. «Сюда!»
 — крикнул Кесли. Он побежал обратно. Повернув
в коридор, он столкнулся с удивлённым толстяком в красноватой
вельвет Роубс, который величественно двигался вперед, не обращая внимания
на предстоящий конфликт.

Кесли сбил толстяка с ног и продолжил бежать. Позади него
раздались звуки пистолетных выстрелов, эхом разносящиеся по коридорам, и топот
ног. Отовсюду приближались охранники. Он повернулся, выстрелил еще три раза
и отбросил бесполезный пистолет.

Четверо стражников бросились к нему, и он быстро отступил в тёмный
альков. Там была дверь. Повинуясь порыву, он распахнул её и вошёл
внутрь.

 Почти сразу же, как только он переступил порог, его ударил
кулак. У него закружилась голова.
Кесли отшатнулся назад, чтобы лучше разглядеть нападавшего.

Это был крупный, широкоплечий, чернобородый мужчина в расшитой мантии
и мерцающей золотой тиаре. Благородный, решил Кесли. _ Он наносит
сильный удар._

Здоровяк потянулся вверх и дернул за звонок. Почти мгновенно
комната наполнилась охранниками. Полный решимости нанести как можно больше урона, прежде чем его схватят, Кесли бросился вперёд. Он вцепился в расшитые золотом одежды, чувствуя, как золотые нити рвутся под его ногтями. Затем дворянин снова ударил его, и Кесли, пошатываясь, прислонился к стене. Двое стражников схватили его.

— Один из сбежавших заключённых, _сеньор_, — промямлил охранник. — Как он сюда попал, мы не знаем. Он...

— Хватит, _пайос_. Уведите его. Убейте его.

На лбу здоровяка появилась усталая морщинка. — Нет. Забудьте об этом. Привяжите его к стулу и оставьте здесь со мной.

Стражник с сомнением посмотрел на него, но быстро скрыл свои опасения.
"Конечно, сир."

"Позовите также моего портного. Этот идиот испортил мою одежду."

Кесли позволил привязать себя к стулу.

— Ты смелый дурак, — сказал здоровяк, подходя и сердито глядя на него сверху вниз.
Кесли. Он запустил пальцы в свою густую, спутанную темную бороду и
улыбнулся, обнажив грязные желтые зубы. Кесли спокойно встретил взгляд аристократа.

Глубокие глаза в сети мелких морщинок. Они не были
глаз обычного человека. Они были тяжелые с тенью сто
тысячи дней прошли, и бесконечные дни. Кесли понял,
что человек, стоявший перед ним, был не простым дворянином. Это мог быть только дон Мигель,
герцог Южной Америки.

Бессмертный.




 IV


Кесли наблюдал, как Мигель беспокойно расхаживает взад-вперёд по комнате.
Комната, в которую я ввалился, очевидно, была одним из герцогских кабинетов; широкий стол в
глубине был завален множеством официальных бумаг, а на одной из стен висел
блестящий щит с гербом Мигеля.

Внезапно Мигель повернулся.  «Откуда ты?» — спросил он.  Его голос был
глубоким, звучным, властным.

"Из провинции Айова.  Я был фермером.  Тогда что же вы делаете на моих землях?

Кесли понял, что совершил ошибку. Фермеры обычно не ездят в Южную Америку ради удовольствия. Он попытался исправить ситуацию. «Я был в командировке. Я приехал сюда за скотом, зерном и...»

Мигель усмехнулся. "Хватит, пожалуйста. Не обязательно быть Бессмертным.
чтобы видеть твою ложь насквозь". Он выдвинул стул и развалился своим большим
телом. Странно улыбаясь, он сказал: "Ты можешь говорить правду. Почему
Ты здесь?"

"Я... я..." Лицо Кесли покраснело. Он понял, что у него нет рационального
ответ дать. Он был здесь только потому, что ван Ален привел его сюда - и
ван Ален был мертв или ранен сейчас далеко на юге.

Мигель вздохнул. "Вы, убийцы, все одинаковы. В момент пленения
ты теряешь священный огонь. Он быстро наклонился и развязал Кесли
путы.

— Вот. Ты свободен. Убей меня, сейчас же. Мы одни; это твой шанс!

Мигель вынул из-за пояса украшенный стилет и протянул его
Кесли. Расстегнув плащ, герцог повозился с пуговицами и откинул
ткань в сторону, обнажив широкую мускулистую грудь, покрытую седеющими волосами.
"Вот! Вонзи кинжал — _сейчас_!"

Кесли взвесил стилет в руке, удерживая рукоять на ладони, и
провел пальцем по острому кончику и хорошо отточенному лезвию. Мигель
терпеливо ждал. Один уголок широкого рта герцога приподнялся в
холодной улыбке, а другой почти неудержимо опустился.
насмешливо.

"Ну и что?"

Кесли взмахнул стилетом и метнул его в воздух мимо головы
Мигеля, попав в центр герба на стене. Герцог, который даже не моргнул, от души рассмеялся.

"Хороший человек с ножом! Действительно хороший." Снова став серьезным, он сказал:
"Но ты мог меня убить. Почему ты этого не сделал?

"Убил Бессмертного?" Кесли ответил вяло. "Я бы скорее попытался
обуздать вихрь. Как я вообще могу убить тебя?"

"Вонзив нож мне в сердце", - сказал Мигель. "Ты, очевидно, не в состоянии
понять истинную природу нашего бессмертия".

"Какое именно?"

"Регенерация клеток. Постепенное восстановление и замена распавшихся
клеток. Мы остаемся такими, какие мы есть, потому что возрастному разложению противодействуют
так же быстро, как оно происходит. У нас нет органических дефектов, которые могли бы нас беспокоить.
Однако этот процесс не защищает от удара ножом в сердце, или
перерезанного горла, или пули в спину.

- И все же ты отдал нож мне. Почему?

"Я знал, что ты не воспользуешься этим", - сказал Мигель. "Вы, короткоживущие, такие...
Вас, короткоживущих, ужасно легко понять. Только..."

Голос герцога затих. "Только _ что_?" Кесли подтолкнул через мгновение.
мгновение.

"Всего ничего", - сказал Мигель. Он встал. "Пойдем со мной наверх, юный
один, в мой кабинет. Я раб своих обязанностей ... Более основательно
порабощен, чем самый низкий крепостной на моих землях ".

Мигель коснулся панели в стене, и она отодвинулась, открывая то, что
показалось Кесли смежной комнатой.

"Мой личный лифт", - объяснил Мигель. "Идем".

Лифт бесшумно поднялся. Когда он остановился, дверь открылась, и
Кесли оказался в ещё более просторном помещении, почти полностью заставленном
книгами от пола до потолка. Другая стена была ярко освещена
с картинами; на третьей на широкой доске мерцали странные огоньки,
а над их разноцветным блеском светились восемь прямоугольных
серых экранов.

Казалось, забыли Кесли, Мигель шагнул через комнату и усадил
сам в наложении стул напротив экранов. Он накрыл
мигающий красный свет ладонью. Верхняя-большая часть экранов стали
горит. Кесли ахнул, как лицо человека выросла видно.

Человек на экране смиренно развел руками. - Ваше благословение, сир.
Докладывает Мендоса из Кито, дон Мигель.

- Говори, Мендоса. - Тон Мигеля был царственно нетерпелив. - Это не так.
Здесь шестнадцать дней шел дождь, сир, - озабоченно сказал Мендоса. -
Люди недовольны. Урожай гибнет, и...

- Хватит. Мигель щелкнул переключателем, и ожил второй экран.
"Луис, позаботься об этом дураке из Кито и объясни ему, что мы
не можем контролировать погоду. Затем переведите все эти другие вызовы
на свою собственную линию. Я буду занят следующие пятнадцать минут.

Экран погас, мерцающие огоньки погасли.

"Что это такое?" — спросил Кесли.

"Скрытое телевидение. Я использую его, чтобы поддерживать связь с моими
губернаторами в разных провинциях.

Мигель сел за стол; в этом одна, как и внизу,
навороченные высокие с бумагами. Он опустил свою огромную, похожую на медвежью голову между
руками и смотрел на Кесли, должно быть, больше
минуты. Наконец он сказал: "Я предложил тебе шанс убить меня. Ты
отказался.

"Возможно, если бы у меня снова был шанс, я бы действовал по-другому", - сказал Кесли.

- Возможно. Но шанс выпадает только раз. Я еще не устал от
жизни... Я думаю. Герцог устало опустил глаза. Они, казалось, были
глядя назад на вчера--и вперед в бремя бесконечной
завтра. «Четыреста лет — это много. Вы женаты, молодой человек?»

 Потрясённый Кесли ответил: «Хм… нет. Нет, ещё нет».

 «Я был женат тридцать шесть… нет, сорок один раз. Самым долгим был первый брак: двадцать шесть лет. Нам обоим было по тридцать, когда мы встретились. Когда она умерла, ей было пятьдесят шесть, а мне всё ещё тридцать». Тогда я только узнавал об этом.

Мигель поигрывал сверкающим многогранным камнем на своём столе. «Большинство других браков были недолгими... Я не мог смотреть, как они стареют. Теперь я вообще не женюсь».

«У вас есть дети?» — спросила Кесли.

Мигель вздрогнул, как от удара. Его широкие губы гневно сжались; затем
его лицо снова смягчилось. "Ген рецессивный", - тихо сказал он. "И
смертельный в раннем детстве, если не сразу после рождения. Мои династии
были недолговечны. У меня было восемь детей; семеро прожили меньше
года. Восьмому исполнилось девять.

Он глухо рассмеялся. «Из вечной жизни — ничего, кроме смерти. Нет, у меня нет детей, юноша».

 «Я… понимаю», — сказал Кесли. Он пристально посмотрел на Бессмертного, чувствуя странную жалость к этому вечному человеку. Бессмертие дорого обходится
дар, понял он. Внезапно Кесли задумался, сколько там было других Бессмертных
помимо Двенадцати - Бессмертных, которые, осознав
ужасную природу своей породы, покончили с собой. Больше, чем
один, подумал он.

А как часто сам Мигель подумывал о самоубийстве? Было ли у него что-нибудь
скрытая защита от ножа Кесли, несколько минут назад внизу, или
герцог наполовину надеялся, что лезвие нанесет точный удар?

Возможно.

 «Почему ты держишь меня здесь?» — спросила Кесли.

 Мигель медленно поднял взгляд. Его глубокие и проницательные глаза впились в неё.
Кесли. «Ты меня забавляешь», — сказал Мигель. «Когда тебе больше четырёхсот лет, трудно найти что-то забавное. Меня забавляет мысль о том, что ты можешь убить меня в любой момент».

 «Это действительно очень забавно», — сказала Кесли.

"Меня забавляет тот факт, что ты меня не боишься. В благоговении, да, но не в рабстве. Сколько раз в день, по-вашему, я слышу это ненавистное слово
«сир»? _Сир!_ Я, который стал отцом восьми мёртвых младенцев, и ничего больше.

Кесли смущённо отвёл взгляд. — «Сир» также означает «правитель», — заметил он приглушённым голосом.

"И это тоже", - сказал Мигель. "Я правлю, и в том, чтобы править, заключается моя жизнь. Я правлю уже
четыреста лет, и я буду править еще четыре тысячи - или четыре
тысячи тысяч, или четыре миллиона. Но я никогда не смогу перестать править. Это
бремя, с которого я никогда не смогу сбросить. Кто заполнит вакуум, который я оставлю?

"Были правители и до Двенадцати герцогов".

«И они разрушили мир! Разрушили его — и тем самым породили
_нас. Нет, незнакомец, я никогда не откажусь от своего герцогства. Но меня утомляет необходимость постоянно принимать мелкие решения, управлять жизнями
мелко...»

"Зачем ты мне все это рассказываешь?" Кесли взорвался.

"Просто развлечение", - спокойно сказал Мигель. "Мне нравится разговаривать с тобой. Как
тебя зовут?"

- Дейл Кесли.

- Дейл Кесли, - повторил Мигель. - Прекрасное североамериканское имя, квадратное
и ничем не примечательное. Мне оно нравится.

Герцог указал на коммуникатор на своём столе. «Принеси его
мне».

Пожав плечами, Кесли протянул ему коммуникатор. Мигель включил его. «Немедленно
пошлите сюда архиепископа Сантану», — рявкнул он и отключился.

 Он взглянул на Кесли. «Архиепископ посвятит тебя в мои слуги,
Дейл Кесли».

"Но я вассал герцога Уинслоу", - запротестовал Кесли.

Мигель от души рассмеялся. "Вассал герцога Уинслоу", - передразнил он.
"Вассал, действительно. Ты отвергаешь мое предложение? Вы бросаете герцог Уинслоу в моем
лицо?"

"Присяга-это клятва, Дон Мигель".

— Клятвы? Кто ты такой, чтобы говорить о клятвах? Ты всего лишь наёмный убийца — не думай, что я этого не заметил.

Кесли начал было возражать, но понял, что спорить бесполезно. Мигель никогда ему не поверит.

 «Его Святейшество архиепископ Сантана», — объявил диктор на стене.

Дверь открылась, и вошёл архиепископ. Когда его грузная фигура
ковылял по комнате, Кесли ухмыльнулся в знак признания. Архиепископ
был толстяк в бархатной мантии, которого он сбил его с ума
полет вниз.

Теперь священник был одет в простой черный стихарь и шляпу с митрой, а в руке держал
посох, символизирующий его должность. Это был невысокий, полный мужчина со смуглой
оливковой кожей и тонким, с заостренной горбинкой носом, который казался совершенно неуместным
на его обычно пухлом лице. Он остановился у двери,
доброжелательно улыбаясь, и двумя быстрыми движениями перекрестился.


«Заходи, Сантана», — приказал Мигель.

Священник подошёл к Мигелю и низко поклонился, затем взглянул на Кесли.
На его гладко выбритом лице читалось подозрение.

"Это Дейл Кесли из Северной Америки," — сказал Мигель.

"Мы уже встречались," — льстиво сказал священник.  "Этот молодой человек сбил меня с ног, когда убегал от ваших стражников, сир."

Кесли незаметно усмехнулся, уловив слабый Мигеля, принудительное
вздрагивание при _sire_. "Это был несчастный случай, отец. Я убегал
поспешно; я тебя не заметил.

"Время уходит впустую", - сказал Мигель. "Сантана, быстро приведи этого молодого человека к присяге
мне на службу. У меня есть для него работа".

Священник начал поднимать свой посох, но Кесли покачал головой. «Нет,
дон Мигель. Я же сказал вам, что я вассал герцога Уинслоу».

Мигель улыбнулся. «Но клятва герцога Уинслоу больше не связывает его
вассалов, знаете ли».

«Я не знал. Когда это случилось?»

- Пока нет. Но скоро будет - когда герцог Уинслоу будет
убит.

"Но... когда..."

"Скоро", - сказал Мигель. На его холодную улыбку было больно смотреть. "И твоя
рука, - продолжил Бессмертный, - будет той, которая сразит его".

"Ты сумасшедший", - коротко сказал Кесли.

Мигель побледнел, а Сантана несколько раз быстро перекрестился.

"Вы не должны так разговаривать со своим герцогом", - сказал архиепископ.

"_My_ Герцог? Но..."

Дон Мигель взял себя в руки и положил руку на плечо Кесли
. "Я прошу вас присоединиться ко мне и оказать эту услугу. Я готов
хорошо заплатить за это".

"Какова цена?"

— Моя дочь, — сказал Мигель. — Убей Уинслоу, и она твоя.

 — Твоя _дочь_? Но я думал...

 — _Приёмная_ дочь, — мягко сказал Мигель. — Моя подопечная. Девушке всего двадцать два, и она прекрасна. Убей Уинслоу, и она твоя.

Кесли почувствовал, как пот стекает по его телу. Убить герцога Уинслоу?
Нарушить равновесие Двенадцати Империй, разрушить хрупкую гармонию, от которой зависел мир? Это было невозможно!

Но...

Он вдруг осознал, что является абсолютно свободным человеком, отстранённым и
безучастным. Ван Ален вывел его из провинции Айова, и ван Ален
был мёртв. Он ничего не был должен ни ван Алену, ни Айове.

Он был один, неизвестный и нежеланный в мире Двенадцати
Империи, способные вершить его судьбу. И Мигель предлагал ему
титул, дом, верность в обмен на убийство.

_Ну, почему бы и нет?_ спросил он себя. _Моя рука свободна. Почему бы не нанести удар
сразил герцога?_

Он облизнул губы. "Я подумаю об этом", - сказал он. "Но сначала ... дай мне
увидеть девушку".

 * * * * *

Оставшись один, ожидая возвращения Мигеля, Кесли попытался подумать.

Убить Уинслоу?

Убить герцога - Бессмертного?

Идея казалась невероятной, почти непристойной. Это было всё равно что сказать: «Погасить звезду» или «Уничтожить мир». Герцоги были центрами своих вселенных, и их нельзя было убить.

И всё же...

За последние несколько минут Кесли, размышляя о себе, обнаружил один тревожный факт: он не испытывал тех угрызений совести, которые, как он предполагал, должны были его мучить.
Убийство Уинслоу не было бы уничтожением звезды; он знал, что мог бы сделать это так же небрежно, как ван Ален пристрелил синего волка в провинции Айова.
Провинция.

Он знал, что должен дрожать при мысли об убийстве собственного герцога,
но необходимое дрожание не приходило.

«Что со мной не так?» — отчаянно спрашивал он себя. «Почему я
другой?_

Человек должен был испытывать преданность к своему герцогу. Кесли этого не делал. _Почему?_

 У него был шанс убить Мигеля. Возможно, всё это было иллюзией;
возможно, его сразил бы невидимый стражник в тот момент, когда
кончик ножа приблизился к плоти Бессмертного. Возможно, нет. Он
отступил только потому, что ему нечего было терять, убив герцога.

 А теперь его попросили убить другого. _Дейл Кесли, наёмный убийца. Мы
убиваем герцогов._ Он невесело ухмыльнулся.
 Позади него послышался тихий гул скользящей панели. Он обернулся.
— Вы уже приняли какое-то решение? — спросил Мигель, входя в комнату.
"Вы знаете, чего я жду, — сказал Кесли. "Конечно."
Мигель поманил кого-то, стоявшего за ширмой.  — Моя дочь, — сказал он
Кесли.  — Леди Нарелла.
Никто не появился. Мигель нахмурился и протянул руку через открытую панель. Он дернул - и появилась леди Нарелла.
"О", - сказал Кесли.

Нарелла была настоящей женщиной.

Она стояла, уперев руки в бока, ее дымчатые фиалковые глаза сверкали.
бросая вызов Кесли и даже Мигелю. Она ясно давала понять, что
она не чья-то пешка, которой можно распоряжаться.

 Нарелля была одета в горностаевую накидку и тунику с глубоким вырезом, которая плотно облегала
её высокую грудь и стройную фигуру. Она была высокой девушкой с широкими бёдрами
и плечами. Тёмные волосы свободно падали на лицо; она носила
инкрустированные бриллиантами тиара из герцогской Принцесса, и ее полные губы были
яркий с флуоресцирующей косметическими какой-то. Тут и там - на
ее лбу над левой бровью, на правой щеке, на кремовой
коже, где основание шеи переходило в поднимающуюся грудь - она
носил мерцающий мазок яркости, точечку какого-то химического вещества, которое
лучезарно сверкало своим собственным внутренним светом.

Кесли никогда раньше не видел женщину королевской крови. Как ни странно, или не так уж и странно, он испытывал к ней такое же почтение, какое не испытывал в присутствии одного лишь Бессмертного. Если бы Мигеля там не было, он бы
наверняка бы встал на колени, несмотря на себя и умолял, чтобы поцеловать кончик
ее плащ.

"Это тот человек, сир?" - спросила она. Ее голос был подходящим дополнением к
ее телу, глубокому и теплому, пульсирующему и хрипловатому.

"Так и есть", - сказал Мигель. "Дейл Кесли - леди Нарелла".

- Привет, - холодно сказала она.

На щеке Кесли задергался мускул. Он коротко кивнул девушке.
"Привет."

Она проигнорировала его и повернулась к Мигелю. "Это тот человек, которому вы меня продаете, сир?"

Мигель поморщился. "Ты ранишь меня, девочка. Я оставлю вас двоих
поговорить."

"Нет!" - властно сказала она, но было слишком поздно. Мигель с
загадочной улыбкой поклонился и отступил в ожидающий
лифт. Панель скользнула и закрылась. Стена снова была цела.

Она медленно повернулась лицом к Кесли. "Я не потерплю никакого участия в этом!
Я не принадлежу Мигелю! Он не может выдать меня замуж за простолюдина!

Кесли улыбнулся. «У вас очень мило раздуваются ноздри, когда вы злитесь,
миледи».

Она развернулась и прошла через всю комнату, остановившись к нему
спиной. Кесли дружелюбно ухмыльнулся. Эта вспышка гнева была
приятной. В девушке был дух противоречия. Кесли это нравилось.

— Мигель назвал тебя своей _дочерью_, — громко сказал он. — Как так? Это, конечно, невозможно.

 — Откуда ты знаешь? — огрызнулась она, повернувшись к нему лицом. Её тёмные глаза
гневно сверкнули. — Я дочь Мигеля. Кто сказал, что это не так?

 — Мигель. Он сказал мне, что тебя удочерили. Он сказал мне, что Бессмертные были
стерильны, что их дети не выживали. Чья ты дочь?

- Тебе-то какое дело?

Кесли пожал плечами. - Любопытство, я полагаю. Знаешь, ты довольно мил.

Она ничего не сказала.

— Вы должны благодарить людей, когда они делают вам комплименты, миледи. Вряд ли это вежливо —
—

"Тихо!" Она пересекла комнату и посмотрела на него через стол. На близкой
диапазон ее слабый аромат достиг ноздрей Кесли; это был восхитительный
запах. Он увидел, что фиалка ее глаз слегка отливала золотом.
- Почему Мигель пообещал меня тебе?

- Он хочет, чтобы я выполнил задание - совершил убийство. Ты - цена за это".

— Прямолинейно, не так ли?

— Вы бы предпочли, чтобы я солгал?

— Нет, — сказала она, немного подумав. Она расправила плечи и вызывающе посмотрела на него. — Ну что, я прошла вашу проверку? Гожусь ли я вам?

Кесли ничего не ответил. Вместо этого он ловко обошёл стол, подошёл
она рядом, притянул ее рот к своему. Он горячо поцеловал ее без
получение какого-либо ответа. Она так и осталась пассивной в руках, как будто она
были особенно прекрасная статуя, а не живая женщина.

Он отпустил ее. "Ты закончила?" язвительно спросила она.

"Ты прошла тест", - сказал он. Затем устало покачал головой. "Нет. Это
безумие. — Нарелла, кто ты?

По-видимому, его внезапная искренность после романтических притворств
минутами ранее произвела на неё впечатление. — Мой отец был придворным певцом в
Чикаго, придворным поэтом герцога Уинслоу. Я выросла при дворе. Четыре
много лет назад мой отец исчез. Затем герцог Уинслоу отдал меня Мигелю
в жены, но Мигель не хотел никаких жен. Вместо этого он удочерил меня.
С тех пор я живу здесь как его дочь. Что касается моего отца, я...
полагаю, он мертв. Он был слеп и...

"_слепой?_ Кесли мгновенно вышел из состояния усталости, как будто
его пронзил электрический разряд. - Ты говорил, что твой отец
был слепым придворным певцом?

"Да," сказала она.

Слова пришли из ниоткуда и с грохотом в виду, Кесли, а слова, произнесенные на
на ферме Айовы в глубокий, раскатистый голос Ван Ален Антарктическая:

«Теперь у нас есть сокровище, не хватает только ключа от шкатулки. Дэйвин
Певец, слепой человек. Поиски продолжаются._»

Кесли медленно поднял голову. Он слегка моргнул, когда его
взгляд упал на сверкающие украшения девушки; затем он посмотрел
ей в глаза и на губы, которые, несмотря на его поцелуй, оставались
накрашенными. "Твоего отца звали Дэвин?"

"Да", - сказала она. "Да! Но откуда ты знаешь?"

"Я не знаю. Это имя я слышал, как упоминалось, имя что-то
со мной делать. Только... ты когда-нибудь видел меня раньше?

"Думаю, да", - медленно произнесла она. "Но я этого не помню. Вы когда-нибудь были
при дворе герцога Уинслоу?"

"Никогда. Но я вас откуда-то помню. Я...

У него закружилась голова, он отвел взгляд, когда внезапная боль затопила его разум. Он
вздрогнул и почувствовал тошноту.

«Что случилось?» — с тревогой спросила она.

 «Я… не знаю».

 «Ты выглядишь больным. Ты совсем побледнел». Она обняла его, словно пытаясь успокоить, и её тепло поддерживало его в тот момент, когда его охватил ужас. Как будто он задел какой-то особенно чувствительный нерв, и резонанс передавался
мучительная боль пронзила его тело.

Когда всё закончилось, он вытер со лба капли холодного пота.
Он посмотрел на неё и увидел, что её ледяная отстранённость сменилась
какой-то женской теплотой, почти материнской заботой.

"Ты бы хотела снова найти своего отца?" — тихо спросил он.

Она кивнула.

«Я бы тоже. Не знаю почему, но я чувствую, что Дэйвин знает о скрытых сторонах моей жизни, о противоречиях. Я бы хотел найти его для себя. И для тебя».

«Ты бы хотел?»

«Сначала спроси, _смог бы ты_? Насколько я знаю, твой отец может быть мёртв».
взял ее за руку. - Нарелла, ты не хочешь остаться здесь с Мигелем?

- Нет, - сказала она.

- Хорошо. Слушай внимательно. У Мигеля большие уши?

Она нахмурилась. - Я не понимаю.

- Неважно. Иди сюда.

Она подошла ближе, и он притянул ее к себе. На этот раз ее губы
охотно потянулись для поцелуя, но вместо этого он коснулся ее бледной щеки
и позволил своим губам легко скользнуть по ее лицу, пока не добрался до
мочки уха. "Мигель подключил в этой комнате звук?" он
прошептал. "Он может слышать, что мы говорим?"

Она почти незаметно кивнула. "Возможно", - прошептала она в ответ.

— Я так и думал. Тогда останься рядом со мной и послушай, что я хочу сказать. Если он смотрит, то подумает, что мы занимаемся любовью.

— Продолжай, — сказала она.

 — Я собираюсь принять заказ Мигеля и уехать отсюда, чтобы убить
герцога Уинслоу, как было приказано.

Она ахнула. "Убить..."

"Таковы условия нашего соглашения", - сказал он. "Одним герцогом больше или меньше"
для меня не имеет значения. Я поеду в Уинслоуз-корт и попытаюсь выяснить
что случилось с твоим отцом. Так или иначе, я воздам Уинслоу по заслугам.
Тогда я вернусь сюда и заявлю на тебя права, как и обещал Мигель, и мы уйдём
Давай вместе поищем твоего отца. Если хочешь, поцелуй меня.

Она помедлила всего мгновение, затем подняла его лицо от своего уха.
Их взгляды встретились. Она была бледной, он увидел, и напуганной; отстранённая надменность придворной дамы почти полностью сменилась
трогательным детским испугом.

Он посмотрел мимо нее в задумчивых глазах Дон Мигель сердито на
его от ряда картин на стене. _ После Винслоу Miguel_, он
подумал с внезапной жестокостью. Эта неспровоцированная мысль удивила его.

- Очень хорошо, - пробормотала она. Она легко коснулась своими губами его губ.,
а затем отдалась ему с какой-то отчаянной страстью, которая поразила Кесли.

Через пару мгновений он выскользнул из её объятий и оглядел комнату, гадая, не найдёт ли он скрытую телекамеру или что-то подобное.  Ничего не было.  Батарея экранов и лампочек на дальней стене, казалось, не работала с тех пор, как Мигель их выключил.

Наконец он сложил ладони рупором.  «Мигель!»

Герцог появился почти сразу же, а за ним следовал пухлый
архиепископ Сантана. Войдя, архиепископ снова благочестиво
перекрестился.

"Ну?" Спросил Мигель.

"Изложи свои условия еще раз", - сказал Кесли.

Мигель нахмурился. "Зал переполнен".

"Я знаю, сир. Свидетели могут быть в порядке вещей.

- Очень хорошо, - устало сказал Мигель. «В обмен на оказанные услуги я обещаю руку моей подопечной, леди Нареллы, Дейлу Кесли, моему вассалу».

«Когда?»

«По возвращении после успешного завершения его дел от моего имени».

«Каких дел?» — безжалостно спросил Кесли.

— Устранение герцога Уинслоу из Северной Америки, — сказал Мигель. — Его
смерть любым способом.

— Хорошо, — сказал Кесли. Он перевёл взгляд с Мигеля на архиепископа, который, казалось, слегка побледнел под своей оливковой кожей, и на Нареллу. — Теперь, когда условия оговорены, мы можем поговорить о деле. Мигель, какие у меня есть гарантии, что я получу девушку, когда вернусь?

 — Бессмертный держит слово, — грубо сказал герцог. — У вас есть свидетель в лице архиепископа.

 — Вы же не потребуете от герцога присягнуть? — потрясённо воскликнула Сантана.
 — Моё присутствие подтвердит — как будто подтверждение необходимо — что...

"Достаточно, падре", - сказал Кесли. Ничего нельзя было выиграть, заставляя
Мигель заставил себя поклясться; он уже дал свое слово Бессмертного, и
если он нарушит его, было разумно подозревать, что никакая другая клятва
не свяжет его.

Он снова посмотрел на девушку. "Дочь Дейвина", - подумал он. Он
задумался о том, какие запутанные причинно-следственные связи привели его
в это место в это время и где сейчас находится ван Ален, запустивший
всю эту цепочку событий.

 За месяц Кесли превратился из невежественного жителя Айовы
фермер в убийцу герцогов и сватом благородных дам. Он был
странный ход, но это было безнадежно, Кесли думал, чтобы попытаться
счета на произвол судьбы.

"Ты примешь мое предложение и станешь моим вассалом?" - Спросил Мигель.

Кесли прямо встретил взгляд Бессмертного, и на этот раз, как ему показалось, именно эти тёмные глаза, которым было четыреста лет, отвели взгляд.


«Я принимаю», — сказал он.

Он заставил себя опуститься на колени и поцеловать золотой подол расшитого драгоценными камнями плаща дона Мигеля.




 V


Герцогская столица Чикаго раскинулась ленивым кольцом на берегах
Озеро Мичиган, провинция Иллинойс. Пока Дейл Кесли и его небольшая свита
ждали у городских стен, прежде чем попросить о входе, ему в очередной раз
пришла в голову мысль, что все города мира похожи друг на друга. Глядя на Чикаго, он подумал, что, возможно, никогда не покидал Буэнос-Айрес.

Дворец герцога Уинслоу, виднеющийся на заднем плане и возвышающийся над
спокойным озером, мог бы быть точной копией дворца дона Мигеля, если бы
его плоские стены не были выложены из широких плит красновато-коричневого
полевого шпата, а не из мерцающего полиэтилена, как у Мигеля.
В неподвижном августовском воздухе солнечные лучи слабо освещали стены дворца,
придавая им маслянистый блеск, который не нравился Кесли. Но всё же
он предпочитал естественную шероховатость камня постоянной
гладкости пластика, из которого были сделаны стены дворца Мигеля.
 Полиэтиленовые стены были продуктом контролируемого жёсткого излучения, и,
контролируемое оно или нет, Кесли, как и все мужчины, находил концепцию излучения
отвратительной. Это противоречило укоренившимся табу.

 Его взгляд, уже привыкший к городу, начал замечать и другие различия
между столицей Уинслоу и столицей Мигеля. Стражникам, выставленным у внешних стен Чикаго,
не хватало напряжённой решительности невысоких смуглых мужчин,
охранявших Буэнос-Айрес; они смотрели по сторонам с сонным самодовольством,
которое, казалось, характеризовало весь город и, возможно, всю Североамериканскую империю, как признал Кесли. Здесь, на севере, не было той напряжённой атмосферы, которая, казалось, царила в Буэнос-Айресе.

Лошадь Кесли, крепкая гнедая чистокровная кобыла старой породы,
предоставленная Мигелем и с особой тщательностью перевезённая из Южной
Америка нетерпеливо потрогала лапой слой мелкого пепла, покрывавший
землю за городом, и фыркнула. Кесли успокоил животное,
успокаивающе надавливая на его икры и бедра; лошадь уловила
сигналы и успокоилась.

"Мы войдем?" - Спросил Кесли.

"Почему нет?" - раздался ответ слева от него. Кесли взглянул на
всадника, архиепископа Сантану. "Мы здесь, и время пришло", - сказал
священник.

Кесли повернулся в седле и жестом подозвал шестерых своих людей. Они ехали позади
на почтительном расстоянии, шестеро мускулистых охранников Мигеля,
блистательные в своих имперских синих шортах и сверкающих желтых куртках.
Кесли направил свою лошадь вперед; Сантана, на удивление хороший наездник
несмотря на свое не атлетическое телосложение, сделал то же самое, и шестеро охранников
последовали за ним. Они подошли к стене.

Платная-хранитель ждал там, высохший старик в герцогский униформа сидит
рядом огромный tollbox украшены оружием герцог Уинслоу. Кесли
остановил коня перед ним и вытащил позвякивающий кожаный мешочек.

Губы сборщика пошлины беззвучно шевелились, когда он пересчитывал партию. "Восемь
долларов", - сказал он.

"_Por правда._" Кесли далеко наклонился вправо и передал человеку
мешок. "Восемь долларов, что на платных, _amigo_."

Нахмурившись, старик расстегнул Он развязал шнурок и высыпал содержимое мешочка на свою морщинистую ладонь. Восемь крошечных золотых долларов выкатились наружу, а за ними последовал массивный имперский дублон Мигеля. В ответ смотритель лишь слегка моргнул; коротко кивнув, он бросил восемь долларов в кассу, сунул дублон в карман, словно по божественному праву, и небрежно махнул рукой, слегка качнув головой.

Когда Кесли и его отряд проходили через тяжёлые ворота, Кесли
тихонько ухмыльнулся про себя. Он хотел бы, чтобы ван Ален это увидел
странная метаморфоза с его бывшим протеже: вот он, одетый
в блестящие бархатные одежды рыцаря Южной империи
Америка, верхом на чистокровной, энергичной, Старой доброй лошади вместо
сгорбленного, чешуйчатого старого мутанта, и раздающая щедрость с
естественным видом высокородного.

Он въехал в город медленным галопом, архиепископ рядом с ним
, его люди позади. Улицы были переполнены. Чикаго, построенный на
прахе одноимённого Старого города, был крупнейшим городом на
территориях герцога Уинслоу, в котором проживало около трёхсот тысяч человек.
Кесли увидел, как загорелись глаза при виде его великолепного коня; люди на улицах расступались, давая дорогу, когда южноамериканская делегация
въезжала в город.

"Сначала нам нужно найти гостиницу," — посоветовал архиепископ.
"Завтра мы с вами попытаемся добиться аудиенции у герцога."

Кесли покачал головой.  "Мы сразу же заявим о себе герцогу; мы
скажем ему, что завтра у нас будет аудиенция. Не нужно умолять о встрече.

Сантана пожал плечами. — Как пожелаете, _сеньор Рамон_. — Внезапная жёсткая,
сардоническая интонация в мурлычущем голосе архиепископа высмеяла ложь.
Титул, который Мигель пожаловал Кесли для этой поездки.

 Кесли молча ехал дальше, размышляя о своей миссии.  В Буэнос-Айресе он довольно легко согласился на убийство Уинслоу,
но теперь, когда он действительно оказался в столице Уинслоу, а впереди возвышался розовый дворец герцога, он удивлялся, как мог так легко согласиться на столь опасную и ужасную миссию.

Нависающий впереди дворец был нервным центром целого континента, и один
человек — _один человек_ — управлял множеством ганглиев. Весь огромный
Распространение Северной Америки, от мрачного, выжженного радиацией Восточного побережья до обширных равнин Среднего Запада и фермерских угодий на Дальнем Западе, зависело от организации, базировавшейся в Чикаго и принадлежавшей чикагскому герцогу.

 Впервые Кесли осознал, насколько масштабной будет неразбериха, которая возникнет, когда он уничтожит Уинслоу. У него тоже не было мотива для
преступления; это был бы совершенно бессмысленный поступок, совершённый
в знак протеста и ничего более.

Но какой мотив мог быть у Мигеля, чтобы нарушить мировой баланс?
возможно ли? Конечно, подумал Кесли, южноамериканский герцог знал, что
произойдет, как только Уинслоу будет смещен. Жесткие рамки Северной
Американская жизнь рухнет внутрь, на саму себя, как дождевик, которые
выписали ее пыльное облако спор.

Кто выиграет? Мигель? Были убийц приблизился Графского
Дворцы Стокгольм, Йоханнесбург, Канберра, подготавливая себя
чтобы избавить мир от всех князей, но Мигель на один смелый ход? Если так, то почему? Хотел ли Мигель взвалить на свои плечи непосильную ответственность за управление всем миром на веки вечные?

Это казалось маловероятным. Кесли подумал о глубоких усталых глазах Бессмертного
и о том моменте слабости, когда Мигель уронил тяжёлую голову на руки. Нет, у Мигеля был какой-то другой мотив.

 Возможно, развлечение.

 Кесли кивнул. Вот оно: развлечение. Давным-давно исчерпав
удовольствия своей власти, вкусив все, что могла предложить человеческая жизнь
, человек вне времени отчаянно искал избавления от
скуки.

По этой причине он подставил свою грудь под нож Кесли и, возможно,
ему было все равно, ударит Кесли или нет. По той же причине он
он выбрал Кесли наугад, чтобы устранить Уинслоу, нарушить баланс,
_изменить ситуацию_.

Кесли содрогнулся. «Каким кошмаром, должно быть, является жизнь Бессмертного, — подумал он, — когда проходят первые несколько столетий».

 * * * * *

Позже Кесли возвращался из дворца с чуть меньшим достоинством, чем при входе.

«У этого дворецкого хватило наглости», — с грустью заметил он, когда небольшая группа южноамериканцев трусцой бежала по широким дорожкам дворца к воротам, ведущим обратно в город. «Встреча на следующей неделе!»
Кем себя возомнил Уинслоу? И что он думает о Мигеле, если тот
так обращается со своими послами?

"Мир, сынок", - сказал архиепископ. "Будь философом. Герцог Уинслоу-это
занятой человек и гордиться этим. Я предупреждал тебя, что это случится".

"Но мы _ambassadors_!"

"Именно так. Будь мы оборванцами, у нас было бы больше шансов
на немедленную аудиенцию. Сантана покачал головой. "Ты не видишь
что Уинслоу намеренно унижает нас, чтобы подчеркнуть свое собственное превосходство
над Мигелем".

"Я не думал об этом в таком ключе", - признал Кесли. "Конечно. Он был
просто велел нам постоять снаружи и подождать, пока он не будет готов
позволить нам поцеловать герцогскую мантию.

- Именно. И наш курс сейчас прост. Мы находим жилье, и мы позволим
неделю пройти. Затем, Уинслоу увидите нас. И тогда, мой друг,
придет время для вас, чтобы выполнить команду, наш герцог".

"Я знаю".

Кесли почувствовал, что сильно вспотел под своей посольской мантией, и не только из-за влажного воздуха. Он знал — и Сантана, очевидно, тоже, — что у него не было плана убийства Уинслоу. Он рассчитывал на то, что какое-нибудь случайное изменение в психологии Бессмертного приведёт к
Герцог в его власти. Но обнажил бы Уинслоу, как Мигель, свою грудь
добровольно под меч?

Вероятно, нет, мрачно подумал Кесли. Из того, что он уже сделал
выводы о работе Бессмертного разума, было маловероятно, что
какие-либо два герцога могли иметь общую модель поведения. И это поставило Кесли в
неловкое положение.

"Неделя - это долгий срок", - сказал Кесли, когда они въезжали в ворота.
Двойные двери с грохотом закрылись за ними, отрезав дворец Уинслоу
от города. — Я буду готов, когда придёт время, падре.

— Надеюсь, что так. Я буду молиться за вашу душу, — нараспев произнёс священник.

— Отлично, — яростно сказал Кесли. — Искренне помолитесь за меня, отец. _Отче наш_...

 — Не смейся над тем, чего не понимаешь, — сказал Сантана. Он истово перекрестился. — Ваша душа в опасности, _сеньор_ Рамон.

 — Моя душа? — А как насчёт твоей, старый болван?

Сантана поёрзал в седле и повернулся к Кесли. Грустные глаза толстого священника
печально смотрели на Кесли. — Моя душа? — повторил Сантана. — Моя душа давно потеряна, но я постоянно молюсь о своём спасении.

Кесли покраснел. — Что ты имеешь в виду под...

Он оборвал себя на полуслове и указал влево. «Что это?»
_ это_? хрипло спросил он. "Мутант?"

"Да", - сказал архиепископ. "В Чикаго их много. Я думаю,
он планирует устроить неприятности; будь готов защищаться ".

Существо приближалось к ним из нагромождения
хижин с неуклюжими соломенными крышами, выстроившихся шатким кольцом вокруг кучи мусора
шлака на крайней левой стороне дороги. Он был высоким — почти два метра, как прикинул Кесли, — с вытянутыми, похожими на паучьи, конечностями и раздутым, почти гидроцефальным черепом, лишённым волос. На мутанте была лишь набедренная повязка, небрежно перекрученная вокруг талии; обнажённое таким образом тело было
гротескно-пегий окрас, в пятнах и blotches, пурпурная кожа
обвисла и отслаивалась большими чешуйками, как при проказе.

Кесли и раньше видел мутантов: мутировавших лошадей, мутировавших волков, других
продуктов искалеченных генов, но он никогда раньше не был так близко к
_человеческому_ мутанту, кроме Мигеля. Мигель был человеком во всех физических аспектах, кроме продолжительности жизни; существо, которое теперь ковыляло к ним, можно было назвать «человеком» только с большой натяжкой.

 По мере приближения мутанта к ним доносился затхлый запах разложения.
Кесли невольно вздрогнула.

Он знал, что когда-то города мира были населены почти таким же
количеством мутантов, как и нормальных людей. Это было сразу после
великого взрыва, до того, как герцоги захватили власть над миром.

Но большинство этих мутантов были стерильными, несущими, как и герцоги,
смертоносные гены. Другие несли только рецессивные признаки. Постепенно, на протяжении веков, популяция мутантов вымирала и сокращалась, разрозненные группы оставались лишь в крупнейших городах, и, по слухам, где-то в Иллинойсе был город, населённый только мутантами.

Теперь Кесли увидел, что это существо было слепым, но двигалось с безошибочной точностью.

"Архиепископ Сантана!" — прохрипело существо. "Подожди меня, архиепископ!"

"Откуда он тебя знает?" — спросил Кесли.

"У некоторых из них есть странные способности," — прошептал Сантана. Он нервничал.
расстегнул распятие, висевшее на груди его стихаря, и держал
его перед собой, как бы отгоняя дьявола.

Мутант только усмехнулся. "Убери свои игрушки, архиепископ. Я не
пугать так легко".

"Отойди," Кесли сорвался. "Отстаньте от нас". В Сантана-сказал он ,
— Давай уберёмся отсюда. Пришпорь свою лошадь и поехали.

"Нет. Давай выслушаем его."

Мутант встал прямо у них на пути и указал искривлённым, шишковатым пальцем на Сантану. — Узрите человека Божьего, — хрипло прокаркал он. — _Ecce homo!_

— «Чего ты хочешь?» — спросил архиепископ. Кесли увидел, что Сантана
был бледен как полотно, несмотря на внешнюю суровость.

"Я ничего не хочу. Я просто вышел сюда, чтобы посмеяться над архиепископом
Божьим, который приехал в Чикаго с целью _убийства_!"

Кесли выпрямился в седле, но Сантана схватил его за руку, когда он
собирался потянуться за пистолетом. "Что это за разговоры об убийстве?" Спросила Сантана
.

К вечеру на город опустились тучи, и с озера подул прохладный ветер
. Кесли вздрогнул, когда мутант ухмыльнулся,
обнажив неровные пеньки желтых зубов.

"Убийство? Я сказал "убийство"? Но убийства не будет, милорд. Простое
предательство — и снова предательство.

 * * * * *

 Той ночью в комнатах, которые они сняли недалеко от центральной
городской площади, образ мутанта преследовал Кесли, навязчиво появляясь
перед его глазами.

Предательство? Никакого убийства? Парадоксы и скрытые двусмысленности, которые произнесло это
гротескное существо, вторглись в и без того чувствительное сознание Кесли
, принеся с собой четкий образ пегого паука
о человеке, который был мутантом.

Кесли посмотрел через комнату на Сантану. Пухлый архиепископ,
сняв свой дорожный костюм, остался в свободной сутане без
стихаря. Он листал страницы своего требника, быстро пробегая глазами по строчкам, давно выученным наизусть.

"Падре?"

"А?"

"Этот мутант сегодня днём..."

"Не говори о нём," — сказал Сантана.

— Но он беспокоит меня, Сантана. Я не могу выбросить его из головы, его или ту безумную чепуху, которую он бормотал.

 — Это была не чепуха, — глухо сказал архиепископ. — Он поразил меня в самое сердце, этот человек.

 — Я не понимаю.

 — Ты сам сказал то же самое раньше, когда заметил, что
Я, человек Божий, с вами, чтобы участвовать в этой нечестивой миссии.
Почему, спросите вы. Вы спросили меня, не рискую ли я своей бессмертной душой,
сопровождая вас.

«И вы сказали...»

«Я сказал, что мне почти нечего терять. Странные слова для человека Божьего.
Архиепископ, но моя душа давно потеряна. Бог действует странными путями, и его слуги следуют за ним.

 — Ты всё ещё говоришь загадками, — пожаловался Кесли. — Зачем ты тогда пошёл с нами, если знал, что это проклянет тебя?

 — Я уже проклят за то, что служил Мигелю! — воскликнул Сантана. Его мясистое лицо внезапно оживилось. — Разве ты не видишь, что Мигель и его
герцоги свергли Рим, заменили Христа собой? И мы продолжаем служить им не потому, что хотим этого, а потому, что должны!

Кесли нахмурился. В его глазах вспыхнул огонёк мучения, почти мученичества.
Теперь глаза Арчибальда.

"Какая разница, — спросил Сантана, — если я помогу тебе убить
Уинслоу? Я не могу быть ещё более проклятым, чем уже есть, — и, возможно,
возможно, последствия твоего поступка будут… будут… ты понимаешь?"

"Убийство Уинслоу перевернёт всё с ног на голову, — тихо сказал Кесли.
"Ты ставишь на карту уже гарантированное проклятие против шанса, что
свержение одного герцога сокрушит все остальные и восстановит вашу религию
к верховенству ". Он тихо усмехнулся. "Я иногда задумываюсь, просто _whose_
стать марионеткой я", - сказал он.

— Все, — заметил священник. — Бедняжка, ты стала жертвой чужих интриг.

Священник еще немного почитал, затем произнес короткую молитву на беглом испанском — возможно, это была даже латынь, подумал Кесли, — и задул свечу. Кесли закрыл глаза и попытался уснуть.

 Сон не шел. Задумавшись, он ворочался и ёрзал, снова и снова представляя себе уродливую фигуру мутанта с расхлябанными суставами.




 VI


 «Я вернусь позже», — сказал Кесли утром. Его глаза жгло, как будто
за долгую бессонную ночь они потрескались и пересохли; его губы
были сухими и потрескавшимися, а гнетущая городская жара окутывала его,
как ласка гигантской бархатной перчатки, удушая, но не касаясь.

"Куда ты идёшь?" — спросил Сантана, не поднимая глаз. Это был
формальный вопрос, заданный из вежливости, и Кесли проигнорировал его.

"Оседлай мою лошадь," — сказал он одному из мужчин. — Мне не нужно, чтобы кто-то из вас
шёл со мной.

Утренний воздух уже был влажным, когда он въехал в город.
На рынке было полно сонных чикагцев, торгующихся из-за
фрукты и овощи, которые привезли, пока они спали. Кесли
проехал по рынку по широкой дуге и свернул на
широкую мощеною дорогу, которая вела к дворцу герцога Уинслоу.

 Примерно на полпути он резко свернул направо и направил
лошадь вниз по крутому холму на узкую красно-коричневую грунтовую дорогу. Глядя вперёд, он видел свою цель: невероятно
беспорядочную груду лачуг, которая была гетто мутантов.

Даже с такого расстояния он видел причудливых существ, лениво слоняющихся туда-сюда.
и обратно вниз, переходя с крыльца на крыльцо в изолированной
колонии. Он побледнел при виде некоторых из них.

 Там была круглая, оранжевая, рыхлая масса, похожая на
гигантский фрукт, если бы не увеличенные черты лица и крошечные,
похожие на палочки ноги и руки, торчащие из неё; неподалёку,
беспорядочно бродя по кругу, был мутант с парой непохожих друг на
друга извивающихся голов и бесчисленным количеством суетливых ног.

Ленивые завитки дыма колыхались в воздухе над хижинами.
Кесли огляделся.

«Боже мой, — внезапно подумал он. — Это же люди!»

Он въехал в гетто, стыдясь собственного тела.
симметрия и генетическое наследие, которые казались здесь ненормальными. Он, единственный,
из всех людей в радиусе полумили, был незапятнан, и
эта мысль заставила его почувствовать себя странно смиренным.

"Кто это тебе нужен?" спросил мужчина. "Сборщик пошлины", - подумал Кесли.
с внезапной странной иронией.

«Человек», стоявший перед ним, был больше похож на человека, чем большинство из них; только кусок плоти, свисавший со лба, и красноватая складка кожи, свисавшая под подбородком, выдавали в нём обитателя гетто. Кесли заставил себя
Он заставил себя пристально смотреть поверх плеча мужчины, пока тот отвечал:

"Я ищу... Я не знаю его имени. Он высокий, очень высокий, и..." Он замолчал, охваченный чувством вины, не в силах
перечислить все странности одного мутанта другому.

"Продолжайте," — сказал мутант с неожиданной теплотой. — Скажи мне, как он выглядит, и я посмотрю, смогу ли я его найти. Я не обижаюсь.

Кесли облизнул губы и как можно подробнее описал человека, которого искал. Когда он закончил, мутант кивнул.

"Ты ищешь Ломарка Рассветного Копья, друг. Он причинил тебе зло?"

"Нет", - поспешно сказал Кесли, начиная жалеть, что он вообще пришел. "Я просто
хочу поговорить с ним".

"Подожди здесь. Я попытаюсь привести его к тебе".

Кесли ждал. Мутант исчез в запутанном переплетении
тесно стоящих лачуг.

Посреди этой нищеты и генетического ужаса Кесли держался совершенно неподвижно, надеясь не привлечь к себе внимание какого-нибудь несчастного, который мог бы позавидовать его красивой одежде или неповреждённым хромосомам. Но никто к нему не приближался. Мутанты держались на расстоянии, с неприкрытым любопытством наблюдая за ним с тесных крылечек своих хижин.

Это была панорама полного ужаса. Теперь Кесли понял, откуда взялся
ужас, с которым люди относились к Старым временам: здешние люди
были живыми напоминаниями о преступлении Старого мира — преступлении,
подумал Кесли, последствия которого ощущались на десятом и
двадцатом поколениях.

"Ты ищешь меня?" — раздался резкий голос.

Кесли встрепенулся и увидел, как к нему приближается Джеремайя с хриплым голосом,
которого сопровождает тот, с отвисшей челюстью. Кесли кивнул;
это был он. При таком изобилии мутаций вряд ли можно было найти
двух столь заметных.

— Ты помнишь, кто я? — спросил Кесли.

Мутант усмехнулся.  — Разве я могу забыть?  Ты — молодой убийца с юга,
который пришёл сюда, чтобы покончить с... но тише!  Я не должен выдавать себя!

Кесли схватил мутанта за дряблые складки плоти, свободно свисавшие с его паучьей руки. — Откуда ты знаешь, кто я такой?

Мутант пожал плечами. — Откуда мне было не знать? — Его голос стал мягким и извиняющимся, почти не похожим на хриплый. — Я не могу не знать, как ты не можешь не нуждаться в еде или не видеть, когда у тебя открыты глаза. Я... _знаю_.

— Что тебе известно?

 — Почему ты здесь, и откуда ты родом... и куда ты пойдёшь,
и кем ты станешь. — Голос Ломарка Даунспира превратился в
тусклое, почти ритуальное бормотание. — Я вижу это, но
молчу. Я говорю, но ты не видишь. Слепой, я знаю тебя. С открытыми глазами ты идёшь на предательство.

Кесли отпустил мутанта и отступил назад. Он дрожал от внутреннего
ужаса; казалось, что его пустой желудок извивается. «О чём ты говоришь?»

Мутант слабо улыбнулся. «Встречный вопрос: кто твой отец,
красивый блондин?»

«Мой отец? Я…»

— Ты не знаешь?

— Ладно, я не знаю. А ты?

— Как я могу не знать? Может ли личинка обуздать свой голод? Может ли Земля забыть о своей орбите?

— Ты знаешь, но не говоришь. Так ведь?

Донспир снова пожал плечами. — Ты бы не хотела, чтобы я тебе рассказывал, — мягко сказал он. — Я тоже это вижу.

 — Ладно, — раздражённо сказал Кесли. — Забудь об этом. Дай мне другие ответы.

 — Если смогу.

 — Человек по имени ван Ален — он мёртв?

 — Нет.

"Где он?"

"В своем доме. Антарктида".

"Значит, это было правдой", - сказал Кесли. Он уставился в мертвые
глаза мутанта. "Кто он такой?" - спросил я.

«Дворянин из Антарктики», — сказал Ломарк Донспир. «Забудь о ван
Алене. Следи за Мигелем... и Уинслоу. Следи за всеми, парень. Следи за
Сантаной, жирным прелатом. Следи за мной. Следи за дураком, который крадётся
за тобой прямо сейчас».

 «Старейший трюк в мире», — скептически сказал Кесли. Но он почувствовал
внезапное ощущение холода между лопатками и быстро обернулся
. Там стоял еще один мутант, широкое, похожее на плиту существо с четырьмя
руками, вращающимися на суставчатых плечах. Одна из его толстопалых рук
сжимала камень, зазубренный и тяжелый.

Инстинктивно двигаясь, Кесли схватился за руку, державшую камень, и
дернул ее вниз, одновременно ударив кулаком в живот широкого существа.
одновременно. Камень с глухим стуком упал на землю; четыре руки вращались как ветряная мельница.
секунду или две мутант бесцельно пятился, бормоча
отрывистые, непонятные проклятия.

"Тебе лучше уйти", - сказал Ломарк Даунспир. «Некоторые из тех, кто помедленнее, начинают понимать, что ты здесь. Они, скорее всего, сделают так, что тебе будет опасно».

 «Но ты ничего мне не рассказал», — сказала Кесли.

 «Ответы ждут тебя впереди... ответы и вопросы. А теперь иди».

Нахмурившись, Кесли плотнее запахнул плащ на вспотевшем теле и
снова сел на лошадь. Мутантское гетто казалось миром из кошмара,
который то появлялся, то исчезал из реальности почти наугад, размываясь в
сновидении, а затем резко фокусируясь на отвратительной действительности. Не оглядываясь,
он пришпорил коня и поспешно выехал из долины.

 * * * * *

 Каким-то образом прошла долгая неделя, и каким-то образом Кесли её пережил. Каждый
день приближал его к аудиенции с Уинслоу, когда ему предстояло
выступить в роли наемного убийцы.

И у него все еще не было ни малейшего плана.

Воображение Кесли билось в постоянной лихорадочной игре всю неделю,
представляя и перерисовывая сцену. Уинслоу - как он выглядел?
Обходительный и бородатый, с темными усталыми глазами, как у Мигеля? Худой, бледный?
Обрюзгший?

Это не имело значения. На троне сидел Уинслоу, безликий и бесхарактерный, а вокруг него
мелькали размытые тени придворных:
 возможно, священник, несколько генералов в парадных доспехах, и тому подобные люди. Кесли
увидел, как он преклоняет колени в длинном зале герцога, поднимается, чтобы
на негнущихся ногах подойти к трону,

 вонзить нож в грудь герцога.

Раздался гулкий пистолетный выстрел, когда он поднялся из поклона.

Прыгнул вперед и придушил Уинслоу на троне.

На самом деле, он знал, что так не будет. У герцога была вечность, чтобы
погибнуть от рук убийцы, и от него ожидали, что он окружит себя
защитой. Никто, даже Мигель, поставил бы себя в
милости все, кто будет просить зрителей просто ради "забавы".
Слишком много лет было потеряно.

И всё же активный ум Кесли продолжал разрабатывать множество
альтернативных способов убийства, и всегда картина заканчивалась
в момент смерти. Он обнаружил, что не может представить себе действие,
происходящее после убийства; продолжение полностью ускользнуло от его внимания.

Прошло семь дней, и на восьмой день Кесли и герцог Уинслоу должны были
встретиться лицом к лицу.

Утром последнего дня Кесли встал рано. Сон был прерывистым
всю прошедшую ночь, и он устало вышел из своих покоев вскоре после рассвета. Он пешком брёл по просыпающемуся
городу в полном облачении.

 К тому времени уже все знали, что послы из
дворца Мигеля были в Чикаго на прошлой неделе, и он ловил на себе тревожные взгляды
любопытно, кто рано встает. Он пошел дальше, вниз мощеной улице после
другой, пахнущий ранним утром пахнет свежим воздухом и свежими
еда, предлагаемая в палатках.

Яркий солнечный свет отражался от дворца Уинслоу, посылая вниз
потоки рассеянного света. "Уинслоу просыпается", - подумал Кесли.
"В свое последнее утро". Спустя четыре столетия он подошел к своему последнему дню._

Внезапно почувствовав голод, Кесли зашёл в закусочную, которая оказалась в нескольких метрах от него.


— Доброе утро, — сладко произнёс владелец закусочной.

 Кесли, не отвечая, плюхнулся на стул.
на мгновение он поднял глаза. "Кофе", - сказал он.

"Конечно, сеньор".

Буфетчик в белой униформе, казалось, был рад обслуживать одного из
южноамериканцев. Он деловито вышел из-за стойки
и поставил чашку перед Кесли.

Он попробовал кофе. Синтетический напиток был тепловатым, слегка маслянистым.
Тем не менее он заставил себя допить кофе, а затем задумчиво сидел в кабинке, уставившись на серую плёнку, покрывавшую пустую чашку.

"Может, что-нибудь ещё, _сеньор_?"

"Нет, ничего, — сказал Кесли. — Я не очень голоден."

— Очень жаль, _сеньор_. Поездка на север испортила вам аппетит? Еда, к которой вы привыкли...

«Проклятая болтунья», — раздражённо подумал Кесли.

«У меня отличный аппетит». Он бросил звонкую монету на прилавок и вышел на
тёплый, затхлый утренний воздух.

Напряжённо оглядываясь по сторонам, он положил руку на рукоять кинжала. Он рассеянно погладил его и нахмурился. Минуты
тянулись, как улитки; встреча с Уинслоу _никогда_ не
состоялась бы.

 В унынии он повернул обратно к отелю. Портье
лениво поднял взгляд, когда он вошел.

"_Сеньор?_"

— В чём дело? — резко спросил Кесли.

 — Человек от герцога Мигеля — вы его видели?

 — Какой человек? — озадаченно спросил Кесли.

 — Он приехал, пока вас не было, — невысокий мужчина с густыми усами. .
Его лошадь была почти мертва; должно быть, он очень спешил.

 Кесли нахмурился. Он не ожидал никого от Мигеля. В его душе вспыхнула надежда: возможно, это была отсрочка для Уинслоу, а значит, и для Кесли. Возможно, подумал он, это была отмена приказа об убийстве!

"Где он?" — поспешно спросил Кесли.

 Портье вскинул голову. "Он поднялся наверх. О, минут десять назад."
— Несколько минут назад. Думаю, он всё ещё там.

 — _Gracias_, — сказал Кесли. Внезапно взволнованный, он взбежал по
лестнице, распахнул дверь и огляделся.

 В гостиной никого не было. Изнутри не доносилось ни звука — даже
обычной шумной возни его людей. Кесли осторожно открыл внутреннюю
дверь. Внутри он увидел Сантану, склонившегося над молитвенником в своём обычном кресле.

"Сантана?"

Ответа не последовало.

"Падре?"

Священник, казалось, был полностью поглощён чтением. Раздражённый,
Кесли пересёк комнату и грубо схватил Сантану за плечо.
Пухлый архиепископ вяло пошатнулся, откинувшись назад, когда Кесли коснулся его, и тяжело упал со стула.

Кесли побледнел. Красный бархат архиепископской мантии был испачкан чем-то более тёмным, уже начинавшим краснеть. Нож был вонзён в складки жира, покрывавшие сердце священника, и нашёл свою цель. Сантана достиг желанного мученичества.

— «Фелиз! Доминго!» — крикнул Кесли. Его голос звучал резко, сухо. «Луис!
 Где ты?»

 Он подошёл к соседней двери и распахнул её — и его люди, словно
они, сдерживаемые шлюзом, хлынули наружу.

Все шестеро выбежали, и Кесли увидел, что с ними был седьмой, невысокий смуглый мужчина, который, по-видимому, был курьером от двора Мигеля.
Кесли отскочил назад и выхватил пистолет и нож почти прежде, чем осознал, что на него напали.

Раздался выстрел. Один человек упал. Курьер прыгнул вперёд, занеся нож высоко над головой.
Кесли сделал шаг в сторону и яростно полоснул ножом по спине мужчины. Быстро развернувшись, он ударил третьего мужчину ногой в живот и отступил к двери.

У них не было оружия, но они превосходили его численностью в шесть раз. Отбросив свою
накидку в сторону для большей свободы, Кесли рубанул сверху вниз
ножом и снова пустил кровь, в то время как один из конюхов бочком приблизился к
он неглубоко порезал ему руку, быстро лизнув лезвие. Кесли
выстрелил снова, и мужчина упал.

Затем ему удалось выскочить за дверь и спуститься по лестнице, а пятеро
оставшихся южноамериканцев с грохотом бросились за ним. На первой площадке
он остановился, чтобы выстрелить; к нему бросилось тело, и он поймал невысокого
человека и прижал его к стене, когда остальные четверо
Кесли пригнулся, когда брошенный нож просвистел у него над ухом, и
продолжил бежать.

Он промчался мимо изумлённого клерка и выбежал во двор.
Конюх отеля, высокий костлявый старик с моржовыми усами, возился с лошадью Кесли,
вытирая её с нежностью, которую опытный конюх проявил бы к породистому животному.

— Прочь с дороги, идиот! — крикнул Кесли, входя во двор.
Сбитый с толку старик поднял взгляд и мягко улыбнулся.

"Ваша лошадь ещё не оседлана, сэр, и..."

— Прочь с дороги!

Кесли оттолкнул старика в сторону как раз в тот момент, когда четверо смуглых
Убийцы ворвались во двор и бросились к нему. Старик пошатнулся и сделал пару неуверенных шагов, которые привели его прямо на пути южноамериканцев; Кесли, садясь на лошадь, сочувственно поморщился, когда они столкнулись с ним и грубо повалили его на землю.

 Но эта заминка позволила Кесли сесть на лошадь, и даже без шпор он смог быстро взять её под контроль. Он развернул его
лицом к приближающимся убийцам. Великолепное животное заржало и
бросилось вперёд.

  Удивлённые южноамериканцы отступили перед этой лобовой атакой;
одним направленным ударом ножа на лошади фланга, но загрузки Кесли поймали
лицо человека и послал его, шатаясь, отступает. Кесли прорвался сквозь
сбившихся в беспорядке южноамериканцев и выбежал со двора на
главную улицу.

Он проехал три или четыре квартала, затем остановился, задыхаясь, и
на мгновение направил лошадь в боковую улицу. Впервые за
последние шесть минут у него появилась возможность оценить ситуацию:

Первое: Сантана был мёртв.

Второе: шестеро его людей перешли на его сторону, и только их глупость и
его ловкость спасла Кесли от участи архиепископа.

Дело в том, что незадолго до этого кто-то прибыл из двора Мигеля.

Следовательно, Мигель передумал и приказал убить
Сантану и Кесли. Или Мигель передумал?
Возможно, вся эта экспедиция была сложным способом избавиться
от надоедливого архиепископа?

Пальцы Кесли задрожали. Все было возможно -_ anything_- когда
имеешь дело с бессмертными.

"Снова измена и предательство_", - пророкотал мутант Ломарк Рассветное Копье
. И мутант был прав.

По той или иной причине — а может, и вовсе без причины, — холодно подумал Кесли, — Мигель предал его.

А что насчёт ответного предательства? Кесли улыбнулся. Пятнадцать минут назад он
готовился к убийству герцога Уинслоу.
Теперь он скорее поклянется ему в верности. Решение было принято
быстро, потому что Кесли понял, что это единственный открытый для него путь.

Он выехал из тени на главную дорогу, двигаясь осторожно, словно ожидая, что из ниоткуда на него бросятся четыре маленьких аргентинца. Но их нигде не было видно;
Улица была заполнена чикагцами, которые спешили по своим утренним делам,
и по мере того, как августовский день приближался к полудню,
становилось всё жарче.

Прижав рваный рукав к ране на руке, Кесли
поскакал к конному полицейскому, который сидел прямо и гордо в своей
зелено-золотой форме, глядя на пешеходов сверху вниз.

"Офицер?"

"Да, _сеньор_?"

Титул обрадовал Кесли: это означало, что его признали. «В моей гостинице
произошёл беспорядок. Мои люди, очевидно, пили.
 Они убили Его Святейшество и попытались убить меня, когда я
вернулся с утренней прогулки.

- Сколько их там?

- Я убил троих при побеге. Четверо все еще на свободе, внизу,
там.

Полицейский достал свисток и издал короткий, едва уловимый звук.
Почти мгновенно подъехал второй всадник, и по его просьбе
Кесли повторил историю слово в слово.

"Я спущусь туда", - сказал первый офицер.

Кесли повернулся к другому. "Не могли бы вы проводить меня во Дворец? Я
чувствую, что должна искать убежища у герцога, пока дела не наладятся.


"Конечно".

Вместе они поехали по извилистой дороге, которая вела ко дворцу Уинслоу.
Полицейский был человеком нескольких слов; однажды он спросил, есть ли Кесли у любого
знаете, почему он был атакован. Кесли пожал плечами, не отвечая.

Впервые розовый дворец Уинслоу показался Кесли местом
убежища, а не местом, где он, несомненно, встретит свою смерть.
Он мрачно улыбнулся. Ассасины стали жертвами ассасинов; колеса
повернулись, и позиции на доске изменились. Для Сантаны это был шах и мат; Кесли сбежал не по вине Мигеля.

Но что, если бы посланник Мигеля прибыл слишком поздно? Предположим, Кесли сбежал.
уже видел и убил Уинслоу? Кесли нахмурился; невозможно было понять, в чём заключался настоящий мотив Мигеля. Но теперь он больше не будет иметь дел с доном Мигелем.

 Его поразила призрачная мысль, и он приподнял уголки губ. Что, если
Уинслоу наймёт его на такую же службу и отправит обратно, чтобы убить _Мигеля_?

 Это было возможно. Всё было возможно, уныло подумал Кесли.
В этой шахматной партии, где все ходы были скрыты, возможно было всё.

Они приблизились к дворцу. Как обычно, стражник у ворот спросил, по какому делу Кесли прибыл.

«У меня аудиенция с герцогом», — сказал ему Кесли.

 С большой тщательностью привратник исчез в своей башне и
вернулся, сжимая в руках длинный список посетителей.

"Аудиенция в два часа, — нетерпеливо сказал Кесли, пока привратник
пробегал глазами по списку.

"Так точно, — ответил стражник через мгновение. — И я думаю, что сейчас не больше десяти. Герцог Уинслоу примет вас через четыре часа, не раньше, _сеньор_.

Кесли вытер пот и подавил желание нетерпеливо полоснуть гвардейца кинжалом. — Это срочно. Передайте герцогу, что
— Передайте герцогу. Скажите ему, что архиепископ убит и что
я должен немедленно увидеться с герцогом!

В глазах стражника промелькнул интерес. — Я передам ему.
Подождите здесь.

Через десять минут стражник вернулся. — Входите, — лаконично сказал он.

"Я вам еще нужен?" - спросил полицейский, стоявший рядом с Кесли.

"Нет ... Спасибо, вы были очень полезны". Он протянул мужчине монету;
подумав, он дал еще одну привратнику и вошел.

Волнение _d;j; vu_ захлестнуло его при виде интерьера
территории дворца Уинслоу. Там был тот же широкий двор, что и в
Мигель, тот же самый дальний вход. На этот раз, однако, его ждал человек с холодным лицом в имперской форме.


«Я здесь, чтобы увидеться с герцогом», — сказал Кесли.


Стражник кивнул. «Конечно. Герцог Уинслоу немедленно примет вас,
_сеньор_. Пожалуйста, следуйте за мной».

Кесли последовал за ним. Огромные внутренние двери распахнулись, открывая взору ярко освещённый тронный зал на первом этаже. Вдоль стен стояли немигающие стражники с алебардами; должно быть, по двадцать пять с каждой стороны, подумал Кесли. У него пересохло в горле при мысли о том, с каким трудом он смог бы выбраться из этой комнаты
после убийства Уинслоу.

 На возвышении в дальнем конце, под огромным фигурным щитом и
между двумя тёмными колоннами из блестящего зернистого оникса, сидел человек,
который мог быть только герцогом Уинслоу. Впервые в жизни Кесли
подошёл к человеку, который правил всей Северной Америкой, — к человеку,
чью жизнь он не так давно поклялся отнять.




 VII


Уинслоу не обладал такой же крепкой, компактной мускулатурой, как Мигель, заметила Кесли, когда он нерешительно приблизился к трону. Герцог Северной Америки развалился на троне.
массивный на своем сверкающем троне из белого металла, как обширный континент
он правил всем своим полушарием; он был огромным, грузным,
тучным человеком. Рыдая впускного Уинслоу дыхание было отчетливо слышно даже
на расстоянии Кесли поддерживается.

"Ваше высочество", - сказал он, и встал на колени.

"Рост," Уинслоу приказала. Его голос, как и у Мигеля, был глубоким, но
В голосе Уинслоу была мягкая, гортанная плавность, которая так
отличалась от властного баса Мигеля.

Кесли встал и посмотрел Уинслоу прямо в глаза.  Черты лица герцога были
размытыми и нечеткими, искаженными из-за складок жира, которые
щеки у него обвисли. Он носил тонкую золотисто-рыжую бородку, которая
прикрывала толстую шею с множеством подбородков.

"Наша аудиенция была назначена на сегодня днем", - сказал Кесли, поскольку
Уинслоу был, очевидно, ждали его, чтобы говорить. "Тем не менее, смена
расписание продиктован--"

"Я слышал," герцог пробормотал лениво. — Новости здесь распространяются быстро,
сэр. Архиепископ лежит мёртвый в гостинице, не так ли?

 — Мёртвый от рук собственных слуг, герцог Уинслоу. Преданный.

 — Неужели? — Сонные глаза грузного герцога заблестели; Кесли
заметил, что за внешним фасадом лени скрываются нервные рефлексы острого, как у кошки, ума. «Предан? И кем же, _сеньор_?»

Кесли с тревогой оглядел комнату. «Мы можем поговорить наедине, герцог
Уинслоу?»

Ухмыльнувшись, герцог сказал: «Конечно, нет. Моя жизнь слишком важна для меня, юноша». Но здесь вы можете говорить свободно; слово моего двора
священно.

 — Что ж, тогда ладно. Я начну с самого начала. — Глубоко вздохнув,
он сказал: «Меня послали сюда, чтобы убить вас».

Придворные вокруг Уинслоу побледнели и потянулись за оружием.
Категоричное признание Кесли, но сам Уинслоу никак не отреагировал
неважно. Было невыносимо видеть, как медленная улыбка, наконец, расплылась по
его лицу. "Как недружелюбно", - заметил он наконец.

"Конечно, у меня не было намерений проводить это в жизнь".

"Конечно". С едким сарказмом.

«Я принял этот приказ, пытаясь освободиться от власти дона Мигеля. Я намеревался присягнуть вам на верность и...»

Кесли показалось, что в этот момент в голове Уинслоу промелькнула какая-то неприятная мысль, и он смутился. Затем, взяв себя в руки, он продолжил:
он продолжил: "С другой стороны, архиепископ Сантана пришел сюда с
определенным намерением покончить с вами.

"Однако этим утром прибыл курьер от Мигеля, приказывающий нашей свите
напасть на нас и убить".

"Достойная внимания цель", - сказал Уинслоу. - Тот, который, как я понимаю, был выполнен лишь
частично.

- Да.

— Зачем ты мне всё это рассказываешь?

 — Я хочу разоблачить предательство Мигеля. Я хочу, чтобы ты всё понял,
чтобы ты увидел, что происходит, — теперь Кесли говорил с отчаянной искренностью.


 Уинслоу внезапно рассмеялся, дрожа всем телом. — Это очень
забавно, - сказал он, когда успокоился. "Мигель посылает сюда людей, чтобы
убить меня, а затем приказывает убить своих собственных убийц!" Он
сузил глаза и с любопытством уставился на Кесли. "Как ты думаешь, почему
он мог так поступить?" - спросил он.

Кесли облизнул потрескавшиеся губы. "Это не для меня, чтобы понять
способы князей, Сир".

"Я едва ли ожидал."

"Тогда..."

"Вы хотите войти в мою службу?" - Спросил Уинслоу. - Странно, что
бывший наемный убийца умоляет меня прижать его к своей вместительной груди. Это
забавная идея.

Внезапно Кесли почувствовал себя насекомым, с которым играют, прежде чем оборвать ему крылья. С головокружением он взглянул на длинные ряды алебардщиков,
стоявших, как резные статуи, на придворных с восковыми лицами, сгрудившихся вокруг
трона Уинслоу, и на какое-то мгновение ему показалось, что всё это — какой-то сон, от которого он скоро очнётся и обнаружит, что снова стоит за плугом, ожидая, когда Тина позовёт его обедать.

"Я никогда не намеревался нанести удар по вам, Сир," Кесли соврал
смиренно. "Вы верите этому, не так ли?"

"Конечно, хочу", - мягко сказал Уинслоу без малейшего следа раздражения.
— саркастически заметил он. — Возможно, именно поэтому дон Мигель решил стереть тебя с лица земли.
 Однако, — сказал он, вздохнув, — боюсь, ты представляешь такую же большую угрозу для Двенадцати Империй, как и все остальные, мой юный друг.

 Он жестом подозвал мужчину с ястребиным лицом в мрачной мантии, стоявшего слева от него.
 — Лаветт, возьми этого человека и отведи его в темницу. Завтра,
он должен быть казнен. Это ясно?

"Конечно, сир".

Это произошло так быстро, что Кесли не до конца понял это. Только что
он был на опасно тонком льду, но сумел удержаться на высоте;
в следующий момент он провалился в кромешный холод.

Он почувствовал, как тонкие пальцы впились в его бицепс, и низкий голос произнес: "Пойдем
со мной".

Два алебардщика механически приблизились и заняли свои посты по обе стороны от него.
по обе стороны от него. Оцепенев, он позволил увести себя подальше от Уинслоу.
присутствие, с бесконечной чередой сводящих с ума воплей "почему" на него.
по всему длинному коридору.

Почему этот внезапный отказ со стороны Уинслоу? Почему приказ об исполнении?
Это, а не смена Кесли на сторону герцога, было очевидным «предательством
снова», о котором предсказывал Ломарк Донспир.

Когда Кесли уводили из покоев герцога, он услышал язвительный голос Уинслоу:
позади послышался смешок. «Завтра, — мрачно подумал он, — смешок будет у палача».

 Он слишком часто менял своё мнение. Поездка в Уинслоу оказалась роковой.

 Кесли решил, что если он когда-нибудь сбежит из Уинслоу, то будет держаться как можно дальше от всех герцогов. Жизнь и так достаточно тяжела, чтобы подвергать себя капризам пресыщенных бессмертных.

Но когда перед ним открылся тёмный коридор, ведущий в темницу,
он ясно увидел, что на этот раз шансов на побег почти нет.

 * * * * *

В течение остальной части дня и долгой ночи, которые последовали, Кесли,
один в темноте, было достаточно времени, чтобы подумать.

Он был в полной изоляции, где-то в глубинах дворца Уинслоу
. Его втолкнули внутрь; щелкнули микрореле, и тяжелая
металлическая дверь со скрипом закрылась. Воздух просачивался внутрь из
едва различимой решетки на потолке, в двенадцати футах над головой. В камере не было
никакой мебели, даже койки. Он мог стоять или лежать.

 Некоторое время он стоял, расхаживая взад-вперёд по камере, пока
Это его утомило, и он вытянулся во весь рост, чтобы дождаться утра.
Не было смысла тратить силы на бесплодные попытки побега; он очень быстро понял, что его камера неприступна.

В его сознании монотонно мелькали унылые серые мысли:
завтра его жизнь закончится.  Это не так уж плохо, подумал он; все
умирают — все, кроме Двенадцати.  Больше всего его ранило
острое осознание того, что он никогда по-настоящему не жил.

Что он сделал за те двадцать четыре года, что прожил? Двадцать из них
были пустыми, окутанными тьмой, более глубокой, чем чернильная
окружили его в камере. Он сказал, что жил и работал на ферме в Канзасе.
людям, но он знал, что это ложь, и ван Ален, кем бы он ни был,
знал, что это ложь.

Ван Ален столкнул его с неприкрытой ложью, которой он жил, и
это причинило боль. Копание в прошлом причиняло боль. Хорошо. Изгладь двадцать
лет, начало жизни, четыре года назад, игнорировать тайна, что плакали бы
решена.

«Что это за мир, — спросил он себя, — в котором ты никогда не начнёшь
жить?»

 Он никогда не знал правил. Он никогда не знал, кто делает ходы, кто
Он играл в эту игру. Не замечая того, он переходил от одного шаблона действий к другому, так и не поняв, в каком мире он находится. Это было иронично. Мир, тщательно продуманный для простоты, мир, скрупулёзно созданный его владельцами, чтобы избежать сложности, которая разрушила предыдущую цивилизацию, — и вот он, спустя двадцать четыре года, идёт на смерть, ничего не понимая.

 
 Что-то было ужасно не так с таким миром, подумал Кесли.Возможно, когда-то его цели были благими. Но по мере того, как Бессмертные
бесконечно двигались вперёд сквозь годы, они всё больше отдалялись от графиков
и карты общества, и начали играть в какую-то непостижимую, непостижимую
игру, в которую играли только они сами.

 «Это несправедливо!» — сказал он вслух.  Его протестующий голос странно эхом отдавался
в замкнутом пространстве камеры, гротескно отражаясь от металлических
стен.  Он знал, что если бы в камере был свет, он смог бы увидеть
своё искажённое отражение на их блестящих поверхностях. Это было бы насмешливое лицо клоуна, смеющегося над ним из-за его собственного невежества.

Но света не было.  Была только темнота и тишина одиночества.

А потом, спустя несколько часов, послышалось слабое жужжание.
В массивной двери что-то щёлкнуло.

«Уже утро?» — удивился Кесли.

Время шло, он это знал. Но так много времени? Неужели осталось так мало?

Дверь, несомненно, открывалась.

Он оставался один почти день и ночь и не получил ответов на свои многочисленные вопросы. Пожав плечами, он стал ждать, когда люди герцога заберут его. "Возможно, здесь вообще нет ответов", - мрачно подумал он.

Он услышал мягкие шаги в своей камере и почувствовал, как прохладная рука сжала его руку.
его.

"Встань", - произнес чей-то шепчущий голос.

Удивленный, Кесли поднялся с пола. "Ты не тот
палач, - сказал он.

"Нет. Палач ждет утра".

"Разве еще не утро?"

"Четыре часа", - прошептал странно знакомый голос. "Дворец
спит".

Смутно Кесли понимал, что это было своего рода невозможное
спасение - если, конечно, это не было очередной мистификацией. Нахмурившись в непроглядной тьме, он спросил: «Кто ты?»

Ответа не последовало. Но постепенно камеру окутало слабое свечение,
которое на мгновение вспыхнуло и угасло.

"Копьё Рассвета!"

"Говори тише, друг. Было нелегко убедить стражников уснуть."

Кесли протер глаза, попытался всмотреться в темноту. Сиюминутный
свечение было выявлено странное, над пегой мутант возвышающиеся
его. Кесли осторожно протянул руку и коснулся грубой, прохладной кожи
обнаженной груди мутанта, как бы подтверждая свое видение.

"Что ты здесь делаешь, Копье Зари?"

"Есть те, кто не хотел бы, чтобы ты умер", - ответил мутант.
«Уинслоу и Мигель знают тебя. Два герцога объединились, чтобы лишить тебя жизни. Они могут быть опасными врагами. Пойдём».

Донспир крепко схватил Кесли за руку и повёл его вперёд. Когда они
пройдя через открытую дверь камеры, металл снова начал закрываться
. Кесли услышал слабый лязг, когда камера закрылась.

Снаружи, в тусклом свете подземелий, Кесли разглядел спящих.
фигуры, лежащие тут и там, поверх оружия. Охранники.

"Вы накачали их наркотиками?" - спросил он.

"Они были очень сонными", - двусмысленно сказала Даунспир. «Мы должны поторопиться,
сейчас же».

Они вместе скользили по подземелью, человек и мутант.
Кесли шёл на цыпочках, осторожно, словно ступал по
хрупкой поверхности сна; в любой момент он ожидал, что Рассветное Копье


Но затем он почувствовал запах свежего воздуха вместо затхлости подземелья и понял, что
он свободен.

"Вон там ворота открыты, — сказал Рассветный Клинок, указывая
вниз.  — Стражники спят.

Они вместе пересекли дворцовую территорию и прошли через
ворота. Кесли повернулся к худощавой фигуре мутанта, чтобы потребовать объяснений,
но Донспир отпустил его руку и указал вдаль.

"Через минуту они все проснутся. Тебя хватятся. Беги, пока есть возможность."

"Подожди секунду! Как... почему...?"

Шепот Кесли бессильно затих. Даунспир ускользнула.
Бесшумно растворилась в ночи. "Даунспир!_" - резко позвал он. Ответа не было
.

"Когда ты зовешь, ответов не бывает", - кисло подумал Кесли. Он
повернулся и оглянулся на спящий Дворец. То тут, то там начали загораться огоньки; влияние мутанта закончилось, и
спящие просыпались.

Он мог свободно летать.  Он снова был сам себе хозяином, ни с кем не связанный.

Стражники зашевелились внутри стен.  Он мог представить, как они испугаются, когда
обнаружат, что он исчез.  Плотно закутавшись в плащ, он осторожно


Сначала лошадь. Потом как-нибудь выбраться за стены и на свободу.

И Уинслоу, и Мигель будут охотиться за ним, но почему, он не мог сказать.
Но оба его долга были аннулированы; герцоги жаждали его смерти.

Что ж, подумал Кесли, он не был в долгу ни перед Мигелем, ни перед
Уинслоу. И снова он остался один. Куда теперь?

Он подумал о Нарелле в Буэнос-Айресе. Она будет ждать его возвращения — или она тоже была частью плана Мигеля? Он не
хотел в это верить.

Ван Ален сказал ему, что он должен быть в Антарктиде. Внезапно перед ним возник образ
в его сознании возник таинственный континент. Он увидел огромную стену. Больше ничего
не было видно.

 Ему потребовалась всего секунда, чтобы принять решение. Найти Дэйвина. Найти Нареллу.

_А потом_, подумал он, _в Антарктиду. В Антарктиду!_




 VIII


Окутанный сном город был тих и безмолвен. Кесли бежал по тихим улицам, один раз свернув в сторону, чтобы избежать жёлтого света
натриевой лампы патрульного.

Он знал, что нужно двигаться быстро. Городские ворота, конечно, будут
заперты, и у него не было желания выбираться через озеро
Чикаго. Он не умел плавать, и озеро, каким бы неохраняемым оно ни было,
казалось бесконечным. Отсюда был только один выход.

Потянув его богато-парчовый плащ вокруг него, он смотрел вперед, по некоторым
знак ночной патрульный, который только что прошел. Наконец он нашел его,
далеко вниз по противоположной улице, размахивая лампой, как он сделал свою рутину
круги.

Осторожно, Кесли стала наступать.

Широкая спина сторожа была повернута к нему; на боку у него висела
тяжелая дубинка, а в кобуре поблескивал пистолет. Его фонарь отбрасывал
длинные тени на пустую улицу.

Кесли подкрался к нему сзади и ловко ударил ребром ладони по шее, как раз когда сторож заметил приближающуюся тень позади себя. Мужчина полуобернулся, когда рука Кесли резко врезалась ему в шею под левым ухом и челюстью, и сторож издал слабый хриплый крик и упал. Кесли ловко подхватил его, схватив столь важную лампу.

Быстро и ловко он раздел патрульного, надел его
одежду и связал потерявшего сознание человека его же одеждой посла.
Охранник пошевелился; Кесли оглушил его ударом дубинки и
Он затащил его во двор небольшого частного дома. Сунув его в мусорный бак, стоявший у двери, он поправил одежду и вышел на улицу, беспечно размахивая фонарём.

 Через несколько мгновений со стороны дворца донёсся топот копыт, нарушивший тишину.

 Притворяясь хорошим сторожем, Кесли выбежал на тёмную улицу, подняв фонарь так, чтобы его свет скрывал его лицо."Что происходит? Откуда ты едешь?"

Два или три всадника проехали мимо, не обращая на него внимания.

"Я говорю, остановись!"

Четвертый всадник наклонился с лошади. - Герцогская гвардия, страж.
Мы преследуем убийцу!

- Убийцу? Герцог мертв?

- Боже упаси. Нет, это один из тех южноамериканцев. Герцог приказал
его казнить, но он сбежал!"

"Ужасно", - воскликнул Кесли и отпустил уздечку. Лошадь умчалась.
умчалась в ночь, а за ней последовала еще одна волна всадников. Уинслоу,
возбужденный, вероятно, отправил весь свой отряд охраны на поиски
беглеца.

Теперь по всему городу горели огни. Внезапно ярко вспыхнувшие желтые глаза
подмигнули из незакрытых ставнями окон. Кесли отступил в
Ксли отошёл в тень и пропустил ещё пятерых всадников.

Шестой ехал по дороге. Ксли помахал ему фонарём.

"Что происходит, друг?"

"Разве ты не слышал? Мы гонимся за сбежавшим убийцей."

"Что это значит?" Ксли изобразил ужас. "Как он
выглядел?"

"Крупный мужчина в королевских одеждах. Один из тех южноамериканцев".

"Нет! Я только что видел, как один входил вон в тот дом". Он указал на дом
который еще не проснулся на шум улицы. "Я уверен, что это
был Южно-Американский," Кесли продолжение. "Я собирался спросить у него
куда он направлялся, но потом я увидел, что он был послом, и...

Не было нужды продолжать разговор. Всадник, мечтавший о медалях, спешился.


— Какой дом? — напряженно спросил он. — Этот?

Кесли кивнул. — Вам помочь?

— Все в порядке, — сказал стражник. — Оставайся здесь и присмотри за моей лошадью.
Я пойду и осмотрюсь.

— Удачи, — сказал Кесли. Он позволил мужчине сделать шесть шагов в сторону
молчаливого дома, затем выхватил дубинку и обрушил её на голову с
такой силой, что она раскололась. Он поспешно оттащил мужчину за низкий, корявый
Келси пробрался сквозь кусты, выбежал на улицу и забрался на поджидавшую его лошадь.

 Когда животное тронулось с места, из дворца выбежала ещё одна группа стражников.  Келси присоединился к ним, мрачно вглядываясь в ночь.  Они поскакали дальше, прогрохотали по главной улице и разделились, чтобы осмотреть все переулки, где мог прятаться беглец. Сидя верхом на своём коне — покрытом чешуёй смуглом мутанте с многосуставчатыми
лапами — Кесли подавил смешок и натянул на лицо серьёзную
маску преданного преследователя.

 Утром сложные, полумифические устройства слежения
в ход пошли бы механизированные ищейки с острыми мордами, о которых ходили легенды, вращающиеся радарные параболы, хитроумные экраны и устройства, унаследованные от давно исчезнувшей культуры. Ни для кого не было секретом, что герцоги сохранили многие запрещённые устройства Старого
мира и использовали их в своих целях. Ксли подумал, что примером может служить телевизор с
закрытой камерой, который был у Мигеля.

Но ищеек спустят с поводка позже. Прямо сейчас
реакция была простой истерикой; во дворце полетят головы, если Кесли не найдут немедленно. И, подумал он, сидя верхом на
Герцогская лошадь, одетая в герцогскую форму, вряд ли могла его найти.

Он посмотрел вперёд. Гвардейцы ехали вместе, образуя тревожный маленький круг. Очевидно, кто-то приказал остановиться и собирался организовать тщательный поиск.

Впереди, на стене, окружавшей город, горели огни; похоже, там тоже подняли тревогу. Кесли
тайком выскользнул из строя и свернул в тёмный переулок, убедившись, что никто из стражников не следует за ним.

Через несколько минут он добрался до Западных ворот, которые были меньше, чем
трое других, с легкой охраной. Остановив лошадь перед
сторожевой башней, он крикнул: "Открывайте ворота, идиоты! Убийца
сбежал и направляется на запад".

"О чем ты говоришь?"

"Я сказал, открой ворота". Я страж герцога. Ты все задерживаешь.
— Убийца где-то там, снаружи!

Дверь распахнулась.

"Спасибо," — крикнул Кесли. Он пнул чешуйчатую шкуру мутанта, чтобы тот
поскакал вперёд. Он промчался через открытые ворота и выехал из Чикаго.
Сбивчивые крики охранников эхом отдавались вдалеке, пока он
понукал лошадь.

Вырвавшись на равнинную местность, простиравшуюся на запад, он мчался во весь опор
не имея в виду ни направления, ни цели. Один раз он оглянулся
и увидел трех всадников примерно в двух с половиной милях позади, которые уверенно мчались
за ним.

Значит, они его догнали. Ему не удалось одурачить их полностью. Но это сработало достаточно хорошо, чтобы он смог выбраться из города, и, если бы он смог увеличить расстояние между собой и Чикаго, прежде чем они спустят на него собак, с ним всё было бы в порядке.

 Дорога внезапно повернула и раздвоилась.  Почти не раздумывая, он свернул на южную развилку и пришпорил лошадь.
дальше. Он совсем не знал местность там, внизу, но там были
города - Пеория, Сент-Луис, Спрингфилд, Каир далеко вниз по реке.
Где-то между этими пустыми названиями, он слышал, был Город мутов
- обычное убежище для мутантов, своего рода город-крепость, куда
не могла дотянуться даже рука герцога Уинслоу.

Он низко склонился над жесткой гривой своего коня и подтолкнул задыхающееся животное
вперед. Оглянувшись, он увидел своих преследователей, и в ночи что-то тусклое и металлическое приближалось к нему по ровной дороге.

Ищейка.

Они уже выслали за ним гончих. Уинслоу не собирался отпускать его просто так.

 Вскоре после восхода солнца его измученная лошадь споткнулась и упала, повалив его на землю. Кесли поднялся на ноги, бросил взгляд на сломанную ногу животного, согнутую под его телом, и оглянулся. Преследователей нигде не было видно.

Он пристрелил лошадь одной пулей и пошёл пешком через заросли. Он понятия не имел, где находится, кроме того, что где-то к югу от Чикаго.

  Остаток утра он продирался сквозь заросли.
растительность, выросшая на этой невозделанной земле. Наконец, измученный, он остановился около полудня, чтобы смыть пот с лица
в прозрачном голубом ручье.

 Устало он отошёл от ручья и попытался подняться на ноги, но безуспешно. Он так и остался стоять на коленях, глядя на дрожащие кончики пальцев, вдыхая тёплый утренний воздух и слушая пение беззаботных птиц, и наконец рухнул лицом вниз на плодородную землю и уснул. Он не спал почти пятьдесят часов.

 * * * * *

Позже Кесли почувствовал, как чьи-то нежные руки подхватили его и подняли.
Он с трудом открыл один глаз и попытался сфокусировать взгляд.  В глубине души он боролся с сонливостью, остро осознавая, что должен бежать, но не мог заставить своё измученное тело пошевелиться.

— Отпустите меня, — пробормотал он, судорожно цепляясь за державшие его руки.  Он моргнул.  — Где гончие? Не подпускай ко мне гончих.

"Здесь нет гончих", - ответил ему мурлыкающий голос. "Люди Уинслоу повернули
назад несколько часов назад".

Часть паутины рассеялась в его мозгу. - Никаких гончих? Ты не из
Уинслоу?

- Посмотри на меня и поймешь.

Руки отпустили его, и Кесли медленно повернулся. Позади него,
неловко раскинув руки на случай, если Кесли упадет, стояло изящное,
похожее на тюленя существо с блестящей золотисто-коричневой кожей. Похожий на щель
рот был изогнут в неуклюжей улыбке; узкие желтые глаза тепло смотрели на
него.

"I'm ... очень устал, - сказал Кесли.

Мутант мягко кивнул. — «Так и должно быть», — сказал он. Он сделал шаг
вперёд и поймал обессилевшего Кесли, когда тот начал падать.




 IX


Убежище — на какое-то время.

"Значит, мне не дадут отдохнуть, — с горечью сказал Кесли. — Три дня
— Ты здесь, и ты выгоняешь меня, да?

Он мрачно посмотрел на маленькую группу мутантов, стоявших перед ним. — Ну и что?

— Ты здесь уже три дня, — заметил Спол. Мутант, похожий на тюленя,
печально пожал плечами. — Это на три дня больше, чем любой не-мутант,
когда-либо проводивший в этом городе, Кесли. Мы не можем долго держать вас здесь.

"Почему ты хочешь остаться здесь?" - спросил Фурсмит, угловатый,
шишковатый на вид мутант с рядом красных бугорков длиной в дюйм, выступающих
сквозь плоть его спины. - Знаешь, тебе пора идти.
Дейвина здесь нет.

"Я не знаю, где Дэвин!" Сказал Кесли. "Ты не можешь дать мне отдышаться?"
"Тебе придется уехать завтра", - сказал Спал. - "Я не знаю, где Дэвин". - сказал он. - "Я не знаю, где Дэвин". - Сказал Кесли.

"Ты не можешь дать мне отдышаться?" "Мы дадим тебе лошадь".

"Спасибо".

Это был третий день с тех пор, как Спол спас его в лесу и
привёл в Мьюти-Сити. Они накормили его и дали ему отдохнуть, но теперь
они настаивали на том, чтобы он ушёл.

Он не мог их винить: город был убежищем для измученных мутантов,
а не гаванью для сбежавших перебежчиков.  Они рисковали навлечь на себя
недовольство Уинслоу, дав ему убежище.  И всё же, подумал он, пока
раз уж они его впустили, то могли бы позволить ему остаться подольше, чтобы он освоился, и ажиотаж вокруг него немного утих.

Что ж, по крайней мере, они его приняли.  Небольшое, но настоящее благословение.

 — Простите, — смиренно сказал он, подходя к окну комнаты, которую ему выделили. Он посмотрел на пестрый город внизу — странный и
разнообразный по сравнению с аккуратной регулярностью всех городов, построенных Империей.

"Я навязываюсь и веду себя как дурак." Он облизнул губы.
"Я уйду, когда вы захотите."

"Не поймите меня неправильно," предупредил Форсмит. Мутант с вытянутыми руками
Позвоночник был нынешним главой анклава мутантов. «Мы не выгоняем тебя. Мы считаем, что ты должен уйти, вот и всё. Ради твоего блага и нашего».

 «Согласен», — сказал Кесли. Внизу на улице двухголовая женщина медленно
продвигалась вперёд, толкая перед собой коляску, в которой извивался многорукий ребёнок-монстр. Он вздрогнул. Он всё ещё не привык к таким
зрелищам.

Это была мировая свалка генетического мусора, город, где инопланетная раса
среди людей могла жить в мире и безопасности. Постепенно Мути
Город поглощал в себя мутантов из герцогских городов; здесь,
мрачные воспоминания о затененной временем великой войне могли оставаться нетронутыми.

Он мог видеть логику, стоящую за соглашением герцогов, предоставляющим Мути
полную независимость города. Мутанты пришли сюда, и постепенно
заражение их генов было локализовано, мутационный рак
был заключен в одну крошечную область. Кесли задался вопросом, был ли в тот день, когда
последний мутант покинул Двенадцать Империй и вошел в Город мутов,
Дюки разбомбили бы город в пух и прах и тем самым восстановили бы генетическую однородность человечества. Это была ужасная мысль.

Он обернулся. Вот они, Спол, Форсмит, Рикеттс и
Гюйгенс и Деври, каждый из которых выглядел так, словно спустился с небес. Они правили городом.

"Почему вы взяли меня с собой?" — спросил он.

"На то были причины," — звучно ответил Гюйгенс, двуликий.

_Всегда есть причины_, — подумал Кесли. _И все их знают, кроме меня._

— Этот Дейвин — он ведь не мутант, да? — спросил Кесли.

 — Нет, — ответил Форсмит. — Я видел его однажды при дворе герцога Уинслоу. Он очень высокий, безволосый и слепой. Он не один из нас.

 — И ты не знаешь, где я могу его найти?

— «Ты мог бы попробовать в Колонии», — предложил Форсмит. — «Он может скрываться»
там, среди других художников. В любом случае, Колония в безопасности и от
Уинслоу тоже. Возможно, ты мог бы остаться там на какое-то время.

«Хорошо», — сказал Кесли.

 * * * * *

 Колония выросла из сине-зелёной травы Кентукки, как
расползающийся сегментированный червь. Его архитектура не имела ничего общего с архитектурой
любого города, который когда-либо видел Кесли. Широкий, беспорядочный, почти ветхий,
он выглядел ещё более хаотичным, чем Мути-Сити.

 Он развернул измученную шестиногую лошадь, которую дали ему мутанты.
последние отрезки дороги, осторожно оглядываясь по сторонам.
Он ехал. Это было напряженное, но, к счастью, без происшествий путешествие из
Иллинойса.

Колонии, как и все другие города, был обнесен крепостной стеной. Но это было, как если
другой архитектор планировал каждого сегмента стены. Здесь она
была высокой и высеченной из блоков розового гранита; там это была ленивая
перекладина из известняка. Башни из чёрного базальта венчали стену через неравные промежутки.

Он подъехал к воротам — открытым воротам. Приблизившись, он остановил коня и повернулся к стражнику.

«Кто вы?» — спросил стражник, оторвавшись от блокнота. Кесли
увидел на его странице череду пересекающихся каракулей.

  «Меня зовут Кесли. Я здесь в поисках убежища у герцога Уинслоу. Я
также ищу слепого поэта по имени Дейвин. Он здесь?»

 «Был здесь», — ответил стражник. — Вы вооружены?

— Пистолет и дубинка, — ответил Кесли.

— Оставьте их здесь. Вы сможете забрать их, когда будете уходить.

Кесли не нравилась мысль о том, чтобы расстаться со своим оружием, но, похоже, у него не было выбора. Он неохотно отдал их и въехал в то, что, судя по всему, было парком.

За парком виднелось фантастическое скопление домов. На мгновение Кесли
подумал, что забрёл в сумасшедший дом. Затем он вспомнил, что это просто убежище для художников.

 Обнажённая девушка без стеснения стояла в центре лужайки неподалёку, а вокруг неё
толпилась группа художников, яростно что-то рисующих.
Под дубом, росшим позади неё, на корточках сидел толстый лысеющий мужчина и играл на деревянной флейте. В других местах другие члены колонии,
похоже, занимались своими делами.

  Кесли привязал свою лошадь к столбу у главной стены.
и огляделся в поисках кого-нибудь, кто мог бы быть здесь главным.

Через мгновение к нему подошла девушка в майке и шортах.
"Привет, друг. Меня зовут Лиза. Откуда ты?"

Её голос был чистым и твёрдым. Немного поколебавшись, Кесли сказал:
"В основном из Чикаго."

"О? Чем ты занимаешься?"

— Я не понимаю, — сказала Кесли.

"Рисовать, петь, писать? Скульптура из света? Архитектура? Ну же, — нетерпеливо сказала она.

"Понятно. Нет, я не художник. Я... просто здесь в гостях. Ищу кое-кого. Кто?

- Поэт. Они называют его Певцом Дэвином. Он здесь?

Девушка нахмурилась. - Дэвин? Я понимаюЛл именем ... но я не думаю, что он
теперь живет здесь. Тебе придется спросить у Колина об этом. Он помнит
все".

"Где я могу найти этого Колина", - спросила Кесли.

"Вон там". Она указала на группу, окружавшую обнаженную девушку. "
Старый развратник занят зарисовкой Марлы. Он знает о рисовании не больше моего, но любит смотреть на красивые тела. Он лысый, прямо перед тобой. Лучше не беспокоить его сейчас.

 — Я подожду, — сказал Кесли. Он мог постоять за себя среди убийц, но понимал, что здесь, в Колонии, он будет чувствовать себя не в своей тарелке.

 * * * * *

Колония оказалась еще более гротескным и чудесным местом, чем представлял себе Кесли
во время того первого ослепительного представления в парке. После
тьмы мира Двенадцати герцогов и другой
тьмы города Мутиков, Колония стала страной маяков.

Во-первых, воцарилась полная анархия. Люди жили там, где им нравилось,
ели, как им нравилось, работали или не работали. Еды всегда было вдоволь. Колония была самодостаточной, изолированной, самодовольной в своём уединении.
 И на внутренней стороне главных ворот были вырезаны буквы.
четыре слова:

 _ДЕЛАЙ, ЧТО ХОЧЕШЬ_

"Девиз аббатства Телемы," — объяснила Лиза, когда
Кесли прокомментировал.

"Телемы?"

"Отсылка к Рабле," — сказала она. "О, я вижу, вы и этого не знаете. Это книга — я имею в виду, он был писателем. Ты не очень-то много читаешь, не так ли?

— Нет, — отстранённо ответил Кесли, уставившись на огромные буквы на камне.
_«Делай, что хочешь»._ Это были сокрушительные слова; он задумался о том, как отреагировал бы герцог
Уинслоу, если бы у него была возможность их увидеть.

Но шансов на это было мало. Колония была даже старше
Двенадцать Империй, основанные во времена хаоса группой художников и поэтов, решивших сохранить свой образ жизни, пока остальной мир рушился вокруг них. Им это удалось, и теперь внешний мир обходился без них. Они не принимали участия в делах Империи, а Империя держалась от них на расстоянии. Как сказали Кесли, это было частью неустойчивого равновесия, в котором находился мир. Никто не осмеливался нарушить баланс.

Его тепло приняли в Колонии, хотя он сразу дал понять, что сам не художник и что он здесь исключительно ради
В поисках Дэйвина. В ночь его прибытия они устроили грандиозную вечеринку,
якобы в его честь.

 Он узнал несколько лиц. Девушка по имени Лиза назначила себя его
опекуншей и не отходила от него ни на шаг. Где-то в огромной комнате,
полной суетящихся людей, он заметил мужчину по имени Колин, похожего на
стареющего Силена с мешками под глазами и всклокоченной седой шевелюрой.
Он оживлённо беседовал с девушкой Марлой, которая в тот день позировала обнажённой. Теперь на ней была прозрачная пластиковая блузка и колготки; это был ещё более поразительный костюм.

Наконец Кесли удалось поговорить с Колином.

 Он заметил, что лысеющий мужчина был очень толстым и очень пьяным.  Несколько минут он с любопытством смотрел на Кесли, а затем сказал: «Ты ведь новичок, да? Тот, кого мы все здесь чествуем?»

 «Я ищу человека по имени Дейвин. Вы его знаете?»

— Нет, — громко сказал Колин. — Никогда о нём не слышал. Выпить хочешь?

Кесли покачал головой. Он осторожно взглянул на Лизу, которая загадочно улыбалась. — Он поэт, — сказал Кесли. — Слепой. Лиза думает, что помнит его.

— Лиза скажет что угодно. Я не помню никакого Дэвина.

"Дэвин? Кто говорит о Дэвине?" - спросил низкий голос. Кесли
посмотрел налево и увидел высокого, крепкого блондина с длинными вьющимися
волосами. Крупный юноша мило улыбался.

"Я здесь", - сказал Кесли. "Я ищу его".

Откуда-то на заднем плане донесся нестройный визг
странного музыкального инструмента. Кесли поморщился.

"Зачем тебе Дэйвин?" — спросил светловолосый мальчик. "Ты из
суда?"

"Я _бегу_ из суда. Уинслоу хочет меня убить. Я должен найти
Дэйвина."

Высокий юноша хрипло рассмеялся. "Дэйвин не появлялся здесь много
лет." Ты никогда не найдешь его!"

Атональный взрыв странной музыки странным образом смешался с резким
смехом, внезапно окружившим его. Сбитый с толку, растерянный, Кесли
посмотрел на чуждые лица мужчин и женщин в комнате. Казалось,
что они носят маски отчаянной весёлости, скрывающие глубокую задумчивость.

 Он понял, что пришёл сюда зря. В центре комнаты гибкая девушка лет девятнадцати раздевалась под
экстатические возгласы зрителей, стоявших кольцом вокруг неё; худощавый
мужчина лет сорока декламировал, вероятно, стихи, а светловолосый юноша
пустился в неистовый сольный танец.

Искажение за искажением, тьма внутри тьмы. Кесли почувствовал холод
и одиночество. Рядом с ним Лиза крепко прижалась к нему, игриво скользя руками
по плоским, твердым мышцам его груди, хихикая и
перешептываясь. Вечеринка достигла пика дикой распущенности.

"Вот что происходит, когда вокруг людей смыкаются стены", - подумал он.
Мутанты в своем городе; поэты в своем. Герцоги в своих империях.
А где-то далеко на ледяном юге антарктиканцы за своей
блокадой. Все они переплелись, сцепились в тесную процессию
в никуда. Мрачно, Кесли сам смотрел белокурый мальчик танцы в
истощение, смотрел на девушку в центре комнаты сбросить ее одну
оставшиеся одежды и стоять совершенно голые.

Лиза распевала: "_ Это конец света, вот так
конец света._" Вероятно, это была строчка из какого-то стихотворения. Но это было
больше, чем поэзия, подумал Кесли. Это была правда.

Правда.




 X


Когда наконец наступило утро, Кесли уже давно решил покинуть
Колонию.

 С первыми лучами рассвета он поднялся и направился через
сбившиеся в кучу спящие в комнате. Лиза пошевелилась; поэтесса ссутулилась.
больше часа назад она зевала. На полу, между
спящими, лежали остатки художественных достижений - разбросанные рукописи,
любопытные статуэтки, партитуры, музыкальные инструменты и тому подобное
вещи. Кесли старательно избегал наступать на них. Он не хотел вступать с ней в контакт
здесь.

"Куда ты идешь?" Спросила Лиза, подняв голову. Её глаза были красными и воспалёнными; медная сетка на блузке была испачкана густой янтарной жидкостью из бокала, который она со смехом вылила себе на грудь в какой-то безумный момент прошлой ночи.

— На улице, — сказал Кесли.

 — Подожди минутку. Я пойду с тобой.

 Пожав плечами, он вышел на улицу, и она последовала за ним. Рассвет был свежим и ясным, в воздухе висела яркая роса. Кесли подумал, что она смоет загрязнения, оставшиеся после вчерашней вечеринки. Он нервно поджал губы.

— «В какую сторону ворота?» — спросил он.

 «Туда. Ты уходишь? Почему? Тебе здесь не нравится?» — импульсивно
она потянула его за руку. «Ответь мне, Дейл».

Он устало посмотрел на неё. «Мне здесь не нравится. Это место
— Я отравлен. Я хочу уйти, пока не подхватил то, чем заражены все вы.

 — Я вас не понимаю.

 — Конечно, не понимаете. Послушайте, Лиза, вы и ваши собратья-эстеты заперты здесь с тех пор, как... когда? С двухтысячного года?

"Джон Harchman пришел сюда, чтобы основать свою колонию в 2059 году", - сказала она, как будто
повторять катехизис.

"Год не имеет значения. Ты взаперти пять сотен лет. И
что вы можете показать за это? Великие произведения искусства? Нет - просто пьяные
вечеринки ".

"Мы создали замечательные вещи. Колин создал великолепную визуальную фреску,
а сенсорные ленты...

«Вы ничего не создали, — безжалостно сказал Кесли. — Вы творите для
себя — в лучшем случае друг для друга. Но не для внешнего мира».

 «Внешний мир не хочет нас».

 «Неверно. Мы не понимаем вас. И это ваша вина не меньше, чем наша».
 Кесли отвернулся. «Оставь меня в покое, Лиза. Я не должен был приходить сюда. Я хочу уйти».

 * * * * *

 Зазубренные фиолетовые стебли ножевой травы странно блестели на
утреннем солнце. Кесли терпеливо ждал, пока его голодная лошадь паслась.
 Мутантная лошадь, мутантная трава — цикл не нарушался. Тонкие шестиногие
Животное, пощипывающее острозубую, высокую, как человек, траву. Пурпурные стебли
смешались с сине-зелёными стеблями Старого Вида.

 Над Кентукки не было бомб, но ветер разнёс семена,
принёс зиготы странной новой травы сюда, на эту нетронутую землю. Теперь в дёрн впилась жёсткая сеть корней,
и из них выросла острая, как металл, трава, созданная атомами.

 * * * * *

Кесли ехал на юг, погрузившись в меланхоличные мысли.

След полностью исчез — если он вообще был. Он
преследовал призраков, блуждающие огоньки.

Например, Дейвин. Кто он был? Слепой придворный, исчезнувший
около четырёх лет назад, чьё имя ван Ален случайно упомянул и связал с именем Кесли. Какое отношение Дейвин имел к нему? Он не знал. Какое отношение имел ван Ален, если уж на то пошло?

 Но он искал Дейвина. Поиски привели его в Колонию, но это был тупик. Дейвин был там, и Дейвина там больше не было,
и это всё, что кто-либо мог или хотел ему сказать.

Затем Нарелла. Невероятно красивая девушка, но, если уж на то пошло,
поэтесса Лиза. Нарелла была где-то в Буэнос-Айресе, при дворе Мигеля
. Увидит ли он ее когда-нибудь снова? Опять же, он не знал.

Лошадь тащилась вперед, к таинственному городу Винеру. Кесли
ничего не знал о городе, который лежал впереди, за исключением того, что Лиза
порекомендовала ему поехать туда. Это был еще один остров на континенте,
нетронутый Уинслоу.

Ему вспомнился Уинслоу, а сразу после него — Мигель. Они были разными и в то же время похожими, эти два Бессмертных: один толстый и грубый, другой стройный и жёсткий, оба сложные и непостижимые, оба
С глубоко посаженными глазами, полными одиночества человека вне времени. Мигель приветствовал
его на службе, отправил со смертельно опасным поручением, затем изменил направление
сам и приказал его убить. И Уинслоу отказал ему в убежище
и также приговорил его к смерти. Несомненно, теперь за
его голову назначена награда по всей Северной и Южной Америке.

Таким образом, Антарктида осталась совершенно неизвестной. Смутно он припомнил, что именно туда он направлялся, когда уезжал из Айовы несколько месяцев назад. Но Антарктида была так же недосягаема, как Луна, подумал Кесли.

Затем он подумал о мутантах: Ломарке Даунспире, слепом, который
необъяснимым образом спас его из темницы Уинслоу, а также о Спале и Гюйгенсе
и Фурсмит, и остальные из Мути-Сити, далеко на севере. Что с
ними?

Лизой. Колонией, мелкой, отчаянной и декадентской, прогнившей
изнутри и неспособной увидеть это.

Кесли устало поехал дальше.

Небо над головой было тёплым и ясным, а холмистая местность на юге
Кентукки была широкой, красивой, густо поросшей фиолетовой
травой и странными деревьями с золотистыми листьями, которые появились здесь из-за войн.
растительность была здесь единственным намеком на то, что когда-то в мире было опустошение
; сегодня, в этом месте и в это время, казалось, что
все было идеально всегда. Но он знал, что это не так.

Он поехал дальше. Впереди лежал Винер.

 * * * * *

Неделю спустя город Винер вырос перед ним на обширных
равнинах Северного Техаса. Он остановился, натянул поводья и посмотрел на
низкую раскидистую металлическую стену, протянувшуюся через пустыню.

Он пришпорил усталую лошадь. Копыта вздымали сухие вихри жёлтого песка.

Приблизившись, он увидел, что стена была сплошным от борта до борта.
Это было не окружили город; это было одно огромное здание, вероятно, докатились
вглубь земли.

Солнечный свет вспыхивал flashingly от металлической стены. Кесли прищурившись, видел
точка яркости, чтобы освободиться от города и давай напевать
через пески к нему. Город Винер, по-видимому, не хотел рисковать и собирался перехватить его, прежде чем он приблизится.

Он подождал, пока машина подъедет. Когда она приблизилась, он увидел, что
она была безлюдной, просто полая оболочка из какого-то блестящего металла,
каплевидной формы и пустая.

— Пожалуйста, заходи внутрь, — попросил мёртвый голос. — Мы доставим тебя в город.

Пожав плечами, Кесли поехал вперёд; капля разделилась на две половины. Он направил своего скакуна внутрь; огромная дверь снова закрылась, и через мгновение он уже мчался на ужасающей скорости к металлическому городу.




 XI


Жужжащая капля неслась по пустошам; внутри, через
прозрачное пластиковое окно, Кесли наблюдала, как металлическое здание становится всё больше.

Затем они оказались почти рядом с ним, и внезапно часть
Сверкающая стена здания открылась. «Слеза» влетела внутрь, не сбавляя скорости,
проскользила по наклонной поверхности, описала широкую дугу
по обширной закрытой территории и постепенно остановилась. «Слеза»
снова раскрылась, и Кесли со своим скакуном, слегка потрясённые,
вышли из неё.

  Он огляделся. Помещение было ярко освещено, несмотря на полное отсутствие
окон; потолок находился примерно в пятнадцати метрах над его головой, и он
мог видеть лестницы, спускающиеся по спирали глубоко под землю. Вдоль одной
стены возвышалась блестящая масса циферблатов, счётчиков, переключателей и сложных
приборы, которые, казалось, быстро перемещались с одного места на другое
сами по себе.

Вокруг него были машины. Он почувствовал странную тошноту. Машин
нужно было бояться; однажды они разрушили мир. Вид
их, щёлкающих, жужжащих и выполняющих свои неизвестные функции,
сильно его встревожил.

Он нерешительно пошёл вперёд.

Неподалёку от того места, где он стоял, возник длинный коридор,
узкий и спускающийся вниз. Он решил пойти по нему. Но, пройдя
не более двадцати ярдов, он обнаружил
ярко освещённая маленькая стеклянная кабинка, встроенная в стену, небольшая комната
со стулом, часами на одной стене и похожей на медную решёткой на другой. Он решил осмотреться. Привязав лошадь к скобе у стены коридора, он толкнул дверь кабинки, вошёл и сел на стул.

 Мгновенно раздался голос: «Добро пожаловать в Винер. — Можно узнать ваше имя, чтобы внести его в наши базы данных?

Встревоженный Кесли огляделся. Казалось, голос доносился из настенной панели. — Дейл Кесли, — запнувшись, ответил он.

 — Добро пожаловать в Винер, Дейл Кесли. — Голос был бесстрастным.
— мёртвый голос. Кесли нахмурился.

"Что это за город?" — спросил он.

Надолго воцарилась тишина; он слышал странные потрескивания и
грохот, доносившиеся из сети. Затем:

"Город Винер был официально основан 16 августа 2058 года Дарби
Чизхолм, К. Эдвард Гронке, Х. Д. Фельдштейн, Дэвид М. Каммер и
Артур Ллойд Кэнби, профессора кибернетики в Колумбийском университете,
Гарвардском университете, Массачусетском технологическом институте, Институте Колби
и Суортмор-колледже. Заявленной целью пяти основателей было создание полностью самодостаточного автоматизированного кибернетического
сообщество в относительно нестратегической зоне Соединённых Штатов, где
можно было бы провести эксперименты по неограниченному автоматизированному
управлению.

"Строительство города Винер осуществлялось за счёт государственного
гранта в размере трёх миллиардов долларов и частных пожертвований. Были
выбраны четыре площадки: Джунтура, штат Орегон; Лодж-Грасс, штат Монтана; Уонбли, штат Южная
Дакота; Уайлдер, штат Техас. Изначально основатели планировали использовать все четыре площадки и построить на каждой по идентичному городу, но из-за начала войны в 2059 году было неразумно отвлекать ресурсы на это
в то время это был крупный проект, и было принято решение ограничить эксперимент
только участком в Техасе. Позже оказалось, что это было
разумно, учитывая неожиданные атаки на три отвергнутых сайта в
очевидно ошибочное впечатление, что они были выбраны.

"Строительство города Винер было завершено 11 апреля 2061 года, и переключатель
, подающий первый сигнал, был брошен доктором Чисхолмом из Колумбии. Затем серия кибернетических регуляторов, работающих от термоядерного реактора, взяла на себя полный контроль над операциями, и город Винер был официально основан. Он имеет...

"Хорошо", - внезапно прервал его Кесли, поняв, что сейчас услышит
подробную историю деятельности Города за последние четыре
столетия. "Я хотел бы увидеть того, кто здесь главный. Мэр, или
независимо от цели".

"Вопрос не имеет никакого когнитивного референт" сухим голосом сказал.

«О том, чтобы «увидеть» управляющий орган, не может быть и речи, поскольку ни одному человеку не разрешается доступ к кибернетическим управляющим в соответствии с условиями первоначального контракта между городом Винер и его пятью основателями в…»

Ошеломлённый Кесли сказал: «Вы хотите сказать, что этим городом управляет _машина_?»

«Вопрос некорректен. Город — это машина. В нём нет людей».

 Внезапно похолодев, Кесли посмотрел на решётку, к которой обращался, и
понял, что разговаривал с механическим мозгом, а не с каким-то удалённым
городским чиновником. Облизав губы, он спросил: «Что делает Город?»

 «Вопрос неясен».

«Точность механического разума», — подумал он с весёлым раздражением. Он перефразировал вопрос. «Какие функции выполняет Город, помимо обычного ремонта?»

«Город ведёт учёт событий во Внешнем мире; в данный момент этот учёт не полностью доступен для изучения из-за нестабильной ситуации снаружи. Город поставляет промышленные товары тем, кто их запрашивает, в соответствии с предписаниями своих основателей. Город старается предоставлять информацию в рамках собственной безопасности, также в соответствии с предписаниями. Город…»

«Знает ли Город поэта по имени Дэйвин?» — вмешался Кесли.

«Вопрос необходимо передать в банк ответов».

Пауза, затем несколько изменённым голосом: «Информация неполная
на поэте Дэйвине, других имён не зарегистрировано, член суда Дьюк Уинслоу
Чикаго, Северная Америка, 2504-2521, покинул суд в 2521 году, текущее местонахождение
неизвестно. Требуется полная биография?

«Нет». Кесли скрестил ноги и задумчиво уставился на свои ботинки. Значит, весь Город — огромная разумная машина! Неудивительно, что
Дьюки оставили его в покое; они знали, что у них никогда не хватит сил
уничтожить Винера, и поэтому предпочли, чтобы ненавидящее машины население
никогда не узнало о существовании Города.

Ему стало очень любопытно, что представляет собой Город. Его воображение разыгралось
Заинтересованный возможностями механического разума размером с город, он,
который никогда не имел дела ни с чем сложнее пистолета, который лишь мельком
видел остатки былых времён, был очарован этой величайшей из всех машин.

 «Что ты можешь рассказать мне о Дейле Кесли?» — спросил он, поддавшись внезапному порыву.

 Снова тишина — тишина, пока фотонные трассировщики бегали по криотронным
цепям в поисках информации. Затем: «Дейл Кесли, фермер, прибыл в
провинцию Айова 21 июня 2521 года, ранее не регистрировался, покинул провинцию Айова
весной этого года, точное время неизвестно. Прибыл в город Винер
8 октября этого года, в сопровождении одной лошади-мутанта типа VX-1342. Дальнейшая информация отсутствует.

 — Спасибо, — хрипло сказал Кесли. Первые двадцать лет его жизни в Городе тоже были
пустыми. — Не возражаете, если я немного осмотрюсь?

 — Разрешается ограниченное обследование Города Винера, — сказал металлический голос. «Ваше животное забрали на попечение и вернут вам по запросу».

Он посмотрел через толстое стекло в кабинке и увидел, что так и есть. Пока он разговаривал, невидимые руки — _руки?_ — увели лошадь. Отвели на пастбище, подумал Кесли?

 * * * * *

Он бродил по безмолвным залам огромного города, с тихим ужасом наблюдая за хладнокровной эффективностью, с которой разум робота выполнял свои повседневные задачи.

Город был населён. Кесли наткнулся на его обитателей сразу после того, как вышел из стеклянной кабинки. Это были роботы размером с человека,
сделанные из синего металла, передвигающиеся на бесшумных гусеницах,
оснащённые руками с противопоставленными большими пальцами,
щупальцами с нитевидными концами и гибкими захватами,
с яркими электрооптическими глазами, смотрящими прямо перед собой
безжизненными блестящими лицами.

Один из них сидел на корточках над огромной кучей мотков ленты, которая
разрасталась почти так же быстро, как он успевал подхватывать её и
скармливать жужжащей пасти какого-то блестящего пожирателя данных в одной из стен.

Другой чинил переплетение проводов в открытом ганглии
за частью стены.

Ещё один механический человек стоял на некотором расстоянии,
приставив сегментированную трубку ко рту лошади Кесли. Лошадь плотно прижала свои чешуйчатые губы к трубке и ела или пила с явным удовольствием.

На заднем плане тихо гудели кондиционеры, поддерживая
чистоту и отсутствие пыли в воздухе. Снизу доносилось гудение мощных
двигателей. Кесли задумался о том, как глубоко под землю
проник Город.

 Вокруг жужжали и свистели компьютеры. Кесли чувствовал, как с каждой минутой
растёт его изумление. И под этим изумлением
скрывалось растущее недовольство философией герцога, которая
скрывала от мира такие достижения, как это.

_«Машины разрушили цивилизацию», — говорили люди. Но так ли это? Нет;
не машины. Это было _использование_ машин человеком; машины
сами по себе были беспристрастны, столь же незаинтересованны в течениях человеческих
дел, как луна и звезды.

Пока князья не имели бы к власти над программой регулирование
технологического развития. Мимолетно, мысль прошла через
Ум Кесли, что князья совершили ошибку. Если только--

Он остановился, почувствовав дрожь от боли. И снова он коснулся чего-то
неизведанного в глубинах своего разума; и снова это была
запретная мысль.

 Внезапно его осенило, и он повернулся к решётке, встроенной в стену рядом с ним.

«Могу ли я получить от вас информацию?» — спросил он.

 «Цепи ответов функционируют».

 «Можете ли вы рассказать мне что-нибудь об Антарктиде? Что угодно?»

 Мгновение тишины.  «Вы имеете в виду Антарктиду до или после удаления
льда?» — спросил голос.

 «После, наверное».

«У нас нет информации об Антарктиде после 2062 года», — сказала машина.
"В 2021 году было завершено удаление льда, и заселение продолжалось параллельно с быстрым технологическим развитием. В 2062 году Антарктида прекратила все контакты с остальным миром».

2062 год был годом Великого взрыва, подумала Кесли. И Антарктида
он задернул занавеску.

Он пожал плечами и отошел, усаживаясь на изогнутую металлическую стойку,
выступающую из пола. Где-то, запертая в неподатливой памяти
в банках этого компьютерного города, могла быть информация, необходимая ему, чтобы
сориентироваться в мире, недостающие данные, которые все сводили с ума,
скрывали от него. Но где его найти? Как его получить?

Внезапно голос Города произнёс: «Дейл Кесли!»

«Я здесь. Что вам нужно?»

«Вам придётся немедленно уйти. Мы потерпим задержку не более чем на пять минут, плюс-минус одна».

«Почему? Почему я не могу остаться?»

«Город Винер подвергнется вооружённому нападению, если вы останетесь здесь. Поэтому
вы должны уйти».

«Очень логично», — холодно подумал Кесли. «Вооружённое нападение от кого?»

Часть стены рядом с ним откатилась в сторону, обнажив огромный экран,
на котором с поразительной чёткостью была видна пустыня снаружи. Кесли увидел
фигуры, сгрудившиеся на горизонте и идущие вперёд. Армия. Герцог
Армия Уинслоу.

- Они от герцога, не так ли?

- Да. Они пришли за тобой.

- И ты просто собираешься передать меня им? - Что? - спросил Кесли.
Охваченный ужасом.

"Мы просто просим вас уйти. Мы не хотим рисковать
«Вооружённое нападение на нас самих».

«Вы ведь можете защитить себя, не так ли?»

«Мы не боимся герцога. Мы просто хотим избежать любого конфликта,
чтобы не тратить понапрасну материалы и силы. У вас есть три минуты, плюс-минус одна, чтобы свободно уйти».

По спине Кесли потекли струйки пота. Он взглянул на экран и увидел
Наступающие силы Уинслоу. Они каким-то образом выследили его до Винера.

Но город не мог вышвырнуть его сейчас! Это было просто несправедливо!

Он мрачно бросился бежать.

Он бросился вперед, к длинному затененному коридору, и услышал свой
шаги громко звенит, как он бежал. Коридор был спирали рана
все глубже и глубже в землю; Кесли побежал, чувствуя чистого холодного воздуха
порка прошлом.

Мерцающие синим механические люди обернулись, чтобы посмотреть на него, когда он проходил мимо.

"Две минуты плюс-минус одна", - предупредила машина. Казалось, что ее голос
раздается повсюду. Кесли увидел знакомые сетки обивая стены в
через равные промежутки времени.

Он должен был спрятаться. Он должен был избегать командования Города, избегать Уинслоу,
оставаться здесь, где он был в безопасности. Он нашел темную нишу и шагнул внутрь.
Там была дверь; он открыл ее, шагнул внутрь и оказался в
посреди запутанной сети механизмов, ряд за рядом реле и
контактов.

"Одна минута, плюс-минус одна," — сказал вездесущий голос. Кесли
нахмурился. Похоже, спасения не было. Он продолжал бежать.

"Мы попросили вас уйти. Ваше время истекло, и мы должны вас
удалить."

Кесли в отчаянии обернулся и увидел, что к нему приближаются четверо металлических людей. Они мягко схватили его своими толстыми лапами. Он ударил кулаками по их твёрдой металлической груди, разбив костяшки пальцев, но не смог остановить их.

Они подняли его и начали двигаться, скользя вперед с невероятной скоростью по длинному коридору к манящей радужной оболочке открывающейся двери.




 XII


И снова он убегал.

_Всегда в бегах_, с горечью подумал он, когда лошадь-мутант пронеслась по прерии, отталкиваясь шестью ногами и удаляясь от людей Уинслоу.

Город был внимателен, город был добр.
Машина-капля не бросила его к ногам Уинслоу, и за это Кесли должен был быть благодарен.

Четверо неумолимых роботов без особых усилий понесли его к
открывающейся двери; безропотную лошадь уже провели через
отверстие в ожидающий автомобиль. Продолжая кричать, Кесли был
запихнут в серебристый автомобиль, и он тронулся прочь от
границ Города.

Люди Уинслоу неуклонно продвигались вперед. Город выбросил Кесли, чтобы
спасти свою титановую оболочку, свои внутренности из транзисторов и криотронов.

Его выбросило из машины и оставило посреди раскалённых песков,
а люди Уинслоу всё ещё были далёким зелено-золотым пятном на горизонте.
Какое-то время Кесли нерешительно стоял, глядя на
Город, который выгнал его; затем, вскочив на своего хромого коня,
он поскакал прочь.

Он направился на север, туда, откуда приехал. Уинслоу, очевидно, преследовал
его по Иллинойсу, возможно, выследил его от Мьюти-Сити до Колонии
и до Винера, но Город избежал катастрофы, изгнав его.

Теперь на север.

О возвращении в колонию не могло быть и речи по многим причинам.
Возвращение в Айову, вероятно, было бы фатальным — Лорен и Лестер, верные подданные герцога, выдали бы беглеца, не задумываясь.
Не прошло и минуты, как он принял решение. Южная Америка была таким же опасным местом, как и
земли Уинслоу, а до империй за морем было не добраться. Между Америкой и Азией,
Европой, Африкой или Австралазией было мало торговых путей, а с Антарктидой их не было вовсе.

Если бы он позволил Уинслоу догнать себя, это означало бы верную смерть.
Но решение нашлось. «Я вернусь в Мьюти-Сити», — подумал он, пришпоривая костлявого зверя. «Это единственное место, куда Уинслоу не осмелится за мной прийти»._

 Кесли поёрзал в седле и огляделся. Люди спешивались.
из колонны всадников и начали преследовать его.

Он снова потянул за поводья. Чем бы Город ни кормил это животное, оно
двигалось как на бензине. Мутант покрывал расстояние с
реактивной скоростью. Но Кесли знал, что такой темп не может
длиться вечно.

И, конечно же, через полмили мутант начал сбавлять
скорость, отставать и терять позиции. Четверо людей Уинслоу все еще были на
тропе; Кесли прикинул, что он где-то недалеко от границы с Оклахомой,
и надеялся, что пограничники не будут его беспокоить, когда он
войдет в соседнюю провинцию.

У него были нож и дубинка; у преследователей, вероятно, были пистолеты. Если бы они его поймали, он бы долго не продержался. Они бы пристрелили его на
месте.

 И он бы так и не узнал почему.

 * * * * *

 Вскоре после полудня лошадь пала. Кесли удалось направить запыхавшегося зверя в заросли у главной дороги, и там он спешился, спрятавшись, пока мути тяжело дышал и тряс вспотевшими боками.

Вскоре на место происшествия прибыли четверо преследователей.  На мгновение
Кесли подумал, что они просто проедут мимо, но услышал голоса.
заметив, что следы копыт заканчиваются здесь. Он напрягся,
зная, что вскоре они будут обыскивать кусты в его поисках.

"Идите в ту сторону", - сказал кто-то.

Кесли привязал своего усталого коня и отступил поглубже в
подлесок. Прошло несколько минут.

Затем появилась фигура в зелено-золотом герцогском мундире, высокий,
смуглый мужчина с обнаженными крепкими руками. В одной руке он сжимал обнаженный пистолет
.

"Эй, вот его лошадь ..." - начал он, и Кесли прыгнул. Его
атака была внезапной, быстрым ударом и отступлением из леса
Змей; он выскочил из кустов, ударил дубинкой снизу вверх и снова спрятался, когда человек упал. Он подождал минуту, затем, не увидев приближения остальных троих, Кесли тихо подкрался и схватил пистолет упавшего человека. Теперь он был вооружён.

 Прикрыв рот рукой, чтобы приглушить голос, он крикнул: «Я его поймал!» Затем он спрятался за толстым деревом.

«Мы идём, Гар!»

На поляну вышли ещё трое в форме. Кесли трижды нажал на спусковой крючок, и они упали, застыв в ужасе.
изумление. Кесли почувствовал себя нечистым; он убил трех человек,
ранен четвертый. И эти трое не знают, почему _they_ умер,
либо.

Он освободил свою лошадь и ударил устало мутант на фланге. "Иди
вперед, парень. Вы свободны. Ты выполнил свою работу." Он мог бы сделать свой выбор.
выбери из четырех чистокровных герцогских скакунов, ожидающих на шоссе.

С грустью он перешагнул через упавшие тела. Человек, которого он ударил дубинкой,
все еще дышал; он лежал в липкой луже крови своих товарищей. Кесли опустился на колени, увидел уродливую, кровоточащую рану на черепе мужчины,
Кровь стекала по тёмным волосам. В поясном ремне солдата был зажат
грязный сложенный лист плотной бумаги. Кесли достал его.

 Он был на гербовой бумаге с
знакомым водяным знаком, который он видел на многих налоговых квитанциях в бытность свою фермером. Надпись, сделанная крупным, тёмным, слегка смазанным шрифтом, была простой:

 ТРЕБУЕТСЯ

 За государственную измену
 Против Его Высочества
 Герцога Уинслоу из Северной Америки
 Дейл Кесли, фермер из провинции Айова, также
 известный под вымышленным именем Рамон, посол от герцога Мигеля из Южной Америки.

 Упомянутый Кесли, прибывший ко двору Его Высочества под предлогом посольства от двора Буэнос-Айреса, покушался на жизнь нашего герцога. Кесли разыскивается в срочном порядке. За его труп назначена награда в пятьдесят тысяч долларов.

 Рост упомянутого Кесли — 188 см, у него коротко подстриженные светлые волосы, полные губы, нос расположен несколько неровно. Вероятно, он будет одет в краденую одежду и будет ехать на украденной лошади.

 * * * * *

Вот и всё. Кесли присвистнул; пятьдесят тысяч долларов — ошеломляющая сумма. И они хотели его _труп_; значит, Уинслоу не интересовало ничего, кроме мёртвого Кесли.

Ему придётся быть начеку. За пятьдесят тысяч долларов каждый лояльный подданный от Техаса до провинции Мэн был готов продать его герцогу.

 * * * * *

По пути на север он вёл опасный образ жизни, питаясь дарами леса
и держась подальше от всех, кто выглядел как представитель власти. Он путешествовал
в основном по ночам, осторожно пробираясь днём и наверстывая упущенное, неистово скача галопом, как только садилось солнце.

Как правило, у него не возникало трудностей. Переезд из Арканзаса в Миссури
чуть не обернулся неприятностями, когда он наткнулся на пограничный патруль, искавший кого-то другого. Он так и не узнал, кого они искали на самом деле.
двое охранников остановили его, вгляделись в его лицо при свете
мерцающей спички и, после напряжённой паузы, невероятным образом
отпустили его.

В центральной части Миссури он забрёл в лагерь бродяг. Четверо
потрепанного вида мужчины сидели на корточках вокруг железного котла, в котором
булькало какое-то рагу. Кесли не ел весь день; он подъехал к ним верхом.
он спешился, держа руку рядом со своим оружием на случай, если
они узнают его.

Они не узнали.

"Присоединяйся к нам, брат", - пригласил один из них. Это был грузный мужчина с
красным носом картошкой.

"Спасибо. Не возражаете, если я так и сделаю. Кесли опустился в круг
вокруг костра.

"Вы отсюда?" - неохотно спросил худощавый мужчина лет шестидесяти.
"Не пятнай свое лицо".

"Я уроженец Иллинойса", - сказал Кесли. "Провел некоторое время в Техасе. Теперь
— Я снова возвращаюсь домой.

Он взял себе полную тарелку рагу. Оно было горячим и
кипело — слишком горячим, чтобы его можно было есть, но,
возможно, это было своего рода благословением, подумал Кесли.

"Были какие-то проблемы с пограничниками?" — спросил кто-то.

"Небольшая стычка возле Арканзаса, вот и всё. Они охотились на кого-то другого
и приняли меня за него.

"Иногда они так делают", - согласился красноносый. "Времена сейчас тяжелые
. В лесу полно людей Уинслоу.

- О? Что-то случилось?

- Кажется, кто-то пытался убить старую птицу, - сказал краснолицый мужчина.
"Думаю, ему это надоело за все эти годы".

— Я подозреваю, что это был тот герцог из Южной Америки, — заметил худощавый.
 — Эти герцоги охотятся друг на друга, помяните моё слово!

 Костёр потрескивал, и клубы дыма поднимались к деревьям.
 Глядя на него, Кесли почувствовал странное умиротворение.  Он сделал ещё один глоток похлёбки.

Усмехнувшись, он сказал: «Должно быть, они гоняются за этим парнем по всей
стране. Держу пари, за его голову назначена приличная награда».

«Семьдесят пять тысяч, вот что это такое!»

Кесли нахмурился. Неужели награда так быстро выросла — или это просто
преувеличение по незнанию? Неважно.

«Знаете, я бы и сам не отказался от этих денег. Семьдесят пять тысяч, да?»

Красноносый мужчина хрипло рассмеялся. «Знаете, если бы я был тем парнем,
возможно, я бы сам сдался за такие деньги!»

«Может, и сдался бы», — подумал Кесли, наблюдая за призрачными формами,
которые принимал огонь. В наши дни любой на всё пойдёт.

"Что бы ты сделал, если бы я был тем парнем?" — внезапно спросил он.

"Ты?" — красноносый мужчина, казалось, немного напрягся. "Зачем тебе убивать Дьюков?"

"Да," — сказал Кесли. "Наверное, ты прав."

 * * * * *

Позже той же ночью он двинулся дальше, оставив своих новообретённых спутников.
Они, казалось, были счастливы там, в лесу. Он подумывал о том, чтобы рассказать им правду перед уходом, но отказался от этой идеи. Неизвестно, как бы они отреагировали на признание, но семьдесят пять тысяч — это большие деньги, и он не хотел, чтобы на его счету было ещё четыре смерти.

Он продолжил путь. Он проехал через Миссури и поднялся в Иллинойс,
следуя вдоль Миссисипи от Каира. Был уже конец октября,
и по вечерам было прохладно. Он ехал быстро; лошадь, которую он
в плен было гладко функционирующей, чистокровный едут машины.

Через Иллинойс, пока, наконец, на широкий простор мутант город
видно сквозь дымку рассвета. Впервые с тех пор, как его изгнали из Винера
у него появилось чувство, что он приближается к безопасности. Полет был
окончен - на данный момент.

Конечно, мутанты сказали ему не возвращаться. Но это было срочно.
они, конечно, впустили бы его.

Он вошёл в город вскоре после рассвета. Мутанты просыпались,
занимаясь своими утренними делами. Это казалось дикой пародией на
Обычная городская рутина. В магазинах было полно народу, и какая разница, если у продавцов головы из губчатой синей плоти, а у покупателей руки ящериц?

Он чувствовал себя ужасно уставшим. Войдя в город, он не удивился, увидев приближающегося к нему Шпаля.

"Привет," — сказал он, спешиваясь.

"Мы ожидали вашего возвращения", - сказало существо, похожее на тюленя, без предисловий
формальности. "Когда мы просили вас уйти, мы знали, что вы вернетесь".
"Вы вернетесь".

"Я хочу отдохнуть", - сказал Кесли. "На этот раз не выгоняй меня".

Он позволил Спалу отвести его в комнату, которую занимал ранее.
Посетить. Собралась группа мутантов; он узнал Фурсмита и
Хюйгена. Были и другие, более странные, чем все, что он
когда-либо видел.

Это было странно, Кесли думал, что в одном месте на Земле он мог бы обратиться за
храм был этот репозиторий уродов. Сердито, он задел
мысли прочь. Мутанты были... ну, _людьми_.

"Я был в Колонии и в Винере", - объяснил он. "Я не мог там оставаться.
 Уинслоу охотится за мной по всей стране".

"Мы знаем эти вещи", - тихо сказал Спал. "Мы следовали твоим
путем, Кесли".

"И...?"

«Мы решили, что тебе пора возвращаться домой. Мы долго тебя ждали, и мы позаботимся о том, чтобы ты добрался туда в целости и сохранности».

 «Домой?»

 «Теперь твоя жизнь в опасности. Ты подвергаешь риску всех, с кем контактируешь. Очевидно, что ты больше не можешь оставаться на территории Уинслоу или Мигеля».

— И поэтому, — добавил Форсмит, когда Спал замолчал, — мы отправим вас. Ради вас и ради нас.

Гюйгенс, человек с двумя головами, сказал: «Кроме того, Дэйвин найден».

«Что? Где?»

«Сейчас он в руках Антарктики. Мы отправили его туда совсем недавно. Он
ждёт вас». Спал, уже пора?"

"Не сейчас", - сказал человек-тюлень. "Кесли, ты помнишь, что
мы делаем - _ позже_? Мы покупаем у тебя наши жизни. Ты сможешь
запомнить это?

"Я ничего не понимаю", - устало сказал Кесли. "Я даже не думаю, что
Я хочу понимать. Но да, я запомню. Конечно. — Он качнулся вперёд на стуле, чувствуя головокружение и замешательство.

Мутанты расступились, и в комнату вошёл новый — невысокий, очень бледный мужчина, обычный, если не считать огромной окружности его черепа.

"Эдвин — телепортёр, — небрежно заметил Спол.

"Что?.."

Внезапно Кесли почувствовал, как его пронзила ослепительная вспышка силы;
его закружило, завертело, как в водовороте, подняло вверх. Он увидел улыбающиеся лица Спала и Форсмита, увидел, как все мутанты уменьшаются позади него. Он поднимался всё выше и выше, головокружительно вращаясь, застыв в мгновении времени. Под ним простиралось пространство.

 Затем он начал падать.




 XIII


На мгновение, после того как вращение прекратилось, Кесли показалось, что он снова
на песках у Винера. Затем его взгляд постепенно сфокусировался. Он огляделся.

  Он был в комнате. Это было первое, что он осознал.

Его чувства говорили ему, что он находится в комнате, высокой, с голыми стенами, которые светились
своим собственным внутренним свечением.

Хорошо. Он был в комнате.

Его больше не было в той же комнате, в которой он был в Городе Мутиков.
В этом он тоже был уверен. Мутант с большим черепом по имени Эдвин поднял
его - _телепорт_, сказал Спал? - и куда-то отправил.

Он был где-то в другом месте, не в Мути-Сити.

Его дрожащий разум терпеливо восстанавливал мир чувственных конструкций
и данных, из которого он был выброшен.

Он был не один.

Он ясно различил другую фигуру: высокого старика, сидящего прямо
в кресле-паутине посреди комнаты. Глаза старика были
закрыты; в одной руке он сжимал маленький незнакомый предмет. Его
череп был лысым.

Кесли собрал данные.

"Мутанты наконец-то нашли тебя," — сказал другой. Его голос был глубоким и
музыкальным, богатым басом с гармоническим тремоло. "Они были
искали довольно усердно, ты знаешь".

"Да, они нашли меня", - сказал Кесли. "Я здесь. Где _here_?"

"Антарктида", - сказал старик.

Кивнув, Кесли усвоил этот факт и добавил его к тем, которые у него уже были.
Ошеломляющий шок от телепортации начал проходить.;
вырванный из пространственных рамок, он возвращался в них,
где-то в другом месте. Его разум вышел из оцепенения.

"Ты Дэвин Певец", - спокойно сказал он.

"Я Дэвин", - признался другой.

Кесли изучал старика, с ужасом осознавая, что почти
забыл черты лица Нареллы, пока не увидел отражение
лица девушки на невозмутимом лице Дэйвина.

В комнате воцарилась напряжённая тишина.

Наконец Дэйвин сказал: «Пять лет изменили тебя, юный друг. Ты стал другим».
— Вы утратили юношескую свежесть лица; я вижу первые морщинки там, где раньше была гладкость.

Кесли нахмурилась. «Откуда вы знаете? Вы ведь слепы, не так ли?»

«Слепые тоже умеют видеть. Кроме того, нетрудно догадаться, что после всего, через что вы прошли...»

«Что вы обо мне знаете?» — перебила Кесли. — Кто ты вообще такой?

 — Я был, — тихо сказал Дейвин, — много лет поэтом и певцом при дворе герцога Уинслоу. Пять лет назад я участвовал в первом из ваших многочисленных спасений — в первый раз, когда Уинслоу попытался вас убить.
убит. Он музыкально хихикнул. "Бедный неряха Уинслоу. Каждый раз, когда ты
попадаешь в его лапы, появляется какой-нибудь слепой, чтобы отвести тебя в безопасное место".

- Ты спас меня? От чего?

- Этого я пока не могу тебе сказать. Герцог предупреждает меня, что я должен быть очень
осторожен с тобой, что я не должен забивать твой разум слишком большим количеством
информации сразу.

Кесли оглядел голые, люминесцентные стены, улыбающуюся фигуру
старого, слепого человека с изможденным лицом, сидящего напротив него. "Который
Герцог?"

"Герцог Антарктиды. Человек, который искал так долго и терпеливо
чтобы свести нас обоих вместе. Понимаешь?"

"Да", - еле слышно сказал Кесли. "_ он_ привел нас сюда. Но где был ты?"

"Я сбежал из Уинслоу пять лет назад, после того, что я сделал. Я искал
убежище в Скандинавии и пел герцога там, пока мужчины Уинслоу
нашел меня и заставил меня летать. Я вернулся в Северную Америку, пожил
некоторое время в Колонии - я полагаю, что _your_ вас туда тоже привела одиссея
- и когда жизнь там стала невыносимой, я исчез.

"Куда?" Как?

"Есть способы", - сказал Дэвин. "Когда человек владеет искусством разума,
он может делать многие вещи. Я ушел в подполье. Для меня это был единственный способ
чтобы остаться в живых. Уинслоу отчаянно искал меня, потому что я
предала его. У Мигеля была моя дочь.

"Я знаю."

"Я продолжала жить в Северной Америке прямо под носом у Уинслоу. Это была
хорошая шутка; теперь, когда я свободна, я должна сообщить об этом Уинслоу. У него
прекрасное чувство юмора.

"Где ты остановился?" Кесли подтолкнул.

"Я жил в гетто".

"Среди мутантов"?

"Я был мутантом. Вы знали меня как Ломарка Даунспира.

На мгновение Кесли безумно раскачался в своем кресле; все, казалось, завертелось
по головокружительной дуге вокруг него.

- Что? - наконец спросил он, придя в себя.

«Мысленная проекция, полная; постоянный гипноз».

«Донспир тоже был слепым», — внезапно вспомнил Кесли.

«Да. Мне было приятно сохранить образ слепого, который так хорошо видел. Донспир был слепым. В остальном он был полностью вымышленным персонажем.
Я придумал для него ложное прошлое, убедил людей, что он всегда жил в том доме в той части Чикаго». И они поверили. Не имея возможности сделать что-то ещё, я жил, скрываясь, не зная, как сильно меня ищут.

«А потом я приехал в Чикаго».

«Потом приехал ты. И попал в лапы Уинслоу точно так же, как и я».
Я уже делал это раньше. И снова попал в темницу. И снова мне пришлось спасать тебя.

"Я уже делал это однажды, как Дэйвин. Пять лет назад. Ты пришёл в суд Уинслоу, и он отдал тебя палачу. Я вмешался.

"Зачем? Как?"

"Ты любил мою дочь. Кроме того, я подумал, что ты не должна умирать.

«Я любил её уже тогда?» — удивлённо спросил Кесли.

 «Да. Она не помнит, и ты тоже, но вы любили друг друга. Когда
Уинслоу приказал тебя убить, я решил спасти тебя. Я загипнотизировал твоих тюремщиков, пробрался в темницу, освободил тебя и вывел наружу. Это было
— Это грубое нарушение моей клятвы, данной Уинслоу.

Дэйвин сделал паузу, и Кесли пристально посмотрел на него, ожидая, что он продолжит. В этом спокойном, деловом рассказе о действиях, в которых он участвовал, но о которых ничего не помнил, было что-то гротескное. Казалось, реальность ускользает от него. Он любил Нареллу пять лет назад? Он был в суде Уинслоу и был приговорён к смерти?

Возможно. Но это было так, словно это случилось с кем-то другим.

"Продолжай, — хрипло сказал Кесли. — Что я делал в суде Уинслоу?
Ради всего святого, Дейвин, _кто я такой_?"

Певец медленно покачал головой. "Нет. Пока нет. Позволь мне продолжать, и
остальное ты узнаешь в свое время".

"Очень хорошо", - сказал Кесли, смягчившись.

"Я забрал тебя из тюрьмы, как это совсем недавно сделал "Копье Рассвета". Я
попытался связаться с теми, кто хотел принять тебя в целости и сохранности, но не смог.
В противном случае мне пришлось бы позаботиться о вашей безопасности. Поэтому я погрузил вас в глубокий гипноз, стёр все воспоминания о вашем прошлом
и подменил их псевдобиографией, в которой вы родились в Канзасе, кажется. Это была халтурная работа, но я спешил. Были ли несоответствия?

— Да, — сказал Кесли. — Так и было.

 — Я так и думал. Но в то время это было лучшее, что я мог сделать. Я принял меры предосторожности, установив болевой порог, который не позволил бы тебе слишком глубоко копаться в собственном прошлом. Затем я переправил тебя в провинцию Айова, подальше от Уинслоу, и сделал там фермером. Это была безопасная, ритмичная жизнь; привязанный к земле, ты бы
оставался здоровым и никому не мешал. Возможно, позже я смог бы забрать
тебя с фермы и восстановить твою личность.

"Я вернулся в Чикаго. Моя дочь спросила, где ты; я нашел это
необходимо заблокировать ее воспоминания о тебе, чтобы предотвратить несчастье. Их тоже можно
восстановить, когда придет время. Любопытно, что вы с ней пришли сюда
позже снова вместе, ни один из них не знал, кем был другой - и результат
встречи был таким же, как и раньше. Дэвин улыбнулся. "Я думаю, это, во всяком случае,
должно в полной мере доказать силу твоей любви".

Кесли кашлянул. Он нервно сказал: «Значит, ты оставил меня в Айове. Ты так и не пришёл за мной — или ты тоже был ван Аленом?»

 «Нет. Я не был ван Аленом. Мои планы были нарушены; Уинслоу узнал, как тебя освободили, и в гневе приказал меня казнить. Я сбежал».
«Нареллу отдали Мигелю в качестве игрушки».

«Он называет её своей дочерью», — заметила Кесли.

«К счастью. Мигель переживает отцовский цикл; на данный момент он больше не испытывает плотских желаний. Нареллу отправили к нему в качестве любовницы, но вместо этого она стала его приёмной дочерью. Герцогов трудно понять заранее».

«Я это хорошо знаю».

«Продолжим: я сбежал. Ты осталась в провинции Айова. Те, кто тебя любил, искали тебя и в конце концов нашли».

 «Ты имеешь в виду ван Алена? Он пытался привезти меня сюда, в Антарктиду».

 «Да. У него не получилось; вы с ним расстались. И снова ты оказалась в
— Они имели дело с Дьюками, и когда они поняли, кто ты такой, то сразу же захотели твоей смерти, и Мигель, и Уинслоу.

 — Почему?_ Почему они так на меня ополчились?

 — На это, — сказал Дейвин, — самый простой ответ заключается в снятии первого из наложенных на тебя психических блоков. Ты готов?

— Я ждал этого с тех пор, как ты начал говорить.

Дэйвин снова мелодично усмехнулся. — За все свои странствия ты
научился лишь немногому. Теперь ты начнёшь понимать.

Он протянул предмет, который держал в руках. Теперь Кесли увидел, что это
это был какой-то музыкальный инструмент, сделанный из темного глянцевого
пластика. По всей длине у него были три струны толщиной с волос; вверху,
над мостиком, были три белые кнопки.

"Мой создатель музыки", - сказал Дэвин. "Всегда был моим постоянным спутником. В нем хранятся
ключи к твоему разуму, мой друг".

"Что ты имеешь в виду?"

"Послушай".

Дэйвин слегка коснулся трёх кнопок своими длинными пальцами, и
появился тонкий, едва заметный звук, за которым последовали второй и
третий. Они повисли в воздухе, переплетаясь своими субгармониками, дрожа и
«Это было похоже на музыку, которую я никогда не слышал», — подумал Кесли.

 Дейвин начал играть — медленную, печальную, тягуче-прекрасную мелодию.
 Мелодические линии переплетались в сложной полифонии; Кесли поймал себя на том, что с затаённым дыханием следит за музыкой.  Она успокаивала и напрягала его одновременно.

 Дейвин пел низким, убаюкивающим, бессловесным напевом. Под его голос
музыка плавно взмыла на невысокую волну приглушённого волнения, и Кесли почувствовал, как
нервы у него затрепетали в предвкушении.

 Музыка, странная, атональная, меняющая тональность с невероятной скоростью, внезапно оборвалась.

 Дэйвин остановился.

Наступила полная тишина.

В этой тишине Дэвин сказал: "_One!_"

И Кесли почувствовал, как сквозь него пронесся ошеломляющий свет.

Он съежился в кресле, ожидая, пока замороженные клетки мозга, наконец, разрядятся
информация, которую они хранили почти пять лет. Слова полились
грохоча по его синапсам, бесконечно повторяясь.

Наконец это прекратилось. Он нерешительно посмотрел на спокойно улыбающегося
Дейвин.

Затем он посмотрел на свои руки — на свои собственные руки, которыми он
пахал землю и убивал.

Руки Бессмертного.

"Я?"

Это было почти невозможно. Но он знал, что это правда.

«Ты никогда не умрёшь», — сказал Дэйвин.

 «Я никогда не умру».

 «_Два!_» — внезапно сказал Дэйвин.

 Кесли откинулся на спинку стула от неожиданного второго
выброса данных.  Когда всё закончилось, он снова поднял взгляд и улыбнулся.

 «Бессмертный и сын Бессмертного.  Неудивительно, что Мигель и
Уинслоу хотел убить меня!

В памяти всплыли слова приговора Уинслоу: "_... ты
представляешь самую большую угрозу для Двенадцати империй, какая когда-либо была
рождена, мой юный друг._"

Конечно! Двенадцать бесплодных герцогов, благословленных вечной жизнью, но проклятых
неспособные к размножению — что бы они сделали, как бы они
поступили, если бы узнали, что одна из линий Бессмертных где-то на Земле
дала потомство? Что они столкнулись с перспективой появления расы
Бессмертных, угрожающей их власти с течением лет?

"Понимаешь?" — спросил Дэйвин.

"Теперь я понимаю," — сказал Кесли. "Они должны были попытаться убить меня. Я был угрозой — бессмертным, который не был герцогом и чьи дети могли быть чистокровными!

Он уставился на свои руки, словно они внезапно покрылись чужой плотью. «Я ведь не был герцогом, да?» — осторожно спросил он. Теперь всё было возможно.

"Нет", - сказал ему Дэвин. "Ты никогда не был герцогом".

Кесли улыбнулся, думая сейчас о бесконечно тянущихся столетиях
впереди. "Значит, король без королевства. Что ж, у меня еще полно времени
я найду его. Но ты все еще не сказал мне, кто я, Дэвин.




 XIV


Почти минуту в пустой комнате стояла тишина. Дейвин лениво
постукивал по своему инструменту; Кесли напрягся, думая, что с него
снимают ещё один слой ментального блока, но Дейвин просто
набивал случайные ноты.

"Ну и?" — спросил Кесли.

"Я не могу дать вам нужную информацию."

— Хорошо, — сказал Кесли. Он встал и посмотрел на слепого. — Я
больше не буду спрашивать.

Он задал слишком много вопросов слишком многим людям, но безрезультатно. Теперь он
будет экономить силы.

Пока он стоял там, из стены бесшумно открылась дверь.

"Что это такое?" — спросил он. Затем, поняв, что слепой Дэйвин не осознаёт происходящего, он добавил: «В стене только что открылась дверь».

«Двери нужны для того, чтобы выходить из комнат», — заметил Дэйвин.

«Я понял намёк». Кесли нерешительно шагнул вперёд — и увидел
Антарктиду.

Он стоял на коротком выступающем балконе, который нависал над ним на несколько футов.
над далёкой улицей внизу. Внезапное головокружение охватило его, когда он посмотрел вниз, вниз. До земли было пятьсот — нет, тысяча — футов!

 Крошечные цветные точки быстро двигались далеко внизу по бесконечным горкам.
 По центру улицы мчались изящные синие, золотые и красные автомобили,
украшенные пластиковыми пузырьками. По обеим сторонам улицы возвышались здания —
высокие сооружения, мощные своды из стали и пластика.
Кесли резко втянул в себя воздух.

Небо над головой было тёплым и ясным, а прямо под облаками, далеко впереди,
Вдалеке небо озарял странный, мерцающий, пурпурный свет.
«Это барьер», — понял Кесли. Невидимая стена силы,
которая отделяла Антарктиду от остального мира.

Это было умопомрачительное зрелище — этот фантастический город. Он был не похож ни на один город,
который он когда-либо видел в Империях; он простирался до самого горизонта, башня за массивной башней. Изящная сеть воздушных гибких мостов, словно паутина,
висела в воздухе, соединяя здания высоко над уровнем улицы.

И город сиял.

Только так это можно было описать.  Глянцевые бока огромных
зданий ярко блестели в теплом свете дня.

Как Кесли смотрел, ему казалось, как будто столько-то тысяч футов
зеркала моргнул на него.

Он шагнул внутрь. Дэвин не пошевелился.

"Ты никогда не видел Антарктиду, не так ли?" Спросил Кесли.

Поэт улыбнулся. "Я знаю, на что это должно быть похоже. Как ты себя чувствуешь?

Кесли подумал о сияющих башнях и сравнил их с приземистыми
многоэтажками Чикаго и Буэнос-Айреса. «Это невероятный город».

«Да», — сказал Дэйвин.

С внезапной горечью Кесли спросил: «Почему герцог Антарктики продолжает
что до барьера? Почему бы ему не пригласить всех сюда, чтобы увидеть, что
он обладает? Почему девяносто процентов человечества живут в нищете?"

"Они так хотят", - заметил Дэвин.

Он осторожно коснулся пальцами своего инструмента; послышалась насмешливая нота. Кесли
мгновение молчал, задумавшись.

Затем кивнул. "Ты прав. Герцоги следят за тем, чтобы ничего не менялось, чтобы не было никакого прогресса. Двенадцать империй не хотят
никакой части Антарктиды, а Антарктида не хочет никакой части их.

 Герцог Антарктиды по той или иной причине возвёл неприступную
стена вокруг его фантастического рая. Двенадцать герцогов израненного войной мира воздвигли свои собственные барьеры. Но кто сказал, что эти барьеры нельзя разрушить снова? Был _четырнадцатый_ Бессмертный. И
он был волен действовать.

 Десять минут назад такие мысли были бы не более чем
бравадой. Теперь Кесли знал, что власть в его руках.

"Дейвин?"

— Да?

 — Я собираюсь уйти. Я пойду искать Герцога. Ты хочешь что-то сказать мне перед уходом?

 На усталом лице появилась спокойная улыбка. — Не сейчас, — сказал Дейвин.

 * * * * *

Еще одну панель в стене открылась, как будто по просьбе Кесли и без
поколебавшись, он шагнул вперед. Он оказался в небольшом прямоугольном помещении
, люминесцентные стены которого были выложены плитками из светящегося
зеленого пластика.

"Вниз", - сказал он, и помещение опустилось.

Он скользнул вниз без иллюзии спуска, проплыл по
шахте в тысячу футов и бесшумно остановился. Стена открылась. Кесли
увидел, что находится на первом этаже, в вестибюле огромного здания.

Он увидел людей: загорелых, улыбающихся людей, которые, казалось, не
обратите внимание на него. Они носили гладкие, ниспадающие туники из того, что казалось
несминаемой тканью; это позорило лучшие одежды придворных Америки
.

Когда он остановился в вестибюле, не совсем понимая, в какую сторону повернуть, он
услышал знакомый жужжащий звук, обернулся и увидел рядом с собой механического человека
. Возможно, это был близнец тех, что он видел в Винере.

«Я предоставляю информацию», — сказал робот.

 «Как мне добраться до дворца герцога?»

 «До резиденции герцога можно добраться, проехав на монорельсе одиннадцать кварталов
на север до перекрёстка, пересев на монорельс, идущий на восток, и продолжив
до места назначения. Вы будете проинформированы, когда доберётесь до резиденции Дьюка.

"Спасибо," — сказал Кесли.

"Нужна ли ещё какая-нибудь информация?"

"Пока нет," — сказал он. Он отвернулся и прервал фотонный луч, который
управлял входной дверью. Она распахнулась. Он вышел на
световые дорожки.

Их было пять, он увидел, что они движутся параллельно друг другу — пять
ярких металлических полос, движущихся с разной скоростью. Он был на самой
медленной из них; она скользила вперёд без усилий, казалось, без
трения. Он осторожно шагнул на соседнюю полосу, которая была
еще немного народу, и он набрал скорость. Он был заинтригован
движущейся дорогой и быстро перешел на самый быстрый из скользящих тротуаров.

К тому времени, правда, в восьми кварталах уже проскользнула мимо, и он поспешно
попятившись назад к медленной ходьбы. В одиннадцатом квартале он ловко свернул на дорогу
, ведущую на восток, которая пересекала ту, по которой он шел.

Теперь он мог видеть дворец герцога: квадратное, массивное здание из ажурного
стекловолокна, которое терялось на фоне возвышающихся по обеим сторонам зданий.
Он вспомнил величественные дворцы Уинслоу и Мигеля в
по сравнению с остальными районами Чикаго и Буэнос-Айреса, он подумал, что это
странно - а потом и не так уж странно, - что антарктический Герцог производит впечатление на
маленький, относительно невпечатляющий дом.

Скользящая дорожка быстро привела его к сверкающей двери, ведущей в
Герцогский дворец. Кесли сформулировал свой план, сформулировал свои требования в
уме.

Это была смелая, опрометчивая идея. Если это не удалось, он потерял ничего. И если это
удалось--

Он сошел с трапа. Дворец герцога, казалось, манил его.

 * * * * *

 Внутри к нему, жужжа, подошел робот-слуга. Кесли посмотрел на него.
невозмутимое невыразительное лицо.

"Я хотел бы видеть герцога".

"Конечно. У вас назначена встреча?"

"Нет", - сказал Кесли. "Скажите ему..."

- Минуточку, - перебил робот. - Я договорюсь о встрече.
Ваше имя, пожалуйста? - спросил я. Я позвоню.

— Дейл Кесли.

Раздалось кратковременное щелканье сортирующих данные устройств по банкам памяти.

Затем робот сказал: «Требуется подтверждение. Ваше имя Дейл Кесли?»

— Верно.

«Герцог немедленно примет вас, Дейл Кесли. Я провожу вас к нему».

Немного удивленный Кесли кивнул. — Всё будет в порядке.

Робот заскользил на своих гусеницах к пандусу. Кесли
последовал за ним, подавляя нетерпение.

Он подумал, будет ли герцог Антарктиды окружен длинными рядами
алебардщиков. Почему-то он сомневался в этом.

Пульс раздражающе защекотал в горле, когда лифт поднялся
. Поездка была короткой; дверная панель открылась почти до того, как
она закрылась.

Робот выкатился первым и зашагал по длинному, ярко освещенному
коридору. Кесли последовал за ним.

Коридор казался бесконечным. Наконец робот остановился перед дверью, отделанной
дорогими панелями, и нажал на кнопку. «Да?» — раздался низкий голос.

Наклонив свою переговорную сетку к датчику, встроенному в орнамент на
двери, робот сказал: "Дейл Кесли хочет тебя видеть?"

"_кесли?_"

- К вам Дейл Кесли, - бесстрастно повторил робот.

Кесли услышал внутри какое-то шевеление. Он напрягся; это было подозрительно. Неужели
Так легко добиться аудиенции у герцога?

Он нервно ждал, когда откроется дверь. Его наняли, чтобы убить
Уинслоу; Мигель однажды умолял его вонзить нож в _его_ грудь.
И теперь он собирался увидеть третьего герцога — первого, у кого у него был реальный
повод для убийства.

Дверь распахнулась. Внутри ждал ещё один робот.

"Только не говори мне, что ты герцог?" Ошеломленно переспросил Кесли. Он уже давно
усвоил, что все возможно.

"Вряд ли," Нью-ответил робот, так же, как ироническую интонацию
как голос робота, который может собрать. "Герцог ждет вас внутри. Приходите".

Держа наготове острый нож, висевший у него на поясе, Кесли вошел в герцогские покои.




 XV


 Герцог Антарктики жил на широкую ногу, подумала Кесли. Его личные покои были просторными, роскошными, и в них было немало странного, как и в комнате Мигеля. Например, одна из стен была увешана картинами, но они не
масло работ, таких как Мигель было, но картины, сделанные в некоторых любопытно
реалистичный метод, который вряд ли включать мазки на все.
Они были еще замороженные образы жизни, чем картины, - думал он.

В отдалении он мог видеть на экранах телевизоров, напоминая ему о
закрыто-батарейный занимая одну из стен исследование Мигеля. Робот
вела себя с ним, скользя за ним из комнаты в комнату.

"Это комната герцога", - наконец сказал робот. "Вы можете войти".

Кесли подошел тёмная, обшитая деревянными панелями дверь. Она распахнулась,
не успел он до неё дотронуться.

Там стоял мужчина, одетый в традиционный антарктический костюм,
улыбаясь и скрестив руки на груди. Глаза Кесли удивлённо расширились, и он
переступил порог.

"Ван Ален," — сказал он.

Аристократ ухмыльнулся. "Привет, Дейл. Я должен перед тобой извиниться. Я счёл необходимым бежать оттуда, из леса. Но я с большим интересом следил за твоими последующими приключениями, Дейл.

 — Не сомневаюсь, — сказал Кесли. Он изучал мощную фигуру ван Алена, его сросшиеся брови, широко расставленные глаза. — Я никогда не думал, что увижу тебя снова,
но я здесь. Полагаю, вы здесь, чтобы отвести меня к герцогу. Что ж, я
готов.

Улыбка Ван Алена стала шире. Он извлек золотой футляр, усыпанный драгоценными камнями
из-под туники, нажал на кнопку. Крошечная желтая нить высунулась наружу. Он
небрежно прикоснулся им к запястью; мимолетное покалывание удовольствия пробежало
по его лицу.

"Электростимулятор", - объяснил он. "Сенсорное усиление. Один из моих
любимых пороков; тот, от которого мне пришлось отказаться, когда я совершил свое неудачное
путешествие в провинцию Айова".

"Я бы хотел увидеть герцога", - нетерпеливо повторил Кесли.

Ван Ален усмехнулся. "Посмотри мне в глаза, Дейл".

Кесли оторвал взгляд от электростимулятора в руке ван Алена; его
взгляд скользнул по блестящей зелёной ткани туники дворянина,
по его жёсткой рыжеватой бороде, твёрдым губам, выступающему носу и
глазам.

Глазам.

Глубоким, усталым, измученным, всевидящим глазам Бессмертного.

Как ни странно, это не стало неожиданностью. Двойная личность, казалось, была почти правилом в этом мире. Дейвин и Донспир, ван Ален и герцог,
Кесли и… кто?

 Кесли неуверенно потянулся к стулу; тот выдвинулся вперёд и
устроился под ним. — Ты сам…

"Антарктида-это мое, Дейл. Я отправился на север, чтобы привезти тебя сюда, но я
не удалось. Моя жизнь была под угрозой в лесу. Я побежал. Бессмертный-это
завидовал его жизни. Помнишь крик страха, когда ты впервые вытащил
нож, направленный на меня, после того, как я застрелил твоего волка? Это было _страшно_ - голый
ползучий испуг." Антарктидец горько покачал головой. - Мне не следовало
никогда уезжать отсюда.

— Я видел Дэйвина, — сказал Кесли.

"Я знаю. Выдра послала его ко мне."

"Спол?"

Ван Ален кивнул. "Так его зовут. Ты многим ему обязан, Дейл."

"Кажется, я всем обязан по меньшей мере шесть раз," — сказал Кесли.
— С сарказмом. — Кажется, это игра, в которую все любят играть, — спасение меня.

 — Спал узнал, кем на самом деле был Ломарк Донспир, и отправил его сюда.
 Спал был тем, кто организовал твою отправку сюда единственным способом, который может преодолеть наш барьер. Полагаю, именно Спал обнаружил тебя в лесу, когда ты сбежал от Мигеля.

 Кесли нахмурилась. — Хватит о Споле. Я видел Дэйвина. Теперь я знаю, что я
Бессмертный.

— Конечно.

— Почему ты мне не сказал?

Ван Ален развёл руками. — Ты бы мне поверил?

Кесли помолчал, задумавшись на мгновение. — Нет, — наконец сказал он. "Но когда
Дэйвин взял эти ноты на своём инструменте, и я _понял_.

Он встал и начал нервно расхаживать по комнате. Его сапоги глубоко погружались в
блестящий ковёр, покрывавший всю комнату.

"Я хочу рассказать вам, почему я пришёл к герцогу, ван Ален. Я имею в виду, что я пришёл к герцогу как к герцогу, и тот факт, что им оказались вы, не имеет никакого отношения к тому, что я собираюсь сказать.

Лениво ван Ален снова прикоснулся электростимулятором к своему запястью. «Продолжайте. Мне очень интересно».

«Судя по тому немногому, что я видел в Антарктиде, это чудесное место. Это
единственное место в мире, где наука не погибла вместе с Великим
Взрывом, — кроме, может быть, Винера, но в Винере нет людей.
У вас здесь есть технологии, у вас есть работающее общество.  Я здесь всего несколько часов и не знаю, что у вас есть. Но я знаю одно: у вас есть сила, чтобы сместить Уинслоу, Мигеля и остальных с их тронов и сломить сопротивление прогрессу, которое так тщательно выстраивали Двенадцать Герцогов.

Улыбка исчезла с лица ван Алена. Герцог пристально смотрел на Кесли.
задумчиво, сжав губы в тонкую линию и запустив худые пальцы в бороду.

Кесли облизнул губы.  «Так или иначе, вы возвели эту непроходимую стену.  Вы хотите сохранить то, что у вас есть, и не хотите иметь ничего общего с остальным миром на севере.  Так ли это?»

"Такова была моя политика", - признал ван Ален.

Кесли беспокойно огляделся. "Вы можете обосновать эту политику?"

"Я не вижу в этом необходимости".

"Хорошо", - сказал Кесли. "Позволь мне предложить альтернативную политику: ты уходишь
с трона и назначаешь меня герцогом. Я тоже Бессмертный, я
— Я недавно кое-что обнаружил. Я возьмусь за вашу работу. И я разрушу все
преграды, которые отделяют людей друг от друга.

 — И как же вы убедите меня позволить вам это? — спросил ван Ален с ледяным
спокойствием.

 «Вот он, момент», — подумал Кесли. Он шагнул к ван Алену,
быстро схватил на мгновение расслабленную руку, заломил ее за спину
Бессмертного. В тот же момент он выхватил нож, коснулся его
горло Ван Ален чуть ниже бороды.

"Мигель учил меня, что Бессмертных можно убить. Он послал меня, чтобы убить
один. Я не хочу вести этот нож домой, Ван Ален, но я буду, если я
обязательно. Сделать ваши роботы сюда и диктовать сообщение об отречении".

"Если я не..."

Кесли слегка повернул нож. Ван Ален поморщился.

"Знаешь, я могу разорвать твою хватку", - указал герцог.

"Возможно". Кесли вспомнил, как ван Ален ослабил хватку Кесли
на ферме в Айове, убрал руки Кесли со своего горла
как будто он был ребенком. "Но пока ты это делаешь, я вонзаю нож
. У тебя нет шансов. Ты продиктуешь отречение?"

— Я правил здесь триста шестьдесят лет и даже больше, — сказал ван Ален.
"Нелегко вот так сразу отказаться от трона после стольких лет."

Кесли снова вонзил нож.  На этот раз несколько капель крови
стекали вниз, окрашивая широкий воротник ван Алена.  Бессмертная кровь.

"Ну что?"

Пот смешался с капельками крови на горле ван Алена. - Я согласен на
условия, - хрипло сказал он. - Включи диктофон на моем столе.

Кесли подозрительно посмотрел на ручку, вмонтированную в шкаф. - Если это
уловка...

- Никакой уловки, - сказал ван Ален.

Кесли попятился через всю комнату, не отпуская руку ван Алена,
и развернул дворянина к себе. «Наклонись и сам включи диктофон. Я буду готов с ножом, если случится что-то странное.
 А теперь начинай говорить».

 Ван Ален передвинул кнопку большим пальцем. Раздался слабый
гул, но больше ничего не произошло. Кесли слегка расслабился.

"Говори, — приказал он.

Ван Ален сказал: «Люди Антарктиды, услышьте и поверьте этому посланию.

"Сегодня, на триста шестьдесят втором году моего правления, я отрекаюсь от своего трона.

"Я передаю его человеку по имени Дейл Кесли — такому же Бессмертному, как и я.
Он будет править вами мудро и справедливо, я уверен, и приведёт вас к величию, которого я никогда не осмелился бы достичь.

"Спасибо."

Ван Ален выключил машину.  "Вот так," — сказал он.  "Когда я нажму на
спиральный рычаг, сообщение будет передано по всей планете.  Роботы сразу же перейдут под ваше командование; это место будет вашим."

— Дотронься до рычага, — хрипло сказал Кесли.

 Ван Ален потянулся, но, когда он коснулся рычага, внезапно вспыхнул яркий зелёный луч.

 Действуя инстинктивно, Кесли ткнул ножом в горло герцога.

 Ножа не было.Нож был взбитым с его стороны, мгновенный луч выстрелил
далее.

Ван Ален повернулся, легко освободив его заключении руку от Кесли по
онемевших рук. Его кулак врезался в живот Кесли, отбросив его назад.
"Обманут"!

" - В отчаянии подумал Кесли. - "Обманут!" - Подумал он."Обманут!" Он вспомнил более раннее, забытое решение
никогда больше не иметь дела с герцогами.

Он машинально поднял кулак, чтобы защититься. Атака ван Алена
продолжалась, и удары обрушились на его лицо и грудь. Он попытался
дать отпор; он ударил ван Алена вскользь по плечу, нанеся
в живот. От следующего удара он, пошатываясь, отступил.

 В отчаянии Кесли прыгнул вперёд и бросился на ван Алена. Они
упали на пол, несколько раз перекатились, и Кесли оказался сверху. Затем ван Ален начал одерживать верх. Бессмертный был
фантастически силён.

 Он сел верхом на Кесли, схватив его за обе руки. Он вытер капли пота с подбородка и
промокнул крошечную ранку на горле.

"Прости, Дейл. За пятьсот лет я научился нескольким трюкам. Это было
телепортационный луч; твой нож сейчас где-то в главном распределительном пункте
моей почты."

Кесли пробормотал резкое, бессловесное ругательство. Затем он сказал: "Полагаю, теперь ты меня убьёшь."

"За то, что отреагировал так, как я и ожидал? Чушь." Ван Ален скатился с Кесли и встал. Подойдя к своему столу, он нажал кнопку звонка и
сказал: "Впустите Дэвина".

"Зачем вам _him_?" Спросил Кесли.

"Вы увидите".

Панель скользнула открытой и Daveen шагнул вперед, ходьба со сверхъестественной
гарантии.

"Три", - сказал Ван Ален.

Дэйвин начал играть ту же навязчивую мелодию, что и раньше.
Кесли, лежа на полу, в нерешительности ждал, когда...

"_Три_," — сказал Дэйвин.

Один сокрушительный факт обрушился на Кесли, как ударная волна. _Один_ факт.

Он ждал, пока его последствия сотрясали его, как
субгармоники музыкального автомата Дэйвина. Его ошеломлённый разум оценивал
новые данные.

"Конечно", - сказал он наконец, вставая. "Зачем еще тебе было
отправляться в провинцию Айова в поисках меня? Почему еще ты так
интересовался моим местонахождением?"

"Теперь ты видишь?" - спросил ван Ален.

"Я вижу часть этого. Я вижу, что _yours_ - это линия Бессмертных, которая
порождает правда, так как я ваш сын".

"Я думал, вы уже догадались, что когда Daveen отвалил очень
первый слой тумана", - сказал Ван Ален. "Ты не. Но теперь ты знаешь, кто ты такой
.

- И почему... почему...

- Четыре, - приказал ван Ален.

- Четыре! - воскликнул Дэвин.

И Кесли начал понимать.




 XVI


"Теперь ты знаешь?" — спросил ван Ален.

Кесли слабо улыбнулся. "Значит, мы уже не в первый раз обсуждаем это."

"Нет. Но в прошлый раз у тебя не было ножа."

— Если бы я знал, кто вы такой, я бы никогда…

 — Конечно, — сказал ван Ален. — Вас не в чем винить.

- Я могу идти? Дэвин внезапно прервал его.

Ван Ален кивнул. - Конечно, Дэвин. Ты великолепно справился.

"Благодарю вас, сир", - серьезно сказал Певец. Поклонившись, слепой мужчина
безошибочно попятился к соседнему лифту. Ван Ален повернулся обратно
к Кесли.

"Теперь ты помнишь обстоятельства, при которых мы в последний раз встречались в этой
комнате?"

"Да", - сказал Кесли. "Я пришел к тебе, чтобы попросить тебя отречься от престола в мою пользу,
Отец. Ты отказался".

"И ты сбежал".

"Что еще я мог сделать? Ты был Бессмертен; мне было двадцать три, и ты
отказался покинуть трон. Я думал, ты был неправ по-своему.

— Двадцать три — и вы хотели править, — задумчиво повторил ван Ален.
"Теперь, конечно, вы обладаете мудростью зрелых лет. Да вам, должно быть, почти тридцать, старик!"

"Двадцать восемь. И я всё ещё старею. Что там говорил Шторбах, ваш генетик?" Что я буду стареть примерно до тридцати лет, а потом остановлюсь?

— Тридцати пяти. Ты ещё не достиг полной зрелости.

— Но мои клетки демонстрируют регенеративные свойства Бессмертного.

Кесли позволил другим недавно пробудившимся воспоминаниям промелькнуть в его сознании.



— Я оставил тебя, — сказал он. — В гневе. Я сам телепортировался через твой
Барьер и в Северную Америку, где я намеревался жить под
вымышленным именем и работать над свержением Уинслоу - для начала.

- Это все? - спросил ван Ален. "Я никогда не был уверен в твоем плане".

Кесли кивнул. "Я намеревался постепенно захватить Двенадцать Империй - и
затем попросить тебя опустить силовой экран".

Ван Ален медленно улыбнулся. — Достойно герцога, сын. Но это не сработало.
 Один из телепатов-мутантов Уинслоу — к счастью, теперь он мёртв и не представляет опасности —
раскрыл твою истинную личность. Среди двенадцати герцогов быстро распространилась
молва о том, что у меня родился сын с чертами Бессмертного. Они
Я решил убить тебя, надеясь, что у меня никогда не будет другого шанса. И тебя поймали прямо во дворе Уинслоу. Тебя спас Дейвин. Остальное ты уже знаешь.

Кесли кивнула, теперь уже спокойно. «Я вернулась домой, отец».

«Наконец-то. Дейвин так хорошо тебя спрятал, что я думал, мы никогда тебя не найдём». В конце концов
Я решил пойти сам. Я нашел тебя - и снова потерял.

- Ты не понимаешь, к чему я клоню, - резко сказал Кесли. - Я вернулся домой.

- И?

- И я не изменил своих взглядов.

Ван Ален снова вложил электростимулятор ему в руку и
позволил минутному напряжению пораскинуть нервы. - И что? - спросил он насмешливо.

- Я все еще чувствую, что силовой экран должен быть опущен.

Ван Ален хмуро покачал головой. "Ты уже не тот зеленый юнец, каким был
когда ты уехал, ты знаешь. Ты видел герцогские дворы; ты
работал на ферме. Ты знаешь, каково это — спасаться бегством.

«И я видел Мьюти-Сити, Колонию и Винера, — добавил Кесли.
«Я действительно побывал повсюду».

«И что?»

«И я думаю, что мир погряз в пороке!» Я думаю, что _ты_ можешь его спасти,
если только поднимешь свой чёртов барьер и отдашь то, что у тебя есть,
остальному миру!

Боль отразилась на лице ван Алена. Он печально посмотрел на Кесли, и в его глазах
появилось то вечное выражение, которое, как знал Кесли, однажды появится и у него. — Ты всё ещё не понимаешь, — хрипло сказал ван Ален, — почему этот барьер поднялся.

 — Нет. Не понимаю.

"Ты имел дело с тремя Бессмертными: Уинслоу, Мигелем и мной. Что у нас
общего?" Внезапно спросил ван Ален.

Пораженный, Кесли остановился, чтобы подумать об их общих чертах.
"Ничего общего", - чуть было не ответил он. Потом понял, что ошибался.

Физическая жизнеспособность. Долгая жизнь. Эти вещи были очевидны.

Глубина глаз. Постоянная для всех троих.

 И глубина личности, странная сложность поведения,
образ действий, который, казалось, был основан на случайном выборе. Да,
это было так. «Ты непредсказуема, — сказала Кесли. — Никогда не знаешь, чего от тебя ожидать. Иногда ты действуешь без всякой мотивации».

«Кажется, что так, не так ли? Но посмотрите: вы лежите в ванне с водой, полностью погрузившись в неё. Внезапно из воды появляется рука и вонзает в вас нож. Всё, что вы видите, — это руку; несмотря на все имеющиеся у вас доказательства, это всё, что есть, — просто рука.

«Это совершенно немотивированно, не так ли? Зачем простой _руке_ хотеть вас
убить? Без всякой причины. Но предположим, что эта рука принадлежит вашему самому смертоносному врагу? Тогда это не так уж немотивированно, не так ли?»

«Вы имеете в виду, что мы видим только фрагменты событий, а вы видите всё происходящее целиком.
Так ли это?»

"Это приходит с долгой жизнью. У тебя это тоже будет", - сказал ван Ален. "Это
проклятие. Ты будешь жить в трех измерениях, а все остальные - в двух.
И никому никогда не удастся понять тебя полностью, кроме другого человека,
такого, как ты.

- Ты тянешь время. Барьер, - подтолкнул Кесли.

«Барьер. Я возвёл его из страха». — Крепкая голова Ван Алена
опустилась, его древние глаза смотрели мрачно. «Я в безопасности, здесь, внизу.
 Мы продолжаем развиваться. На Антарктиду не сбрасывали бомбы. Я
не хочу, чтобы сбрасывали бомбы».

«Но их не будет! Их не может быть!» В Двенадцати Империях они практически вернулись к домеханической культуре. У них столько же шансов научиться делать бомбы, сколько у вас — отрастить крылья.

Кесли пришла в голову новая мысль. — Когда вы прибыли в Антарктиду? Вы сказали, что правите всего триста шестьдесят с лишним лет. Взрыв
— Это было более четырёхсот лет назад.

Ван Ален, казалось, дрожал. — Я прибыл в Антарктиду в 2164 году,
установил контроль и в следующем году возвёл барьер. — Его голос
дрожал. — Хотите узнать остальное?

— Мне это не нужно, — Кесли ткнул герцога пальцем в грудь. — Ты никогда не рассказывал мне об этом, но теперь я понимаю. 2162 год — это год, когда Двенадцать
Герцогов встретились и разделили мир, за исключением Антарктиды. Верно?

— Да, — бесцветным голосом ответил ван Ален.

— Хорошо. В 2162 году было двенадцать империй — и _тринадцать Бессмертных_!
Ты был лишним!

Ван Ален поморщился, и Кесли почувствовал прилив жалости, когда наконец-то произнёс эти слова. Ван Ален жил с этими воспоминаниями в одиночестве сотни лет.

  «Они изгнали тебя, — продолжил Кесли. — Ты был Бессмертным — это было очевидно, тебе было сто лет, и ты был в расцвете сил, — и все остальные захватили герцогства раньше тебя». Итак, ты улизнул
в Антарктиду, обернув хвост вокруг задних ног, и
основал здесь свою Империю.

"Пожалуйста, хватит", - сказал ван Ален. "Пожалуйста".

"Я хочу идти дальше". Глаза Кесли вспыхнули. "Ты построил этот барьер
из страха и ненависти; ты закрылся от Двенадцати, которые
отвергли тебя! А теперь...

- А теперь я очень устал, - сказал ван Ален. Он встал. "Пять лет назад ты
выступал за разрушение Барьера. Я отказался без объяснения причин.
Теперь ты понимаешь почему".

— Это было потому, что ты не осмеливался встретиться лицом к лицу со своими двенадцатью старыми врагами, — безжалостно сказал Кесли. — Даже несмотря на то, что Антарктида продолжала развиваться в научном плане, а они избегали этого, даже несмотря на то, что теперь у тебя было оружие и технологии, чтобы смести их с их тронов на большом расстоянии, ты всё равно продолжал считать себя
бедный родственник, которого отослали прочь. Вот почему ты сбежал, когда бандиты поймали меня в Аргентине; ты боялся предстать перед Мигелем. Тебе пришлось бежать, даже бросив меня.

 — Отчасти так и есть. — Ван Ален, казалось, немного пришёл в себя. — Если ты помнишь, пять лет назад я так сформулировал свой отказ от твоих идей, что ты почти наверняка убежала бы.

 — Я помню. Почему?

 — Ты повидала мир. Ты видела других герцогов. Ты знаешь, каков мир. Ты повзрослела. Это был процесс «тонешь или плывёшь», и ты поплыл.

Кесли начал понимать, к чему всё идёт. Его пальцы задрожали.

"Пять лет назад, — продолжил ван Ален, — я сказал «нет». Сегодняшний ответ другой. Это «да».

Ван Ален положил свою всё ещё крепкую руку на плечо Кесли.
"Я не могу сам разрушить Барьер. Он нужен мне там, наверху, в качестве
защиты — защиты от эмоциональных страхов, которые, как я
знаю, в интеллектуальном плане глупы.

"Но ты можешь снять его, Драйл, — как герцог Антарктический!"

Кесли предвидел это. Он кивнул. «Я так привыкла думать о себе как о Дейл Кесли, что мне трудно вспомнить, что моё имя такое же, как и ваше, — Драйл ван Ален».

— _Dux et Imperator_, — добавил мужчина постарше, ухмыляясь. — Некоторое время назад я продиктовал отречение. Под дулом пистолета, конечно, но я сохранял спокойствие. Это сообщение до сих пор на плёнке. В любое время, когда захотите, у вас есть моё разрешение на его трансляцию.

Юный ван Ален невозмутимо посмотрел на отца. — Барьер _будет_ разрушен. Герцоги падут. Я верну Нареллу Мигелю.

"Эти вещи произойдут. Помни, однако, что после Нареллы будут и другие.
Нарелла. Это одна из цен, которые ты платишь за долгую жизнь.

"Я знаю", - серьезно сказал он. Он усмехнулся. "Я все еще молод, пока, и это тоже
она. У меня еще будет время научиться смотреть вдаль
позже.

Он отвернулся и протянул руку к пульту управления, который должен был
транслировать послание его отца на весь континент Антарктида.

Его рука на мгновение замерла.

Он знал, что когда-то Антарктида была покрыта льдом, замерзшей, пустынной
землей. Люди расчистили лед и построили континент-сад.

Теперь, подумал новый герцог, остальные девять десятых мира
лежат под ледяной пеленой. Это тоже можно изменить. Двенадцать
герцогов можно смести; стены вокруг городов и вокруг людей
Разум может быть уничтожен. И не было необходимости повторять трагедию 2062 года.

 Он коснулся кнопки, и слова его отца эхом разнеслись по городу и по всему континенту.

"_Люди Антарктиды, услышьте и поверьте этому посланию. Сегодня, на 362-м году моего правления, я отрекаюсь от престола._"

Когда указ об отречении от престола разнёсся по залам герцогского
дворца, он обернулся и увидел, как к нему катятся роботы, готовые присягнуть
на верность своему новому господину.

Он глубоко вздохнул. Впереди его ждала большая работа. Годы
Заморозки подходили к концу, а оттепель только начиналась.